Наталья Борохова
Адвокат на час
– Доброе утро, Вероника Анатольевна ждет вас в своем кабинете.
Настя пошла к дому. Миновав лужайки и террасу, она вошла наконец в прихожую. Протянув посетительнице войлочные тапочки, девушка в белом переднике бесцветно пояснила:
– Наденьте это. Хозяйка очень не любит вмятины на паркете.
Насте пришлось повиноваться, хотя она чувствовала себя так, будто попала в музей, где всех посетителей обязывают надевать на ноги бахилы. Помимо всех прочих неудобств, тапки соскальзывали при ходьбе. Поэтому, чтобы не остаться босиком, приходилось шаркать ногами. Но Настя, впрочем, скоро забыла о своей примитивной обуви. Она зашла в гостиную и остановилась под впечатлением внутреннего великолепия особняка.
С высокого потолка свисала массивная хрустальная люстра. Вверх, к потолку, устремлялись узкие стрельчатые окна с витражными вставками. Солнечный свет, проходя сквозь цветные стекла, создавал удивительный узор на стенах и зеркально полированном полу. Здесь присутствовал такой архитектурный прием, который в специальной литературе именовали не иначе, как «эффект двойного света» или «двусветная гостиная». Ничего сложного, просто потолок находился на высоте третьего этажа. Это создавало впечатление потрясающего объема помещения, что даже несколько подавляло посетителей.
Они поднялись по широкой дубовой лестнице на второй этаж, прошли мимо галереи с полотнами современных художников. Настя получила возможность еще раз взглянуть на гостиную, только уже с высоты второго этажа. Теперь уже хрустальная люстра была на уровне ее глаз, а узор на иранских коврах стал вырисовываться четче. Она заметила, что горничная, проходя по первому этажу, старательно обошла шелковистое покрытие. Должно быть, хозяйка строго-настрого запретила прислуге топтать чудесные произведения иранских мастеров. «Тут у них порядки, как в режимном учреждении», – подумала про себя девушка и тут же испытала что-то очень похожее на страх. Удастся ли ей стать частью этого мира или же своенравная предпринимательница выставит ее вон в первый же день? Конечно, Настя не привыкла, чтобы ею помыкали. Да и ходить по струнке она не умела. Но, вспомнив свою заштатную юридическую контору, недоброжелательность коллег и жирные прочерки напротив ее фамилии в ведомости на зарплату, девушка сжала кулаки. Нет! Она сделает все от нее зависящее, чтобы госпожа Дворецкая не разочаровалась в ней. Первый раунд она выиграла без труда. Известная женщина выделила ее среди безликой адвокатской массы, предложив место юриста в престижной компании. Теперь же все будет зависеть только от самой Анастасии…
– Это кабинет хозяйки, – сообщила девушка и постучалась в массивную дубовую дверь.
– Войдите! – следовал ответ, и горничная, бесшумно открыв дверь, подтолкнула оробевшую гостью вперед.
Это была просторная комната, декорированная в английском стиле. Вишневого цвета обои на стенах, тяжелые бархатные портьеры с золотыми кистями, мебель из темного дерева создавали впечатление роскоши и монументальности, хотя и подавляли своими мрачноватыми тонами. На неискушенный взгляд Анастасии, такой кабинет больше бы подошел мужчине. Женские же комнаты бывают, как правило, изящными, где каждый предмет обстановки, будь то кресло, ваза или шкаф, гармонируют между собой и создают тот уютный микроклимат, в котором хозяйка чувствует себя превосходно.
Но это помещение как нельзя лучше соответствовало своему деловому предназначению. Здесь не было ничего такого, что могло оторвать предпринимательницу от ее дел, никаких телевизоров и музыкальных центров, хрупких безделушек на полках и зеркал. В середине комнаты расположился большой стол, того же темного дерева, как и вся мебель в кабинете, но с кожаными вставками. Массивный письменный набор, включающий старомодную чернильницу, подставку под перьевые ручки и карандаши, перекидной календарь хозяйка поместила в центре стола. Рядом с настольной лампой отсвечивал экраном роскошный портативный компьютер. В остальном поверхность стола была пуста, никаких разбросанных папок и бумаг, никаких кружек с недопитым чаем. Даже рамок с фотографиями любимых родственников и собак, непременных атрибутов женских рабочих мест, здесь также не было. Зато в нише задней стены, во всю высоту, от пола до потолка, поместился портрет самой хозяйки в полный рост. Художник, должно быть, рассчитывал на определенный эффект, специально подбирая ракурс, немного снизу вверх. Своей цели он добился, поскольку Вероника Анатольевна в вишневом платье до пят выглядела на портрете величественно, как императрица.
– Вы явились сегодня в восемь тридцать утра, – вместо приветствия заявила госпожа Дворецкая Насте. – Я же вас просила подойти к девяти.
Анастасия вздрогнула. Признаться, она не сразу заметила хозяйку, которая сидела в кресле чуть в стороне от двери. Зная Веронику, можно было сказать определенно, что такое место она выбрала не случайно. Ей хотелось увидеть гостью прежде, чем та заметит ее. Дворецкая большое значение придавала собственным наблюдениям: как человек ведет себя, когда уверен, что за ним никто не наблюдает; какое впечатление на него производит бьющая в глаза роскошь. Ее интересовали самые незначительные нюансы поведения. На основе такого исследования она делала выводы и выстраивала модель отношений. У нее была звериная интуиция, одна из самых главных составляющих ее успеха…
– Я вас не виню, – снисходительно улыбнулась она, заметив, что гостья замерла у порога в нерешительности. – Понимаю ваше желание осмотреться на новом месте. Это так естественно, в конце концов. Я постараюсь удовлетворить ваше любопытство и попрошу организовать экскурсию по своим владениям.
– Я вовсе не любопытна, – возразила Настя, но женщина остановила ее движением руки.
– Не спорьте, я предпочитаю сама давать подобные разрешения. Это лучше, чем наблюдать, как люди самостоятельно ведут разведку моей личной территории. Кстати, периметр поместья, точно так же, как и дом, снабжен системой видеонаблюдения, за пультом которой круглосуточно сидит охранник. Именно он мне и сообщил время вашего появления у ворот.
Настя подавленно молчала, понимая, что с этого момента она находится под колпаком железной женщины. Хотя, надо было отдать должное Веронике, она предпочла честно предупредить о тотальной слежке, вместо того чтобы собирать компрометирующий материал втайне от Анастасии.
– Как я поняла, с вчерашними сомнениями покончено? Или вас здесь не было бы, верно? – спросила Дворецкая, пристально вглядываясь в лицо девушки.
– Да, я все для себя решила.
– Ну и отлично. Не люблю сомневающихся и неуверенных. – Вероника расслабилась. – Итак, мне нужен юрист.
– Простите, но я так поняла, что у вас есть юристы, причем весьма опытные, – осмелилась заметить Настя.
– Да, это верно. Один из них Корицкий. Слышали такую фамилию?
– Еще бы! Я была на лекциях Бориса Рудольфовича, которые он читал для молодых адвокатов. Простите мою смелость, но мне он показался великолепным специалистом. Говорят, он выигрывал даже самые безнадежные дела.
– Да, этого у Бори не отнять. Светлая голова!
– Но как же… Как же тогда я?
– Вы хотите сказать, зачем вы мне понадобились?
– Ну, вообще да.
– Вы займете место Корицкого.
– Что?
Настя решила, что она оглохла на оба уха. А может, у нее начались слуховые галлюцинации? Говорят, что подобная напасть иногда случается даже с молодыми людьми.
– Вы возьмете на себя руководство юридической службой центрального офиса. У вас в подчинении будет двадцать человек, – продолжала, как ни в чем не бывало, Дворецкая. – К вам на стол будет стекаться информация со всех подразделений нашей компании. Вы будете в курсе всех судебных тяжб, которые ведет «Жемчужина». Конечно, вам придется координировать работу всех юристов, а некоторые дела проводить в суде самостоятельно. Ну как, справитесь?
«Да вы сошли с ума, что ли? – хотелось крикнуть Насте. – Или, может, с моей головой что-то случилось? Я буду управлять юридической службой! Да любой, кто услышит эту нелепицу, надорвет живот от смеха».
Но вслух произнести это она, конечно, не решилась. Предпочтительнее был иной вариант:
– Вероника Анатольевна, а может, мне лучше стать рядовым сотрудником? Осмотреться, что здесь и как. А там время покажет…
В голосе Дроздовой слышались просительные интонации. Но, судя по всему, здравый смысл покинул миллионершу навсегда.
– В рядовых сотрудниках я не нуждаюсь, – вспылила она. – Мне нужен руководитель, а кроме того, человек, которому я смогу доверять. Вы не в курсе всех наших дел, и мне так показалось, что посторонний юрист принесет гораздо больше пользы для компании, чем тот, который уже покрылся мхом. Вы станете струей свежего воздуха в коллективе, где всем правят сплетни и зависть.
– Но почему вы решили, что я с этим справлюсь? – изумилась Настя.
– Можете считать, интуиция подсказала.
Такой ответ Дроздову не устраивал. Хотя ее собственная интуиция в этот момент тоже не дремала, а подавала своей хозяйке весьма ощутимые импульсы: здесь что-то не так!
– А вдруг мои подчиненные не примут меня? – продолжала сопротивляться Настя.
– Вы им понравитесь, – убежденно проговорила Вероника. – В противном случае они лишатся работы.
«Боже мой! – паниковала Дроздова. – Да у нее хватка бульдога!»
– Ну, вот мы и поладили, – улыбнулась женщина. – А теперь я вас кое с кем познакомлю…
Иван Васильевич Пирогов имел при «дворе Вероники» статус главного лекаря. Он понравился Насте сразу же, этакий Дед Мороз с белоснежной бородкой и ласковым взглядом. Он оглядел Дроздову с ног до головы внимательно, будто собирался ставить ей диагноз.
– Иван Васильевич, – представила его Дворецкая, – наш кудесник. По медицинской части ему нет равных. Так что, если у вас что-то прихватит, обращайтесь к нему.
– Вероника Анатольевна мне льстит, – улыбнулся он. – Я всего лишь обыкновенный врач.
– Ну, не будьте скромницей, – погрозила ему пальцем Дворецкая. – Не хотите же вы сказать, что я тридцать лет своей жизни пользовалась услугами заурядного медика?
– Нет, конечно. Рядом с вами – места только для профессионалов, голубушка!
– То-то же! – расслабилась Вероника и, указав рукой на Анастасию, продолжила: – Иван Васильевич, эта молодая особа возглавит юридическую службу компании. Так что отныне она – член нашего клуба. Прошу любить и жаловать!
Пирогов недоуменно уставился на свою хозяйку.
– Вы хотите сказать, что что-то произошло с Корицким? Господи, он хотя бы жив?
– А что с ним случится? – поджала губы Вероника. – Борис жив и здоров и, по своей старой привычке, без устали выигрывает дела.
– Тогда, боюсь, я вас не понимаю.
– Что тут понимать? Кажется, это я возглавляю холдинг «Жемчужина» и вправе менять кадры так, как мне будет угодно. – В голосе Дворецкой слышалось явное недовольство.
– Да, но должна же быть какая-то причина, здравый смысл, наконец, – допытывался врач.
– Это вы лишились здравого смысла, мой друг! Занимайтесь своими клизмами и не вмешивайтесь в решение деловых вопросов.
– Но, Вероника, голубушка! – взмолился врач.
– Не заставляйте меня быть грубой, я этого не люблю, – пресекла разговор Дворецкая.
– Хорошо. Я сдаюсь. – Доктор поднял вверх руки.
Но воинственно поднятые плечи говорили красноречивее его слов. Он остался при собственном мнении.
– Вот и хорошо! А теперь я приглашаю вас на поздний завтрак. Должна же я познакомить Анастасию Евгеньевну с членами моей семьи…
Завтрак был сервирован на террасе среди пышной зелени сада. На белоснежной скатерти ярким пятном выделялась ваза с алыми розами, должно быть, только что срезанными в собственной оранжерее. Высокие бокалы, начищенное серебро, хрустящие от крахмала салфетки – все это создавало впечатление праздничного застолья. Тем не менее лица домочадцев Дворецкой были такими, словно они собрались почтить память близкого родственника.
– Это Элеонора! Это Антонина. Влад, – представляла детей Дворецкая. И Настя получала в свой адрес высокомерный взгляд старшей дочери, безразличный кивок – средней и открытую ухмылку сына.
В отличие от доктора, дети стоически приняли известие о переменах в кадровой политике своей маменьки. Хотя, скорее всего, они просто были лишены права голоса. Правда, Влад издал-таки жирный смешок:
– Вау, мам! Ты, как всегда, непредсказуема.
Дворецкая пропустила это замечание мимо ушей. Да и кто бы на ее месте придал значение возгласу великовозрастного балбеса, одетого в стиле прыщавого тинейджера? Судя по всему, мысли в голове Дворецкого-младшего двигались так же хаотично, как собачки на его не в меру веселом джемпере. Во всяком случае, Вероника, окинув сына внимательным взглядом, поморщилась:
– Не говори с набитым ртом, Влад. И вообще пользуйся салфеткой.
Владик, которому на горизонте уже маячил тридцатник, послушно взял салфетку и убрал крошки со рта. Настя почувствовала тошноту.
– А как отнесся Борис Рудольфович к своей отставке? – поинтересовалась Элеонора будничным тоном.
– Боюсь, что пока никак. Он просто об этом еще не знает, – улыбнулась Вероника. – Хочу преподнести ему маленький сюрприз!
– Ничего себе маленький! – воскликнул Влад, в очередной раз забывая о наставлениях матери. – Держу пари, ты перешибла ему хребет. Хотя мне никогда не нравился этот самодовольный ублюдок!
– Владислав, где твои манеры?! – сделала замечание Дворецкая, но больше для приличия. По всей видимости, она в чем-то разделяла мнение сына.
Дочери промолчали. Но по красным пятнам на лице Антонины и по тому чрезмерному усердию, с которым Элеонора терзала бедный омлет, было видно, что новость все-таки пришлась им не по вкусу.
– Вы займете комнату в западном крыле, – продолжила Вероника, обращаясь к Дроздовой. – Там тихо, и вам никто не будет мешать. Из окон открывается чудесный вид на розарий. Я не сомневаюсь, вам это понравится. По утрам там так чудесно поют птицы!
Анастасия отложила в сторону вилку.
– Извините, Вероника Анатольевна, о какой комнате идет речь?
– О ваших новых апартаментах, разумеется! Новая работа потребует от вас максимальных затрат времени. Не могу же я позволить вам тратить драгоценные часы на такие мелочи, как дорога (у вас даже машины нет!), беготня по магазинам и приготовление пищи. В нашем доме вы найдете все, что вам потребуется. К вашим услугам полный пансион – чудесная комната, полноценное питание, личный водитель.
У Анастасии возникло странное ощущение, что она смотрит сон наяву. За одним столом с миллионершей сидела не она, Настя, а просто очень похожая на нее девушка.
– Я все продумала до мелочей, – продолжала Вероника. – Для начала мы обновим ваш гардероб. Извините, милая, но в этой одежде вы напоминаете мне служащую жилконторы, а не главного юридического консультанта Дворецкой.
Настя покраснела. Это немного вернуло ей ощущение реальности происходящего. Щеки начали пылать, словно ей влепили парочку пощечин. Она украдкой взглянула на свой костюм. Конечно, Дворецкая не догадывалась о том, что все раннее утро ее «главный консультант» отпаривала и утюжила свой единственный приличный костюм. Ей пришлось даже зашить дырочку на подкладке, хотя она была уверена, что ей не придется снимать пиджак. Благо на улице было прохладно.
– Итак, стилист, парикмахер, несколько уроков этикета… – долетел до нее голос Дворецкой. – Но это все мелочи.
– Конечно, – отозвался врач. – А вы не подумали о том, как ваша новая сотрудница будет проводить досуг?
– О чем вы говорите, голубчик! Сказать, что в моем доме нельзя интересно провести время, – это все равно, что оскорбить меня. К ее услугам огромная библиотека, Интернет, коллекция музыкальных записей и фильмов. Это для души. Ну а для тела тоже есть все необходимое: бассейн и джакузи, финская сауна и русская баня, тренажерный зал, теннисный корт, что там еще? Стрелковый стенд и бильярд. Этого, по-вашему, мало?
– Для молодой девушки нужны развлечения другого рода, – наставительным тоном произнес Пирогов. – Кафе и танцульки, кавалеры. Захочется ли ей жить в тюрьме, даже такой роскошной, как эта?
– Дорогой друг! – еле сдерживая негодование, произнесла Дворецкая. – Сегодня определенно не ваш день. Что ни скажете, все не в тему. Кто сказал, что я собираюсь держать ее взаперти? Она, конечно, свободна. Если ей вздумается, может посидеть в кафе с подружкой или прогуляться с кавалером. Только чтобы ровно в одиннадцать была дома! Терпеть не могу ночных звонков и поздних возвращений.
Во взгляде Ивана Васильевича, обращенном к Насте, читалась едва прикрытая ирония. Он, должно быть, ожидал от нее выражения протеста, благодарного отказа, да мало ли чего еще! Но девушка молча поедала клубнику, словно основной ее задачей на сегодняшнее утро было набить до отказа желудок.
– Ну, вот вроде бы мы все и решили, – резюмировала Дворецкая. – Конечно, может быть, остались какие-то мелочи, так мы их утрясем позже. Кстати, дорогая, совсем забыла вас спросить, а что вы думаете насчет всей этой идеи? Вы согласны на переезд?
Вопрос прозвучал так запоздало и показался таким нелепым, что доктор едва не поперхнулся кофе. Он выразительно хмыкнул, чем в очередной раз навлек на себя недовольство Дворецкой. Та пронзила его обжигающим взглядом, но разбор полетов решила провести позднее. Ее внимание было приковано к Насте.
– Я согласна, – пролепетала та. Поток информации сбил ее с толку, а напористость новой хозяйки превратила в тряпичную куклу, мягкую и безвольную.
«А что я теряю? – неслись в голове сумасшедшие мысли. – Жалкую комнату в пятиэтажке, где меня никто не ждет? Давку на автобусной остановке? Сосиску на завтрак и макароны на ужин? Да пропади они пропадом! В конце концов, я же не продаю себя в рабство. Я всегда могу отказаться».
Но что-то подсказывало ей, что обратного пути не будет…
– Если желаете, вы можете сейчас заехать домой, забрать необходимые вещи. Хотя я вам предоставлю все, что нужно: от зубной щетки и тапочек до собственного компьютера, – сказала Дворецкая Насте после того, как завтрак подошел к концу. – Вас будет сопровождать личный водитель Стас. Через два часа я жду вас в кабинете.
Она развернулась и пошла прочь, прямая и величественная, как королева. Настя, словно зачарованная, смотрела ей вслед, удивляясь тому, как умеет держать себя эта удивительная женщина.
Вдруг чья-то рука требовательно сжала ее плечо. Она обернулась и увидела доктора.
– Пойдемте, я покажу вам, как выйти из дома. Ваш личный шофер, должно быть, уже подъехал, – предложил он с вежливой улыбкой.
– Благодарю вас, я знаю, где выход, – ответила Настя.
– Нет, все-таки позвольте мне вас проводить. Вдруг вы заблудитесь. Дом-то большой!
– Спасибо за помощь. Но я не так бестолкова, как вам показалось. Выход прямо за вами.
Настю начала раздражать подобная забота.
– Идите же за мной, черт вас подери, – прошипел доктор, выразительно поднимая брови и глазами указывая куда-то в сторону двери.
Настя была оскорблена и заинтригована одновременно. Она двинулась вслед за доктором, не понимая, почему она, собственно говоря, слушается его указаний. Дроздова вышла в прихожую, собираясь заявить, что она пока еще свободная женщина, которая вправе рассчитывать на уважительное отношение. Но не успела она сказать и двух слов, как добрый Дед Мороз превратился вдруг в оборотня с мелко трясущейся седой бородой.
– Здесь нет камер, – проговорил он, преграждая ей дорогу. – Мы можем говорить без свидетелей, только недолго. Прихожая все равно что проходной двор. Не хватало, чтобы нас застукали здесь вдвоем и донесли Веронике. Запомните: все слуги тут натасканы, как верные псы. Обо всем, что происходит в доме и его окрестностях, хозяйка узнает от своих осведомителей.
Настя дернула плечом. Нет, доктор определенно позволял себе слишком много. Вот и сейчас он наваливался на нее своим совсем не старческим телом. Она чувствовала его дыхание на своем лице.
– Меня не особенно пугают здешние порядки, – с нарочитой храбростью произнесла она. – Я ничего не собираюсь делать за спиной Дворецкой. Но ваши домогательства я сохраню в секрете, если вы, в свою очередь, оставите меня в покое. Скажу откровенно: вас в качестве кавалера (так, что ли, вы говорили?) я не рассматриваю.
Доктор отшатнулся.
– Вы думаете, что я вас домогаюсь? – произнес он с удивлением.
– Да. А как еще я должна понимать ваши слова и поступки?
Иван Васильевич глотнул воздух так шумно, что Настя испугалась, не случился ли у старичка удар. Говорят, любовь в таком возрасте может быть опасна.
Но Пирогов мало походил на жертву страсти. Он тряхнул ее за плечи так сильно, что голова девушки, как у китайского болванчика, мотнулась из стороны в сторону.
– Слушайте, не будьте идиоткой, – заговорил он. – Вы меня интересуете столько же, сколько и прошлогодний снег. Я бы непременно развил эту тему, но у нас не так много времени. Послушайте старого мудрого старика: берите ноги в руки и убирайтесь из этого дома, словно вас здесь и не было. Поверьте, это вам только на пользу.
– С чего это вы взяли? – с вызовом ответила Анастасия. – Может, вы мне объясните, почему я должна отказываться от такого выгодного предложения?
– Этого я сказать не могу, но поверьте мне на слово, это в ваших интересах, – жарко зашептал врач.
– Ну, поскольку объяснений я не получила, будем считать, что этого разговора не было, – отстранила его Дроздова. – Может, вы просто ревнуете Веронику?
– Боже мой, к вам, что ли? – в сердцах воскликнул Пирогов.
– А почему бы и нет? Дворецкая приблизила меня к себе, а вам это не по вкусу. Тяжела судьба фаворита, не так ли?
– Девчонка! И вы смеете говорить это мне? Видит бог, я хотел вас предупредить. Но если вам так не терпится создать себе грандиозные проблемы – воля ваша. И запомните, Вероника не из тех, кто любит благотворительность. Она ничего не делает просто так!
– Очень признательна за предупреждение, – проговорила Настя. – Но, по-моему, в вас говорит элементарная зависть.
– Прощайте. Похоже, мои слова улетели в пустоту.
– Не прощайтесь! Я здесь появлюсь через два часа и не минутой позже, – заявила Анастасия, покидая прихожую.
Конечно, в ней шевельнулось что-то вроде сожаления, ведь доктор ей поначалу так понравился. Похоже, она вела себя немного вызывающе, да и на насильника он не похож. Но Дроздова была полна решимости устранить все преграды на пути к заманчивой цели. Она станет главным юридическим консультантом самой Дворецкой! Стоит ли обращать внимание на некоторые досадные помехи. Отныне зависть и ревность станут ее постоянными спутниками…
Как только Анастасия села в машину, водитель передал ей белый конверт.
– Что это? – удивилась она.
– Вероника Анатольевна передала вам аванс, – сообщил Стас, ведя автомобиль по широкой подъездной дороге.
Настя заглянула внутрь и даже пересчитала купюры. Ровно две тысячи долларов. Но такая сумма ей была обещана за первый месяц работы. Может, миллионерша тестирует ее на честность?
Девушка твердо решила заявить хозяйке о чьей-то финансовой безалаберности. Ей не нужны были лишние неприятности…
В своей квартире она пробыла совсем недолго. Поиски заняли полчаса времени и целую жизнь воспоминаний. Настя поймала себя на странной мысли, что уходит отсюда не на день и не на месяц, а может, навсегда. Почему-то ей стало грустно. Словно рвалась невидимая ниточка, соединявшая ее с родным домом, с мамой.
Настя уложила в сумку фотографию в кожаной рамке и застыла в нерешительности. Что же ей еще взять с собой? Она пересмотрела содержимое платяного шкафа, но все вещи показались ей поношенными и неинтересными. Она, правда, взяла джинсы и пижаму, уложила несколько комплектов белья. Бросила сюда же старого плюшевого мишку с капроновым бантом на шее. Это была частичка давно ушедшего детства, память о тех далеких днях, когда мама, укладывая ее спать, обязательно давала ей в руки мягкую игрушку. Медведь был старый, со свалявшейся коричневой шерсткой, но она любила его до сих пор. От него пахло чем-то родным, не то детским мылом, не то кашей, которую он некогда получал из рук своей маленькой хозяйки. А может, это был запах уюта и спокойствия, навсегда оставшийся там, в теплом и далеком детстве…
В адвокатской конторе «Правозащита» царила обычная суета, но даже самые занятые коллеги оторвались от своих дел, когда на пороге появилась Анастасия.
– Я пришла отдать долг, – кивнула она Рыкову и передала ему в руки нужную сумму.
В принципе больше никаких дел у нее в конторе не было. Можно было возвращаться назад, в особняк Дворецкой, но адвокаты окружили ее плотным кольцом. Каждому хотелось узнать, как прошел ее визит в дом миллионерши.
– Я принята на работу главным юридическим консультантом, – не без удовольствия сказала она. Конечно, ей хотелось бы добавить в рассказ немного красочных деталей относительно привилегий, дарованных с широкого барского плеча своей благодетельницей, но она постеснялась. На сегодня и одной сенсационной новости было достаточно.
Коллеги отнеслись к ее небывалому карьерному взлету так, как она и ожидала. На их лицах отразилось сомнение, затем смешанное с возмущением удивление, и, наконец, все перекрыла зависть.
Но постепенно они стали приходить в себя. Со всех сторон посыпались комментарии. Менялась только форма высказывания, суть же оставалась неизменной.
– Надо отдать вам должное. В тихом омуте черти водятся. Как же вам удалось?
Или:
– Что же, вы, верно, знаете, чего хотите. В конце концов, это произошло так быстро. За какой-то один день. Не зря вас считали темной лошадкой. В вашем случае это, безусловно, так.
Эти слова звучали эхом собственных мыслей Дроздовой. Но ей сейчас хотелось слышать совсем иное. Она надеялась, что хоть кто-нибудь из ее «добрых» коллег искренне порадуется за нее, пожелает ей удачи. Но неожиданное решение известной предпринимательницы по непонятной причине не только поразило адвокатское сообщество, оно еще и оскорбило всех. Словно Дворецкая, сама того не желая, плюнула им в душу, заставила усомниться в шкале их ценностей.
– У тебя нет опыта. Ты незнакома со спецификой ее бизнеса, – горячился Плюхин. – Тебе с трудом удавалось формулировать мысли во время приема граждан. Как ты будешь разговаривать с ее компаньонами? Откровенно говоря, я даже не представляю, как ты с этим справишься.
– У дамочки непростой характер, – продолжала Воробей. – Это бросается в глаза. Тебе придется приспосабливаться к нему. До сих пор ты вела жизнь без хлопот и забот, в окружении доброжелательных коллег. Ты же не скажешь, что тебе все эти три месяца жилось невыносимо? Стоило ли что-то менять? Я бы на твоем месте никогда на это не согласилась.
Бойкой на язык Елене, видимо, отшибло память, раз события вчерашнего дня показались ей недостойными упоминания. Она постаралась забыть резкую отповедь миллионерши и сейчас делала вид, что «ей не больно-то и хотелось».
Все уговаривали Настю, даже сочувствовали ей. Но это было показное сочувствие. Они снисходительно улыбались, стараясь ничем не выдать своего истинного отношения к событию, которое всколыхнуло их тесный адвокатский мирок.
Подведение итогов стихийного собрания было по праву предоставлено начальнику. Рыков долго наблюдал за Дроздовой, но наконец решился высказать собственное мнение:
– Вы, конечно, понимаете, почему она вас выбрала, не так ли? Уж не тешите ли вы себя мыслью, что ей удалось разглядеть в вас необработанный бриллиант? Здесь все просто, доверьтесь моему опыту. Дамочка просто свихнулась. Вам ведь известно, сколько ей лет? А здоровая психика в ее возрасте – большая редкость…
«Ничего не вижу, ничего не слышу и знать ничего не хочу!» – скороговоркой проговаривала Анастасия магическое заклинание, которое уже не раз выручало ее в жизни. Желчность и зависть коллег уходили в прошлое, а впереди, в тумане, маячили приятные перспективы ее счастливого будущего.
Она прибыла к особняку Дворецкой ровно за пять минут до назначенного времени, мысленно похвалив себя за пунктуальность. Ворота автоматически распахнулись в стороны, и машина, тихо шурша шинами, покатилась к центральному входу.
Настя несколько секунд задержалась взглядом на фасаде величественного строения и снова поразилась тому, какие необыкновенные причуды подбрасывает иногда жизнь. Еще утром, она, словно скромная прохожая из бедного квартала, подглядывала за ограду роскошного замка, а ближе к вечеру уже ступила на его крыльцо, как желанная гостья.
Девушка взяла в прихожей войлочные тапки и сама, без сопровождения, двинулась к кабинету Вероники…
– Эта сумма причитается тебе как аванс, – развеяла ее сомнения хозяйка после того, как Настя начала разговор о деньгах. – Уж не думаешь ли ты, что мой личный консультант будет получать копейки?
– Но вчера, при моих коллегах, вы сказали, что…
– Неважно, что я сказала. Важно, что твой заработок будет в несколько раз выше. Приятный сюрприз, не так ли?
Анастасия, конечно, согласилась.
– А теперь иди, познакомься со своим новым домом, – сказала Вероника. – Твои вещи уже в комнате. Мари проводит тебя.
Старшая горничная, с именем на французский манер, возникла в дверях, словно уже дожидалась распоряжений хозяйки. Мари, потупив очи долу, засеменила маленькими шажками по длинному коридору. Настя двинулась за ней, шаркая ногами, чтобы не потерять по дороге злосчастные войлочные тапки. Она старалась не вертеть головой, чтобы прислуга не сочла ее дурно воспитанной, но в то же время была предельно внимательна и запоминала все, мимо чего они проходили.
Горничная миновала лестничный пролет и галерею и вошла в еще один коридор, который, наверное, и был тем самым западным крылом. Они дошли почти до конца, и Анастасия увидела, что дверь ее комнаты располагается рядом с высоким витражным окном.
Мари отворила дверь и церемонно пропустила гостью вперед. Девушка зашла внутрь и огляделась. Вне всяких сомнений, это была самая красивая комната, которую Настя видела в своей жизни! А балкон, заставленный цветами; а собственная гардеробная и ванная! Здесь было все, что могло понадобиться молодой гостье: туалетный столик с многочисленными ящичками и полочками, куда можно было поместить милые женские мелочи; его солидный собрат – письменный стол с компьютером и необходимыми принадлежностями; удобная кровать с дюжиной больших и малых подушечек. Комната была выдержана в белых, сливочных и золотистых тонах и казалась необыкновенно светлой и жизнерадостной, наполненной воздухом и ароматом роз. Их белые головки на длинных стеблях горделиво поднимались из прозрачных ваз на туалетном столике и прикроватной тумбе. На упругих лепестках еще дрожали капли росы. Должно быть, цветы поставили сюда недавно, прямо перед приходом Анастасии.
