Наталия Журавликова
Замуж за предателя
Прибыв домой на выходные после учебы, Лаэрт подступился к отцу.
– Что будет, если я влюблюсь? – спросил он.
– В каком смысле? – удивился Эрнан.
– В обычном, как все мальчики. В красивую девочку из соседней школы, например.
Эрнан пожал плечами.
– Этого я тебе запретить не могу. Молодая кровь бурлит, мужчина в тебе созревает. Но будущее от этого не изменится. Ты все равно станешь мужем Зеллы Милтос. Так что, будь осторожен и не давай никому напрасных надежд. В четырнадцать у тебя все равно ничего серьезного быть не может.
У него и не было.
Даже когда в пятнадцать он, кажется, влюбился в Лидию Беерс, он все равно помнил, что у них не будет своего “они жили долго и счастливо”. Нет смысла мечтать о чем-то с ней. Они не поженятся и не заведут охотничью собаку.
Это не мешало рождению первых желаний, но тут же сдабривало их флером несерьезности.
И первый поцелуй с Лидией поэтому показался Лаэрту картонным. Понарошку. Хотя сердце колотилось по-настоящему. Увы, их легкий школьный роман никак не продолжился. Узнав о невесте, Лидия отвесила ему пощечину при всех и гордо ушла.
Но Лаэрт после этого почему-то стал чувствовать себя значительно лучше. Он понял, что встречаться надо с теми, у кого нет далеко идущих планов и не развито чувство собственности.
Таких девушек, конечно, еще поискать стоило… но природное обаяние и дар обольщения, которые с возрастом проявлялись у Лаэрта Телеро все ярче, были ему в помощь.
Много ли было у него любовных связей?
Нет, очень даже мало для молодого, привлекательного мужчины двадцати семи лет.
Но у него имелись мечты, надежды и желания, которым из-за решения отца осуществиться было уже не дано…
ГЛАВА 4
Зелла
На следующее после бала утро я, едва умывшись и позавтракав, уже сидела в главной библиотеке нашего замка. Как положено приличному семейству, у нас было их несколько.
Одна – мужская, вторая – женская. Третья – та, что прилично показывать гостям. И наконец, главное книгохранилище, из которого берутся книги в остальные три библиотеки и куда относятся прочитанные или давно не востребованные.
Вот оно меня сейчас интересовало, потому что томик “Ментальных заклинаний”, которым я всего один раз пользовалась, когда училась в академии магии, мог находиться только здесь.
– Странное занятие для девицы, у которой свадьба через несколько дней, проводить время среди книжных червей, – проскрежетал хранитель, древний, как самая старая книга нашей сокровищницы.
Элих Малих, гном и заслуженный книжный тролль, служил при замке Милтос почти сто лет, и на работу поступал еще к моему прадедушке.
– Вот и хочется голову в рабочем состоянии сохранить, – засмеялась я, – а то ведь с ума можно сойти от ожидания.
– Да что-то не похожа ты, деточка, на счастливую невесту, – с сомнением покачал головой гном, – я вижу книжку по обложке… твоя потускнела.
– Свадьба это хлопоты, – вздохнула я. Все равно ж рассказать ему ничего не получится. Но трогательно, что этот старичок разглядел мою грусть, а родные мама с папой – нет.
На глаза навернулись слезы, я смахнула их аккуратно, чтобы не на книги капнули.
Элих печально улыбнулся, сказал, что если нужна помощь, он рядом. И отошел в свою каморку.
Я же принялась изучать статьи о способах лишения человека воли и о возможности обратить назад ментальные заклинания.
Оказалось, что вполне. Только надо знать, какой именно магией воспользовались при наложении обета повиновения.
А название главы: “Десять способов заставить вам служить” не оставляли сомнений, что задача мне предстоит сложная.
Как понять, какую именно формулу мысленно произнес Лаэрт и чем именно он владеет.
Испробовать средство противодействия ко всем десяти этим способам по очереди? Так я могу и до свадьбы не успеть.
Еще расстраивал факт, что часть заклятий можно снять только в определенное время, ночное светило Буст должно находиться в нужной фазе или звезды в особый порядок выстроиться… Сложно. И не факт, что действенно.
А у меня всего четыре дня до свадьбы, проблематично что-то изменить.
Взяв пару подходящих по теме книг с собой, я отправилась к себе.
И успела как раз к примерке свадебного платья.
– Где ты ходишь, девочка моя! – мама, разумеется, уже меня потеряла и бегала с платьем по моим комнатам.
– Книжки читаешь? – она бросила взгляд на литературу, что я прижимала к груди.
– Романы любовные?
– Почти, – согласилась я, укладывая томики на туалетный столик, – что ж, приступим. Раньше начнем, раньше закончим.
– Что такое? – обеспокоенно посмотрела на меня мама. – Ты не рада предстоящему торжеству?
– Нет, – решительно ответила я.
В вопросе не было ничего о Лаэрте, верно? Поэтому нужное слово наконец смогло прозвучать.
– Я не хочу … этого события.
Эх, все же “не хочу этой свадьбы” у меня произнести не вышло.
Портниха и две ее помощницы с интересом прислушивались к нашему разговору, держа расправленное платье. Великолепное, настолько нежного розового оттенка, что издали оно казалось белым. Пышные юбки, легкие, как взбитые сливки. Открытые плечи, на которые будет спускаться вуаль. Сияющие самоцветы по краю лифа. Сказочный наряд принцессы.
– Зелла! Но тебя всю жизнь к этому готовили! Что не так? – мама, казалось, вот-вот заплачет.
– Готовили, но я не готова, – сумела выдавить я.
– Ой, да за это можешь не переживать, – мама вздохнула с облегчением, – ты чудесная девочка и просто находка для такого шалопая, как Лаэрт Телеро.
Портнихи переглянулись.
– Что? Ты… ты… считаешь его… таким?
У меня слово “шалопай” так и не выговорилось.
– Разумеется, – мама махнула рукой, – они все такие, девочка моя. Уверена, твой Лаэрт не лучше и не хуже других. Он мальчик из богатой, почитаемой семьи, учился в лучшей академии Гелабуста. Избалованный и холеный, не привык себе в чем-то отказывать. Так что не думай, будто бы не стоишь его. Да ты просто сокровище. Моя хорошая девочка, которая воспитает этого оболтуса.
Последние слова она произнесла, сюсюкая и потрепав мои щеки, будто я малышка или резиновый пупс.
4.2
Лаэрт Телеро
Чтобы добраться до нижних границ владений Телеро, ему пришлось ехать на самоходном кабриолете два часа. Но ради того, чтобы провести с Альмой хоть некоторое время в живописном месте, в домике, похожем на пряничный, их было не жалко.
Альма ждала его на маленькой веранде, капризно надув губки, яркие, будто клубнички. И такие же соблазнительные.
– Где ты так долго пропадаешь? – спросила она недовольно. – Со своей невестушкой миловался?
– Ты что, ревнуешь? – удивился Лаэрт, подходя к девушке и беря ее за талию.
– А что, не могу? – она уперлась в его грудь ладошками, отталкивая.
– Альма, мы в третий раз с тобой видимся… да и по правде сказать, наше второе свидание было сорвано самым неприятным образом. Так что ничего у нас и не…
– Да! – оборвала его девица. – Твоя нахальная невеста ввалилась в кабинет лорда и вела себя как базарная скандалистка!
– Сладкая, но ведь у нее были основания! – беспардонность Альмы Лаэрта несколько удивила, однако все равно не оттолкнула. Не просто так он столько времени трясся за рулем кабриолета по ухабистой дороге, оглядываясь, чтобы никто его не заприметил.
– Основания? – Альма резко сбросила с талии ладони Лаэрта. – Кто, как не ты, говорил мне, что для вас это просто детская игра в жениха и невесту? Договоренность родителей, и ничего больше.
Девушка скорбно всхлипнула.
– Я и так доверилась тебе, собираясь отдать самое сокровенное, что во мне есть! Мою девичью честь, между прочим! И я ведь сама, знаешь ли, не уличная девка, а единственная дочь барона Элиота Данли! По счастью для тебя, покойного! Вот узнал бы он!
– Альма, ты ведь сама говорила, что тебя собираются выдать за старика и ты напоследок хочешь узнать, чего лишаешься, – напомнил ей Лаэрт.
Ох уж эти договорные браки ради родительской выгоды. Сколько душ они загубили!
– И что с того? – Альма рассердилась еще больше. – Это не отменяет того, что мне хочется владеть твоим сердцем безраздельно.
– Так владей, – обольстительно улыбнулся Лаэрт, – мы с тобой только и делаем пока, что тратим время на зряшные разговоры. В то время как мне осталось гулять на свободе всего-то четыре денька.
Сказав это, он вновь притянул девицу, и впился в ее губы поцелуем. Альма на этот раз сопротивляться не стала, наоборот, прильнула к нему потеснее, запустила тонкие пальцы в густую шевелюру, перебирая волосы.
– Пойдем в дом, – хрипло велел Лаэрт, с трудом отрываясь от подружки.
– Зачем же, милый, – прелестница хихикнула и коснулась указательным пальцем кончика его носа, – погода такая чудесная! Давай немного посидим на веранде, послушаем пение птиц.
– Да сколько ты будешь меня дразнить? – Лаэрт почти рассердился. – Я молодой мужчина, полный любовного жара. И ты обещала мне…
– И не отказываюсь, – заверила Альма, побуждая Лаэрта сесть в плетеное из ротанга кресло, а затем устраиваясь у него на коленях, – просто… не так просто лишиться остаться с мужчиной наедине.
– В прошлый раз, в отцовском кабинете, я не заметил в тебе подобных колебаний, – сказал Лаэрт обводя пальцем линию декольте Альмы.
– Ах, бесстыдник! – проворковала девица, прильнув к губам молодого мужчины.
Тот зарычал, притягивая ее к себе.
Следующие несколько минут слышно было лишь вздохи и поцелуи. Но через некоторое время Лаэрт оторвался от Альмы и спросил:
– Мне кажется, или ты все время прислушиваешься? Неужели так наслаждаешься пением соловьев?
– Немного, тревожно, – вздохнула девица, – вдруг опять примчится твоя помешанная на ревности невеста! Никак не могу выбросить из головы прошлое свидание.
– Глупышка! – рассмеялся Лаэрт. – Ей сюда полдня ехать. Но если ты так боишься, пойдем в домик. Там чудесная кроватка, в которой мы спрячемся, и нас не найдет даже моя злобная мышка.
Но Альма лишь поудобнее уселась на Лаэрта, как наездница, и заявила:
– А почему я должна бояться эту посредственность, которая даже своему жениху понравиться не потрудилась?
Взяв лицо Лаэрта в ладони, она принялась осыпать его страстными поцелуями, отчего мужчина совершенно потерял голову, тут же спустив руки от талии Альмы гораздо ниже, поглаживая прелестные, упругие округлости.
Он чувствовал, что вот-вот взорвется от своего томления.
Поцелуи становились все горячее, и Лаэрт уже готов был забыть, что находится на улице, его ласки делались все откровеннее, да и сама Альма не отличалась особой стыдливостью.
– Что здесь такое творится? – раздался над головами страстной парочки голос Эрнана Телеро.
Альма взвизгнула и отпрянула от Лаэрта. Он едва успел ее подхватить, чтобы не упала, чуть не рыча от досады! Опять им помешали, да что за невезение такое.
Лорд-губернатор, граф Эрнан Телеро собственной персоной не просто наблюдал за развлечениями сына, а решительно поднимался по ступенькам на веранду. А из-за его спины заинтересованно выглядывал Хьюго.
4.3
Альма и Лаэрт немедленно покинули кресло. Пунцовая от стыда Альма поспешно поправляла платье. натягивая декольте вверх и одновременно одергивая юбки наоборот, пониже.
– Лаэрт, – спокойно обратился к сыну Эрнан, – почему ты не уединился с гостьей в доме? Это как минимум, неуважительно по отношению к твоей даме!
– Простите меня, метрано, – пискнула Альма.
– Не смеем более вас задерживать, дорогая, – кивнул ей ласково лорд-губернатор, – вам есть, на чем добраться домой?
– Да, – с готовностью ответила девушка, – кабриолет ждет в пяти минуточках ходьбы, за оградой.
– До свидания, – лорд Телеро благосклонно попрощался с необычной гостьей, совершенно не теряя присутствия духа.
Но как только она удалилась, все еще поправляя на ходу свои одежды, отец повернулся к Лаэрту и то ли просвистел, то ли прошипел:
– В дом. Быстро!
Лаэрт оценил выражение лица Хьюго. Довольное, аж зажмурился, будто кот. Улыбается мечтательно, наверное уже подсчитывает свой средний годовой доход после того, как унаследует титул.
Только вот, дорогой кузен, папенька Эрнан еще полвека запросто проживет. А ничего прижизненного тебе не обещали!
Все трое зашли в небольшой, миленький домик.
Хьюго предупредительно закрыл за ними дверь.
И тогда Телеро-старший дал своим чувствам волю.
– Что ты себе позволяешь. Лаэрт? – кричал лорд Телеро, побагровев от гнева и натуги. И Лаэрт мысленно взял обратно собственные слова по поводу долголетия батюшки. С кровяным давлением у него явные проблемы.
– А если бы не я с Хьюго тут прогуливался, а гости, что уже прибыли на свадьбу? И увидели, как ты услаждаешь свои чресла любезностями с юной Данли? Нельзя же быть настолько беспечным!
– Прости, отец, – покаянно склонил голову Лаэрт, – я не успел подумать о последствиях.
– Всегда нужно успевать думать! – бушевал Эрнан. – Чтобы до самой свадьбы сидел тихо, понял?
– Да, отец, – согласно кивнул Лаэрт.
– До свадьбы? – Хьюго растерянно захлопал длинными ресницами. – Какой свадьбы? Неужели после этого вы позволите Лаэрту жениться на благородной дочери графа Милтоса?
– А почему нет? – Эрнан непонимающе посмотрел на племянника. – Ты ни разу не был на мальчишниках перед свадьбой?
Хьюго покачал головой.
– Можно сказать, мы случайно застали Ларри во время личного мальчишника. И если ты об этом кому-то расскажешь, Хью…
Теперь уже Лаэрт с трудом сдержал улыбку.
– Я буду самым верным мужем, отец, – сказал он, стараясь сохранять серьезность, – в глазах света, по крайней мере.
– Большего от тебя и не требуется, – Эрнан похлопал его по плечу.
– А что вас сюда привело в такое время? – вдруг обратился к отцу Лаэрт уже беззаботным тоном.
– Хьюго захотел прогуляться по нижней границе владений, – Эрнан похлопал по плечу уже племянника.
– Поняяятно, – протянул Лаэрт, – оценивает размеры того, что ему не достанется.
– Вот фантазия у тебя, – вымученно улыбнулся Лаэрт, – просто тут у нас… у вас… очень красиво. А сидеть в поместье, дожидаясь твоей свадьбы, наскучило. Кстати, где вы поселитесь после нее? Тут же, в имении Телеро, или более уединенном поместье твоей бабушки?
Лаэрт открыл было рот, чтобы сообщить, что это не должно заботить Хью, они уж найдут, где поселиться. Но Эрнан его опередил:
– Хороший вопрос. Я собирался сказать позже, но раз уж всплыла эта тема… Я планирую молодым в качестве свадебного подарка отписать наш особняк в столице. Там они и начнут свою семейную жизнь. Вдали от сельских забот.
Лицо Хьюго исказилось еще больше.
А Лаэрт почувствовал ни что иное, как счастье. Вдали от любящих, не в меру заботливых родственников, которые любят появляться в неподходящий момент. О чем еще мечтать?
4.4
Зелла
Три дня до свадьбы. До проклятой свадьбы, которую я не должна допустить!
Всю ночь я провела за чтением. И не за глупым любовным романчиком (хотя раньше я их любила, глупыми они стали казаться мне лишь сейчас), а изучая пособие по ментальной магии.
Я все надеялась, что найду точное описание своего случая и пойму, как отменить колдовство.
Хоть Лаэрт и сказал, что лишь он сможет снять заклятие, я не сомневалась – должен быть способ обойти его слое волшебство. Не бывает такой ворожбы, на которую нельзя найти управу.
Насколько заклятий удалось отмести быстро.
Например: “Наведение полной покорности во сне”.
Я точно не спала, когда Лаэрт меня заколдовал.
Под утро у меня осталось всего-то четыре из десяти вариантов возможных воздействий на мою волю.
Увы, противостоять можно было только против трех из них. Четвертое тоже снималось, но довольно сложным способом – можно отразить его и вернуть владельцу, то есть магу, что и навел эту “порчу безволия”. А для этого требовались личная вещь мага, прядь его волос, ноготь с мизинца левой руки и слеза. Последнее – самое невероятное. Разве может такой тип, как Лаэрт, прослезиться?
Чтобы утрясти как-то эту информацию в голове, я прилегла отдохнуть и проспала около двух часов. А проснувшись, поняла, что буду пробовать сегодня все, что только мне доступно.
Увы, приблизить полнобустие я никак не смогла бы. А “наговор на избирательную немоту” можно было снять только в этот период.
Но в остальном… травки, минералы, кристаллы волшебства – все это у меня было. До вечера мастерила я себе три разных амулета, которые должны были ослабить действие чар.
– Милая, что ты делаешь? – удивилась мама, зайдя ко мне после того, как я на обед не явилась.. – Не ешь сегодня совсем, вон щечки-то втянулись! Ты так из подвенечного наряда выпадешь! А до брачной ночи это не рекомендуется.
Упоминание о брачной ночи меня еще больше подстегнуло.
После угроз, услышанных от Лаэрта во время нашего танца, я не сомневалась – он захочет взять свое. Просто чтобы отомстить мне за дерзость, за неповиновение.
Такие мужчины, как Лаэрт, уверены, что женщины живут ради них.
Собственно… да. Как ни горько в этом признаваться, в моем случае это ведь действительно было именно так!
И я бы не поняла этого, не случись тот момент истины, когда я увидела обожаемого мною мужчину, своего жениха, свет в центре купола храма, своего любимого… так, я отвлеклась. Если по существу – не откройся мои глазоньки от измены Лаэрта, ходила бы я до сих пор зачарованная любовью.
Хоть так околдованная, хоть эдак.
Зато какой богатой, насыщенной стала сейчас моя внутренняя жизнь. Какие разнообразные казни научилась я придумывать. Сколько необычайно эмоциональных ругательств сумела вообразить.
Я расталкивала в ступке тяжелым пестиком собранный в полночь цветок черного георгина, представляя, что это любимые часы Лаэрта.
Разрезала деревянной расческой, как положено по рецепту, корень горького женьшеня, воображая, что делаю это с правой рукой Телеро.
Размешивала полынный порошок с красным перцем, желая дунуть им в глаза ненавистному жениху.
И сама чихала, разумеется.
Вечером мама забила тревогу, и пока она не притащила ко мне кастрюлю с кашей и не начала кормить с ложечки, я поспешила на ужин, едва успев вычистить из-под ногтей магические растения и отмыв кожу рук от зелени.
И за столом ко мне пришел аппетит, неожиданно для меня самой. Так, что даже мама похвалила:
– Правильно, дорогая, набирайся сил. Скоро они тебе понадобятся. В день свадьбы на ногах придется стоять с утра до ночи, а уж сколько танцев оттопать! А уж потом…
– А что потом? – насупился отец.
– А то ты не знаешь! – игриво улыбнулась мама.
– Аурика! – возмутился папа. – Ты говоришь о моей дочери.
Ага, кажется, до него начинает доходить, чем люди в браке должны заниматься.
– И желаю ей настоящего счастья. Во всех его проявлениях.
– Ты плачешь, дочка? – впервые за последние дни отец посмотрел на меня внимательней, чем на свою газету.
– Свадьба – это всегда сложное испытание для девицы, – осторожно ответила я.
– Уверен, Лаэрт поможет тебе не растеряться в такой важный день, – сказал папа.
Тьма! Он произнес “волшебное” слово. И я, разумеется, поплыла.
– Да, только мысли о нем и позволяют мне держаться без паники, – вздохнула я.
А после ужина продолжила свою ворожбу.
Спать нынче ночью я не собиралась. Нужно проверить свои амулеты в действии. Если хоть один из них попал в точку, я смогу проявить свою волю, отличную от повеления моего мерзавца-жениха.
И тогда я сбегу. Куда? Не так уж и важно. Сниму номер на постоялом дворе, напишу родителям подробное письмо, где опишу, что сотворил со мной Лаэрт. А главное, скроюсь на три дня, пока свадьба не сорвется.
Или… просто поговорить с родителями?
Я металась между двумя этими идеями. Такими разными.
Ближе к полуночи я взяла все свои три поделки, сжала в кулаке до боли, зажмурилась, и сказала шепотом:
– Лаэрт Телеро – предатель и презренный обманщик.
И у меня получилось!
Сердечко забилось чаще. Если я все им объясню прямо так… если расскажу…
Дочерняя любовь во мне победила.
Тихонько, на цыпочках прошла я к родительскому крылу. По стеночке, по темному коридору дошла до спальни мамы и папы. А если они уже спят? Ночь ведь на дворе.
Замешкавшись у двери, решаясь, что делать дальше, я вдруг услышала громкие голоса. Мама и папа ссорились?
– Доминик, почему ты скрыл это от меня?
– А почему я должен был рассказывать и расстраивать тебя? Тем более, мы все обсудили с Телеро. Решенный вопрос.
– Но это письмо… оно такое гадкое! Разве не должны мы…
– Не должны, Аурика.
Судя по звукам, папа прошелся по спальне, задев стул.
– Все молодые мужчины довольно легкомысленны, пока не женятся. Или не состарятся.
– Хочешь сказать, и ты до нашей свадьбы себе позволял…
Мама повысила голос так, что скоро и прислуга ко мне присоединится, будем вместе уши греть тут стоять.
– Аурика, мы говорим не обо мне! – голос отца звучал строго. – Да, если в письме правда и у Лаэрта есть любовница, это возмутительно. И я поговорю с ним по-мужски. Но после свадьбы. Но этому браку ничего не должно помешать! Он важен для нас.
– Ну… – мама сделалась неуверенной. – Я и сама ей говорила, что Лаэрт балбес, которого нужно перевоспитать.
– Вот и чудесно, – проворковал папа, – ты все понимаешь, милая. Мы все решим. В процессе. Да и это письмо… Тот, кто его написал, не пожелал себя назвать. Почему мы должны ему верить. И потом, скажу тебе честно. О каких бы грехах Лаэрта Телеро я сейчас не узнал, моего мнения это не изменит. Свадьбе – быть!
Я попятилась.
На что я рассчитывала?
Отец вряд ли пожелает вот так запросто отпускать идею, с которой носится вот уже семнадцать лет. Даже если я сейчас скажу всю правду, он, вероятно, разозлится на Лаэрта, потребует извинений. Но мне не нужны извинения. Мне нужна свобода от этого негодяя. И если за нее придется заплатить любовью родителей… что ж.
Бежать, бежать!
Бежать!
Я вернулась в комнату, взяла сумку, которая еще с прошлого неудачного побега стояла неразобранной.
Так же тихо выбралась из родительского дома.
Помогите же мне, мои амулеты!
Я верила, что все у меня получится.
Пробираться пришлось пешком. В поместье сейчас народу много, есть те, кто прогуливается по ночам, смотрит на пруд, красиво освещенный Буст. Промчись я мимо наших задумчивых прекрасных местечек верхом, это привлечет внимание.
Сбежать я решила через восточные ворота, расположенные в самом тихом месте. И они точно в противоположной от Телеро стороне!
Идти до них пешком было около часа.
Пугаясь шорохов и ночных звуков, я все шла и шла, сжимая свои амулеты. Не подведите. Дайте мне уйти!
Вот и ворота!
– Прощай, Лаэрт! – прошептала я, дергая за ручку. Заговоренный замок должен был открыться только одному из нас, Милтос. Остальным нужны ключи.
Дверь дернулась.
Я вот-вот буду на свободе.
Но вдруг ладонь, сжимающую амулеты, пронзила боль. Такая резкая, что я закричала.
Поднесла руку к лицу, разжала пальцы. И увидела, что созданные мной защитные артефакты рассыпались, превратившись в острые осколки. Некоторые из них были довольно острыми, они разрезали кожу и полилась кровь.
– Что это такое? – простонала я. Попыталась шагнуть вперед, чтобы миновать ворота и выйти за границы имения.
Но в глазах моих помутилось и я упала без чувств.
