Наталья Андреева
Не устал ли Создатель
Ренат Гусев говорил медленно и без малейшего акцента, но создавалось впечатление, что правильная русская речь дается ему с большим трудом. Наверняка приезжий, откуда-нибудь из Средней Азии, или «дитя гор».
– … назначена встреча. Константин Иванович поехал туда один, сказав, что останется на даче у Сидоренко до вечера. Сергей Петрович Сидоренко – его заместитель. Они основали компанию втроем: Михеев, Сидоренко и Дурнев, – охотно пояснил шофер. – После смерти Михеева первый зам., то есть мой шеф, стал генеральным. Правда, и. о., но в том, что его утвердят, никто не сомневался.
– А теперь, стало быть, его место займет Сидоренко? – уточнила корреспондентка, сладко улыбаясь. Она смотрела на Гусева так, словно хотела его съесть.
– Этого я сказать не могу, – вяло отреагировал Гусев. – Не мое дело. Я хозяина вожу. Но к Сидоренко он сам поехал. Константин Иванович сказал, что позвонит мне на мобильный и укажет, когда за ним приехать. Так и было. Он выпил, это я понял сразу…
– То есть был пьян?
– Я сказал: выпил… – Глаза у Гусева сверкнули, сказался южный темперамент. Обожженная их пламенем журналистка невольно отшатнулась. Шофер же, словно нехотя, продолжил: – В машине молчали, хозяин вообще со мной не откровенничал. Я высадил его у подъезда, он сказал: «Поезжай, Ренат». Окна на втором этаже светились. Кухня и спальня. Его ждала жена. Он пошел к подъезду, я поехал.
– Никого в это время не заметили?
– Было темно. Холодно, дождь. Домой очень хотелось. Отпустили – уехал. Слышу, за спиной вроде как выстрелы. Тормознул. Сдал назад. Из машины выхожу – он лежит. Я к нему. Мертвый.
Речь шофера вдруг стала краткой. Рубленые фразы, минимум эмоций. Теперь каждое слово девица с микрофоном вытягивала из него будто клещами, как намертво вколоченные гвозди из дубовой доски.
– И что дальше?
– Вызвал «скорую». Потом милицию. Потом позвонил жене хозяина. Она спустилась. Плакала.
– Убийцу можете описать?
– Видел со спины. Высокий. В черной куртке. Бежал быстро. Скрылся в подворотне.
Появившийся на экране сотрудник следственных органов скучно разложил давно уже приевшийся пасьянс дежурных фраз. «Предположительно заказное», «связано с предпринимательской деятельностью», «пока не разглашать», «в интересах следствия» и как итог: «делаем все возможное». «Подняты по тревоге» – это уж само собой.
Вадим невольно зевнул:
– Все понятно: деньги не поделили. Кто-то очень не хотел в генеральные этого Дурнева. Может, переключим, Лешонок?
– Сейчас погоду скажут.
– Да… Погоду… Почему мне знакомо его лицо? – спросил он задумчиво.
– Кого? – безразлично поинтересовалась Олеся.
– Шофера. Показалось, должно быть. Вообще-то у меня хорошая память на лица. Вот на имена – плохая. Нет, где-то я его определенно видел. Но где? Когда? – И тут Вадим спохватился: – А мне это надо? – И сам же ответил: – Не надо.
Олеся прилипла к экрану, потом радостно сообщила:
– Сказали, что в Краснодаре плюс двадцать пять!
– Значит, сегодня вечером будем греться на пляже.
– Даже не верится!
– Давай, Лешонок, собирайся. Спасибо этому дому, пойдем к другому. Девятый час, пора в путь. Не будем время терять. Ты укладывайся, а я сейчас. Забегу кое-куда.
Девушка запорхала по комнате, собирая вещи и аккуратно складывая их в сумку, а он вышел из комнаты. Когда вернулся, все уже оказалось упаковано. Олеся торопливо смахивала со стола крошки.
Вадим смотрел на суетящуюся девушку и не мог отделаться от мысли: почему лицо Гусева показалось ему знакомым? Шофер явно был в ряду ярких картинок вчерашнего рокового дня. Такое лицо не забудешь! Очередной Элькин обман, отъезд из дачного поселка, Олеся, трупы в машине… Где-то там, среди этих событий, затесалось лицо красавца-шофера. Если бы данный эпизод не вытеснили события более значительные, Вадим бы наверняка вспомнил…
– Вино брать?
– Что?
– Бутылка, которую нам дали в «Ивушке», полная. Мы ее и не открывали.
– Возьми, конечно.
– А фрукты? Могу я их взять, или это будет неприлично?
– Раз оплачено, значит, все в порядке. – Он как-то позабыл, что оплачено не им. – Ты можешь забрать с собой все, что мы не съели.
– И я так думаю, – сосредоточенно кивнула Олеся. И добавила: – Это же так дорого! Вино, фрукты, шашлык. Жалко оставлять. – Она застегнула «молнию» спортивной сумки и внимательно оглядела номер. Озабоченно спросила: – Мы ничего не забыли? Посмотри сам.
– У нас были две сумки: твоя и моя. В наличии? В наличии. Документы при мне. Мобильник в сумке. Все, поехали.
Вадим взял обе сумки, Олеся прихватила пакет с едой. Как только они вышли из кемпинга, Гусев был забыт. Убийство какого-то Дурнева к ним с Олесей отношения не имело. Они с господином предпринимателем – люди из разных миров. Даже если следствие зайдет в тупик, помогать ему нет никакого резона. Более того: от мира огромных денег лучше держаться подальше. Иметь их хорошо, но не иметь еще лучше. Спокойнее. Есть люди, которые довольствуются малым, и к таковым он, Вадим, себя и относил.
Они попрощались с гостеприимными хозяевами. Олеся вновь нацепила примечательные очки и жеманничала, растягивая слова. Губы она накрасила темной вишневой помадой, что вкупе с очками сразу прибавило девчонке пяток лет.
Когда сели в машину, Вадим не удержался:
– Тебе не идет.
– Что не идет?
– Помада. Слишком темная.
– Я купила ее год назад. Мама тоже сказала, что не идет. Но твоя жена… То есть бывшая жена…
– Что жена? – довольно резко спросил он.
– Она ведь предпочитает темную губную помаду?
– Я ее вот уже полгода не видел. Понятия не имею, что она теперь предпочитает. И давай условимся: ты больше не будешь копировать Элеонору. Если, конечно, ты не делаешь это с умыслом.
– Так нечестно! – чуть не расплакалась Олеся. – Я просто хочу тебе понравиться! Я знаю, почему сегодня ночью у нас ничего не получилось!
«Не у нас, а у меня», – мысленно поправил он, выезжая на трассу.
– Потому что ты все время думал о ней! А о том, что мне было обидно, ты не подумал?
– А ты не подумала, что я просто устал? И потом: куда ты так спешишь? Хочешь поскорее расстаться с девственностью? Может, я в твой график не укладываюсь? На какое время это у тебя запланировано? На два часа дня? Или на девять вечера?
– Я хочу, чтобы у нас с тобой все было хорошо.
– Вот и не мешай мне.
Они замолчали. Прошло какое-то время, прежде чем он запросил мира. Скучно ведь ехать молча, а путь им предстоит до-олгий. А девчонка, похоже, упрямая. Сказал «не мешай», и она сидела почти с час, не шелохнувшись. Вроде бы исполняя его волю, но с таким подтекстом, что волеизъявитель оказался в положении виноватого.
– Лешонок, давай махнем километров пятьсот без остановки, а? Очень уж охота поскорее ножки в море окунуть. – Она молчала. Пятьсот так пятьсот. – Ты как устанешь – скажи. Еда у нас есть, вода тоже. Может, винца хочешь глотнуть?
– Я вообще-то не пью.
– И не куришь, конечно.
– Нет. Не курю.
– Умница. Вот видишь, как много я уже про тебя знаю! Не пьешь, не куришь, с мальчиками не… – Он поймал ее злой взгляд и невольно осекся. – Я хотел сказать, что это очень хорошо. То есть правильно. А то на ваше поколение баллон катят. Распущенные, мол. А вы обычные. Не хуже и не лучше нас.
– Мы лучше, – спокойно сказала она.
– Почему?
– Мы знаем, чего хотим.
– И чего же? – поинтересовался он с откровенной иронией.
– Чтобы все было хорошо.
– О как! – усмехнулся он. – Ну, положим, «хорошо» у всех впереди одно. Без вариантов: отнесут на кладбище, и… Нет, эти жмурики в белой иномарке выбили меня из седла! Давай о чем-нибудь приятном поговорим: кто твои родители?
– О приятном? – огрызнулась она. – А тут мало приятного. У тебя какая зарплата?
– По-разному бывает, – уклончиво ответил он. С какой стати он должен сообщать ей о своих доходах? Не жена же. И даже не любовница пока. – То пусто, то густо.
– Но ведь больше десяти тысяч?
– Разумеется. Десять тысяч – не деньги. Да и двадцать-тридцать для мужика не деньги.
– А у нас в городе и десять хорошо.
– Шутишь?
– Чего ради? Ты ведь думаешь: и чего она притащилась в Москву просить какие-то там пятьсот долларов? Ведь это не деньги! А для моих родителей – как раз большие деньги. Это ты хоть понимаешь?
– Ты меня в чем-то упрекаешь?
– Я просто пытаюсь тебе объяснить, почему поехала с тобой. Почему вообще поступаю так, как поступаю. Если бы девчонки из нашей группы узнали о моих приключениях, они бы умерли от зависти!
– О как! – вновь не удержался он от усмешки. И с досадой решил сменить тему: – А город у вас красивый?
– Ничего, – пожала плечами Олеся. И добавила: – Ничего хорошего. Летом зелено, а осенью и весной очень грязно. Лето короткое, зато зима длинная. До бесконечности. Драмтеатр давно уже закрыли, в местном музее торгуют всякой всячиной. Из развлечений только рынок три раза в неделю. Ходим, смотрим. Покупаем редко: денег нет. Я честное слово не знала, что вещи, которые мне отдали, очень дорогие. У нас такие не продают.
– Ладно, проехали, – вздохнул он. – Я разозлился из-за телефона, это правда. У нас в Москве, конечно, деньги другие, но и жизнь другая. В такое можно вляпаться, что мало не покажется. Для кого что важно: кому покой нужен, а кого устраивают большие проблемы, но при больших деньгах. Скажу сразу: я больших денег никогда не заработаю, потому что жить хочу долго, а спать спокойно. Потому и жена от меня ушла. То есть не потому, что жить хочу долго. Потому что я бесперспективный.
– А я так не считаю, – тихо сказала Олеся.
– Что? Не расслышал? – улыбнулся он.
– Я плохо спала сегодня, – в ответ пожаловалась она. – Подремлю немного?
– Конечно!
Кажется, между ними потихоньку полегоньку устанавливается взаимопонимание. Частичное. Но взаимопонимание полное – это ведь редкость. Даже безумная любовь, какая была у него когда-то к Эльке, тут не гарантия. Они друг друга никогда не понимали. Она не понимала его безынициативности, он – ее ненасытности. Послушать бывшую жену, так все должны стремиться к богатству, славе и успеху. Но для этого надо подминать под себя окружающих, по крайней мере тех, кто послабее. То есть быть человеком жестким и даже жестоким. А он добрый. И безвольный, раз до сих пор ждет свою ненаглядную Элеонору. Или уже не ждет?
Он покосился на Олесю. Неудобно ей спать сидя. Машина постоянно подпрыгивает на ухабах, и голова у девушки мотается туда-сюда.
Он протянул руку и опустил спинку сиденья в положение, почти горизонтальное.
– Спасибо, – благодарно улыбнулась Олеся и, откинувшись, закрыла глаза.
Она забылась сном, он отвлекся дорогой. В долгом путешествии есть своя прелесть. Едешь себе, ни о чем не думаешь.
Солнечные лучи осмелели, и теперь их острые иглы все чаще прокалывали тучи. Дорожка золотого шитья протянулась по серому полотну неба аж до самого горизонта. «А в Краснодаре сегодня двадцать пять», – со счастливой улыбкой подумал он.
… Олеся проснулась перед самым Ростовом-на-Дону, сладко потянулась и зевнула. За окном теперь все чаще мелькали бревенчатые избушки. «У Щукаря», «Харчевня»… Заманчивые вывески обещали сытную и вкусную уху. Вадим невольно подумал, что подошло время обеда. Покосился на спутницу и спросил:
– Остановимся?
– Ты же хотел проехать пятьсот километров без остановки, – напомнила девушка.
– А ты?
– Давай я тебя покормлю?
Олеся засуетилась, полезла в пакет с продуктами. Пришлось отказаться от мысли отведать настоящую уху. Вадим жевал холодный шашлык и, обливаясь водой на ухабах, глотал минералку.
Ростов пролетели без остановки. Олеся вертела головой, когда ехали по мосту, и ахала в восхищении:
– Вот это да! Какой огромный город! А порт!
Она еще долго щебетала, сравнивая увиденное с маленьким городком, в котором родилась.
Прошло какое-то время, и они свернули на Краснодар. По обе стороны дороги теперь стояли тополя, стволы которых снизу были побелены известкой. На большой скорости стволы сливались в одну сплошную белую линию, казавшуюся бесконечной.
Заметно потеплело. Олеся даже окно открыла. Он подумал, что остановиться придется хотя бы для того, чтобы снять свитер.
– Я скажу когда, – вдруг, улыбнувшись, сказала девушка.
– Что?
– Мы ведь будем обедать?
– У тебя какие-то планы?
– Знаешь, я немного странная. Вот увижу что-нибудь новое и мгновенно принимаю решение: это мое. Если в душу запало. Или наоборот: это не мое. Я и вещи так выбираю. Хожу, хожу по рынку, бывает, так ничего и не куплю, хотя и деньги есть, и вещь нужна. Неделя пройдет, другая. А потом вдруг остановлюсь внезапно: это мое! И, даже если в кармане ни гроша, бегу занимать в долг и понравившуюся вещь все равно покупаю.
– Это ты к чему? – насторожился он.
– К тому, что я не хочу планировать ни место, ни время, когда мы остановимся. Но если мне вдруг понравится…
– Я понял. Значит, бац – и точка! Беру!
– Да.
– А меня?… Со мной тоже так было?
Он покосился на девушку и увидел, что она покраснела. Вот характер! Решения, значит, принимает мгновенно. А как же насчет: «семь раз отмерь, один – отрежь»?
– Что молчишь, Лешонок?
– Так…
– Я все понял. Без обид. Знаешь, мне это даже льстит. Никогда не думал, что могу произвести на девушку впечатление. Я, в общем-то, парень простой…
– Но Эля ведь вышла за тебя замуж.
– А куда ей было деваться? Не то чтобы я ее сильно домогался… Мы же договорись, что больше не будем говорить о моей жене, – спохватился он.
– Мы договорились, что я больше не буду ее копировать. Но у меня нет других солнцезащитных очков. А без них на юге нельзя.
– Договорились: очки можно. А помаду я тебе завтра куплю новую.
Пока пролетали сквозь строй тополей, она ни словом, ни взглядом не дала понять, что хочет остановиться. «Не мое», – усмехнулся он. Значит, реки, берега которых поросли камышом, и золотые пшеничные поля впечатления на нее не производят. Чего ж ей надо? Кораблей в гавани? Самолетов в небе?
Они выехали на широкую дорогу, и на указателе Вадим прочитал, что до Краснодара осталось не больше пятидесяти километров.
И вдруг Олеся крикнула:
– Останови!
– Где? – не понял он.
– Впереди кафе. Оно мне нравится!
Вадим присмотрелся и увидел кирпичное здание под зеленой крышей. А с чего она взяла, что это кафе? И как его вообще углядела? Он ничего не сказал, но подумалось, что отдых в тополиной аллее, в тени деревьев, был бы гораздо приятнее, чем здесь, на солнцепеке. Место отнюдь не живописное: ни тени, ни деревца. Группа добротных строений из белого кирпича, но без особых изысков. Пролетели бы, он и взглядом не зацепился.
Но Олеся упрямо повторила:
– Вадим, останови!
Он послушался: если женщина просит… Свернул с дороги и подъехал к одноэтажному зданию, над входом в которое увидел довольно-таки скромную вывеску: «Кафе Мечта». Вышел из машины и первым делом стянул свитер. Потом подумал, что надо бы сменить джинсы на шорты. Но не решился идти в кафе голоногим. Однажды Элька затащила его в дорогущее кафе, сказав, что там, мол, демократично, а он в джинсах и майке все равно смотрелся там глупо.
Олеся тоже оставила куртку в салоне. Вадим отметил, что трикотажная маечка «под джинсу», украшенная бусинками и стразами, слишком уж натянулась на ее груди. Что, тоже подарок богатой родственницы? Но вещь-то новая, ни разу не надеванная, это сразу видно!
– Ей не пошла, – пояснила Олеся, в очередной раз прочитав его мысли.
Он простил бы ей эту маечку. И всю ту чепуху, что Олеся несла в машине вплоть до приезда сюда. Ишь! Характер у нее такой! Но ведь таких совпадений просто не бывает! «Ивушка», кемпинг «Алан» и теперь вот кафе «Мечта» – и везде белую иномарку, в которой должны ехать на юг молодожены, встречают улыбками и цветами, ибо, как только они с Олесей вылезли из машины, на пороге «Мечты» появилась симпатичная улыбающаяся девушка с букетом в руках и сладко пропела:
– Поздравляю с законным браком!
Он резко развернулся к Олесе, готовый тут же высказать ей все. Девушка посмотрела на него умоляюще. Потом прошептала:
– Только не сейчас!
И поспешила принять букет.
Скрипнув зубами, он прошел следом за ней в кафе. Здесь было прохладно: работал кондиционер. Самый уютный столик, у окна, видимо, ждал их. Как только уселись, официантка засуетилась, заспешила на кухню. Олеся понюхала цветы и поставила их в воду.
Он нетерпеливо спросил:
– Ну?
– Что? – невинно посмотрела на него девушка.
– Только не повторяйся! Не надо объяснять мне странности своего характера, все равно не поверю! Хватит вешать лапшу на уши! Я не поверю, что это простое совпадение!
– Хорошо: это не совпадение. Рано утром звонил телефон.
– Значит, не было у меня галлюцинаций, – мрачно сказал он. – И что?
– Он сказал только: кафе «Мечта» в пятидесяти километрах от Краснодара, и постарайтесь больше не отклоняться от графика.
– Все?
– Все, – кивнула Олеся.
– А ты? Что ты ему на это сказала?
– Ничего.
Подошла официантка, улыбаясь, стала накрывать на стол. Вадим нисколько не сомневался, что заказ за них с Олесей давно уже сделан и все заранее оплачено.
– Разве не здорово? – Девушка окунула лицо в букет, когда официантка вновь упорхнула на кухню.
– Еще сюрпризы будут? – зло спросил он.
– Я же отдала тебе телефон.
– А ты не так проста. Может, и не из провинции вовсе приехала?
– Тебе паспорт показать?
– Хотелось бы.
– В машине. В кармане куртки. Как только сядем, я его достану.
– А не врешь? – подозрительно спросил он.
– Ты напрасно мне не веришь, Вадим. Мне просто приятно чувствовать себя твоей законной женой. Приятно, что все нас поздравляют, искренне радуются…
– Что все оплачено.
– И это тоже! – с вызовом сказала Олеся. – Не забывай, что даже если я выйду замуж, ни моим родителям, ни моим родственникам и друзьям такой подарок не по карману. Свадебное путешествие, дорогие обеды в кафе, цветы каждый день. Все это так красиво и романтично!
– Милая, ты забыла самое главное: те двое, что должны быть на нашем месте, умерли. Они – трупы. Покойнички. Жмурики. Усекла?
Вновь появилась официантка, и пришлось замолчать.
Обед был выше всяких похвал, жаль, что у Вадима пропал аппетит. Олеся же, напротив, нисколько не комплексовала. Ела с большим аппетитом и красного вина выпила. Оживилась, разрумянилась. А как же «я не пью»?!
Вся беда в том, что он совсем не разбирается в людях! Не понимает женщин! И не может теперь с уверенностью сказать – водят его за нос или говорят правду!
В «Мечте» в общей сложности они пробыли часа полтора. Потом, в машине, он еще раз довольно жестко потребовал у Олеси паспорт. Она достала и отдала. Паспорт Вадим изучил внимательно. Да, все так. Дата рождения, место рождения, прописка… Все чисто. Ей двадцать лет, приехала из провинции, не замужем. Еще раз, прочитав название городка, в котором она родилась, Вадим задумчиво сказал:
– Я ведь бывал в тех краях. Пару раз. Там у вас речка со смешным названием…
– Ржакса, – тут же сказала она.
– И первое, что видишь, подъезжая к городу…
– Кладбище.
– Верно!
– Ты меня проверяешь? Еще какие-нибудь подробности нужны?
– Довольно-таки странное совпадение, – задумчиво сказал он, думая о своем. Потом вдруг спохватился: – Все, поехали! Хватит с нас уже марша Мендельсона.
Управляющая, которая встречала их с букетом, и официантка в белоснежном переднике стояли на пороге и, улыбаясь, махали вслед.
– Неужели никому не кажется странным, что у тебя на пальце нет обручального кольца? – спросил он и тут же заметил, что Олеся поспешно развернула дешевый перстенек на правой руке камнем вверх. – Ах, вот оно что! Ловко!
– Ничего особенного. Это старый трюк.
Его не покидало чувство, что у нее в запасе еще много таких вот «старых трюков». Примитивных, но, тем не менее, действенных.
Олеся затаилась, он тоже примолк. В «Мечте», между прочим, их не только накормили, но и машину заправили бензином за счет заведения. Получается, что за истекшие сутки Вадим не потратил ни копейки своих денег.
Ехали, молчали. Вадим и не заметил, как пролетели Краснодар, плотину, по обе стороны которой разливалось огромное водохранилище.
Примерно через час на горизонте показались горы. Олеся негромко ойкала, когда из-за поворота вылетали встречные машины. Дорога была узкая, и все время шла вверх, в гору. Несмотря на то, что на небе по-прежнему сгрудились тучи, становилось нестерпимо жарко…
Жара
Съехав на обочину, он зашел в кустики и сменил джинсы на шорты. Вчера было холодно, а сегодня уже жарко. Пока он разминался, Олеся тоже переоделась. Он машинально отметил, что бедра у нее широкие, но щиколотки тонкие, а икры ног рельефные. Должно быть, занимается спортом. В целом фигурка у девушки была ладная, а в таком нежном возрасте, при гладкой коже и упругих мышцах, говоря прямо, весьма и весьма аппетитная. Здоровая, сильная девка, прямо кровь с молоком, щеки, словно наливные яблочки, волосы блестят. Вадим почувствовал такое же здоровое, чувственное возбуждение. И что ему за дело до ее детских шалостей? Если, конечно, это шалости…
– Я заказал по телефону номер на двоих, – он покосился на Олесю.
– Где?
– В пансионате «Южная ночь», – усмехнулся он. – Элька настояла. Мы с ней однажды там уже отдыхали. Года три назад. Ничего, понравилось. Кормят хорошо, до моря рукой подать. Ей непременно надо было оказаться в этой «Ночи» сегодня вечером. Я так толком ничего и не понял. Элька сказала: «По дороге все объясню». Моя бывшая довольно-таки странная особа. Вечно у нее какие-то тайны! – поморщился он и добавил: – А я этого терпеть не могу!
– А номер уже оплачен? – вроде как безразлично спросила Олеся.
– Пока еще нет. Просто забронирован, чтобы без проблем. Приеду и сразу оплачу, деньги у меня есть. Не боись, Лешонок! – бодро сказал он.
… Это случилось уже в горах, когда до «Южной ночи» оставалось ехать минут сорок, не больше. Олеся попросила пить.
– В сумке, – сказал он.
– Хочу чего-нибудь холодного. Жарко уж очень, – пожаловалась девушка.
– А именно?
– Воды. Просто холодной воды.
– Минеральной? – уточнил он.
Олеся молча кивнула.
Он стал озираться по сторонам в поисках магазина или торговой палатки. Потом вспомнил о том, что не мешало бы разменять деньги. В обменниках Москвы пошла мода выдавать клиентам новенькие купюры достоинством в одну тысячу рублей. Таких купюр у Вадима в портмоне лежало штук десять, а мелочи кот наплакал. Здесь же, на юге, мелкие деньги просто необходимы. Он рассчитывал разменять деньги по дороге, но вышло так, что все получил бесплатно. А тут еще Олеся попросила холодной минералки.
Он остановился у магазина и полез в барсетку, которую поутру засунул в сумку с одеждой, а сумку бросил на заднее сиденье. В барсетке Вадим хранил документы и портмоне с деньгами. Теперь же, открыв ее, замер в недоумении. Документы были на месте: на машину, паспорт, водительские права. А портмоне не оказалось. Холодея, он вывернул барсетку чуть ли не наизнанку. Нет портмоне! Видимо, выражение лица у него было такое, что Олеся испуганно спросила:
– Что случилось? Вадим?
– Ничего, – хрипло сказал он и теперь уже стал выворачивать наизнанку сумку с вещами.
На заднее сиденье полетели плавки, шорты, футболки… Портмоне не находилось. Он стал рыться в карманах джинсов и других вещей, где эти самые карманы были. Хотя не имел привычки класть туда деньги. К деньгам он вообще относился бережно и небрежности в обращении с ними не допускал. Такое фиаско случилось с Вадимом впервые в жизни. И поначалу он просто растерялся.
– Вадим, что случилось? – повторила вопрос Олеся.
– Деньги, – наконец сказал он. – Представляешь? Портмоне пропало!
– А много там было денег? – тихо спросила девушка.
– Десять тысяч рублями и пятьсот долларов.
– Да ты что?! – ахнула она. – Такие огромные деньги!
– Вообще-то не очень. Но на неделю отдыха должно было хватить, – пожаловался он.
– Давай искать, – решительно сказала Олеся.
Но он уже понял, что искать бесполезно. Неужели он сунул портмоне под матрас там, в кемпинге? Была такая привычка: в дороге спать на деньгах. Мама научила. Эх, мама, мама! Подвела ты меня! Он лихорадочно соображал, что же теперь делать?
– А у тебя еще деньги есть? – осведомилась Олеся.
– Мелочь. Пару тысяч в кармане штанов плюс еще пара сотен в куртке. Плюс полный бак. Что ж, на обратную дорогу должно хватить.
– У меня тоже есть деньги, – покраснела Олеся.
Он увидел, что девушка уже готова лезть в кошелек, и поморщился:
– Оставь. Даже на одну-единственную ночь номер нам не по карману.
– Где же ты мог его забыть? Портмоне?
– В кемпинге, где же еще! Всю дорогу я не вынимал портмоне из барсетки. И не помню, чтобы вынимал и в кемпинге, но я был в таком состоянии, что действовал на автопилоте. О, черт!
И тут он грязно выругался. Шок от потери денег, предназначенных для отдыха, сменился отчаянием. Он гнал машину с бешеной скоростью полторы тысячи километров! Для чего? Чтобы теперь, несолоно хлебавши, развернуться и уехать обратно!
Поток его ругательств Олеся выслушала молча. Потом сказала:
– Может быть, нам вернуться в кемпинг, взять деньги и снова приехать сюда?
– Так тебе их и отдадут! – зло расхохотался он. – Ты соображаешь, что говоришь? Белла наверняка взялась перетряхивать постель после нашего отъезда и, разумеется, нашла портмоне! А если не нашла она, значит, обнаружили его те, кто остановился в номере после нас. Вот это подарок так подарок!
Возникло ощущение, что это очередная злая шутка его бывшей жены. Так твою раз этак!
– Есть выход, – тихо сказала Олеся.
– Какой?
– Мы можем остановиться в номере для новобрачных.
– В каком номере? – Вадиму показалось, что он ослышался.
– Насколько я в курсе, километрах в тридцати отсюда есть пансионат «Большая Медведица». Там забронирован номер для новобрачных. Но им он уже не понадобится. Тем двоим мертвецам в белой иномарке. Номер, кстати, оплачен.
– Ты-то откуда знаешь?
– Кроме кафе «Мечта», мне назвали ночью по мобильнику еще одно место: пансионат «Большая Медведица».
– А больше ничего не сказали? – подозрительно спросил он.
– Нет, – покачала головой Олеся.
– Что-то ты темнишь, милая.
– Тебе решать, Вадим. Или мы разворачиваемся и едем сейчас обратно в Москву, или направляемся не в «Южную ночь», а в «Большую Медведицу».
– Кроме номера, что еще оплачено? Питание?
– Я не знаю.
– Если вспомнить, как нас встречали в кафе на трассе, все должно быть по высшему разряду, – усмехнулся он. – Фрукты, вино. А на чаевые мы совместными усилиями наскребем. Так, что ли?
Олеся промолчала, а он задумался. Ситуация пиковая. Денег нет. А меж тем он, ни разу не залезая в собственный кошелек, доехал до юга без проблем. Даже бак заправили бензином. Не исключено, что и в «Большой Медведице» будет то же самое. Не воспользоваться этим? Дураком надо быть! История темная, и чем дальше, тем темнее.
– Ну, что ты решил? – напряженным голосом спросила девушка.
– Ладно, поехали в «Медведицу», – сказал он нехотя.
Олесино личико вспыхнуло от радости. Добилась своего! Ей-то, понятное дело, домой несолоно хлебавши возвращаться тем более не хочется.
Он сел в машину и зло хлопнул дверцей.
Когда их «Лансер» вновь тронулся в путь, Олеся, понимающая состояние своего спутника, защебетала:
– Не переживай так. Ну, позвонит опять тот мужчина, я скажу, что все в порядке, доехали. Если до сих пор сошло с рук, почему не может сойти и дальше? Мы поселимся в номере, будем там жить, пока не выяснится, что мы самозванцы.
– Я сам отвечу на звонок, – мрачно сказал он.
– Вадим, ты все испортишь.
– Не вмешивайся! – отрезал он. – Я хочу знать, в чем тут дело. Что это за тайны такие?
– И все испортишь, – повторила Олеся.
– Хуже, чем сейчас, быть не может.
– Вадим, что ты об этом знаешь! – произнес вдруг воробышек таким взрослым голосом, что он невольно насторожился. Девице явно известно больше, чем она сказала ему. Но откуда? Каким образом? Неужели ее ночной разговор с неизвестным благодетелем не ограничился краткими сведениями о кафе, где им предстояло пообедать, и гостинице, где следовало поселиться?
Вот влип так влип! Теперь надо выкручиваться. Олеся вновь что-то говорила. О красотах здешней природы, о том, что еще ни разу в жизни не видела моря и гор. Море? А где здесь море? Оказывается, они уже ехали вдоль побережья, и до самого горизонта разливалась синяя морская гладь. А он этого даже не заметил!
«Зато сегодня вечером я буду купаться в море!» – подумал он.
А если в «Большой Медведице» им дадут от ворот поворот? Но, похоже, его спутница знает, что делает.
Олеся активно вертела головой по сторонам, и видно было, что все окружающее ей в диковинку.
– Где же эта «Большая Медведица»? Может, спросить? Вадим?
Кафе «Мечта» она нашла сразу. И «Ивушку», и кемпинг. Но там было проще: все вдоль трассы. А пансионат может располагаться и у подножия горы, и вовсе на отшибе. Олеся на сто процентов не в курсе, где именно эта «Медведица». Он, разумеется, тоже.
Пришлось притормозить. Отдыхающие, бредущие на пляж, о пансионате с таким названием ничего не слышали.
Они проехали еще несколько километров.
И вдруг Олеся восторженно закричала:
– Да вот же он! Вот!
– Кто?
– Указатель! Вот!
Действительно, зеленая стрелочка указывала направо, под ней была надпись: «Пансионат «Большая Медведица», есть свободные места». Сориентировавшись на местности, Вадим подумал, что «Южная ночь», в которой они отдыхали как-то с Элькой, всего в пяти минутах езды отсюда. Просто тогда, три года назад, никакой «Медведицы» здесь еще не было, он это помнит прекрасно. Но поток отдыхающих с каждым годом увеличивается, и пансионаты растут на склонах гор, как грибы после дождя. Красные крыши, зеленые, синие… Выгодный бизнес.
Вадим свернул туда, куда указывала зеленая стрелочка.
Вскоре перед ними словно из-под земли возникла полукруглая арка, украшенная фонариками в форме звезд. Должно быть, ночью они светились. Кроме этих звезд арку украшали вычурные буквы: «Большая Медведица». За аркой красовалось двухэтажное здание из красного кирпича, по углам которого возвышались башенки. Перед зданием был разбит красивый цветник.
Увидев розы, Олеся восхищенно всплеснула руками:
– Какие красивые!
Но путь к розам перекрывал полосатый шлагбаум. Вышедший из ворот охранник приветливо улыбнулся:
– Есть места.
«Места-то есть, да у нас денег нет», – мрачно подумал Вадим. Ему сразу захотелось повернуть обратно. Тем не менее он вышел из машины.
– Я с тобой, – торопливо сказала Олеся и тут же выпорхнула из машины, нацепив примечательные солнцезащитные очки. Машину Вадим так и не помыл, и номер по-прежнему был наполовину заляпан грязью.
Охранник внимательно посмотрел на них и вдруг пошел поднимать шлагбаум.
– Кажется, ты не ошиблась. – Вадим с усмешкой глянул на Олесю. – Нас здесь ждут.
Девушка осталась у цветника, любоваться розами, пока он загонял машину на территорию пансионата. К дверям они шли вместе, но на входе Вадим, как истинный джентльмен, пропустил Олесю вперед. Она первой подошла к стойке регистрации, за которой сидела администраторша, и тихо сказала:
