Наталья Мамлеева
Мой сводный Лёд
Глава 1
– Эй, мисс Фиаско, куда так спешишь?
Р-р, вот только его здесь не хватало! И так погода сегодня выдалась не самая радужная – слишком снежно, дорожки академии не успевают чистить, не говоря о том, что ветер буквально сносит с ног. Не зря неделю до Нового года назвали лютой.
Но, кажется, куталась в шарф и спешила в академию только я. Скосила взгляд на поравнявшегося со мной парня. Кошмарная ледышка чувствовал себя уверенно и вольготно даже при промозглом зимнем ветре. Ни одной снежинки в идеальной причёске благодаря его стихийной магии. Всё такой же великолепный: высокий, широкоплечий, одет с иголочки, но главное – это высокомерное выражение физиономии. Мысленно досчитала до трёх, чтобы не превратить снег под его ногами в воду.
– На экзамен, Эквуд. Мы с тобой на одном курсе, позволь напомнить. Не пойму, почему ты не спешишь? Мы опаздываем.
– Экзамен, точно, – театрально стукнул себя по лбу парень и широко ухмыльнулся. – Сдам. Какой предмет?
Как же он меня бесил! Особенно тем, что я прекрасно понимала: сдаст, даже не подготовленным – сдаст. Потому что это великолепный непрошибаемый, то есть непобедимый Лёд – лучший студент академии, мечта всех девушек и мой личный кошмар, от одного вида которого у меня скрипели зубы. От злости, разумеется.
– Особенности стихийной магии, – напомнила я и ускорила шаг, но парень всё равно меня догнал и даже положил руку на плечи.
Тут же сбросила наглую конечность и прожгла ледышку взглядом. Я всё время думала, что же в нём бесит больше: то, что он мой сводный братец, который постоянно меня поддевает, или то, что он потомок великих ледяных драконов, такой великолепный и всесильный, потому ему всё дается легко? Даже прикладывать усилия не приходится, но при этом строит из себя самого великолепного. Ну ничего! Я не сдамся. И не позволю ему быть лучшим! Докажу, что человеческие магини тоже кое на что способны.
– В этом семестре я точно сдам экзамены на высший бал, – произнесла я. – И у тебя больше не будет поводов называть меня мисс Фиаско.
– О, поводов в любом случае останется предостаточно! Вот только, – парень наклонился ниже, опалив меня морозным дыханием, – ты всегда будешь за моей спиной.
То есть вторая? Я не сразу нашлась с ответом, очарованная запахом морозного утра, всегда исходящим от братца, когда ты встаёшь рано-рано и подходишь к стеклу, на котором за ночь мороз нарисовал восхитительные узоры из инея…
Это даже не запах, а ощущения – прохлады и волшебства. И они так сильно не подходили этому проклятому Эквуду!
– Когда-нибудь я встану впереди.
– Этому не бывать, – прищурился парень, находясь непозволительно близко, выдыхая пар на мои губы.
Да он издевается! Я непроизвольно подалась вперёд и, смутившись собственной реакции, щёлкнула Лирея по носу. Парень распахнул от изумления глаза, мол, девчонка, как ты посмела? То-то же!
Хмыкнула и побежала в основное здание академии. На лестнице под навесом стряхнула с дублёнки снежок, сняла шапку и поспешила внутрь. Сдав верхнюю одежду в гардероб, направилась на второй этаж, в двести двадцатую аудиторию. Здесь уже собрался весь курс, старательно штудируя конспекты. На моё приближение они даже не отреагировали, а вот стоило подойти нашему небожителю – Непрошибаемому Льду – как все взгляды тут же устремились к нему. Парни поспешили поздороваться, а девушки – подобострастно улыбнуться. Тьфу!
Я встала рядом с соседкой по комнате – Иглаей Зайред, темноволосой и жгучей эзвейкой, в которую были влюблены почти все парни в академии. Она сильно оттеняла мою внешность, и на её фоне я казалась гадким утёнком. Да-да, той самой лучшей подругой, на фоне которой Иглая выглядела ещё роскошнее, но это не мешало нашей дружбе. Рядом с соседкой стоял Эрмес Торд – высокий долговязый парень со светло-карими глазами, больше даже жёлтыми, из-за чего его взгляд иногда казался змеиным. В роду Эрмеса когда-то водились драконы, но никому из его ныне живущих родственников способность к перевоплощению не передалась.
Зараза-Эквуд и тут выделялся, являясь одним из сильнейших воплощённых драконов. Нет-нет, это была претензия не к нему, просто за друга была обидно. Почему некоторым в жизни всё (а эти некоторые те ещё зазнайки!), а некоторым – лишь крохи (хотя они чудесные друзья)?
– Эх, вот потому он в тебя и влюблён, – прошептала подруга со вздохом, привалившись к стене. – Потому что ты не бегаешь за ним как собачка и не строишь глазки.
– Иглая-а-а, да не влюблён он в меня. Неужели и ты веришь в эти безумные слухи? Мы друг друга на дух не переносим!
Никто в академии не знал о наших родственных взаимоотношениях, поэтому ещё с первого курса нашу обоюдную ненависть нарекли проклятой любовью и ждали с замиранием сердца дальнейшего развития. Просто они не видели, как он мне ведро с водой на голову выливал, а потом спрашивал, почему такая смелая водница как я не остановила поток? Да-а-а, было это на первом курсе, с тех пор Лирей повзрослел, однако у меня хорошая память. И простить многие выходки я ему не могла до сих пор.
– Ты ещё не видела счётчик в холле? – ленно спросил Эрмес.
– Какой счётчик? – насторожилась я, подавшись вперёд к друзьям.
Чувствовало моё сердце подставу, ох чувствовало…
– Фильям Шеппард решил устроить тотализатор: поцелуетесь вы на предстоящем Снежном балу или нет, – сдала однокурсника подруга.
Я стрельнула взглядом в Фильяма – противного, конопатого рыжего задаваку. Не понимаю, как он ещё не вылетел из академии? Должно быть, благодаря угольным рудникам своей семьи.
– Там отсчитывается время до поцелуя, а также делаются ставки, – продолжила Иглая. – К слову, число тех, кто считает, что вы поцелуетесь, значительно превышает сомневающихся. Поэтому я вложилась во второй вариант, чтобы вывести побольше денег. Ты уж не разочаруй и держись от Лирея подальше!
– Я рада, что ты так веришь в меня, – улыбнулась я.
Хотя мне хотелось побиться головой об стену. Ну вот как можно было такое учудить? Какая лотерея? Какой счётчик? Да я скорее с ночным горшком поцелуюсь, чем с Лиреем!
Впрочем деньги лишними не бывают. А может, тоже поставить некоторую сумму «против»?..
– Я тоже поставил против, – прищурился Эрмес.
– Ты – прелесть! Лучший парень на свете!
Реакцию друга я не застала, отвлекшись на братца. Лирей рассмеялся в другом конце коридора. Я покосилась в его сторону. Собрал вокруг себя парней и девушек и травил им байки. Мы встретились взглядами. Этот гад широко улыбнулся – вот вечно выводил из себя, даже своей нахальной улыбкой, бесящей меня больше всего!
Единственное, что было в нём красивого – это глаза. Льдисто-голубые, настолько глубокие, что, казалось, я хожу по тонкому-тонкому льду и вот-вот провалюсь в бездонное озеро.
Внезапно рядом зачирикали. Я обернулась к лестнице – оттуда, через холл летели две маленькие бумажные птички. Одна из них села на плечо Лирея, вторая – на моё. Мы недоумённо переглянулись и приготовились слушать послание.
– Студентка Эльена Хайверт, вас вызывают к ректору. Срочно!
Но у нас экзамен! Вон уже и преподаватель дверь открыл, приглашая первых жертв. Но делать нечего – раз ректор вызвал, надо идти.
– Что ты натворила? – прищурилась Иглая.
– Ничего, – искренне ответила я. – Но меня гложет нехорошее предчувствие.
– Может, ректор тоже решил сделать ставку в тотализаторе? – хмыкнула подруга. – Только перед этим решил убедиться в искренности ваших чувств, чтобы ставка не прогорела, вот и вызвал.
– Не говори ерунды, – фыркнул Эрмес и бросил на подругу раздражённый взгляд.
Иглая закатила глаза, а я, повздыхав, побежала к ректору. Лирей подождал меня у лестницы.
– Что ты натворила, Хайверт?
– С чего ты взял, что я? – недоумённо спросила я. – Тебя ведь тоже вызвали.
– Меня вызвали исключительно как твоего опекуна, чтобы не приглашать в академию родителей. Я в этом уверен. Я лучший студент, в отличие от тебя.
– Это ещё неизвестно. Экзамены впереди, – поджала я губы. – И вдруг меня вызвали как твоего опекуна?
– Я на два месяца старше. Это невозможно. Идём, ходячая проблема.
Да чего он ко мне прицепился-то, а? Вечно обзывает, не даёт покоя, ещё и смотрит этими своими потрясающими глазищами. Иногда в моей голове рождался кровожадный план по пересадке Эквуду самых обычных карих глаз! Тогда я бы точно им не любовалась. Изредка. На короткие мгновения.
Удивительно, но до кабинета ректора мы дошли без лишних разговоров, хотя я была уверена, что Лирей не сдержится и скажет мне что-нибудь обидное. А он нет, сдержался. Умеет же, гад, когда хочет, но совершенно не пользуется!
В приёмной уже ждала милая секретарша – мисс Розали. Невысокая, с вечным пучком на голове и в круглых очках, за которыми она прятала потрясающие зелёные глаза.
– Добрый день, мисс Розали! – улыбнулась я и достала небольшую плиточку шоколада из сумки. – Это вам. К чаю.
Девушка улыбнулась и поблагодарила. Ей многие таскали шоколадки, потому что она была милейшим человеком на свете. А еще с её помощью можно было узнать расписание зачётов и экзаменов заранее. По очень-очень большой дружбе, разумеется.
Мисс Розали открыла дверь ректорской:
– Проходите, лорд Гринверс уже вас ожидает.
Поблагодарив, мы с братцем прошли вперёд, но застряли в дверях. И он, и я хотели пройти первыми, поэтому толкались и не пускали друг друга. Ректор кашлянул, привлекая к себе внимание, и мы с братом тут же отпрыгнули в разные стороны, чудесным образом оба оказавшись в кабинете.
– Присаживайтесь, студенты, – мужчина указал на два кресла впереди.
Одно – массивное, кожаное, роскошное, а второе – помельче, спинка короче, в общем, не такое презентабельное. Мы с Лиреем одновременно бросились к первому, но этот гад успел раньше, поэтому я едва не села ему на колени, но вовремя увернулась и грациозно приземлилась на оставшееся кресло. Мол, кому нужно это кожаное?
– Давно надо его поменять, – пробормотал себе под нос ректор и вздохнул. – Итак, у меня для вас задание. Сверхважное и ответственное. Готовы?
Мы даже переглянулись с Лиреем. У обоих в глазах читалось удивление. Нам доверяют что-то важное? Да я бы нам и живность какую-нибудь не доверила, не то что «важное»! Нет, одной мне – конечно, а вот вместе – это сущий кошмар. Мы уничтожим не просто предмет, а даже его упоминание в истории.
– Мы слушаем, лорд Гринверс, – наконец, надменно произнёс братец.
– Чудесно-чудесно… Вы ведь знаете, что Снежный бал уже через неделю? Его подготовкой в этом году занимается целительский факультет, но они сломали короны-артефакты, которые должны были стать символами этого года. Поэтому срочно нужны новые символы. Было решено сделать их из парных браслетов – как в позапрошлом году, помните?
Мы с Лиреем одновременно кивнули. Мы тогда были зелёными первокурсниками, и моего братца выбрали Принцем. Традиционно Принца выбирают заранее, а уже на балу он объявляет свою избранницу и дарит ей символ зимы. И почему-то Лирей ещё на первом курсе решил, что это забавно – сделать свою соперницу своей избранницей.
О, он гонялся за мной по всему залу, пытаясь нацепить на меня браслет, чтобы я стала его Принцессой, но в итоге я увернулась и он случайно нацепил браслет на Джезель – полненькую высокую девушку, в роду которой были великанши, и весь оставшийся вечер она таскала его на себе. Хорошие были времена! Я даже улыбнулась.
Дело в том, что снежные артефакты, изготавливаемые к балу, связывают Принца и Принцессу до рассвета – романтичная магия, способствующая сближению двух сердец. Уверена, в тот год Лирей задумал что-то дурное, поэтому я и сбежала от него – ещё чего, провести с этим зазнайкой почти сутки! Бр, даже в страшном сне такое не привидится.
До сих пор помню, как весь первый курс, приезжая на выходные или каникулы домой, я пряталась от него, потому что он то жука мне в тарелку подложит, то конспекты мои сожжёт, так что приходилось их по памяти переписывать, то высмеет меня за неуклюжесть. В общем, эпизодов для моей неприязни хватало.
– Помним, – наконец, одновременно ответили мы, ненадолго погрузившись в воспоминания.
– Прекрасно! Теперь к сути: в этом году браслеты должны зачаровать вы.
Минута на осознание… Как… мы?
– А других кандидатов не нашлось? – спросил братец, и я даже кивнула в ответ, проявив удивительное единодушие с Эквудом.
– Вы ведь знаете, что традиция такая: в подготовке Снежного бала должны участвовать исключительно студенты.
«Ваша прихоть – ваши проблемы», иными словами. Но не я была сторонницей введения Снежного бала, а многие поколения до нас! Вот пусть они и отдуваются. Нам-то за что? Я бы и без танцев обошлась.
– Мы не согласны! – одновременно выдохнули мы с Лиреем, и продолжил уже он: – Вы посмотрите на Хайверт, да она с такой сложной магией не справится.
Сверкнула на него взглядом. Гад! И чего мной прикрываться? Да, я намного слабее его, но это не повод выставлять меня неумёхой перед ректором. Между прочим, я не уступаю Эквуду по успеваемости.
– Вот поэтому в пару к ней идёте вы, – хмыкнул Гринверс. – Лучшие студенты академии, неужели вы не сможете? Уверен, вам такое под силу, более того – только вам и под силу, – поняв, что лесть на нас не действует, продолжил уже серьёзно: – Я уже всё решил, указ подписал. Пути назад нет.
– Но ведь это решение можно обжаловать как неправомерное? – уточнила я и нахмурилась. – Можно подать жалобу в Совет попечителей. Ничто не должно отвлекать нас со студентом Эквудом от экзаменов…
– Целительский факультет не жалуется, хотя они тоже из-за подготовки к балу отвлекаются от учёбы, – парировал ректор и уже более миролюбиво, но при этом ещё более подло добавил: – В конце концов, ваш отказ может отразиться в ваших дипломах в графе «неконфликтность». Вся академия за три года устала от ваших бесконечных перепалок. Вы видели счётчик внизу? – Я прикрыла глаза, а братец недоумённо вскинул брови. О, ему ещё не сказали! – Если не научитесь взаимодействовать, будет жирный минус в дипломе. Как вы понимаете, это понижает ваши шансы на поиски работы, а вы, студент Эквуд, можете не попасть на стажировку в Особый отдел министерства магии.
Братец напрягся. Это была его мечта. И единственное, к чему я никогда не цеплялась, а даже уважала. Мечты и цели должны быть у каждого.
– Это шантаж, – буркнула я.
– Это ваши перспективы в случае отказа, – парировал ректор и запустил пятерню в светло-каштановые волосы, уже тронутые сединой. – Так каков ваш ответ?
Мы молчали. А что сказать? Никто из нас не хотел плохой отметки в дипломе. Мы из кожи вон лезли (особенно я, естественно, так как Лирею всё давалось легко), чтобы там стояли одни «отлично».
Наконец, ректор удовлетворённо кивнул, открыл верхний ящик стола, извлёк оттуда серебряные браслеты с морозными узорами и положил перед нами. Я смотрела на них так, словно металл в любое момент мог превратиться в двух маленьких вёртких змеек и придушить нас. По крайней мере, именно такое отношение было к этому странному заданию.
– Зачаруете, отчитаетесь и вру́чите Принцу бала.
– Так это буду я, – хмыкнул самоуверенно Лирей. И, к сожалению, самоуверенность эта была не безосновательной. – Мне для самого себя браслеты готовить, а потом самому себе вручать?
– Вы верно уловили ход моих мыслей, – едко прокомментировал ректор. – Свободны, студент Эквуд, а вот вас, студентка Хайверт, я попрошу остаться.
Ну и какую гадость мне ещё решили подарить?
Лирей, подозрительно прищурившись, поднялся с места и вышел из кабинета, а я осталась под проницательным взором ректора.
– Что-то случилось, лорд Гринверс?
– Да, студентка, у меня к вам сверхважное задание.
«Еще одно?!» – чуть не вырвалось у меня, но я вовремя прикусила язык и вежливо полюбопытствовала:
– И в чём заключается ваше задание?
Надеюсь, не вытирать сопли братцу? Или позаботиться о нём? Стать его личным рабом на эту неделю?
– Видите ли, академия Гасперс, на юге, пришлёт нам необычный подарок к Зимнему балу…
Я вцепилась пальцами в подлокотники. Только не это!
Студенты Гасперса любят ставить эксперименты, а если какой не удаётся – сразу же высылают его в качестве презента. В прошлом году нам отправили бегемота, да необычного, а курящего трубку и возлежащего на пуховых перинах. Прозвали его Чешир. Не помню уже почему. К счастью, едва наступила весна, у бегемота проснулись корни и он потребовал доставить его в болото, где благополучно забылся. Выдохнули все.
Видимо, ректор тоже вспомнил Чешира, поэтому отвёл взгляд и прокашлялся. Ну и какая напасть меня ждёт в этом году? Слон? Жираф? А может, они вернули к жизни мифического единорога? Выдумщики, чтоб их!
– Как я понимаю, я должна позаботиться о новом звере?
– Да, – облегчённо выдохнул ректор, что ему не пришлось произносить просьбу вслух. – Вы всё верно понимаете. Обустройте ему жилище, озаботьтесь провизией и главное его досугом.
– И что это за зверь?
– Пока не знаем. Будет сюрпризом.
– Простите, но когда я всё успею? У меня ещё экзамены! Почему бы не попросить одного из преподавателей…
– Студентка Хайверт, презент из Гасперса отправлен «от студентов – студентам», поэтому педагогический состав не имеет к этому никакого отношения.
Понятно, то есть никто не согласился брать на себя такую ответственность, а платить ему за сверхурочные ректор не согласен? Поэтому можно эксплуатировать бедных студентов, которым всё равно нечего возразить. И денег платить не надо. Хитро́.
– Я просто несколько волнуюсь за свою успеваемость в виду дополнительного задания для нас со студентом Эквудом, – рассудила я.
Ректор побарабанил пальцами по столу, будто на что-то решаясь. Неужели избавит меня от работы над браслетами? Да я лучше слона лично перенесу в загон, чем буду с Лиреем артефакт зачаровывать!
– Кхм… я подумаю о том, какие предметы можно проставить вам авансом, – немного разочаровал меня глава академии. – Всё, идите. А завтра отправляйтесь в кабинет магпочты и получите посылку. Расписаться не забудьте!
– А если там жираф и он не поместится в двери кабинета магпочты?
– Кхм, решим завтра. Идите. Опоздаете на экзамен.
– А его нельзя зачесть в счёт новой нагрузки?
– К сожалению, с профессором Тайлуджем договориться не получится.
Так и знала! Выходила из кабинета ректора в самом мрачном настроении. М-да, попала так попала! Но едва я оказалась в приёмной, меня ждал ещё один, куда более важный сюрприз. Я даже не сразу поняла, как мне быть, и просто изумлённо спросила:
– Мама?
Глава 2
Я не могла поверить своим глазам. В приёмной ректора стояла женщина, которую я видела последний раз двенадцать лет назад, когда мне исполнилось восемь. После этого она ушла из дома, мучимая чувством вины. И мы с отцом остались вдвоём.
Разумеется, до тех пор пока чуть больше двух лет назад в нашей жизни не появилась мать Лирея со своим великолепным отпрыском. Нет-нет, леди Вилетта – чудесная женщина, которая не сказала мне ни единого злого слова, а вот её сын… у-у, даже вспоминать не хочу.
И всё-таки… что же привело маму сейчас сюда? А если эта встреча случайна? Что, если она не узнает меня?
Я сглотнула, неотрывно глядя на высокую стройную женщину с роскошными тёмными волосами, в тёмно-зелёном платье, идеально облегающем привлекательную фигуру, и сделала осторожный шаг вперёд.
– Здравствуй… дочь, – наконец, произнесла мама и едва заметно улыбнулась.
– Мама, – вновь повторила я и шумно выдохнула, покачав головой и отгоняя оцепенение. Я не должна показывать чувства этой чёрствой женщине, бросившей свою дочь. – Что вы здесь делаете, леди Хайверт?
– Нам надо поговорить.
Я даже брови приподняла от удивления. Поговорить? Разве нам есть, что обсудить? Неопределённо пожала плечами. Мисс Розали переводила взгляд с меня на маму, но ввиду своей природной скромности не решалась выпроводить нас из приёмной.
– Я опаздываю на экзамен, – решила я избавить мисс Розали от неловкости.
– Это важно, Эльена, – мама заступила дорогу передо мной и взяла меня за запястье, – прошу тебя. Я не претендую на звание матери года, но сейчас нам следует обсудить кое-что очень важное.
Сердце дрогнуло. Я опустила взгляд на руку, которую сжимали тонкие изящные пальцы. Как часто я мечтала, чтобы они перебирали мои волосы и заплетали косы, а сейчас… Разве хорошая привычка хранить обиду в сердце? Это не лучшая затея, чем быть снедаемой чувством вины.
– Хорошо, – ответила я и натужно улыбнулась. – Идём в свободную аудиторию. Сейчас время экзаменов, поэтому многие кабинеты свободны.
Мама кивнула. Поблагодарив Розали, она вышла вслед за мной. Я прошла дальше по коридору и свернула направо, в большую лекционную аудиторию. Подойдя к первой парте, я опёрлась на неё бедром и посмотрела на маму.
– Я готова вас выслушать, леди Хайверт.
Мама поджала губы и вздохнула. Присела за парту и провела ладонью по поверхности стола, словно пытаясь собраться с мыслями. Я не торопила её, не смотря на свою обиду, я исподтишка любовалась женщиной. Все-таки папа умел выбирать жён: что первая, что вторая были невероятными красавицами.
– Для начала мне следует извиниться, – мама подняла на меня взгляд. – Я ушла… не думай, что эти десять лет…
– Двенадцать, – машинально поправила я. – Почти двенадцать.
– Да, двенадцать… Время летит быстро. Эль, не думай, что я не следила за твоей жизнью – наоборот, всегда интересовалась твоими успехами. Просто мне тяжело смириться с тем, что из-за меня твоя жизнь в любой момент может оборваться.
Мы обе опустили взгляд. На внутренней стороне запястья была татуировка, которую видели только мы двое – она чернела с каждым днём, с самого моего младенчества. Это смертельное проклятие, наложенное на маму во время беременности. Должно было достаться ей, но она уже понесла. И её плод впитал проклятие. Я забрала эту ношу на себя.
– Лишь я виновата в случившемся, – прошептала она и обняла себя руками. – Это ведь я увела твоего отца у другой женщины…
– Мужчина не телёнок, чтобы его можно было увести, – отрицательно покачала я головой. – Он сам принял решение, он хотел быть счастлив с единственной женщиной, которую любил на тот момент. С тобой. Ты не виновата в злобе, ревности и зависти другой женщины – его навязанной невесты.
– Но я виновата в том, что это проклятие досталось тебе, – мама поднялась и взяла меня за руки, – мне так жаль, что мы с твоим отцом пренебрегли нормами морали и начали… м-м… жить взрослой жизнью до брака. Думаю, если бы она знала о моём положении, то не сделала бы так.
– Думаешь? Подобных людей ничего не останавливает, – я приободряюще улыбнулась маме. – В любом случае того, что было, не изменить. И я уже смирилась со своей судьбой. В конце концов, у меня есть счастливая жизнь. И цель – я собираюсь окончить академию с отличием! Надеюсь, у меня будет время.
Я не стала говорить, что татуировка с каждым днём становилась всё более тёмной. Я сомневалась, что мне осталось больше месяца. Но даже этот месяц – повод прожить чудесные дни!
Братец постоянно твердит, какая же я неуверенная… Попробуй тут быть уверенной, когда твоя жизнь в любой момент может оборваться!
– Будет, – твёрдо произнесла мама и сжала мои ладони. – Есть выход. Я очень долго искала решение, как и твой отец, но мне удалось его найти.
Я застыла. Казалось, все окружающие звуки стихли. Может, это шутка или я ослышалась? Но сейчас в глазах матери блестела уверенность. Она плотно сжала губы и смотрела серьёзно.
– На дальних островах, в племени Мойя, есть особая магия. С её помощью можно сделать многое, в том числе и снять метку.
Глаза матери загорелись, и я сглотнула, глядя на неё с надеждой и испугом. Мне не верилось, что подобное возможно. Конечно, я никогда не теряла надежду, но где-то в глубине души уже смирилась со своей участью. Я ценила каждый миг и просто жила, не заглядывая далеко в будущее.
– Есть один способ, но тебе придётся кое-что сделать.
Я напряглась. Надеюсь, никого убивать не потребуется? На подобное я никогда не пойду! Только ничего противозаконного.
– Что? – пересохшими губами прошептала я и тут же облизала их.
Мама достала из небольшого ридикюля деревянный кулончик на тоненькой цепочке и передала мне.
– Это мощный артефакт. Его нужно напитать самой сильной магией, в которую верят в племени Мойя, тогда он вытянет твоё проклятие.
Я с интересом оглядела красивый кулон с расписанными узорами гранями. С виду простой, но чувствовалась в нём скрытая сила. Мои пальцы дрогнули, и я едва не выронила его, но придержала за цепочку – меня переполняли чувства, что это именно то, что способно меня спасти.
– Что за магия?
– Любовь, – прошептала мама и улыбнулась. – Указания были чёткими: когда магия старого года перетекает в новую поцеловать мужчину, любящего тебя всем сердцем, при полной луне. Это как раз в этом году…
– В новогоднюю ночь, – прошептала я и с надеждой посмотрела на брелок. – А поцеловать отца в щёку можно?
Мама улыбнулась и покачала головой.
– Настоящий поцелуй, золотко.
Я смутилась. Настоящий… Да не умею я по-настоящему! Пару раз я неумело целовалась с парнями, но все они по каким-то загадочным обстоятельствам после этого исчезали с моего горизонта. Если видела их в коридорах академии – они сворачивали в другую сторону, и так постоянно.
Я пришла к выводу, что целоваться совершенно не умею! А братец только над этим посмеивался.
– Но у меня нет никого, кто меня любит, – прошептала я с горечью и сжала в ладони кулон, чувствуя, что из глаз готовы брызнуть слёзы.
– Этого не может быть! – с жаром воскликнула мама и взяла меня за подбородок. – Ты такая красавица и умница. Тебя обязан кто-то любить. Тебе лишь нужно найти его и поцеловать. Постарайся, золотко.
Я покачала головой, но кулон сжала, а после надела на себя, спрятав под одежду. Кто бы мог меня любить? Может, поговорить со своими бывшими? Точнее с теми, с кем у меня не сложилось, но кто проявлял ко мне интерес.
– Я сделаю всё, что в моих силах, – с уверенностью произнесла я и посмотрела на часы за спиной матери, охнув: – Мне пора на экзамен! Опоздаю!
Мама лишь головой покачала, я услышала её тихий шёпот в спину:
– У неё тут жизнь на кону, а она об экзаменах…
Да-да, всё так! Ведь из мелочей и складывается моя жизнь. Только так я могу быть не зацикленной на проклятии.
Уверенность крепла с каждым шагом, пока я возвращалась к аудитории. Студентов почти не осталось – большинство уже сдали и отправились по комнатам, но вот братец всё ещё был здесь. Читал что-то на окне, да с таким странным выражением лица, что я не смогла проигнорировать – подошла. Прочитала…
Твою ледяную бабушку!
«Эльена + Лирей = любовь!» — гласила надпись, выведенная пальцем на заиндевевшем стекле.
– Выдумщики! – фыркнула я. Если бы это было правдой, то снятие моего проклятия – лишь дело времени. – Все вокруг будто сошли с ума. Думаю, это предновогодняя любовная лихорадка – на лютой неделе многие простужаются.
– Может, это твоя подружка написала? Как её там зовут…
– Иглая, – подсказала я. – С чего ты взял, что она?
Удивительно, по соседке сохла половина академии, а братец даже не запомнил её имени. Зато мне кучу кличек придумал. Может, он и моё имя не запомнил? А теперь ищет выход из ситуации. Как только с такой памятью в отличниках умудряется ходить?
– Ну как же, она знает о твоих безответных чувствах ко мне, вот и решила огласить их для меня в такой витиеватой форме, – осклабился парень, и мне захотелось заехать ему по лицу.
– О, ты прав, о моих чувствах она знает. Поэтому, если бы это была она, здесь было бы написано: Эльена разберёт по чешуйке наглую ледяную драконистую морду Лирея.
– Такая длинная фраза тут бы не уместилась, вот она и сократила, – тут же нашёлся парень.
Фыркнув, я дотронулась рукой до стекла, чтобы стереть эту ужасно лживую фразу. Но едва буквы и символы пропали, как… появились вновь! Зыркнула на братца.
– Ты зачаровал надпись?!
– Пусть все знают о твоих чувствах, – широко улыбнулся Лирей, даже не собираясь отрицать это вопиющее рукоприкладство!
Я точно окачу его водой, да погорячее, чтобы растопить отвратительную ледышку. На кончиках пальцев уже заплясала магия, я двинулась на Лирея, а парень, поняв что я замышляю, отступил.
– Эльена, давай вести себя как цивилизованные люди. Не действуй сгоряча. Потом же сама жалеть будешь! Утешать меня, в целительское крыло нести на своих хрупких плечах. Оно тебе надо?
– Целительское крыло на первом этаже, как раз внизу – я просто сброшу тебя из окна.
– Ты так не можешь поступить, – притворно выдохнул ледышка. – А как же ставки? Я уже полюбовался счётчиком: голосов за наш поцелуй в три раза больше, чем против него. Неужели такая хорошая и правильная девочка как ты способна разочаровать сразу столько ни в чём не повинных студентов?
Это он намекает на вероятность нашего поцелуя?.. Ха! Увы, но целоваться на новый год я собираюсь точно не с ним.
– Кхм, – раздалось покашливание сбоку.
Мы с братцем одновременно повернули головы. Оказывается, мы совершенно пропустили момент, когда двери аудитории открылись и оттуда вышел магистр Тайлудж – высокий, подтянутый маг высшей категории. И его взгляд не предвещал нам ничего хорошего.
– Эквуд, Хайверт, мне крайне жаль что отвлекаю вас от такой интенсивной тренировки магических навыков, но спешу напомнить о своём скромном экзамене. Сейчас же в кабинет. Ждать вас вечность я не намерен.
Оказывается, нас осталось только двое.
– Оба? – изумились мы.
– Оба, – мстительно добавил преподаватель.
Вновь переглянувшись, мы вошли в кабинет. Небольшая аудитория, по стенам которой висели картины с реконструкцией величайших магических плетений. Таких сложных, что даже магистр Тайлудж, как он признавался нам по секрету, не все сможет повторить.
К счастью, в аудитории было два стула перед преподавательским столом – совершенно обычных, поэтому на этот раз никто из нас не рвался занять место покомфортнее. Я почувствовала, как вспотели ладони. Экзамены всегда были для меня ужасно нервным мероприятием, в отличие от моего непрошибаемого братца. Ледышка, что с него взять.
– Присаживайтесь, тяните билет. Один.
– Общий? – уточнила я, и магистр Тайлудж кивнул.
– Тяни, Хайверт. Я отвечу на любой вопрос, – добавил братец.
– Поменьше самоуверенности, студент Эквуд, – осадил его профессор. – Итак?
Пытливый взгляд преподавателя метнулся ко мне. Я не любила брать на себя ответственность, но Лирей день изо дня подталкивал меня к ней. За эти три года мне пришлось намного повзрослеть, особенно после отцовского дома, где каждый мой шаг был чётко выверен за меня, не говоря уже о том, как сильно меня оберегали.
Я взяла самую крайнюю бумажку справа во втором ряду и перевернула.
– Личностные характеристики властителей стихий, – прочитала вслух, и преподаватель удовлетворённо кивнул.
