Наталья Андреева
Своя-чужая боль, или Накануне солнечного затмения. Стикс (сборник)
– В чем дело? – спросил тот, когда они вышли на улицу. – Что-то случилось?
– Нет. Ничего. У меня попросили номер телефона.
– Что, поклонники одолели? – рассмеялся он. – На всякий случай: тебе никто не запрещает.
– А как же Игорь?
Сабуров нахмурился. Этой темы он старательно избегал. Как и не было ничего. Жанна поняла, что ответа не дождется, и полезла в машину. Обратно ехали долго, Сабуров оказался прав насчет пробки. Когда добрались наконец до дома, на крыльцо выскочила Эля.
– Папа, папа, что ты мне привез? Елка, да? У нас будет елка? Ура!
Вечер выдался суетливым. Наряжали елку, разбирали подарки. Появился бородатый и проявил вдруг такую активность, что Жанне, да и Сабурову стало тошно. Ждать до Нового года Эля не согласилась, сразу распечатала свой подарок, ее примеру тут же последовали другие. Александра Антоновна получила теплую кофту, Жанна выбирала ее сама, Сережа-младший новые диски с компьютерными играми и что-то еще, в чем Жанна не разбиралась. Увидев надпись на яркой коробке, она пожала плечами: Сабуров знает, что надо сыну, и Сережа доволен. Все домочадцы довольны. Бородатый сделал вид, что не обиделся, хотя ему подарка не досталось, а старушке Александра Антоновна сунула тайком какой-то сверток.
К полуночи Жанна просто выбилась из сил. Сабуров же, перед тем как отправиться к себе в комнату, сказал:
– Раз уж ты решила заменить Лару, отныне я буду давать деньги на хозяйство тебе. Александра Антоновна объяснит, из чего складывается семейный бюджет. Для начала записывай расходы в тетрадь, веди домашнюю бухгалтерию. Сколько на что потрачено. Отчета я у тебя требовать не собираюсь и выговаривать за непомерные траты тоже. Это важно для тебя самой.
– Но почему вы мне так доверяете? – удивилась Жанна.
– Потому что… Мы ведь остались с тобой вдвоем? Так? И ближе тебя у меня никого нет. Кроме детей, разумеется. Странно как вышло, а?
Она поняла: свершилось. Обратной дороги нет. Надо позвонить маме, сказать, что не приедет на Новый год. Если Сабуров будет любезен, то на следующей неделе отвезет ее на переезд. На пару часов и без ночевки. Ее дом теперь здесь…
…Новогодний праздник прошел тихо, как и предсказывал Сабуров. Они всей компанией сидели в гостиной перед телевизором, пили шампанское. Потом Александра Антоновна и старушка в платочке долго шушукались о чем-то на кухне, бородатый быстро угомонился и ушел наверх, в комнату Лары. Жанна старалась не заснуть, чтобы остаться с Сабуровым наедине, когда улягутся другие. Ей казалось, что не сказано что-то важное. И если дождаться подходящего момента, то произойдет непременное объяснение. А потом…
Об этом ей думать не хотелось. Честно сказать, она его по-прежнему побаивалась. А он… Он после часу ночи откровенно стал зевать и, покосившись на Жанну, сказал:
– Не знаю, как ты, но я уже едва держусь на ногах. Пойду, пожалуй, лягу.
– Спокойной ночи, – тихонько вздохнула она. И подумала: «Какой же он все-таки скучный! Нет, с этим надо что-то делать!..»
Наступили новогодние каникулы. В офисе Влада на звонки никто не отвечал. Жанне очень хотелось поговорить с ним, поздравить с праздником, напроситься на встречу. Но тщетно. Дом теперь был полон народу. Эля закапризничала и отказалась поехать в зимний лагерь, старушка в платочке и Александра Антоновна все время держались вместе, оккупировав кухню, вечерами приходил бородатый и до полуночи маячил в гостиной. Сабуров старался его не замечать, а тот попритих и начал уже поговаривать об отъезде. Жанна чувствовала смутную тревогу. Наконец она решила позвонить Игорю. Тот не объявлялся с самого дня рождения. Узнав ее голос, весело сказал:
– Привет! Как дела?
– Почему ты не звонил?
– А надо было? – рассмеялся Ангел огня, и Жанна подумала, что Сабуров не так уж и не прав.
– Игорь, к тебе никто не приходил?
– Да толпы народу! С Нового года такая кутерьма, голова кругом! Музыка, танцы, и женщины, женщины, конечно! Ревнуешь? – И поскольку она молчала, Игорь все так же весело продолжил: – Праздники же, родная. Я бы выпил с тобой шампанского по этому поводу.
Она тихонько вздохнула. Шампанского? Сегодня Сабуров собирался везти Элю на кремлевскую елку. Бородатый с утра исчез, Сережа-младший собирался к другу в коттедж на окраине поселка. В доме останутся только Александра Антоновна и старушка, но позвать Игоря?.. Повторения той сцены не хотелось.
– Игорь, нам надо встретиться.
– Ну, конечно!
– Я серьезно.
– И я серьезен как никогда!
– Можно к тебе?
– В мой маленький рай? Запросто! Только учти: после сабуровских хором у меня тесновато.
– Мне все равно. Только… Я боюсь заблудиться. К городу еще не привыкла.
– Я могу за тобой заехать. Но что скажет Сабуров?
– Его не будет, – поспешно сообщила Жанна. – Весь день.
– Это все меняет. Встретимся у проходной. Во сколько?
– Сабуров уедет часа в два.
– Значит, в два. Целую.
Она положила трубку и украдкой оглянулась. Никого. Если кто в доме и занимался шпионажем, то это Лара. А ее больше нет. Сабуров же до такого опускаться не будет. Жанна прошла в свою маленькую комнатку и занялась макияжем. Немножко нервничала, ведь это ее первое свидание!
Когда вышла в гостиную, Сабуров стоял посреди нее в светлой рубашке, с галстуком в руках. Увидев ее, поинтересовался:
– Ты не умеешь завязывать галстук?
Жанна отрицательно покачала головой:
– Откуда?
– Гм-м-м… Раньше этим занималась Ла… – он осекся. – Что же теперь делать? А, ладно! Надену свитер и обойдусь без галстука!
– Я обязательно узнаю, как это делается, – пообещала Жанна. Сабуров взглянул на нее пристально и спросил:
– Куда-то собралась?
– С чего вы взяли? – зарумянилась она.
– Папа, папа, я не умею заплетать косички! – крикнула с площадки второго этажа Эля.
– Иди сюда, я попробую, – поспешно сказала Жанна, чтобы прекратить этот разговор.
Наконец Сабуров и Эля уехали. Жанна сказала Александре Антоновне, что у нее дела в городе, и поспешно оделась. Дорога каждая минута, надо вернуться раньше, чем приедет Сабуров. Почему-то ей не хотелось, чтобы тот узнал о ее свидании.
Игорь встретил ее у проходной.
– Сабурова видел? – спросила Жанна, садясь в машину.
Он молча кивнул, внимательно ее разглядывая.
– А он тебя?
– Понятия не имею! А ты похорошела! Хочется думать, что в этом есть и моя заслуга.
– Перестань.
Она не понимала, почему так нервничает. Все мысли остались там, в доме. И все заботы. Ехали они долго. По Кольцу, на южную окраину, как объяснил Игорь. Глянув на часы, она отметила, что дорога заняла полтора часа!
Квартира его Жанну поразила. Она была на последнем, семнадцатом, этаже, в мансарде. Одна огромная комната, без перегородок, без коридора и кухни. Туалет и ванная раздельные, но на этом сходство с обычной квартирой заканчивалось. Все остальное – пустое пространство, а что касается мебели… По стенам стояли деревянные ящики. Похожие на тот, что Игорь приносил на кладбище к могиле Сабины. Кровать низкая, широкая, перед ней – пара сдвинутых ящиков, покрытых клеенкой. Стол. Присутствия женщины здесь не чувствовалось. Постоянного присутствия, ибо какая женщина допустила бы полное отсутствие домашнего уюта?
Чего здесь оказалось в избытке, так это аппаратуры. Жанна в этом не разбиралась, отметила только, что везде тянутся провода, и не дай бог за что-нибудь зацепиться. Ноги можно сломать!
– Присаживайся, – гостеприимно предложил Игорь.
Она осторожно опустилась на низкую кровать.
– Игорь, а тебе не кажется, что это слишком?
– Что именно? – прищурился Ангел огня.
– Ну, это… – широким жестом она обвела странную комнату.
– Тебе не нравится?
– Я не знаю, – честно призналась Жанна.
– А ты – прелесть! Я соскучился, – сказал Игорь и сел рядом с ней. Когда обнял ее, Жанна поняла, что этого ей последнее время и не хватало. Жарких поцелуев, растворившись в которых можно почувствовать себя женщиной. Равнодушие Сабурова ее задевало. Кто она для него? Домработница? Гувернантка? Но если бы он повел себя, как Игорь, это задело бы ее еще больше.
Понять, что ей надо от этого человека, Жанна пока не могла. И потому мучилась. С Игорем ей было хорошо, легко, а главное, просто. Несмотря на разницу в возрасте в десять лет, она вела себя с ним как со своим ровесником, с ним можно перекинуться шуткой, посмеяться, отринув всю серьезность отношений между мужчиной и женщиной, и предаться легкому, опьяняющему безумию. Которое никого ни к чему не обязывает.
Сабуров от этой легкости предостерегал, но он ведь на двадцать лет ее старше! «Ангел огня», – нежно подумала Жанна, мизинцем смахнув капельку пота, выступившую над его верхней губой. И, не удержавшись, потрогала родинку. Какой же он все-таки…
– Родная?
– Ты в шутку меня так называешь?
– А что, у нас с тобой все серьезно?
Она тихонько вздохнула и сменила тему разговора:
– Игорь, ты был любовником Сабины?
– По-моему, ты уже спрашивала.
– Я хочу знать подробности.
– Подробности? – Он резко развернулся, оперся о локоть, и они оказались лицом к лицу. Голубые глаза Ангела огня опасно сверкнули. – Не все можно рассказать любимой девушке. Если так уж хочешь знать: я ее любил, а она мною пользовалась.
– Как это – пользовалась? – удивилась Жанна.
– Да так. У нее случались дикие вспышки страсти. Припадки, я бы сказал. Ходит, зубами стучит. Сабуров с ними не справлялся. Он моментально пугался, а ей требовалась разрядка. Любовь единственная и неповторимая далеко, да тому они и по фигу, если честно. А тут я под боком. Молодой, красивый, как говорят. Влюбленный. Я-то, кстати, и был по-настоящему посвященным ее тела и души. Единственным, кто знал сокровенные тайны и того и другого. Хотя меня и не любили. Но я-то хоть пытался ее лечить. Поэтому на вопрос, был ли я ее любовником, отвечу: нет. Я был ее доктор, как тебе сейчас медбрат.
– Почему? – Жанна опять ничего не понимала.
– Потому что ты сейчас очертя голову кинешься в какую-нибудь страсть. В любовь неземную. И будешь думать, что он единственный и неповторимый. А он такой же, как и все. Быть может, даже хуже.
– Если я его люблю, значит, он лучше. Во всем, – не согласилась Жанна.
– Прости, но это глупо. Шею сломаешь, дурочка.
– Пусть.
– Что ж… – Он молитвенно сложил ладони и с иронией сказал: – Я сделал все, что мог. Не повторяй ошибок Сабины. Ну, за каким чертом тебе это надо? Волосы покрасила, в жизни ее копаешься. Задаешь людям глупые вопросы.
– Вопросы? Ах да! Вспомнила, зачем хотела тебя видеть! Игорь, я знаю, что ты Лару не убивал, – серьезно сказала она. – Ты не мог этого сделать. А тебя шантажируют. Не спорь, я в курсе. И знаю кто. Ничего ему не давай.
То, что Жанна услышала в ответ, очень ее удивило. Он не стал ни возмущаться, ни оправдываться. С усмешкой произнес:
– Много ты знаешь о том, что я мог и чего не мог. Не переживай, родная, я справлюсь. У моих родителей денег хватает. И ценных вещей, которые можно продать.
– Но почему? Почему?!
– Мы с Сабуровым действительно встретились наверху. И мы оба знаем, кто это сделал. Вернее, думаем, что знаем. Тот случай, когда желаемое легко выдать за действительное, – туманно сказал он, явно стараясь ее запутать.
– Игорь, скажи мне честно: за что ты так ненавидел Лару?
– А вот это не твое дело. Давай-ка лучше займемся вещами приятными и необременительными.
Ангел огня вновь потянулся к ней. Жанна отстранилась:
– Извини, но мне пора. Ехать надо.
– Надо?
– Сабуров будет волноваться, если приедет, а меня нет.
– Ах, Сабуров! Понимаю.
– Нет, ты все-таки вредный! – И она вскочила с кровати. – Ничегошеньки ты не понимаешь. Не можешь понимать. Потому что я сама ничего не понимаю!..
…Любимую сказку она сочинила себе сама. У нее были зеленые глаза и жесткие темные усики над верхней губой, надменная улыбка вместо предисловия, а финал неизвестен. По идее, он должен оказаться счастливым: «Они жили долго и счастливо и умерли в один день». Но в той книге, что подарил ей Олег Николаевич, не все сказки заканчивались хорошо. Русалочка обращалась в морскую пену, оловянный солдатик горел в огне, а принцессы оставались на бобах, если вели себя слишком надменно.
Через неделю Жанна дозвонилась наконец в офис строительной компании «Каменный цветок» и договорилась с Владом о встрече.
Сабуров отпустил ее с трудом. Жанна битых полчаса объясняла, что хочет самостоятельности, что двадцатилетнюю девушку просто смешно водить повсюду за ручку! Что ей надо осваиваться в огромном городе, не век же сидеть взаперти! Сабуров хмурился, но вынужден был согласиться с этим.
– И куда ты поедешь?
– Гулять! По магазинам, – поспешно добавила она. – Просто посмотреть.
– Я дам тебе мобильный телефон. Если что-нибудь случится, немедленно звони и оставайся при этом на месте. Зайди в кафе, сядь за столик, выпей кофе. Всем мужчинам, которые будут подходить, говори, что ждешь своего любовника. Если не отстанут, грозись позвать полицию. Все поняла?
Жанна согласно кивнула. Сабуров дал ей телефон, снабдил подробными инструкциями и вышел на крыльцо провожать. Бородатый и старушка наконец отбыли, теперь они остались впятером. Так же, как и раньше, но только без Лары. Проследив, как Жанна дошла до калитки, Сабуров скрылся в доме.
А она нырнула в огромный мир, словно в океан, прижимая к груди вместо спасательного круга сумочку с мобильным телефоном. Если что, он выручит! Сабуров найдет ее в любой точке океана и поднимет на борт корабля!
Увидев вдалеке синий «Икарус», она махнула рукой, и тот притормозил подле автобусной остановки. Через полчаса она уже была в Москве, у метро. Звонить Сабурову не пришлось, до офиса Влада она добралась без особых проблем, вышла на указанной станции и справилась у прохожих. Все оказалось не так уж и страшно.
Встретили ее настороженно. Сидевшая в приемной секретарша окинула внимательным взглядом, выдав себя с головой, и надменно сказала:
– Одну минуту.
Жанна ей явно не понравилась. Слишком молодая и очень уж симпатичная. Видимо, шеф не обделял вниманием своих сотрудниц, и в новенькой сразу же заподозрили конкурентку. Что еще надо девчонке, как не устроиться на работу в качестве секретаря?
Минут десять она сидела в холле, листала журналы, от волнения не разбирая текста, наконец ее пригласили в кабинет генерального директора. Жанна почувствовала, как сердце вновь ухнуло в воздушную яму. Рядом с ним она просто цепенела и теряла дар речи! Увидев ее, Влад удивленно поднял брови. Когда они виделись, Жанна была почти блондинкой и передвигалась при помощи костылей.
– Ты или не ты?
– Конечно, я!
– Классно выглядишь. А волосы зря покрасила, – с сожалением добавил он. Потом спохватился: – Как чувствуешь себя?
– Все в порядке.
– Выздоровела?
– Да.
– А что с тобой произошло? В автокатастрофу попала? Несчастный случай?
Она задумалась. Правду говорить не хотелось. Автокатастрофа выглядит куда романтичнее. И потому Жанна кивнула.
– Я так и не понял, кто тебе Сабуров? – поинтересовался Влад.
– Никто. Мы вместе живем.
– Вот как? – Она почувствовала насмешку в его голосе и сообразила, что в очередной раз сморозила глупость. Сразу же поправилась:
– В том смысле, что в одном доме. Я теперь что-то вроде экономки. Но мне хочется пойти учиться. Только не знаю куда.
– Какое у тебя образование?
– Десять классов.
– Ты что, нигде не училась?
– Не успела.
– Если хочешь, можешь у меня поработать.
– Где? Здесь?!
– Конечно. Я же тебе обязан.
– Но я ничего не умею, – сразу испугалась она.
– Что не умеешь? На звонки отвечать и кофе подавать? Я часто езжу на переговоры, встречаюсь с разными людьми. Всегда приятно, когда рядом с тобой симпатичная девушка. Ну, не стесняйся.
– Но Сабуров…
– Ты что, его собственность? В конце концов, можешь и не говорить ему, у кого именно работаешь. Вечерами станешь ходить на курсы, я тебя пораньше буду отпускать. Давай, решайся. Две сотни плачу на испытательном сроке. Поскольку ты ничего не умеешь. Потом мы посмотрим, как сложатся наши отношения.
– Две сотни? – Она не сразу поняла, о чем идет речь. – А это много или мало?
– Ты случайно не с луны упала? Похоже. Давай думай до пятнадцатого. Потом позвонишь.
– Хорошо. Вы обещали мне ключ.
– Какой ключ? Ах да. Держи, – он достал из кармана связку ключей, отцепил один, протянул Жанне. – Подставила меня Машка. Что бы я в ней понимал! Оставила в сейфе какую-то галиматью вместо… Может, это где еще лежит? Если встретишь в бумагах мое имя, неси сюда. Только не стихи, умоляю! Меня от них тошнит!
Господи, почему же Сабина его так любила?! Но Жанне сейчас некогда в этом разбираться. Она будет работать здесь, в его офисе! Находиться рядом с ним, видеть его каждый день, слышать его голос. Что еще надо для счастья? Жизнь влюбленной женщины складывается из мелочей. Любое слово, любой поступок можно истолковать в свою пользу. Пусть не сказано заветных слов, но какой был при этом взгляд, какая интонация!
Она поднялась и направилась к выходу, ликуя. Скоро, совсем скоро она будет находиться рядом с ним целыми днями! Надо только уладить вопрос с Сабуровым. В дверях она обернулась.
– А у тебя хорошая фигура, – улыбаясь сказал он. – И рост. Красотка просто! Короткие юбки не носишь? А надо! Джинсы – это не одежда для офиса. Давай. Я на тебя рассчитываю.
Она не поняла. В приемной, глупо улыбаясь, сказала секретарше:
– А я буду у вас работать!
– Поздравляю, – фыркнула та.
Только в метро Жанна сообразила: Влад дал ей неделю на раздумье. Неделю, зачем столько? Почему она растерялась, дуреха? Дел в доме полно? Надо объясниться с Сабуровым? А при чем здесь он?! К черту! Теперь она обязательно будет счастлива!
…Когда вернулась домой, ей почему-то первым делом захотелось спрятаться. Что ни говори, а это маленькое предательство. Но Сабуров и Влад? Какое может быть сравнение? Жанна вошла и прислушалась. В доме было тихо. Осторожно она поднялась по левой лестнице на третий этаж, нащупывая в кармане ключ от кабинета Сабины. Вот где можно спрятаться! И еще ей казалось, что в кабинете хранится великое множество тайн.
Она, решительно повернув в замке ключ, приоткрыла заветную дверь. Вот и все. Осталось только войти.
Открылась, но осталась запертой
Кабинет великой Сабины оказался небольшой комнаткой с минимальным количеством мебели. Обстановка здесь была аскетичная. На всех вещах лежал толстый слой пыли. Сабуров сюда заходить боялся, и с тех пор, как Лара умерла, никто здесь не прибирался и ничего не трогал. На столе самый настоящий бардак, да и среди немногих находившихся в кабинете вещей царит полный хаос.
Жанна замерла, потрясенная. Сабина как будто жила скачками. Ее настроение менялось с фантастической быстротой. Она раскладывала в разные отделения письменного прибора карандаши и ручки, подбирая их по цвету, и одновременно смахивала на пол исписанные листы бумаги, не заботясь о том, кто и когда их подберет. Некоторые до сих пор так и валялись под столом. Невозможно определить ее пристрастия, потому что они не повторялись изо дня в день.
Она, казалось, любила все на свете, увлекалась всем, чем только можно увлечься, и в тот же момент испытывала ко всему полное безразличие. Вкусы ее менялись в зависимости от времени года, цвета обоев и того, под каким углом падал в окно солнечный свет. Понять логику Сабины Сабуровой было невозможно, потому что она сама ее не понимала. Она быстро вспыхивала и мгновенно гасла. Жанне стало понятно: песни сочинялись за какой-нибудь час, потом Сабина теряла к ним интерес. До ума их доводили другие. Они же заставляли ее работать и выходить на сцену. Но все приписывалось Сабине. Разве это справедливо?
В комнате царили густые, пыльные сумерки, и Жанна включила свет. В кабинете стало светло, как днем.
На столе она увидела монитор, такой же, как в комнате у Сережи-младшего, и клавиатуру. Клавиатура оказалась необычная: слишком большая и с клавишами, как у фортепиано. Жанна подумала, что никогда ей во всем этом не разобраться. Но компьютер включать она умела: Сережа-младший попробовал дать ей несколько уроков, но быстро остыл. Унаследовал эту черту характера от матери. Жанне оставалось рассчитывать только на курсы. Там ее научат пользоваться компьютером.
Она села за стол и нажала на самую большую кнопку на системном блоке, как учил Сережа. Раздалось тихое гудение, потом на черном экране появились непонятные буквы, которые быстро-быстро замелькали. Потом на мониторе установилась картинка: зеленое поле, на нем какие-то значки. И все. Больше ничего не происходило.
«Как мало я еще знаю!» – с горечью подумала Жанна. Компьютер внушал ей страх. Казалось, она никогда не научится им пользоваться. Никогда. Она сидела за столом и оглядывала кабинет. Уходить отсюда не хотелось, но что делать дальше, она тоже не знала.
Присутствия женщины в комнате не ощущалось. Не было тех мелочей, которые создают уют: цветов, вышитых салфеток, фотографий семьи. Холодно и пусто. Могла бы повесить на стены собственные портреты, ведь ее так много снимали!
Наконец Жанна заметила в углу комнаты небольшой сейф. Подошла к нему и потянула дверцу. Открыта. В сейфе нет ничего, кроме пачки писем и толстой тетради в клетку. А верхняя полка пуста. Кто открыл сейф? Влад? Лара? Что-то отсюда взяли. Возможно, в тот день, когда погибла Лара.
Жанна взяла письма и не спеша стала их перебирать. Она рассчитывала найти любовную переписку. Ее очень удивило, что Сабина прятала в сейфе, под замком, письма собственного мужа. Некоторые листки оказались затерты до дыр. Неужто она их перечитывала? В общей тетради, также лежащей в сейфе, исписано несколько первых листков. Судя по дате, Сабина сделала эти записи незадолго до смерти.
Оставались еще ящики стола. Жанна положила письма и тетрадь на стол и стала выдвигать их один за другим. В ящиках царил такой же беспорядок, как и везде. Туда летели этикетки, оторванные от новых вещей, затупившиеся карандаши, половинки поломанных лезвий, которыми Сабина точила эти карандаши, перечеркнутые записки, разорванные пополам конверты. Некоторые из них надписаны.
Вынув их, Жанна определила, что в большинстве случаев отправителем исчезнувших из них писем была мать Сабины, Малинина Матрена Архиповна. На одном конверте она увидела имя Владислава Цветкова. Поразительно, но его письмо Сабина в сейфе не хранила. В конверте лежали только клочки исписанной бумаги. Вот во что Сабина превратила письмо любимого человека! А из груды мусора, лежащего в одном из ящиков, Жанна неожиданно для себя вытащила фотографию Влада. Новенькую, цветную. Он и Сабина на прогулке, на одной из улиц города, сфотографированные, судя по всему, случайным прохожим, которого попросили об одолжении. Рядом полосатые зонты уличного кафе. Лето, жара, они в легких светлых одеждах. Сабина улыбается натянуто, Влад иронично. Его рука лежит на ее плече, но между ними бездна пустого пространства. А как же любовь? Это было похоже на обман. Жанна перевернула фотографию и на обороте прочитала: «Я и эдельвейс».
Потом она вновь уселась за стол и, глядя в темный экран, задумалась. И вдруг по экрану неожиданно поплыли разноцветные рыбки. Хищный плавник акулы, что-то большое, желтое, с синим глазом посередине, потом волнообразно двигающийся скат…
– Кто здесь?
Жанна вздрогнула и, обернувшись, увидела Сабурова. Он стоял в дверях, словно не решаясь войти в эту комнату, где все его права на Машу превращались в ничто. Он был здесь не просто чужим, а человеком, чьи органы чувств атрофировались: слепым, глухим и немым. Странно, но за порогом этого кабинета все приходило в норму. Он мог говорить, причем вещи неглупые, мог слушать, внятно отвечать на любой вопрос. Но здесь…
– Жанна? Ты разве уже вернулась? А почему не сказала?
Не отвечая на вопрос, Жанна кивнула на экран:
– Рыбки.
– Что?
Он, словно решившись на что-то важное, перешагнул порог и подошел к столу. Посмотрел на разноцветных рыбок, пальцем провел по экрану, отчего на мониторе осталась одинокая чистая дорожка. Потом сказал:
– Да, красивые рыбки, – и тронул какую-то клавишу.
На мониторе вновь появились незнакомые Жанне значки.
– Что ты хотела здесь найти? – спросил он.
– Я просто так, – заволновалась она и начала поспешно оправдываться: – Я все равно ничего не понимаю. Я думала, здесь бумаги и… гитара.
– Она в студии. А на компьютере Сабина искала и пробовала мелодии. Она хорошо владела компьютером. Это музыкальный конструктор, – кивнул Сабуров на монитор. – Мозаика. Миди-клавиатура и высококлассная звуковая карта. Ну и соответствующая программа. Уже потом Сабина шла в студию. И все время советовалась с Игорем. Вот он профессионал. Отличный аранжировщик. Сводил все ее альбомы. Почему и Лара в него так вцепилась.
– А я? Я могу этому научиться?
– Да зачем? – удивился Сабуров.
– Но если есть такие вещи… программы, я хотела сказать. Значит, это просто?
– Если бы это было просто, человечество изнемогало бы под тяжестью гениев. В принципе, читать-писать умеют все. Отчего бы не заняться сочинением романов? Говорить тоже умеют все. Что мешает тебе исполнить со сцены монолог Гамлета? Проблема в том, будут ли тебя читать и будут ли слушать. Человечество может изобретать различные программы для облегчения умственного труда. Но только для облегчения. Потому что где-то там, в чьем-то мозгу, есть островок маленьких серых клеток, и там рождается нечто, до чего еще не додумались другие. Именно там и нигде больше. От чего это зависит? Не знаю. Мне не дано. Боюсь, что и тебе тоже. Но не стоит воспринимать это как трагедию. – Сабуров сделал паузу. Потом посмотрел на Жанну: – Компьютеру тебе, конечно, надо учиться. Но насчет сочинительства… Выкинь из головы. Это не твое. Если хочешь быть счастливой, выбери цель простую и понятную. Все время потихонечку поднимай планку, но знай, что у тебя есть предел. Вот у гениев – у них его нет. Потому и планки нет. Но и счастья нет тоже. Они никогда не бывают удовлетворены тем, что сделали.
– Я хочу учиться. Я как раз хотела сказать… Я нашла работу.
– Вот как? – удивился Сабуров. – И где?
– В одной фирме. Секретарем.
– И сколько тебе будут платить?
– Двести.
– У. е., разумеется. Для девочки без образования и без опыта работы для начала неплохо. Повезло, да?
Он посмотрел на Жанну подозрительно.
– Если вы хотите, чтоб я отсюда уехала…
– Скажу честно, уже не хочу. Был момент, когда я желал этого страстно. В принципе, свой долг перед тобой я уже выполнил. Но я человек привязчивый и чрезвычайно консервативный. Если уж мне понравилась какая-то вещь, то занашиваю ее до дыр.
– Я не вещь, – обиделась Жанна.
– Не вещь, – тут же согласился он. – Существо, без сомнения, одушевленное, но не разумное. Ибо несложно понять, какую работу могут предложить хорошенькой юной девушке без образования. Ты знаешь этого человека?
– Да с чего вы взяли? – испугалась Жанна. – Но он согласен отпускать меня вечерами на курсы. Вы же сами сказали, что надо учиться. Вот я и буду учиться. И работать. Помогать Александре Антоновне. И вам всем.
– Не надорвешься? – с иронией спросил Сабуров.
Чтобы сменить поскорее тему разговора, Жанна показала ему тетрадку Сабины:
– Можно я ее возьму?
– Что это?
– В сейфе лежала.
– В сейфе? – удивился он. – У тебя что, есть ключ? Откуда?
– Он был открыт, – сообщила Жанна. И тут же поняла, что сказала лишнее, потому что Сабуров насторожился.
– Разве? Во всяком случае, при жизни Лары сейф был заперт. Она порывалась его вскрыть, потому что ни у меня, ни у нее не оказалось ключа. И шифра никто не знал. А Ларе позарез хотелось туда залезть. Зачем только? Неужели за этой тетрадкой? Денег там не было, это я знал наверняка. А что тогда в нем хранилось? И кто это взял?
Жанна не знала, что хранилось. А кто взял… Этого она не сказала бы даже под пыткой. Даже Сабурову. А он полистал тетрадку и равнодушно положил ее обратно на стол:
– Знаешь, как выяснилось, мне здесь ничего не нужно. После того как не стало Лары, я вообще решил забыть о прошлом. Я не буду писать воспоминаний о гениальной жене и не собираюсь жить на проценты с ее смерти. Все. Кончено. Что есть, то есть. А сверх того мне ничего не надо. Пора вспомнить наконец, что я Сергей Сабуров, человек с высшим техническим образованием, с золотыми, как говорят, руками и с огромным желанием работать. Как думаешь, это солидный капитал?
– Думаю, да.
– Поэтому забудем мое звездное прошлое и займемся настоящим. Бери отсюда все, что хочешь, и постарайся никогда не напоминать мне, что в моем доме существует эта комната. В моем, поняла? В доме простого человека Сергея Сабурова таких помещений быть не должно.
И он решительно выключил компьютер. Почему-то после его ухода Жанна не смогла оставаться в этой комнате. Одиночество стало ее угнетать. Тайна смерти Сабины так и осталась тайной. Как и жизнь. Прижав к себе тетрадку и прихватив из ящика стола надписанные конверты, Жанна выскочила вон, заперла дверь на ключ и спустилась вниз.
Вечером, перед тем как уснуть, она открыла тетрадку.
«Люди похожи на планеты. Одни кишат различными формами жизни, другие не заселены вовсе. Планеты-пустыни и планеты-айсберги. Некоторые из них имеют спутник, иногда не один, другие сами становятся спутниками чего-либо. Все это объединяется в планетарные системы. Если ты не видишь планет в других системах, то это не значит, что их там нет. Просто они вращаются по другим орбитам. И естественно, что все они ищут источник тепла. Поэтому на небе вспыхивают звезды. Одни люди рождаются, чтобы светить, другие – чтобы греться. Если встречаются две звезды, то они волей-неволей вступают в конфликт. Двум звездам рядом тесно, поэтому они держатся друг от друга на почтительном расстоянии. Или одна гасит другую.
Так вот, об источнике тепла. Этот человек был брошен мне судьбой, словно спасательный круг. Нет, это глупое и пошлое сравнение. Только избегая банальностей, можно дойти до создания афоризмов. За круг цепляются, чтобы выплыть, а мне хотелось взлететь. Нужен больший объем воздуха и постоянная температура, чтобы подогревать газ для летящего вверх воздушного шара.
Его привел ко мне Игорь. Измучившись, мой Ангел огня решил разобраться наконец, в чем же дело. В любимой игрушке обнаружился существенный изъян. А таких игрушек на свете больше нет. Реклама свое дело делает. Игрушка по имени Сабина теперь нужна всем. И если внутри ее сломалась какая-то пружина, то кому до этого есть дело? Вернее, дело-то есть. Тем рыбам-прилипалам, что крутятся рядом, под брюхом крупной рыбы, и питаются объедками с ее стола. Но если большая рыба вдруг заболеет, то они не погнушаются закусить ею самой. Благодарность нынче стала таким же атавизмом, как и человеческий хвост. В принципе, его можно отрастить и носить с собой, спрятав в штаны, но лучше не выделяться. Кто бы завел моду на хвосты? Увы, тогда на них начнут вешать бантики, брызгать духами и гордиться, у кого вырос больше. Че-ло-век. Это звучит?.. Что бы ни случилось, голод сильнее всего. Имелась бы еда, а что с ней было до того, как она стала едой, какая разница, в самом деле?..»
