Наталья Дёмина
ЗМЕИные поцелуи
Глава 13.
Начиная встречаться никто не думает о расставании…
Лида вздрогнула, когда за Димой захлопнулась входная дверь. Если бы тогда, в самом начале, ей кто-нибудь рассказал, что она расстанется с любимым вот так, некрасиво, болезненно… Поверила бы она? Или рассмеялась в лицо «шутнику»?
Женщина укуталась в тёплый плед и устроилась в кресле. Есть совершенно не хотелось. Приход Димы растревожил её израненное сердце.
Она вспомнила тот день, когда он впервые признался ей в любви…
Это была ранняя осень. Деревья только-только тронулись золотой дымкой. Трава слегка пожухла, но всё ещё была зелёной. Яркое солнце слепило глаза, а лёгкий прохладный ветерок заставлял кружиться в вальсе одиноко падающие листья.
Лида прикрыла глаза, погружаясь в воспоминания, которые теперь, казалось, были не её, а другой женщины… Будто из другой жизни. Чужой и красивой, как сказка. Вот только сейчас она знала, что сказка рано или поздно закончится. Чем? Свадьбой? Жили они долго и счастливо? Или разводом, как у неё?
Дмитрий в тот солнечный день сильно нервничал, он то и дело брал её за руку, словно хотел что-то сказать и не мог.
«Люблю тебя…» – такие простые слова. Но какая большая сила заключена в них.
Любою тебя…
Лида вздохнула. Услышит ли она эти слова ещё когда-нибудь от мужчины… От любящего её мужчины.
«Неужели это всё? – страх вперемешку с паникой медленно затапливал её сердце, замораживая душу. – Неужели это всё? И в моей жизни не будет больше ни поцелуев, ни объятий, ни свиданий… Даже совместных завтраков, после нежных или страстных ночей. Да и самих ночей, видимо, больше не будет», – судорожно всхлипнула она.
В голове набатом стучали слова Дмитрия, что скоро Саша вырастет и покинет её.
«И останусь я одна», – слёзы брызнули из глаз.
Но разум твердил ей, что на самом деле она давно одинока… Одинока её душа. Одиноко её сердце. Ведь, если задуматься, то с сыном она сблизилась только благодаря расставанию с Димой.
«Почему нельзя получить от жизни всё сразу? Почему всё время необходимо вести борьбу?» – тихо плакала она.
Саша устал ждать мать на кухне и решил проверить, не уснула ли она. Каким же было его удивление, когда он застал её скрючившуюся в кресле и всю в слезах.
– Мама, – бросился молодой человек к женщине, обнимая её. – Ну, что ты в самом деле. Всё будет хорошо.
– А если не будет? – всхлипывая спросила она.
– Обязательно будет. Жизнь ещё не кончилась. Тем более, что я тут с матерью одного приятеля договорился. Она адвокатом работает, как раз по бракоразводным делам. Так что не волнуйся. Всё будет хорошо.
– Но это, наверное, очень дорого, – подняла заплаканное лицо Лида.
– Она ничего не возьмёт, – улыбнулся Саша. – А потом сами заплатим, сколько сможем.
– Хорошо, – вытерла слёзы женщина.
«Мир не без добрых людей», – подумала она.
– Вот и отлично. А теперь поднимайся, и давай поедим. Правда омлет остыл.
– Ничего, я его и холодным съем, – улыбнулась Лида сыну.
Глава 14.
Любовь – это магия… Она возникает внезапно. Раз… И сердце замирает. Два… Душа тянется к душе. Три… Тело предательски ждёт ласки, нежности и страсти… Четыре… Волшебство развеивается, как утренняя дымка, оставляя сердце разбитым, душу опустошённой и тело измученным.
Все мечтают испытать магию любви. Её силу. Мощь. Ослепляющую вспышку желания. Дурман волшебства… Погружаясь в омут отношений всё глубже и глубже, никто не задумывается о том, что всё может, однажды, лопнуть, так же внезапно, как вспыхнуло.
Раз… И ничего больше нет…
Вот и в жизни Лиды ничего больше не было. Одни воспоминания, которые словно кислота разъедали сердце, душу и тело. И чем больше она старалась не думать, тем настойчивее память подбрасывала воспоминания об ушедших счастливых днях, тем сильнее сжималось её сердце от боли.
Сегодня сердце женщины болело особенно сильно. Вот уже четверть часа она стояла на лестничной площадке около почтовых ящиков, сжимая в руке повестку в суд о расторжении брака.
«Первое слушание, – царапнула неприятная мысль. – Первое слушание».
Почему-то ноги подкосились, а в голове зашумело. Она и предположить не могла, что что-то подобное может произойти в её жизни.
Набрав побольше воздуха в лёгкие, она скомкала бумагу и стала медленно подниматься по лестнице.
«А чего ты хотела? – ругала Лида себя. – Он же предупреждал, что подаст на развод, – тело потряхивало то ли от гнева, то ли от разочарования. – Надо было самой подать на развод! – осенило её. – Тогда бы я сейчас не жевала сопли, а злорадствовала, что была первой. Первой сделала шаг к своей свободе. Свободе? Кого я обманываю? Мне не нужна свобода. Мне нужна семья. Я всю себя отдавала мужу и сыну, а теперь… Что теперь? Первое слушание… Первое…»
Она открыла входную дверь квартиры и не разуваясь прошла в свою комнату. Лида легла в кровать, укрылась одеялом с головой. Ей так хотелось заплакать. Так хотелось заплакать. Но слёз не было. Сухие глаза болели. Сердце ныло от нестерпимой боли. Темнота. Темнота была вокруг неё.
«Вот и в моей жизни так же темно. Душно и темно», – тёрла глаза Лида.
Но сколько бы она не тёрла глаза, сколько бы не жалела себя, слёз всё равно не было. Лида уснула, измученная переживаниями.
Через полчаса вернулся домой Саша. Он тихо зашёл в комнату матери, которая мирно спала. Молодой человек удивился, заметив обувь на женщине. Он осторожно снял туфли и поставил их около кровати.
«Что же могло произойти? – удивился Саша. Он хотел было уйти, когда заметил скомканный конверт в открытой сумочке матери. – Что это?»
Молодой человек оглянулся на кровать. Мать спала. Он протянул руку и взял смятый конверт.
«Из суда? – вытащил повестку из конверта. – Мама-мама, – покачал головой. – Вместо того чтобы отпустить, ты делаешь себе только больнее. Может быть это отрезвит тебя, и ты наконец поймёшь, что не стоит ждать того, кто не достоин…»
Женщина пошевелилась, переворачиваясь на другой бок.
«Ничего, – Саша засунул повестку обратно в конверт, а конверт вернул в сумочку. – Ты сильная женщина. Ты должна справиться. Жизнь не закончится, если вы с отцом разведётесь».
Глава 15.
Любовь ослепляет человека, делая его больным, зависимым, одержимым. Эйфория счастья мешает разумно мыслить, делать выводы и сопоставлять факты. Жизнь в розовом цвете прекрасна! А потом наступает ломка. Когда выворачивает внутренности от боли, кровоточит измученное сердце и разрывается истерзанная душа. Такова изнанка преданной любви, которая столкнулась с предательством.
Как жить дальше, когда нет сил, чтобы утром встать с постели. Нет желания. Апатия наваливается внезапно и будто придавливает, клоня к земле. Хочется выть, рвать ногтями тело, чтобы хоть как-то облегчить боль, которая не даёт покоя.
Лида устала плакать. Её глаза в последние дни были всё время красными и опухшими. Она постоянно вспоминала встречу с Димой на первом слушании о разводе у судьи. Именно тогда она осознала, что они, действительно, стали совершенно чужими и далёкими. Нет. Они будто два незнакомца не могли вспомнить ничего хорошего, что происходило между ними за годы брака.
Только в ней говорила обида, а в нём его безразмерное эго.
Лида всхлипнула, припомнив слова, которые бросал ей в лицо ещё пока муж.
– Да ты не работала ни одного дня, – хрипел Дмитрий. – Я все эти годы содержал тебя. Корячился. А ты мне тычешь, что даже в театр не могла сходить. Развлечений не хватало? Посмотрю, как ты теперь будешь развлекаться, когда самой придётся зарабатывать.
– Но как же, – растерялась она. – Я же всё делала для нас, для семьи.
– Да, ладно тебе, – махнул он рукой. – Просидела на попе.
– На какой попе? – всплеснула она руками. – Я с утра до вечера мыла, драила, готовила, стирала, гладила. А ещё за Сашей ухаживала, воспитывала, уроки помогала делать.
– Великое дело, – хмыкнул он. – Вырастила маменькиного сосунка.
В тот момент Лиде показалось, что и судья, и секретарь, и помощник судьи смотрят на неё с осуждением. Женщине стало стыдно. Стало стыдно, что она такая беспомощная. Слабая. Жалкая.
Дима смотрел на неё с презрением. Женщины с пониманием. Они такие сцены видели не в первый и не в последний раз.
Но Лиде было не до философии. Она не знала, куда глаза деть и руки спрятать, которые нервно дрожали.
Уже после, в коридоре, она не выдержала, догнала и спросила у ещё пока мужа:
– За что? За что ты так меня ненавидишь?
– Я не ненавижу тебя, – выплюнул он. – Ты мне безразлична.
«Безразлична…» – это простое откровение ошарашило женщину.
Безразличие… самое страшное с чем может столкнуться человек. Безразличие оно иссушит душу, уничтожая всех и всё вокруг себя.
Безразличие…
Лида укуталась в любимый плед и уснула, мучаясь, что не может отплатить пока ещё мужу таким же безразличием.
Глава 16.
Время самый жестокий цензор и самый строгий учитель. Со временем меняется всё… мечты, фантазии, планы, отношения, мировоззрение… Даже человек претерпевает изменения, старея и черствея сердцем, всё меньше удивляясь происходящему вокруг себя.
«И что я нашёл в этой Лиде? – удивлялся Дмитрий, выходя из здания суда. – Безликая, безвольная, пустышка. Зря я её в пример Ольге всё время ставлю. Она никто и звать её никак. Подумаешь, котлеты вкусные жарила, рубашки гладила, зато в постели бревном лежала. Да и как мужчину завести и ублажить совсем не знала. А Оля такая выдумщица. С ней я молодею, чувствуя, как по венам растекается жидкий огонь желания. Нет, всё правильно. Всё правильно. Пусть Лидка теперь сама покорячится, зарабатывая себе на хлеб. А то привыкла на шее у меня сидеть. И Сашка пусть побегает, а то вырос на мою голову – хамом. Ни во что меня не ставит. За отца не считает! Скоро я стану свободным…»
Мужчина, довольно улыбаясь, зашёл в цветочный магазин. Он выбрал нежно-розовые розы, бутоны которых только-только начали открываться.
«Оленьке понравится, – любуясь цветами, направился в кондитерский магазин, чтобы купить любимые пирожные Ольги. – Может она даже в благодарность порадует меня чем-нибудь», – мечтательно прикрыл он глаза, когда волна возбуждения прокатилась по телу.
Напевая какую-то весёлую песню, мужчина поднимался по лестнице, когда из квартиры вышел злой, как чёрт, Саша.
– Радуешься, – сузив глаза преградил путь отцу сын.
Дмитрий опешил, не зная, что ответить. Конечно он радовался, у него не было повода для грусти.
– Цветочки несёшь своей, – молодой человек нелицеприятно отозвался о любимой Димы, – пирожные, – парень кивнул на фирменный пакет из дорогого кондитерского магазина.
– Имею право! – воскликнул мужчина.
– Имеешь? Право? – зло бросил ему в лицо Саша. – А мать? Она на что имеет право? А я?
– Ваша жизнь, – пожал плечами Дмитрий, – что хотите, то и делайте.
– Повтори, – просипел парень.
– Что хотите, то и делайте.
– И ты будешь не против? – ухмыльнулся Саша.
– А почему я должен быть против? – удивился Дмитрий. – Каждый получает то, что заслуживает.
– Не забудь, свои слова, – произнёс Саша и выбросил руку вперёд, заехав кулаком по скуле отца.
– Сдурел! – мужчина отлетел к стене, выронив пакет с пирожными из рук.
– Делаю, что хочу, – улыбнулся парень. – С твоего разрешения, – показал отцу телефон, на котором шла голосовая запись их разговора, – между прочим. Так что не удивляйся, если и в другой раз тебе от меня прилетит.
– Угрожаешь, щенок!
– Нет, – честно ответил Саша. – Я не трус, чтобы угрожать. Но и ты не должен пировать, пока другие, по твоей милости, слёзы глотают.
– Саша, – вздохнул Дима, – вот вырастишь и поймёшь меня. Я же мужчина, в конце концов.
– А мать – женщина, – припечатал его Александр, – и она не должна оказывать мужу услуги за подачки, – хмыкнул парень. – Иначе, возникает вопрос, а мужик ли этот муж, который ищет только удовлетворения своих потребностей, наплевав на чувства других.
– Вот женишься, и я посмотрю, как ты запоёшь.
– Если женюсь, – хмыкнул Саша. – У меня, пока, стойкий иммунитет выработался, благодаря тебе, на брак.
Саша зло сверкнул глазами, прошёл мимо и начал спускаться по лестнице.
– Говнюк! – проскрипел зубами Дима, заметив, что сын наступил ногой на пакет с пирожными и раздавил их.
– От говнюка слышу! – прокричал Саша в ответ, выходя из подъезда.
«Родил на свою голову», – потёр скулу мужчина.
Глава 17.
Кто-то сказал, что из двоих ревнует тот, кто не уверен в себе. Дима никогда не ревновал Лиду. Да и зачем? Она всегда заглядывала ему в рот, исполняла все желания и была надёжной. Поэтому, когда впервые испытал ревность к Ольге, растерялся…
В тот вечер девушка вернулась домой за полночь, изрядно подвыпившая.
Мужчина впервые в жизни вынужден был ждать кого-то у окна, постоянно набирая номер, слыша в ответ гнусавое: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Впервые в жизни он не знал, злиться ему или переживать. Впервые в жизни он почувствовал себя бессильным человеком. Впервые в жизни его съедала ревность, что любимая женщина где-то там, неизвестно с кем, неизвестно что делает и неизвестно когда вернётся.
Он стоял у окна и его сердце замирало каждый раз, когда во двор дома заезжал автомобиль, освещая окна светом фар. Он ждал. Ждал. Ждал.
Каким мучительным, однако, бывает ожидание. Как медленно тянется время. Как горит душа и пылает сердце.
Ольга приехала на такси. Дима увидел, как она выходит из машины и бросился вниз.
– Где ты была! – не удержался он и напал на неё, как только они встретились.
– О, Димочка, – пьяненько улыбнулась она. – Хороший мой, соскучился. Встречаешь.
– Оля, – схватил её за руку мужчина, – ты пьяная.
– И что? – продолжала она улыбаться. – Я взрослая, хочу пью, хочу халву ем.
– Где ты была?
– А я должна отчитываться? Перед тобой?
– Должна.
– Но не обязана, – хихикнула девушка, заходя в подъезд.
– Где ты была? – схватил её за руку Дмитрий.
– С друзьями в ночном клубе. Отмечали день рождения Женьки, – пожала она плечами.
– В ночном клубе? А позвонить?
– Ой, – смешно скорчила она лицо. – Я забыла.
– Забыла? – опешил Дима. – Как забыла? Я жду тебя, а ты обо мне забыла?
– Да, ладно тебе, – хлопнула его по щеке, – не мелочись.
– Не мелочись? – опешил он.
В молчании они поднялись до нужного этажа. Однако, оказавшись в квартире, мужчина не выдержал, когда зазвонил телефон девушки и она тут же ответила на вызов, сообщая какому-то Олегу, что добралась до дома.
– Кто это? – выхватил он телефон из её рук.
– Друг, – махнула рукой Оля.
– Друг? Друг?
– Ну, да. А что такого?
С экрана телефона на Диму смотрел симпатичный молодой человек, широко улыбаясь.
– И он тоже был в ночном клубе? – поинтересовался мужчина.
– Конечно, – стянула платье Оля. – Мы же друзья. Его Женька тоже пригласил.
– Женька это парень?
– Да, – икнула Оля.
– Друзья? Так это сейчас называется, – кипел от ревности мужчина.
– Да, ладно тебе, – обняла его Ольга, – выпендриваться, – еле выговорила она, – они же неперспективные.
– Неперспективные?
– Глупый, – улыбнулась Оля. – Олег и Женя ищут себе женщин богатых, которые смогут их двигать в жизни. Понимаешь? Так что не ревнуй, пока у меня есть ты, мне никто другой не нужен.
– Пока у тебя есть я? Пока?
Но девушка ничего больше не ответила, она свернулась на кровати и мирно спала.
«Как всё просто у неё, – не мог до утра успокоиться мужчина, – а моим мнением она не интересуется. Нет, – был он решительно настроен, – такие друзья не нужны моей Оле. Не хватало ещё, чтобы она принялась кого-нибудь другого себе искать».
Глава 18.
Если можно было бы прожить жизнь заново, был бы выбор таким же? Рано или поздно каждый человек задаёт себе такой вопрос…
Сколько раз Лида задавала себе подобный вопрос, за последнее время. Сколько раз пыталась найти ответ. Правильный ответ и не могла. Не могла, потому что не было правильного ответа. У неё вообще не было никаких ответов.
Было ли ей жаль, что она встретила Диму? Нет. С ним у неё были самые лучшие моменты в жизни. Хотела бы она снова влюбиться в Диму? Очень. Но ей не хотелось снова переживать предательство.
И получался замкнутый круг. Ведь эта любовь была отравлена. Отравлена изменой, унижением и предательством.
Плакать сил больше не было. Она могла часами сидеть в кресле, смотреть на старые фотографии и ни о чём не думать.
Так однажды её и обнаружил Саша.
– Мама, – вырвал он у женщины альбом, – что ты делаешь с собой? Ты же уничтожаешь себя! Сколько можно! Опомнись!
– А что я могу? Что мне осталось?
– Жизнь.
– Жизнь? Зачем она мне нужна?
– Что бы жить! Или ты хочешь, чтобы отец с его любовницей считали, что победили тебя? Сломили и сломали?
– Мне всё равно, – вздохнула она.
– А мне нет. Если тебе нужен стимул, то живи для меня, раз для себя жить не хочешь.
– Саша, – не хотела она идти на уступки. – Я так устала. Ничего не хочу.
– Как знал, – улыбнулся ей сын, – поэтому решил подарить тебе абонемент в бассейн.
– Зачем? Это же так дорого.
– Ты мне дороже.
– Но зачем?
– Сходишь, развеешься, расслабишься, успокоишься. Может и депрессия пройдёт.
– Не знаю.
– Вот и не знай. Я буду за тебя решать, пока ты не хочешь.
– Делай, как знаешь, – махнула она рукой, сжимая в руке абонемент в бассейн.
«Пусть начнёт с чего-нибудь, – подумал Саша, – а там видно будет».
И только Дима был по-настоящему счастлив в этот момент, лёжа в постели с Ольгой, пережив эйфорию от близости. Он не задавался вопросами, не мучился воспоминаниями, не ломал голову, ища ответы. Он просто был счастлив, как никогда в жизни. И ему казалось, что так будет всегда. Он был уверен в себе и в том, что сможет перевоспитать Ольгу, как смог в своё время усмирить Лиду.
Глава 19.
Влюблённые постоянно дают друг другу обещания. Обещания верности, обещания любить вечно, обещания быть счастливыми… Обещания, обещания, обещания… Сколько из этих обещаний было исполнено? Сколько сердец разбилось о скалы предательства и разочарования… Сколько душ было отравлено болью и ядом ревности?
Лида, как сомнамбула, вышла из здания и, дойдя до первой попавшейся на глаза лавке, рухнула на неё. Она невидящими глазами смотрела на бумагу, которую держала в руках. Слёзы ручьями текли из глаз. Она не вытирала их, а позволила свободно стекать по щекам.
«Вот и всё. Вот и всё. Вот и всё, – набатом звучало в её голове. – Больше мы не муж и жена. Теперь мы чужие друг для друга. Совершенно чужие».
Лида всхлипнула и дрожащими руками засунула свидетельство о разводе в сумку.
Женщина хотела быть сильной. Хотела, но не смогла. Она и раньше никогда не была сильной, всегда уступала, стараясь сгладить углы и шероховатости недопонимания, первая шла на примирение. Она любила и… просто любила…
Лида вспомнила, как нагло держался Дмитрий на последнем заседании, как одним из аргументов приводил её фригидность и не желание экспериментировать в постели. А она только краснела. Стыд-то какой! У неё язык не поворачивался начать обсуждать их сексуальную жизнь при свидетелях. Да и что она могла рассказать? Что Дима сам особо не старался? Что предпочитал отвернуться к стенке, вместо страстных объятий перед сном? Что перестал её целовать? Что постоянно молчал? Что… Да, пожалуй, у неё было о чём рассказать… Но надо ли было это делать при посторонних? Зачем прилюдно стирать своё грязное бельё?
И если она больше молчала и лишь огрызалась на едкие замечания Дмитрия, то сам мужчина не стеснялся в выражениях. Расписывая свои мучения с такой неблагодарной женщиной.
Позже Лида поняла почему, теперь уже, бывший муж так вёл себя. Он давно считал её чужой. Давно вычеркнул её из своей жизни. А она ещё не смогла перестроиться. Она погрязла в самобичевании, самоедстве и самоистязании. Она не считала его чужим. Разве можно считать чужим отца своего ребёнка? Пусть мужем он и перестал ей быть, но Саша всё равно остался сыном Дмитрия. Нет. Саша остался их общим сыном.
Женщина вздрогнула.
«Надо выбираться из трясины, в которой я нахожусь», – уговаривала она себя.
Надо то надо… Да, вот, только как…
Она поднялась с лавки и направилась в кондитерскую.
«Куплю торт. Отмечу начало новой жизни», – решила для себя женщина.
Вот только праздник превратился в праздник жалости.
Лида давилась тортом, ревела и проклинала Дмитрия, который когда-то обещал, что всю жизнь будет любить её одну.
«Влюблённые… Счастливые… Бесшабашные… – Лида вытирала мокрые слёзы тыльной стороной ладони. – Когда-то и мы были такими… Когда-то…»
Невыполненные обещания… Самое страшное наказание для человека, которому они были даны. Ведь время идёт, и кто-то с надеждой ждёт, когда они исполнятся… Жизнь превращается в зал ожидания…
Обещания… Обещания… Обещания…
«Я буду всю жизнь любить тебя одну», – повторила про себя Лида, а потом закричала:
– Будь ты проклят! Ты и твои обещания!
