Наталья Нестерова
Зефир в шоколаде

Полная версия

Брат сказал по телефону, что заедет к нам, требуется помощь. Юре тридцать шесть лет, инженер, зарабатывает хорошо. Но, как все холостяки, в тратах неумерен, периодически оказывается на мели.

– Денег занять? – с порога спросила я. – Сколько нужно?

– Нисколько, – отказался Юра, переобуваясь в тапочки. – У меня сурьёзный разговор. Привет, Серега! – поздоровался он с моим мужем. – Как мои племянники?

– Плавают, – ответил Сергей.

– В математике? – уточнил Юра.

– В бассейне.

У них давняя игра в многозначность слов. Например, Юра говорил: «Моя начальница – женщина полная». Сергей спрашивал: «Полная задора и огня?»

Когда уселись в комнате, Юра заявил:

– Ребята! У меня проблема, я влюбился.

– Тогда это не твоя проблема, – ответил Сергей.

– Хватит словами в пинг-понг играть! – Я слегка повысила голос. – Братик, очень за тебя рада. Ты влюбился, наконец, с серьезными намерениями?

– Серьезнее не бывает.

– Прекрасно! – От радости я даже в ладоши захлопала.

Юре давно следовало жениться. Мы с мамой терзались затаенными страхами (о которых постоянно говорили Юре в лицо), что он останется бобылем, до старости будет случайными связями опутан, греться у чужого (читай – моего) очага.

– Но есть проблема, – напомнил Сергей. – Девушка немного замужем?

– Нет.

– Она тебя не оценила? – насторожилась я.

– Вполне оценила.

– На «удовлетворительно»? – поинтересовался Сергей.

Я показала мужу кулак.

– На пять с плюсом! Но, ребята! У нее есть сестра.

– И тебя печальная доля не миновала, – напомнил Сергей.

– Тамарку (то есть меня) и Алису и близко сравнить нельзя!

– Алиса твоя невеста? – спросила я.

– Нет! Какие вы бестолковые! Алиса – это младшая сестра моей невесты.

– А старшей по рождению не забыли имя дать? – веселился Сергей.

– Не забыли! Вера! Ее зовут Вера. Еще вопросы есть?

– До Веры, – предположила я, – ты крутил роман с Алисой?

– Ничего я с ней не крутил! – возмутился Юра. – Стоп! Молчите! Никаких вопросов! Слушайте меня. Историческая справка.

Их две сестры, родители погибли, утонули в реке. Вере тогда было пятнадцать лет, младшей Алисе – десять. Вера очень боялась, что Алису заберут в детдом, не позволят старенькой бабушке опекунство оформить. Но из дома девочек не вырвали, вскоре бабушка умерла. Вера перешла в вечернюю школу и устроилась ученицей мотальщицы на прядильный комбинат. Далее она не училась, так и осталась в рабочем классе. Да и какая учеба, если весь дом, хозяйство, ребенок на ней. Вера в драных чулках ходила, копейки берегла, но старалась дать Алисе все возможное и одевать, как куколку. Дополнительные занятия по английскому, кружок при доме пионеров, секция фигурного катания и так далее.

Алиса в институт поступила, три месяца проучилась и привела жить парня – свою пламенную любовь. У Веры, таким образом, два нахлебника-студента на шее оказались. Через год Алиса родила сына и распрощалась с мужем – не сошлись характерами. Вера перешла работать в ночную смену, чтобы днем с малышом сидеть, дать сестричке спокойно доучиться.

– На данный момент, – подвел итог Юра, – обстановка следующая. Алиса институт закончила, работает на полставки корректором в газете. Вера племянника воспитывает. В садик, из садика, к врачам, на прививки – все Вера. А у младшей сестры – талант и вдохновение. Она стихи пишет! Дрыхнет каждый день до обеда, на два часа в редакцию заглянет, вечером к ней такие же поэты с вином приходят и всю ночь гудят.

– Твое отношение к Алисе понятно, – кивнула я.

– Избалованный трутень! – в сердцах обозвал будущую родственницу Юра. – На первый взгляд – зефир в шоколаде, но попробуй укусить – внутри камень. Голосок писклявенький, но чуть не по ее, включает ультразвуковой визг. Чтобы у меня на ночь остаться, Вера каждый раз у сестры отпрашивается! А та еще кочевряжится. – Юра стал передразнивать Алису: – Не знаю, если ты утром не задержишься, ведь надо Вадика в сад отвести. Представляете? Ни свет, ни заря Вера выскакивает из моей хаты и мчится к племяннику. Начинаю говорить, что, мол, у ребенка родная мать есть. Вера тут же замыкается, в скорлупку прячется, не достучишься. Для нее Алиса – священная корова. Скотина! Задушил бы ее!