Влюбленные безумны – Наталья Андреева

Ну вот и закончилось очарование XIX веком в исполнении Натальи Андреевой. Вторая книга, возможно, интересней в плане исторических сведений, но, увы, создает какое-то гаденькое впечатление. Кроме того, она лишена живости и эмоциональности первой книги. И от этого попахивает шаблоном библиотечных сведений.

После событий, описанных в первом романе, прошло три года. Но как же изменились герои! Если раньше они не вызывали симпатии, но их поступки хоть какими-то законами психологии можно было объяснить, то во втором романе герои вызывают стойкое чувство неприязни и непонимания. Более того… Возможно, мои взгляды на литературу старомодны, но мне всегда хочется классического «зло должно быть наказано». Здесь же автор убивает единственного человека, заслуживающего уважения.

Итог плачевен. Не слишком приятное времяпрепровождение – читать и кривиться как от зубной боли – несмотря на интересность исторических эпизодов и все ту же неплохую стилизацию под прошлое.

Эта книга вызывает странное ощущение, будто набросок для самодеятельного спектакля. Очень четко расставлены акценты: Александрина – хорошая, поскольку изо всех сил старается сохранить верность немолодому мужу, все остальные (кроме мужа) – злодеи в той или иной степени, поскольку спят и видят как бы Сашеньку скомпрометировать, а то и устранить вообще.

Но почему-то сочувствовать Александре не хочется.

– Я так соскучилась по дому, по сестрам… – говорит Сашенька, но при этом ей почему-то неведомо, насколько выбивается из сил Мари, выводя из нищеты разоренное имение. Нежелание знать о жизни сестер (Мари и Софи) можно объяснить отсутствием симпатии друг к другу еще с детских лет, тем не менее, отсутствие симпатии не остановило Александрину, когда ей надо было скрыться, и незнание не мешает свалиться сестре как снег на голову.

А что мешало сразу после замужества вернуть алмаз мужу? К чему такая таинственность?

Неприятно царапает утрированное противопоставление Александры и Кэтти. Постоянно подчеркивается насколько Кэтти дурна внешне, подчеркивается неумение Кэтти одеваться. Но позвольте, при тех миллионах, которыми Кэтти располагала, она что, не могла нанять себе десяток лучших портных и куаферов? Они бы из нее конфетку сделали бы. Все недостатки внешности сгладить навряд ли удалось бы, но стильная и ухоженная дама не представляла бы то жалкое зрелище, которое автор обрисовывает читателю.

К графу – мужу Александрины – тоже возникают вопросы: ты, такой опытный в дворцовых закулисьях, зачем решил вернуться к придворной жизни? Хотел служить на благо государства? А о том, что придется жену- красавицу выставить на всеобщее обозрение, не знал? Опасность видел лишь в былом любовнике, а что красавица-жена может приглянуться власть имеющим даже и не предполагал?

Хотя в толпе всех персонажей именно граф Ланин (при всех своих «недоглядах») производит наиболее положительное впечатление. При всем схематизме повествования осталось необъяснимым его желание умереть, возникшее задолго до дуэли, – стремление дать волю Александрине или же элементарное утомление от жизни вообще?

Жаль, очень жаль, что автор не смогла написать продолжение равноценное началу (уж не говорю про «превзойти»).