Наталья Молчанова
Время совершать ошибки
– Окей. Отвезешь этому кренделю 100 кусков и пусть сегодня, завтра и всю будущую неделю массивно запускает рекламу.
– Ты же обещал 200? – остановился Гу Ли.
– Что я лох все сразу вкидывать? А вдруг ты заберешь эти бабки и смоешься с ними в тумане? – тоже остановился и Дэйв. Они осмотрели друг друга. – К тому же, передай этому Ян Яну, что дальше я буду давать еще по 20 кусков каждые сутки, только если будет отдача…
– Правда, столько будешь давать? – рассматривал его китаец.
– Если овчинка будет стоить выделки… И смотри там… Чтобы я был ни при чем, ясно?
– За это не беспокойся.
Они пошли дальше в тишине. Дэйв еще раз обмозговывал свою рекламную компанию. Кроме известного китайца, он договорился с одним женским клубом, довольно продвинутым и жадным до денег, а также включил ролик с продукцией в перечень Новогодних сувениров и просто сделал рекламу для сети. Осталось последнее – решиться. Мужчины дошли до лимузина и остановились. Дэйв вобрал морозный воздух в легкие и выдохнул. Если бы в его жизни не было Индиры, он бы никогда не пошел на это… Никогда! Но все сложилось, как сложилось, и ему нужны деньги.
– Помни, цена за штуку – 25 баксов. И пусть твой Ян ничего не спутает… – с этими словами он вручил Гу Ли маленькую сумочку с наличкой.
– Парень прекрасно соображает, что будет популярным не всегда, и задание выполнит аккуратно, – заверил его телохранитель.
Они сели и поехали. На одной из остановок красивый китаец вышел по делам, а Дэйв стал на гаджете набирать оплату рекламы в сети. Через пять минут все было готово. Женский клуб и весь огромный механизм рекламы запущен! Не задаром. На данный момент это удовольствие обошлось ему в 900 тысяч баксов. Окупиться или нет? Дэйв нутром чувствовал, что все выгорит. И в тоже время понимал, что он перешагнул какую-то грань, которую всегда раньше обходил стороной.
***
Ровно в 12-00, как и было договорено, в квартиру прибыл его дед и какой-то мужик. Честно говоря, Дэйв ожидал увидеть старикашку лет за 60, но мужчине явно только-только стукнул тридцатник, он был свеж и бодр, и улыбчив.
– Добрый день! Кажется, Вы – Дэйв Гнески?
– Добрый… Да… – вяло мямлил хозяин квартиры – этому ухоженному парню ему совсем не хотелось живописать о своих горестях интимного характера.
– Правда, мой внучок – красавчик? Девки так и бегают за ним табунами, – засмеялся непонятно к чему Даниил. – Это доктор Владимир Фролов. Очень компанейский парень, так что не надо его смущаться!
– Хотите чаю? – предложил парень, так как от слов деда ему захотелось бежать, куда глаза глядят, а не подробно все рассказывать.
– Вот выдумал! Мы только что поели, давай, веди нас к себе, все показывай и рассказывай! – продолжал, как всегда, командовать Тверин.
У Дэйва подкашивались ноги. И чего ему было плохо с Беркли? Тот толстый боров, что его лечил, да и сам Стивен почему не вызывали в нем столь жгучего стыда, как эти двое. Нехотя провел их в зал. Они не сели на диваны, а продолжали стоять и ждать. Совсем смутившись и ругая себя почем зря, он принес из спальни банки с лекарствами и молча поставил на стол.
– Так-так… – задумчиво поскреб пятерней подбородок Владимир.
Дед тоже схватил какую-то банку и читал название. Повисло вообще тягостное молчание. Потом эти двое менялись банками по очереди. Дэйв почти не дышал. Почему именно ему в 15 лет приходиться признаваться, что он почти инвалид? Перед глазами мелькали лица Сарана, Жени, еще троих парней с того злополучного дня, когда не стало Индиры, Вилен, Каролина Хват с отцом и неизвестные тени других…
– Очень серьезный боекомплект, – заявил вдруг врач. – И все, правда, так плохо? Расскажи в чем проблема?
Дед Даниил тоже уставился на внука как ястреб. Дэйв почувствовал себя маленьким мальчиком в незнакомом кабинете рядом с врачом с огромным шприцем в руке. Он судорожно вздохнул и не вымолвил ни слова.
– Так… Может быть, действительно, начнем с чая? – предложил Фролов.
– Сделаю… – еле слышно выдохнул Гнески и мгновенно скрылся на кухне.
Пока доставал три кружки и ставил в аппарат для приготовления, понял, что у него дрожат руки. Вот это новости! И еще он до усрачки боялся, что дед все расскажет родителям и бабе Клаве. Что он будет делать тогда? А если этот Фролов все растреплет прессе? Он тогда от позора даже 11 класс не закончит, не сможет ходить под издевательскими взглядами! И вообще, что ему тогда делать? Транспортироваться в Антарктиду или в Гималаи и жить в капсуле??? Случайно пнул дверцу шкафа коленкой, боль отдалась в мозгу и слегка отвлекла от грустных мыслей.
Вернувшись с чаем на подносе в комнату, он понял, что тут шли тихие дебаты. Похоже, дед горячился и категорично выступал против каких-то пилюль. Увидев пациента, гости как по команде прервались и стали заинтересованно протягивать руки к чашкам. Отпили слегка и пошли расспросы: как давно он принимает то или другое лекарство, доза и его ощущения. Также спросили, не хочет ли он что-то изменить.
– Хочу, но я в этом не разбираюсь.
– Это понятно, – улыбнулся Владимир. – Мы тут с Вашим дедушкой думаем заменить кое-что уколами и более натуральными препаратами, но для этого придется чаще встречаться. Скажем, два раза в неделю.
– Зачем? – Дэйв почувствовал, что у него холодеет на душе. – Раньше доктор приходил ко мне раз в месяц, и этого было достаточно. Вы хотите больше денег?
– Все затраты на лечение я возьму на себя, – встрял Даниил. – И это не обсуждается! Мы просто попробуем другой способ лечения, более безболезненный для тебя, но он требует тщательного наблюдения, чтобы быстро реагировать в случае надобности.
– Не волнуйтесь. Все пройдет гладко. В итоге Вы снизите эти дозы в разы, и будет реальное улучшение, но надо поработать сообща, – опять мило улыбался врач.
– А родители? И другие… Что они скажут, если Вы будите ко мне так часто ходить?
– Вы объявите, что я Ваш новый репетитор по биологии. Я, кстати, учу будущих студентов при поступлении в медицинские вузы. Не переживайте. Ваш секрет – это мой секрет. К тому же, наши семьи давно знакомы.
– Ты можешь спокойно доверять Фроловым, – ударил себя в грудь Даниил. – Я работал с его отцом очень долго и знаю Вову с пеленок! Он отличный парень и то, что молод – это огромный плюс! Он точно не впадет в маразм, – засмеялся опять дед.
– Вкусный чай. Может, поделитесь с нами Вашей историей? – завел ту же пластинку врач.
Дэйв пил чай, не останавливаясь. Потом отрицательно покачал головой.
– Ну, что ж… Давайте так. Я оставлю Вам только снотворное пока, а все остальное заберу с собой. И я приеду через пару часов и сделаю Вам первый укол. Потом встретимся в среду вечером. Затем в следующую субботу. Если будет надо, то я подвезу Вам другие лекарства. Договорились?
Он кивнул.
– Какие у Вас пожелания? – видимо Фролов думал, что все решает улыбка, и не снимал ее с лица.
– Если будут улучшения, и Вы все оставите в секрете, я Вас отблагодарю, – сдавленно пообещал Гнески.
– Ничего не надо! – отмахнулся врач. – Ваш дедушка меня не обидит, а улучшения я гарантирую уже весной! Тогда я пойду. Дождитесь меня через пару часов!
Врач ушел. А дед ходил и рассматривал квартиру, задавая ничего не значащие вопросы по интерьеру. Наконец в спальне, разглядывая огромное ложе, изрек:
– Это все из-за той девушки-индианки, да?
– Да, – признался внук.
– Почему ты не выкинешь эту кровать и не сменишь дизайн квартиры? Тебе нравиться мучиться? – прищурился Тверин.
«Потому что я должен отомстить, и кровать должна напоминать о случившемся!» – ответил он про себя, а вслух только выдавил:
– Не думаю, что настроение изменится из-за других обоев или постели. К тому же все деньги идут на компанию Гнески, где кто-то присваивает себе 65% выгоды…
– Ну-ну! Не надо сюда путать и меня! Я к твоим несчастиям ни при чем, – отмахнулся дед.
Глава 14
15 декабря, воскресенье
Маман полностью припахала Орлана. Словно она обладала телепатией и передачей мыслей на расстоянии с китайцами из училища. Он пыхтел и не знал как иначе объяснить, что сегодня занимается первый раз уборкой в доме. Или он наказан? Вчера, когда он вернулся, мать поставила руки в бока и допытывалась, отчего он столь счастливый? Вечером заметила, что он совсем не голоден и ест свой контейнер играючи…
– И чтобы было идеально чисто! Не забудь натереть раковину мягкой тряпкой до блеска, также выйди и протри входную дверь с наружной стороны! – продолжала командовать родительница.
– А если меня кто-то увидит? – засопел сын.
– И что? Умрешь, что ли???
Он опустил понуро голову. Домыл пол. Протер тряпкой везде пыль. Надраил раковину, затем хотел тихо слинять на улицу, пока мать не видит…
– Куда собрался?!?! – как сирена заорала Заграва. – Туалет не чищен, душевая не выскоблена, дверь даже и не начинал протирать! Кто за тебя это должен делать???
– Мамочка, но ведь раньше я этого не делал! – взвыл он просительно. – Можно я пойду погуляю?
– Только в том случае, если и мне принесешь что-то вкусное или ценное…
– В смысле?
– В прямом! Почему ты должен брать с собой еще один контейнер бесплатно? Отрабатывай! Здоровый лоб уже! Скоро меня переплюнешь по росту, а ответственности ноль! Или не хочешь брать еду на учебу?
– Хочу!
– Тогда с моющими средствами чисти хорошенько унитаз и душ, дверь протри. Потом сходишь по моим поручениям в магазин и по делам…
– Выходит, у меня теперь даже времени дышать не будет? – совсем офонарел сын.
– Какое время? Какая свобода??? Ты что решил тут в демократию поиграть?! Я тебе сегодня устрою и вольное дыхание, и свободное падение… Если ступишь без моего согласия за дверь, то там и ночуй! А плохо отдерешь санузел – получишь хавку только в 12 ночи! Понял? Ишь ты! Я его холю и лелею, а он с богатенькими пацанами балуется… А домой шиш приносит! Нет бы сначала матери кусок хлеба принести, а потом тунеядничать… Ан нет! Все наоборот! Но знай: я так жить не согласна! И больше поблажек не будет!
Моющее воняло просто нещадно, а мать совсем озверела – требовала и требовала перемывать! Только с четвертой попытки согласилась с его трудами и дала добро пахать дальше. Орлан работал и думал… Думал и работал… Совсем стыдно было мыть дверь со стороны подъезда – как на зло трое человек прошли мимо и смотрели, что он делает. Какая-то бабка остановилась и варнякала: «Роботов что ли нет? Выходит, Шкварки самые чистюли в доме! Выпендрежники!» Орлан готов был провалиться под землю, но ничего не мог изменить.
Потом бегал с заданиями аж 12 раз! Когда, в конце концов зашел последний раз с улицы, Заграва прищурилась и выдала:
– Так и быть! Теперь можешь идти и погулять!
– Можно попить?!
– Ааааа… Вот так всегда! Все на мою доброту и надеешься! Ладно, так и быть! – мать кинула ему полторалитровую бутылку с жидкостью зеленого цвета. Орлан сразу присосался: было слишком сладко, и в тоже время он не мог оторваться… – Знай, это тебе на всю неделю! Так что, если выпьешь все сейчас, потом не проси! По контейнеру буду давать только на практику. И вообще: целуй маму и благодари, что я у тебя щедрая и благодушная! На все тебе даю и ничего не требую взамен!
Пацаненок тихо вздохнул, чмокнул мать и полез к себе на балкон. Сегодня он уснул гораздо раньше, чем вчера.
***
16 декабря, понедельник
Дэйв как-то странно себя ощущал. Вот странно и все. Не как обычно. В «Тренажерке» на входе с ним здоровались пацаны, некоторые заискивающе улыбались. Жиган пытался что-то парить про съемки крутецких коротких роликов, как здорово смотреться в таких видео спортсмену, а их клуб получит бешеные рейтинги на уровне Мега-города. Он только отмахнулся. И замер. Словно приведение, появился в пролете коридора Саран. Наверное, подсознательно блондин считал, что вырубил своего врага раз и навсегда, но нет!
– Можно вести спортивную передачу со спины, так что даже лицо ни разу не мелькнет. Может, попробуем? Ведь только с твоего разрешения все будет опубликовано. И времени на это надо лишь секунд 20-40! – продолжал горячо убеждать Жиган.
А Саран тем временем зашел в его же раздевалку. Гнески передернул плечами:
– Отвали! Меня это совсем не колышет!
Он быстро преодолел оставшиеся пару метров, открыл дверь в раздевалку и оказался перед Женей, который по-приятельски похлопывал Сарана по плечу. Друзья мигом повернулись к нему.
– Что? – уставился Женя.
– Пришел со всеми попрощаться? – окрысился Дэйв на Сарана.
– Ты опух? – Саран открыл рот от удивления.
– Тогда пошли на тренировку вместе! Будешь меня спаринговать!!! – блондин почти навис над врагом.
– Чего? – вклинился между ними Жека. – Какая муха тебя кусает? Он что тебе должен? Ему еще надо прийти в норму на облегченных занятиях! Мало того, что он из-за тебя столько болел и пропустил?
– Да, млять, мало! И твоя задница и его у меня вот здесь! – Дэйв провел рукой по горлу. – Выродки оба! Я не собираюсь предоставлять ему здесь курорт! Раз пришел, то значит сразу в строй! Нет – пусть не появляется!!! Понятно?!
– Да ты охренел, я смотрю! – Женя набычился. – Кто тебе разрешает здесь командовать?! Ты здесь никто и никому нет до тебя дела! Переодевайся и шуруй к своему тренеру, а то Вилену скажу – мигом отсюда вылетишь!
– ЧТО?!?! Ты думаешь, что ты именно тот сорт дерьма, ради которого Вилен откажется от меня?! Ты здорово ошибаешься! Вы оба – полная лажа и ссыкло!!! Все у вас из-за угла, удары ножом в спину!!! В гробу и белых тапках я вас видал обоих!!! Что уставились??? Бедные и больные дегенераты!!! Выродки! Если сейчас же этот гондон Саран не пойдет со мной на ринг, я объявлю на весь Мега-город, что клуб «Тренажерка» – говно собачье, что здесь нет ни одного спортсмена без допинга, и буду наблюдать все ваши телодвижения перед главным тренером, чтобы объяснить, как так вышло!!!
– Ни хрена ты не сделаешь! – взвыл Саран за спиной у Жени, пока тот уничтожающе разглядывал Гнески. – Иначе мы тебя прямо здесь и закопаем!!!
– Да неужели?! – осклабился Дэйв, и вместо того, чтобы продолжать дальше ругаться словесно, схватил рюкзак, огрел им по морде Женю и тут же кинулся на Сарана. Он добрался до шеи убийцы и на мгновение исполнил свою заветную мечту – придавил врага со всей силы, но тут же на него сзади набросился Женя, взял в захват за горло и потянул на себя. Дэйв отпустил Сарана и вцепился в руки, сомкнутые на собственном горле, одновременно пытаясь достать схватившего ногами. Саран пришел в себя и ударил его под дых. Раз. Два. Три… Гнески отчаянно сопротивлялся, но никак не мог снять удушающее кольцо с шеи. В кое-то мгновение ему показалось, что это его конец, так как Саран крикнул Жене нагнуть его и с размаху пнул коленкой по лицу.
– Гнески бьют!!! – послышало откуда-то сбоку.
Второй удар коленкой оставил на спортивных брюках Сарана кровь Дэйва, но тот, естественно, и не думал останавливаться. Замахнулся снова. И тут вбежало человек пять ребят-боксеров и Жиган.
– Вы что творите??? – послышалось со всех сторон.
– Пошли вон! Вас сюда не приглашали! – противно взвизгнул Саран, но кто-то встал между ним и Гнески. Женя еще раз стиснул ему горло и выпустил. Парень рухнул как мешок на пол. Не мог отдышаться и кашлял. Кровь сочилась по всему лицу. Или так только казалось?
Жиган и какой-то боксер подняли его и поволокли в медпункт. Там ему оказывали первую помощь. Блондин был ко всему безучастный. Лишь в голове мелькали кадры происшедшего, и гудело сознание, что он проиграл полностью… На вопросы не отвечал. Доктор ликвидировал у пострадавшего кровоподтек на левой щеке, вставил затычки в ноздри, чтобы не шла кровь, и ощупывал нос: сломан или нет? Вместо тренировки Дэйв поехал в больницу на рентген. Потом в школу. Выглядел он ужасно. Но ему было пофиг на все. Апатия. Нос, как выяснилось, не сломан.
Драка была плохая идея. Так как приехали родители. Оба. Мама, казалось, сразу постарела лет на десять. Рядом порхала Заира Великолепная, подвывая, что в жизни не видела подобного зверства. А он заявил, что хочет учиться, и все могут быть свободны. На уговоры рассказать, что случилось, и поехать домой отдыхать, не реагировал. В конце концов, Гнески таки пришел в класс и сидел в избитом виде целый учебный день. Макс молчал и даже не читал. Одноклассники тоже были очень молчаливы. Особенно Мария и Галина со второй парты среднего ряда. Китайцы тихонько переговаривались на своем языке. Эколог-учитель делал странные акценты на английском языке, хотя так внимательно его не слушали, кажется, никогда.
Вечером приехал дед с Фроловым. Отдали ему одну из банок доктора Беркли и привезли 7 новых лекарств дополнительно. Долго что-то рассказывали о жизни и оптимизме. Он кивал, чтобы отцепились быстрее…
***
17 декабря, вторник
Гу Ли решил подождать его в машине возле «Тренажерки», хотя он сказал, что это лишнее.
– Меня с позором выгонят с работы. Даже если я буду совсем ни причем, меня потом нигде не возьмут, – насупившись, уведомлял охранник.
«Как всегда, только забота о собственной шкуре», – безразлично подумал Дэйв и едва приоткрыл дверцу лимузина, как ему позвонили со склада прослушек. Инстинктивно закрыв дверь назад, он выслушал и узнал, что на этот момент раскупили абсолютно весь товар.
– Почему Вы не сказали раньше, что продукция заканчивается? Вы что идиоты? – закатив глаза, спросил он в изнеможении.
– Мы ждем Ваших распоряжений. Вы же говорили вчера, что сами скажите, что делать, вот мы и ждали, когда Вы приедете. Как нам теперь действовать?
Минут десять он раздавал устные «люблю» бригадиру в пересмешку с распоряжениями. Только выключил гаджет и повернулся к дверце как уперся взглядом в глаза Вилену Григорьевичу. Главный тренер его внимательно разглядывал:
– Так измотался, что нет сил выйти из машины? Помочь?
– Нет. Я сам, – хмуро сообщил Гнески, соображая, что главный тренер подкрался к машине незаметно и что он мог понять из обрывков разговора. Прикинул: в принципе, ничего.
Гу Ли тоже вылез и был третьей негласной стороной общих смотрин Дэйва. Вилен поджал губы. Спортсмены за его спиной жались кучкой.
– Пройдешь внутрь? – предложил главный тренер. – Можешь даже взять своего телохранителя.
– Сам справлюсь, – передернул плечами блондин и под молчаливыми, но красноречивыми взглядами вошел в клуб и сразу завернул к главному тренеру в кабинет.
Вилен задумчиво налил ему воды без вопросов, подал, сел на свое место.
– Я тебя внимательно слушаю.
– И что я должен рассказать? – постучав по столу костяшками пальцев, спросил Гнески.
– Как ты взвинчен. Взбешен. Обижен. Хочешь растоптать мой клуб в порошок. Разве нет? – Вилен задумчиво потер рукой подбородок.
– С чего Вы взяли?
– Ты зафиксировал вчерашнее в больнице. Показался директору, а у нее муж, между прочим, в горсовете. Родители в курсе. Весь класс в шоке. Те, кто тебя видели вчера, подумали, что небо поменялось с землей: раз можно избить звезду Мега-города, то что говорить за обычных людей? Я не прав? Или что-то недоперечислил?
– Вы когда-то мне помогли… – почесал рукой подбородок парень. – И здорово.
– Так мы в расчете тогда? – прищурился Вилен Григорьевич.
– Сколько приносит в месяц «Тренажерка»? Мне интересно.
– Не скажу, что много, но и не мало. Чистой прибыли около 1-3 миллионов долларов.
– Надо же! Похоже, я вкладываю деньги совсем не туда, куда надо… У Вас же частное предприятие?
– Точно. Но я всегда приветствую и поощряю желающих со мной сотрудничать.
– И как?
– Взаимная реклама. Мои ребята на помощь. Мало ли что надо.
– Ага… – Дэйв закусил слегка губу.
– Раз ты столь плотно интересуешься, то могу сказать, что я готов и к совместному сотрудничеству. Скажем, если ты будешь оговоренным способом рекламировать мой спортивный клуб каждые 3 месяца в течение 10 лет, то я готов выделить тебе 10% своей доли.
– А участие в доле подразумевает и участие в расходах?
Вилен довольно улыбнулся.
– Только если ты станешь совсем непопулярен и толст.
Дэйв хмыкнул.
– Все было бы по-другому, не будь я вчера в совсем ином месте, – откинулся в кресле тренер. – Правильно, конечно, я должен был быть здесь и не допустить драки, но у меня наметились неотложные дела.
– Вы думаете, что я уже совсем без рейтингов, если реклама со мной стоит так дешево.
– Вовсе нет. Просто к 10% доли также прилагается и помощь по управлению «Тренажеркой». Разве тебе это неинтересно?
– Я смогу приказывать Жене и Сарану? Другим парням?
– Когда меня не будет, твое слово будет иметь вес. Итак, ребята заступились за тебя. Жиган, говорят, даже плакал от расстройства, что не позвал на помощь раньше. Вначале он думал, что ты с парнями шутишь.
– Мне надо подумать. Кстати, Саран сегодня в клубе?
– Нет. Думай в свое удовольствие до конца года. А я на всякий случай приготовлю договора.
– Ни при каких условиях я не буду сниматься каждые 3 месяца.
– А как на счет раз в полгода? Обмозгуй на досуге.
– Пусть тренер со мной задержится, раз мы сегодня начали с разговоров.
– Обязательно. И, Дэйв, я уверен, что мы оба с тобой заинтересованы друг в друге, так что не делай поспешных выводов. О клубе тоже.
Гнески кивнул и пошел на тренировку. Школу он тоже не собирался пропускать.
***
Неизвестно почему, но именно под праздники на Орлана накатывала беспричинная тоска. Вернее наоборот, причины выпячивались из ярких подарков в каждой витрине, из броских декораций к праздникам по всему 2 району, ажиотажу вокруг… Даже кожкэш некоторых людей начинал пестрить поздравлениями и пожеланиями приятных покупок. Шкварок вздохнул. Только раз в жизни он спокойно воспринял Новый год и его приближение – в прошлом году в спортивной школе. Да, и там он не был супербогат, но зато участвовал полностью во всех приготовлениях с Михаилом Ивановичем и другими хайтек-механиками, Стеценко, пацанами… И даже тогда он был чем-то недоволен! Сейчас прошедшее время вспоминалось как сплошной рай, а беды казались малюсенькими и незначительными… В столь юном возрасте его душа познала мучения стариков про молодость, только в своем ключе…
Прямо в вестибюле элитной школы устроили предновогоднюю ярмарку. Орлан стоял возле прилавка с изделиями из жареной курятины и лишь ловил запахи подаваемых другим блюд. Не мог тронуться с места. Умом понимал: сколько ни стой – ничего не обломится, но ноги отказывались идти дальше. Денег на дорогущую (и наверняка настоящую, а не соевую) курицу у него не было. Другие школьники весело сновали вокруг от одной точки питания к другой, от пятого сувенирного лотка к десятому. А он стоял. Честно говоря, у него была единственная надежда – встретить Беркли, но сердцем чувствовал, насколько она тухлая.
– Знаешь, я ничего не буду говорить тебе за внешний вид, твоя внешность – исключительно твое дело, но перекусить ты просто обязан! – подошел старшеклассник-брюнет и начал придирчиво оглядывать ассортимент. Рядом с ним показался кто-то знакомый. У Орлана засосало под ложечкой, когда понял, что это Гнески. Вид у звездного блондина был просто зверский: место красоты заняло месиво из сине-лиловых оттенков на щеке, темные губы и нос… Просто ужас, если честно!!! – Выбирай: что ты хочешь?
– У меня нет аппетита, – скривился Гнески. – И тут не особо пахнет, если ты не заметил…
– Нормально здесь все! Только глянь на этого паренька! – ткнул брюнет прямо в Орлана.
Конечно, он должен был слинять в момент этих слов, но остался стоять. Видимо он, и правда, просто тормоз по жизни? Гнески повернулся к нему всем корпусом и осмотрел тяжелым взглядом. Вторая часть лица у блондина была еще узнаваема.
– Да это местный бомж. Стоит и ждет – кто покормит. Ему иногда Беркли подает, – громко заявил чертов Гнески на всю округу.
Орлан сжался. Сглотнул. Обернулся: многие ли слышали? Брюнет тоже внимательно его разглядывал:
– Значит, так, – начал диктовать буфетчице незнакомый парень. – Две порции ножек в панировке и одну шаурму.
– Ты чего??? – удивился блондин.
– Да, мы не едим шаурму, но это не для нас.
– Угостишь вот этого??? – придушенно простонал Гнески.
– Да.
– И какой ты мне после этого друг???
– Богатые должны помогать бедным, иначе на богачей некому будет работать.
– А как же роботы? Их что ли мало??? – навис блондин над брюнетом, но тот уже расплачивался.
– Под праздники особо видна бездна классового неравенства. Сам сказал – себе он ничего не купит. Но благие дела скрашивают острые углы, и даже в своих собственных глазах я буду выглядеть лучше!
– Ну, знаешь, – сцепив зубы, пробормотал Гнески и резко направился в сторону элитной половины школы.
Брюнет улыбнулся ему, Орлану:
– Ты же ешь шаурму, правда?
– Не пробовал, но я все ем! – заверил мальчишка, сильно сомневаясь, что друг Гнески даст ему что-либо съедобное.
– Дайте дополнительный контейнер, пожалуйста, и еще одну «колу» литровую, – продолжал заказывать незнакомец. – А можно спросить: ты озадачиваешься своим будущим, в смысле профессией? – это уже к Орлану.
– Да, собираюсь учиться на архитектора в 4 районе.
– В четвертом?
– Ага.
– А ближе почему не идешь? Нет денег на обучение?
– Не берут… У меня было не все гладко с поведением… – разглядывая, что парню уже подают заказ, еле плел языком голодный Шкварок, опасаясь, что ничего не получит в последний момент.
– Интересно, однако… Ты воровал из магазинов?
Орлан сглотнул и сжал кулаки помимо воли.
– Нет. Избил однажды этого Гнески. Он такой… такой… Не выдержал я, короче, что у него все есть, а он еще надо мной издевается…
– И когда это было?
– Позапрошлым летом.
– Вот как… – задумчиво почесал голову брюнет, отошел к столику, стал из двух контейнеров с курицей понемногу отбирать в третий. – И ты до сих пор точишь на него зуб?
– Нет. Я был неправ, – совсем опустил голову Орлан. Смотрел себе под ноги. И почему все так взаимосвязано? И зачем он треплется этому пацану о том, о чем со всеми молчал. Это из-за курицы, да? Он стал сам себе противен и просто ждал, когда незнакомец уйдет. А тот пошуршал-пошуршал пакетами, вложил молча ему в руку один и молча ушел.
Вокруг продолжала шуметь ярмарка. Оглянувшись, что никто на него не смотрит, Орлан залез в пакет. Там была лепешка с каким-то наполнителем, «кола» и почти целый контейнер куриных ножек. Не веря себе, присел на краешек одного из стульев и вперемешку со слезами ел свое нежданно свалившее счастье.
***
– Чего не ешь? – как ни в чем не бывало, спросил Макс.
– А с чего ты вдруг стал благотворителем? Что-то я раньше не замечал за тобой добрых дел: сборы на лечение больных детей, катаклизмы и все остальное проносилось мимо тебя… Вдруг бац! – и этому вшивотному пацану ты накрываешь поляну наравне со мной!!! Потрудись объяснить! – тихо, но ожесточенно повернулся Дэйв к Кваснецову. – Я жду членораздельных слов!
– По поводу членов… – попытался вставить свои пять копеек и Паша Черный, но друзья мигом, как по команде, оба крикнули ему: «Заткнись!» Паша еще что-то побухтел себе под нос на их счет и на счет жареной курятины, которую Макс притащил прямо в мини-конференц-зал.
– Совершенно с тобой согласен, – спокойно отвечал брюнет, – Да, я никогда не скидываюсь на эти «благотворительные акции добра», так как слишком хорошо знаю, что деньги от них оседают вовсе не в карманах объявленных просителей, а у толстосумов. Поэтому и не сдаю. Но я не могу пройти и не помочь человеку, которому нужна малая толика, и когда вижу реальную необходимость. Этот пацан завтра уже меня не вспомнит, да и ты забудешь. К тому же, как я уже говорил, мне хочется перед праздниками сделать праздник кому-то еще. Вот и все.
Дэйв напряженно смотрел на Макса и очень внимательно слушал его объяснение. Логично? Логично! Но все беды начались с этого зеленоглазого придурка, который толком и не ответил за свои дела, а теперь то Беркли, то еще хуже – Кваснецов взялись его курировать!
– У тебя есть конкретные пожелания: чтобы я вообще никому не помогал никогда или только этому парню? – воззрился на него Макс.
– Просто пообещай не помогать этому конкретному… хм… Не помогай ему! – с болью выдавил из себя Дэйв.
– Окей, – улыбнулся брюнет. – Но я рад, что ты оставляешь мне возможность быть иногда человеком с другими, а то меня иногда так и подмывает посочувствовать бомжам, а против природы идти тяжело…
Дэйв вздохнул.
– И давай жрать курицу, она остыла уже десять раз.
Блондин снова вздохнул, вытащил одну лапу и стал напоказ жевать, хотя желания было ноль. Надо сказать, что в этом году у них был необычный второй триместр. Вместо спорта и киберспорта они все дружно выбрали учебные дисциплины и, конечно, администрация пошла у них на поводу. Но только не Тертышный. Олег Тихонович как раз набрал себе лекций в универе и появлялся в школе редко, зато теперь были залетные учителя. Сегодня, например, должен прийти инструктор по продвижению бизнеса.
Потихоньку подтянулись одноклассники. Из-за того, что Дэйв вяло ел, ему взялись помогать все остальные, включая Пашку Черного и китайцев. Нарисовалась пикантная картина: вокруг элитные кресла с установленными переносными столиками для электроники и 8 харь, столпившихся вокруг Гнески, жующих курятину и запивающих по кругу двумя бутылками «колы».
– Так-так! – вбежал поджарый мужичок лет 27. – Ага, уже вижу и нестандартный подход Вашей школы к учебе! И как это объяснить?
– Ну, Вы же учитель – Вам и объяснять, – ответил дохомячивающий Макс.
– Точно! – на удивление обрадовался лектор. – Стало быть, празднуете помпезные новости, что сегодня у Вас выступает сам инструктор Рожков из горсовета! Конечно! Это надо отметить! Можно и мне кусок? – мужик не постеснялся взять один из двух оставшихся и начал громко жевать.
Так вместе, косясь друг на дружку, они доели, протерли салфетками руки и расселись по местам.
– Знаете, нам даже не сказали: какую тему Вы будете вести, поэтому мы и не готовились, – опять за всех признался Макс.
– Оно и не надо! Все, что нам необходимо: это позитивный настрой! Всегда и везде! Вы должны улыбаться, не смотря ни на какие обстоятельства! Почему?
– Идиотам проще жить, не так ли? – поднял руку Паша.
Рожков засмеялся.
– Нет и еще раз нет! Просто подумайте: как Вам повезло!!! Среди миллиардов населения планеты Ваши родители нашли друг друга и среди многих актов именно тот конкретный выстрелил – и в итоге появились Вы! Да Ваш шанс стать именно таким, каким Вы есть – 1 на триллион! И я не преувеличиваю… Даже, возможно, приуменьшаю, но нет никаких преувеличений! И смотрите, как Вам повезло: Вы все богаты, молоды, здоровы, красивы… Разве могут быть причины для грусти?
В классе стало тихо.
– А можно вопрос? – поднял руку Алекс.
– Давай, конечно!
– Я всегда прилежно учился, но в прошлом году провалил практикум. И если раньше у меня было предопределенное будущее – идти в управление семейным бизнесом, то теперь родители часто задают мне и знакомым вопросы: «Что для меня лучше? Куда идти учиться дальше? Где я пригожусь максимально?» Они перестали видеть во мне продолжателя традиций, а я прикладываю нечеловеческие усилия, чтобы опять доказать, что я достоин своего бывшего места. Вы считаете, что в этом тоже есть позитив? Кстати, мой профильный учитель отказался мне помогать. Это тоже сплошной плюс?!
