Наталья Киселева
Хрупкая для хищника
Глава 1. Серые облака.
За три месяца до основных событий…
Небо, затянутое серыми облаками. Мелкий противный дождь покрывал всё вокруг. Капли воды чеканили свою мелодию и со звуком ударялись о черный зонт, что прятал непослушные волосы от непогоды. Соленые слезы застыли в моих красных глазах. Три дня назад изменилась моя жизнь раз и навсегда. 72 часа я не спала и не ела, только поток слез и мысль о невозможности повернуть время вспять. Высокие деревья с пожелтевшими листьями скрывали от дождя надгробия могил. Здесь было тихо и неуютно. Сегодня я хоронила самого любимого и родного для меня человека – мою маму. До сих пор мне слышался ее голос, а тонкий аромат ее духов перемешался с запахом мокрой глины. Двое рабочих неторопливо погрузили закрытый гроб в заранее вырытую яму. И только когда глиняные комки стали стучать о крышку гроба, обтянутого лиловой тканью, я поняла, что никогда больше не увижу ее, не почувствую ласковые руки, что так нежно поглаживали меня по волосам. Никогда не смогу рассказать о своих бедах и нелепых ситуациях из школы. Всё закончилось. Мне осталась лишь глинистая насыпь, деревянный крест с черно-белой табличкой:
«Ирина Федоровна Соловьева Вечная память…»
Я уходила в полном одиночестве, наступая промокшими ногами в осенние лужи. За кованной черной оградой меня уже ждали две женщины, нервно покручивая в руках папку с документами. Впереди меня ждал интернат, других родственников не нашлось, а в графе «отец» стоял прочерк. Подавленное состояние и безразличие ко всему окружающему. Легковая машина, потертая временем, с визгом тронулась с места, оставляя за собой едкий запах гари и последнюю надежду, что все это сон. Несколько километров мы ехали в полном молчании, женщины театрально вздыхали, а я просто смотрела в окно. Дорога, что вела к кладбищу, была пустынна, окружена лишь редкими деревьями, ветви которых спускались, сочувствуя горю проезжающих мимо. Из пелены дождя навстречу нам неслись два огромных внедорожника, с удивительной легкостью они преградили путь нашей маленькой машине. Первая мысль была, что это кадр из какого-то боевика, но реальность была другой. Грузная женщина, что сидела на переднем сиденье с ярко-рыжими короткими волосами, стала возмущаться больше всех:
– Да что они себе позволяют. Бандиты! Вызывайте полицию, а я узнаю, что им нужно. – неохотно открыв дверь, она медленно вылезла из машины под капающий дождь.
Обрывки фраз доносились несмотря на закрытые окна.
– Что вы себе позволяете? Девяностые давно закончились! – возмущалась женщина в свойственной ей манере. – Пропустите нас немедленно!
– Вот. – лаконично ответил мужчина в черном пиджаке, протягивая женщине какие-то документы.
– Что это? Вы хоть знаете, кто я? Я государственный служащий! А вы мешаете мне выполнить свой долг и помочь этой несчастной девочке, которая осталась сироткой.
– Прочтите. – грозно ответил мужчина.
Маленькие глазки женщины стали бегать по страницам, и чем больше она читала, тем выражение на ее лице менялось. Быстрыми шагами она поспешила к нашей машине:
– Вероника, выходи. Поедешь с этими людьми. – почти скомандовала она.
– Что? Почему?
– Выходи, говорю! Не заставляй ждать уважаемых людей!
Представитель опеки тянула меня за рукав, а я не сильно сопротивлялась. Выбор стоял или детский дом, или черный автомобиль, что появился из неоткуда.
– Вот, Вероника, поедешь с этим мужчиной. – заискивающе проговорила женщина.
– Хорошо. – равнодушно произнесла я.
Задняя дверь внедорожника открылась, и мне помогли сесть. Последнее, что я услышала, перед тем как закрылась дверь, были слова мужчины:
– И не думайте продать квартиру этой девушки. Алексей Александрович будет расстроен, а его нельзя расстраивать!
– П-поняла.
Плавное движение машины заставило меня провалиться в негу сна. Водитель иногда посматривал в зеркало заднего вида, но не решался нарушить мой покой. Сон был беспокойным, я периодически вздрагивала, на подсознательном уровне боялась за свою жизнь. Все страхи ушли на второй план, когда машина остановилась около огромного загородного особняка. Двухэтажный дом впечатлял своими размерами и убранством. Перед входом действовал небольшой фонтан, даже в осенние дни его вода весело шумела. На каменных ступенях стояла девушка, одетая в розовое платье, а белокурые волосы аккуратно собраны в хвост. Дворецкий учтиво держал над ней зонт, принимая удар стихии на себя. В этой девушке я с легкостью узнала свою подругу по школе.
– Маша? – удивленно проговорила я.
– Вероника, мне так жаль… – девушка поджала губы и почти плача соболезновала мне.
Наше знакомство произошло в старших классах, когда она перешла в нашу обычную школу. Маша стала сразу всеобщей любимицей, как среди учителей, так и парней. Ведь высокое положение ее отца говорило само за себя. Ей прощали все: опоздание, незнание предмета и даже вызывающую школьную форму розового цвета. И только один из педагогов не разделял ликования остальных и не поддался всеобщей волне. Он строго и справедливо спрашивал всех, и, конечно, Маше пришлось что-то придумать с этим. Выходом стала я. Невысокая девушка с непослушными вьющимися волосами, вечно заплетенными в косу. Потертая форма говорила о денежных проблемах. А очки, которые я надевала для чтения, и вовсе отпугивали всех. Если первые дни мы общались исключительно из-за школьного предмета, то вскоре нашли общий язык, невзирая на разницу в деньгах. Я искренне помогала Маше с домашними заданиями, сначала по одному предмету, а потом и по всем. А я была рада хоть одной подруге. Один раз Маша проболталась, почему отец перевел ее в обычную школу, ведь с его деньгами он мог позволить не только частную школу, но и любую другую за границей. Все оказалось просто, Машка влюбилась и перестала посещать занятия, катаясь целыми днями на мопеде со своим парнем. Вот и сейчас она все так же невинно смотрела на меня и едва улыбалась.
– Я так рада, что папа успел.
– Успел? – переспросила я?
– Да, ой, пойдем в дом, покажу твою комнату и все расскажу. – Машка, схватив меня за руку, потащила за собой в огромный особняк.
Комната располагалась на втором этаже, первая дверь после лестницы. Я даже обрадовалась этому, потому что точно не перепутаю. Светлые тона присутствовали во всем: стены, плед и даже небольшой коврик у кровати.
– Вот, это теперь твоя комната. – с гордостью проговорила девушка.
– Маш, что происходит?
– Ой, точно, ты ничего не знаешь! Понимаешь, когда я узнала, что случилось с твоей мамой, то не могла поверить в это. Слухи быстро распространились по школе, а я не могла допустить, чтобы моя единственная подруга отправилась в детский дом. Поэтому я упросила отца, чтобы он взял над тобой опеку, ведь до совершеннолетия твоего всего несколько месяцев, да и у нас выпускные экзамены впереди.
– Ты это серьезно? Твой отец взял надо мной опеку?
– Да. – с улыбкой произнесла Маша.
Глава 2. Мой новый дом.
Эмоциональные качели раскачивались на обрыве горной реки, еще немного и могла упасть, но кто-то невидимый подхватывал меня и держал за руку. Мне больше не нужно было ехать в детский дом, теперь дом подруги на какое-то время станет моим пристанищем. Машка без устали щебетала, что мы сможем чаще общаться и вместе готовиться к экзаменам, а я с опаской понимала, что жизнь в этой золотой клетке не будет такой простой как раньше. Словно в подтверждение этих размышлений в комнату без стука вошла высокая женщина, в красивом сером приталенном платье. Ее шея и запястья рук были увешены золотыми цепочками, а на каждом пальце красовался огромный перстень.
– Прекрасно, я смотрю, ты и здесь уже заляпала весь пол. – недовольно пробурчала женщина.
– Познакомься, это моя мама, Ольга Ивановна. – не успела я и слова проронить, как женщина пошла в атаку:
– Моя дочь буквально умоляла нас с отцом спасти тебя от детского дома. Мой муж, человек с большой буквы, не мог позволить, чтобы лучшая подруга его единственной дочери попала в такие ужасные условия. У вас скоро выпускные экзамены и поступление в институт, поэтому здесь вы можете спокойно заниматься. Но в этом доме есть правила, которые нужно соблюдать. Около часа я слушала лекцию, что нельзя водить друзей, даже если предположить, что они у меня были. Список продолжался и продолжался, а я отчетливо понимала – самое страшное впереди. Стоило мне остаться в одиночестве, как я смогла осмотреть свое пристанище. Односпальная кровать, личная ванная комната и небольшой двустворчатый шкаф, наполовину заполнен одеждой. Все вещи подходили мне по размеру, но по расцветке и крою можно было сказать, что их шили в подвале заброшенного здания. Могла ли я этим возмутиться? Нет! Идти мне некуда, а это основная причина, по которой моего мнения никто не спросил. Тонкие струйки стекали по щекам, а я погружалась в сон.
Утром проснулась по привычке, выработанной годами. На часах 5:00, за окном ночная пелена плавно уступала последним ласковым лучам. Особняк еще спал. Серая толстовка и штаны спортивного кроя, неизменная коса с выбивающимися из нее локонами, все сборы заняли не больше десяти минут. Тихими шагами я проскользнула в коридор, а затем по лестнице вниз. На кухне меня встретила женщина, мягкие черты лица, округлая талия. Она явно не ожидала увидеть кого-то на кухне в столь раннее время.
– Доброе утро, могу чем-то помочь? – вежливо произнесла женщина.
– Здравствуйте, извините, что отвлекла, я просто хотела кружку чая.
– Обычно завтрак в девять утра.
– Извините. – Повернувшись на пятках, я была готова выйти из кухни.
– Подожди. Меня зовут Алина Игоревна, я помощница по хозяйству.
– А я Вероника.
– Вот и познакомились. – с улыбкой произнесла Антонина. – Присаживайся, я налью чай.
Мы быстро нашли общий язык с этой милой женщиной. Как оказалось, ее мучает бессонница, и поэтому она помогает утром повару. Включает духовку и сервирует стол. Также в доме есть дворецкий и несколько служанок, а охрана выставлена по периметру особняка. Зачем столько прислуги в доме, я не понимала, ведь моя мама делала все сама. Хоть у нас и была небольшая квартира, но нам было уютно в ней. А здесь огромный особняк, холодный и пустынный.
После завтрака я вернулась в свою комнату, мне не хотелось никого видеть, и больше всего боялась, что скажу или сделаю что-нибудь не так. Впрочем, до моей персоны никому не было дела. На семейные обеды и ужины меня никто не звал. Да и мне самой не хотелось появляться лишний раз на глаза Ольге Ивановне. Лишь вечером, когда особняк погрузился в тишину, в дверь слегка постучали, и на пороге появилась моя подруга.
– Вероник, ты сегодня ела? – с прямого вопроса начала Маша.
– Да, утром что-то ела, – безрадостно ответила я.
– Утром? Так всё, хватит. Пойдем на кухню, я видела в холодильнике мороженое. – Девушка схватила меня за руку и потащила за собой, а я не особо сопротивлялась.
Огромное ведро ванильного мороженого с варёной сгущенкой и кусочками грецкого ореха вызывало аппетит одним своим видом. В животе предательски заурчало, а я уже представляла себе этот волшебный вкус.
– Держи. – подруга протянула мне столовую ложку, и мы, как две сладкоежки, стали уплетать заветное лакомство.
– Ник, я понимаю, тебе сейчас плохо, но так нельзя. Сидя в комнате, ты только больше погружаешься в свои мысли о маме.
– Я не могу… не могу по-другому. – тихо прошептала я.
– Знаю. Уверена, Ирина Федоровна не одобрила бы, что ты забросила учебу. – в этих словах действительно была доля правды.
Мама всегда повторяла, что нужно хорошо учиться, чтобы получить профессию и добиться всего в жизни. И я четко следовала этим словам. Не ходила после школы гулять с одноклассницами, а потом и вовсе отдалилась от них, в свободное время проводила среди пыльных книг. Вот и сейчас мне показалось это идеальным решением, чтобы скрыть свои чувства. Выдавив из себя легкую улыбку, произнесла:
– Ты права, Маш, скоро экзамены, да и поступать нужно.
– Вот и славно. Мы еще долго разговаривали ни о чем на кухне и поедали мороженое, только за полночь разошлись по своим комнатам. Несколько дней я практически не выходила из комнаты и увязла в книгах, которые охранники так заботливо принесли. Все труды были не напрасны, и уже через десять дней все выпускные экзамены остались позади, а я смогла немного выдохнуть. Конечно, моя помощь пригодилась и Маше, и она сдала тот самый предмет на твердую четверку. Ольга Ивановна так гордилась своей дочерью, что ставила ее практически в один ряд с известными учеными. Мне же оставалось не обращать на это никакого внимания, кто я такая, чтобы снимать розовые очки. Алексей Александрович за все это время один раз только присутствовал на ужине, проронил несколько слов, а потом удалился в кабинет.
– Вероника, ты спишь? – Раздался шепот в полной темноте. Сначала мне показалось, что это разыгралось воображение, но приоткрытая дверь и свет из коридора говорили, что кто-то вошел.
– Вероника?
– Маш, это ты?
– Да.
– Почему шепотом? – Удивленно спросила я.
– Пойдем со мной.
– Куда?
– В ночной клуб.
– Ты с ума сошла?
– Тихо, все думают, что мы спим. – Шипяще произнесла подруга и жестом показала потише.
– Я никуда не пойду. – Решительно заявила я.
– Пошли, ну хоть разочек.
– Нет, и не упрашивай.
– Какая ты бука. Если что, прикрой меня.
– Что значит «если что»? – Ответа на вопрос не последовало, только шуршание шагов и скрип двери. – Ну капец. Мне ее еще и прикрывать.
Ночной клуб. Дмитрий.
За стеклом располагался огромный кабинет, погруженный в полумрак, лишь одинокий светильник на дубовом столе тускло освещал помещение. Сочетание чёрной кожи и натурального дерева говорило о статусе владельца, но вся роскошь скрывалась во тьме. Я сидел, облокотившись на спинку кресла из крокодиловой кожи, кто-то считал это вычурно или «плохим вкусом», и только я знал, сколько человек съели эти твари. Неизменно чёрный, приталенный костюм с белоснежной рубашкой сидели с иголочки. На запонках красовался герб моей семьи, так думали все, не решаясь спросить. Всё было фарсом: моя семья, родословная, герб. Только в зеркальном отражении я видел правду – себя! Всё, что у меня было: многомиллионные счета, влияние, статус, было воздвигнуто моими руками. Но об этом никто не узнает, все будут видеть перед собой несуществующего человека. «Красивого, щедрого, любящего». Каждый вечер я сидел в своем кабинете, вынашивая идеальный план мести, но сегодня всё мое внимание приковывала белокурая бестия. Девушка в неприлично коротком платье, усыпанном блестками. Десятки озверевших мужиков готовы были броситься на нее и утащить в темный угол. Изящная талия, длинные волосы, и только черты лица я никак не мог разглядеть из-за прожекторов.
– Зайди. – прорычал я. Дверь открылась, передо мной стоял мой помощник и правая рука Андрей. Мой верный соратник, профессиональный убийца и человек, который в любой компании «свой».
– Узнай, кто это? – жестом показывая на девушку в центре танцпола. Безмолвный кивок, и Андрей исчез в темноте, но уже через десять минут он вернулся с внушительной папкой в руках. Листая страницу за страницей, я расплывался в улыбке.
– Что же мне с тобой делать?
Глава 3. Неожиданный гость.
В особняке всё стихло, никто не заметил отсутствия Марии, или мне так казалось. Забившись в темный угол в своей комнате, я водила карандашом в небольшом блокноте, вырисовывая причудливые пейзажи. Рисование помогало мне справиться со своими эмоциями, привести мысли в порядок или просто скоротать время. Вот и сейчас я пыталась унять дрожь. Далеко за полночь дверь в комнату открылась, и еле стоящая на ногах Маша.
– Маша, что с тобой? – шептала я.
– Ик, всё пучком. Эту ночь мне пришлось ютиться на стуле за письменным столом. Моя подруга с трудом могла стоять на ногах, я была удивлена, как она смогла доехать до дома в таком состоянии. Уложив ее на свою кровать, я попыталась стереть остатки макияжа, чтобы утром никто не задавал лишних вопросов. Да, Маша была совершеннолетняя и могла делать всё, что хотела, но ее родители прекрасно понимали, что единственным рычагом давления были деньги, и они умело этим пользовались. А Маше приходилось сдерживать себя в определенных рамках. Очередная вылазка подруги осталась бы незамеченной, если не один гость, появившийся на пороге особняка в столь ранний час. За дверью слышались шаги, они хаотично перемещались из стороны в сторону. От этих звуков мой и без того хрупкий сон рассеялся, голова отливала свинцом, под глазами темнели синяки. Потерев руками лицо, я пыталась осознать, что уже не сплю, открывающаяся дверь окончательно вырвала меня из этого состояния.
– Вероника, ты не видела Машеньку? – не заботясь о моих личных границах, проговорила мать подруги.
Женщина окинула комнату строгим взглядом, подмечая все детали. Она не могла не заметить несколько капель акриловой краски на дорогом паркете или грифельную пыль, попавшую на письменный стол. С каждой секундой ее лицо все больше менялось, напоминая ужасную ведьму. Женщина развернулась и уже почти вышла из комнаты, как ее взгляд зацепился за мирно спящую дочь в моей кровати.
– Маша? Что ты здесь делаешь? – проговорила женщина, срываясь на крик, и в ту же секунду закрыла рот руками. Быстрыми движениями она прикрыла дверь и стала шёпотом звать Машу, дёргать за ногу:
– Маша? Доченька, ты меня слышишь? Просыпайся! Что здесь делаешь? Маша? – Девушка неохотно открыла глаза и, оценивающе ситуацию, предпочитала молчать.
– Маша, ты меня слышишь?
– Да, мам. Что ты здесь делаешь?
– Это я у тебя хочу спросить! Так, это мы обсудим позже. Сейчас тебе нужно быстро привести себя в порядок.
– Мам, что произошло?
– У нас очень важные гости, и ты должна быть просто неотразима.
– Всё встаю… – неохотно проговорила Маша.
– А ты… – повернувшись ко мне, прошипела женщина. – Ты не должна покидать этой комнаты, пока наши гости здесь. Всё это напоминало мне сказку, где злобная мачеха не пускала падчерицу померить туфельку. Боясь вызвать еще больший гнев, я просто кивнула, да и покидать комнату мне не очень-то и хотелось.
От лица Дмитрия:
Дорогой костюм, белоснежная рубашка и, конечно, золотые запонки. Несколько звонков, и вот я уже идеальный жених. На заднем сиденье моей машины два роскошных букета: один для невесты, второй для ее матери. Ювелирные украшения именитых брендов красиво упакованы в бархатные коробочки с атласными лентами. Машина плавно въехала на территорию загородного особняка. Сегодня я был один. Мой верный охранник, не покладая рук и других частей тела, работал всю ночь, загоняя бедную овечку в пасть к зверю. Взглянув на дорогие часы на левой руке, для себя отметил: «Как всегда вовремя». Походкой, достойной короля, я шел к заветной цели. С сегодняшнего дня жизнь в этом особняке изменится. В просторной гостиной в ожидании хозяев дома на стеклянном столике небрежно лежали букеты и подарки, а все окружающие бегали вокруг меня на цыпочках. Прислуга, которая сбивчиво спрашивала про кофе. Ольга Ивановна искала свою дочь, а отцу семейства пришлось развернуться на половине пути на работу. Со стороны я был холоден и безразличен, и только внутри меня я мог признать, что эта ситуация забавляла меня. Уже через час сам Соболев стоял передо мной и, переводя дух, пытался сохранить спокойствие.
– Добрый день, я немного похозяйничал. – начал я, показывая в руке стакан с виски.
– Здравствуйте, вы действительно застали нас врасплох. Простите, я не…
– Дмитрий Владимирович Золотницкий. – протягивая руку для приветствия.
– Алексей Александрович Соболев. – Мужчина внимательно сверлил меня взглядом, на секунду я даже почувствовал страх в его глазах, но быстро его замаскировал.
– Чем обязан вашему визиту, Дмитрий Владимирович?
– Опустим формальности, просто Дмитрий. Я здесь из-за вашей дочери.
– Маша? Что с ней?
– Она выходит замуж. За меня! На пороге комнаты застыла изумленная женщина, а Соболев не сводил с меня глаз.
– Что вы сейчас сказали? Я что-то плохо расслышал. – хватаясь за сердце проговорил Соболев.
– Добрый день, что здесь происходит? – с улыбкой произнесла Ольга Ивановна.
– Дорогая, ты представляешь, этот мужчина хочет жениться на ней, на дочери, на нашей малышке. – возмущался Соболев.
– Алексей, перестань так громко говорить, наш гость подумает, что мы не гостеприимны. И к тому же твоя дочка давно выросла, и ей исполнилось восемнадцать.
– Оля, ты себя слышишь? Маше только восемнадцать, она еще жизни не видела. – Невзирая на откровенное возмущение мужа, женщина подошла ко мне, а я, как истинный джентльмен, не смел сидеть в присутствии дамы.
– Доброе утро, эти цветы меркнут перед вашей красотой. – С едва заметной улыбкой произнес я. Огромный букет белых роз не мог оставить равнодушной ни одну женщину.
– О боги, какие цветы, вы знаете, как завладеть вниманием женщины. – Обстановка немного разрядилась, и даже Соболев сменил гнев на милость, расстегнул пуговицу на пиджаке и сел напротив меня.
– Дмитрий, прошу простить мое поведение, но все-таки хочу уточнить несколько вопросов.
– Я весь во внимании.
– Как давно у вас отношения с моей дочерью?
– Отношения? Очень часто любовь между супругами приходит в браке.
– Поясните. – Непонимающе на меня смотрела чета Соболевых.
Моя племянница учится в той же школе, которую закончила ваша дочь, только на два года младше. Иногда я привозил ее и забирал, конечно, от моего взора не могла скрыться красота Марии. Но, как вы понимаете, я не смел и подойти к ней, да и к тому же как бы это выглядело?
– Сейчас что изменилось? Разница в возрасте никуда не делась.
– Да, но Мария стала совершеннолетней.
– Именно поэтому вы явились в мой дом, навели переполох и просите руки моей дочери! Сейчас не средневековье, я не буду принуждать дочь к браку только потому, что у вас известная фамилия.
– О чем ты говоришь, дорогой?
– Дмитрий Золотницкий занимает место в первой десятке богатейших людей нашей страны, несмотря на свой юный возраст. – С вызовом посмотрел на меня Соболев. Я видел, как менялось настроение в этой семье. Как появлялись деньги в глазах женщины, и знал, что она сама отдаст свою дочь в мои руки. Но Соболев был непреклонен, но это только на первый взгляд.
– Алеш, ты совсем забыл, когда мы были с тобой молодые, какие глупости ты не делал, чтобы хоть раз увидеть меня. А тут посмотри, перед тобой сидит человек и просит руки твоей дочери в открытую, не прячась по темным углам. Да, согласна, для свадьбы еще рано, но пообщаться-то они могут? Сходить в ресторан или в театр, и к тому же мы будем знать, где наша дочь и с кем. – Ольга Ивановна имела огромное влияние на мужа, и под этим натиском бетонная стена дала трещину.
– У меня одно непреклонное условие: ваша дочь должна быть чиста и невинна.
