Наталья Рожненко
Парафраз
В центре внимания книги под названиваем «Парафраз» – «диалектика бытия».
Философские категории: пространство, время, движение, – помогают Наталье Рожненко с помощью элементов языка (слов, словосочетаний, предложений) раскрыть основание своих чувств и мировоззрения.
Данная книга является откровением автора. Ее страницы раскрывают жизнь во всех ее проявлениях.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Жизнь есть квинтэссенция. Ее сущность – проявление пространственно-временных событий. В связи с этим конкретика в книге «Парафраз» разная, абстракции одни и те же.
Название книги неслучайно. Так, «парафраз» в переводе с древнегреческого языка означает пересказ. Это способ, на мой взгляд, изложения прозаического текста в стихи и наоборот.
В университете основным предметом была история искусств, предметом особого интереса – философия; первая давала знания о человеческом прошлом для будущего писательства; вторая помогла достичь объективного определения ценностей. Я обнаружила, что первую можно изучить, но вторую создать самой.
Моя философская концепция основана на представлении о человеке, нравственно оправданной целью жизни которого является «диалектика бытия». Ее аспекты я своевременно смогла определить благодаря способу человеческого познания древнегреческого философа, имя которому – Аристотель.
Априори назначение искусства заключается в созидании художественной реальности в соответствии с философской позицией художника. Эта точка зрения в данной книге представлена в виде новеллы «Солнце».
Наталья Рожненко
Вечер встречи
Давай устроим вечер встречи вместе с тобой?
Давай вспомним, как хотели обойти шар земной?
Давай вернемся туда, где солнца закат золотой?
Кто сказал, что нет пути назад, милый друг мой?
Время улетает, словно птица, на это есть причина.
Оно ускользает, очевидно, сквозь твои пелерины.
Сместить на миг забытой песни условные границы,
Встретиться с тобой, перелистнув грусть страницы.
В прекрасном и яростном мире
Мы будем стоять на месте
Так, думаю я, интереснее
В прекрасном и яростном мире.
Найти бы себе спасение,
Чтоб не видно было слез
В пелене сладостных грез.
В прекрасном и яростном мире
Найти бы себе оправдание,
Как теория относительности,
Вероятно, в истории физики.
Пусть мир несется за нами,
Буду удерживать его я руками.
P.S: «…Я решил не сдаваться, потому что чувствовал в себе нечто такое, чего не могло быть во внешних силах природы и в нашей судьбе, – я чувствовал свою особенность человека…» А.П.Платонов
Вроде бы
Вроде жив, а вроде нет.
В общем, все бред.
Передавай всем привет.
Все ждут от тебя побед.
Нет смысла, нет воли,
Получается, что хожу
По белу свету
Не по своей доле.
От боли ломает изнутри,
И от щемящей тоски
Загоняю себя в тиски.
Не вынести, снести все,
Что есть внутри.
Наконец пойми:
То, что было, не вернуть,
И, очевидно, в этом суть.
Если говорить на духу,
То не хватит воздуха.
Без окраса остался свод.
Тишина жалит как овод.
Без нот остался мой сброд.
Заполнить пустоту поможет мне
Не опрокинутый стакан на дне.
Наконец пойми:
Послышится звук как выстрел в ночи –
Прекратится чье-то мерцание звезд.
В тени завтрашнего дня
В тени завтрашнего дня
Не увидишь и не услышишь меня.
Как бы не верилось, но до самого утра
Я буду правдиво гореть для тебя, как свеча, –
Ищущая игры света, опалившего мои очи без ночи.
Что солнце? Буду я снова твоей звездой.
Не может быть. Я каждый раз жду провала.
Болит душа, не знающая неземной покой.
Как пить, – нечем тебе платить…
Свеча спалила все дотла.
Его глаза
Его глаза блестят огоньками ночных городов.
Его голос робкий, словно шелест листьев в ночи.
Его парфюм вдыхаешь, будто аромат цветов.
Его поцелуи срывают с разводных мостов.
Его таинство – лунный свет, лишающий цветов.
Его сердца стук только ты слышишь в ночи.
Его руками ощущаешь будто цепи оков.
Его объятий так пылко ты жаждешь в ночи.
Желание жить
Постучалась отчасти на части разрывным гулом в окошко война.
На всей земле не осталось места – не обошла стороной она.
Ты знаешь, друг мой, так хочется безумно жить.
Ты знаешь, могу прокричать: всем нужно дорожить.
Живо течет по жилам кровь, над бровью дрожь.
Всерьез встретиться с тобой желает незваный гость.
Ты знаешь, не пытайся себе изменить – будут дети помнить.
Ты знаешь, друг мой, не растеряй веру в жизнь и желание жить.
В одну минуту взять и отпустить то, что сердцу было мило.
В одночасье все плохое забыть и простить, казалось, невозможно.
Ты знаешь, друг мой, пусть горит путеводной звездой любовь.
Ты знаешь, пусть в сердце расцветет душистой веточкой сирень.
В миг, когда тебе придется, я знаю, сложить оружие вниз,
Ты, словно птицей ввысь, в небо посмотри сизокрыло.
Желать лучшего
Мне остается желать лучшего.
Мне так хочется найти человека
Подлинного родного душой.
Мое призрение – повиновение
Верности, неистовости, ценности.
Искать среди света в темноте
Блуждающий взгляд на себе.
Что может быть лучше?
Обнять или унять пыл?
Сколько было потерь
В суматохе этих дней.
Давай, кричи…
Тебя ломает изнутри.
А что останется потом?
Ничего, смотри…
Ищи ветер в чистом поле.
Поскольку тебе ничего не жаль,
Да услышишь молитву одну:
«Да святится имя твое…»
Жизнь-калейдоскоп
Наша жизнь как калейдоскоп –
Основательно я прыгаю в окоп;
Сполна она наполнена до дна.
Налей-ка, нам красного вина,
В тебя сил нет, как влюблена,
Вниманием твоим я не обделена.
Жизнь-сказка
Жизнь моя настолько глубока:
Она впадает в море, как река.
Хмурой тучей и без веры в чудеса
Плывут отчаянно по руслу паруса.
Где бы я ни была, повсюду поют мне оду.
Господа, вот оказалась без прикрас
В поле зрения красивых и лживых фраз.
Бывает так: кричу в пустоту и никак.
Мне хочется глупенькой сказки,
Без особо подневольной ласки, –
Взять и почувствовать чей-то крой – мой рай.
Найти бы человека, способного понять,
Лишь улыбкой одной с колен поднять.
– Постой! – говорю это я. И верю…
Настанет день и час – озарится мир вокруг нас.
Так, в который час? СЕЙЧАС!
Конфетти
– Обертка от конфеты как конфетти.
– У нас с тобой все не так, прости.
– Дай выбраться мне из пропасти.
– Освободи меня от своей тоски.
– Я легко попался в твои сети.
– Мы были одной мечты дети.
– Не ты ли свет на моем пути?
– Прости, больше нас не спасти.
Лицезреть
Потерянные лица – улететь бы в Ниццу,
Потертые страницы – в спину мне спицы.
Не терпится мнимой птице освободиться,
Дитятке милой водицы бы напиться.
Потрепанные души – мне, чтоб не душно,
В бездну кануть – камнем лицезреть.
Мне бы с Уралом породниться,
В один только миг с ним уединиться.
Любовь не делится на два
– Любовь не делится на два.
В этом уверяю я Вас точно.
– А точно? В этом вся награда?
– «Есть одна награда – смех».
В этом уверяю я Вас точно.
– А точно? Смех без причины?
– Да, когда ужасно легко хохочется.
В этом уверяю я Вас точно.
– А точно? В этом и весь секрет?
– Тайна взглядов и сердец –
это наш с тобой секрет.
В этом уверяю я Вас точно.
– А точно? Все так просто?
– Да! Все легко и просто,
как дважды два – четыре.
В этом уверяю я Вас точно.
Люди-краски
Мы у времени в плену –
Запечатлеть тебя хочу.
Без лица останется портрет:
– О нет, – услышу я в ответ.
Срывается из уст грусть:
Все стихи знаю наизусть.
Как сон, только наяву
У времени мы в плену.
Лютиком в ответ
Шлю тебе привет.
Люблю недостатки,
Ведь люди – краски.
Мамины слова
Припомню я слова,
Что говорила мама:
«Лучше синица в руке,
Чем журавль в небе».
Не найти свободы –
Смотрю сквозь своды,
Играя в преферанс,
Чтоб отпустить синицу
На шанс
Заарканить журавля.
«Шерше ля
Фам».
Невеличка синичка,
Как та
Птичка…
Порхнула без следа.
Не оценила счастья,
Не протянула руку я.
Значит, все – вода.
Мечтающий художник
Я – веселый и простой,
Я – наивный и смешной.
И ввожу в который раз
Всех я в антураж на раз.
Я – мечтатель-обыватель
С незапамятных времен.
Я – художник-живописец
С превосходных всех сторон.
Мне двадцать два
Неужели мне двадцать два?
Мне хочется прожить до конца
Беспристрастную плеяду дней,
В ней я несомненно плебей.
Неужели мне это сойдет с рук?
Мне хочется веры без мук.
Давно пора на следующий срок,
Не нажать мне заранее курок.
Неужели мне просто так
Придется сжать волю в кулак?
Мне хочется записать в постулат,
Жаль, в словах немного скуповат.
Мне нравится
Мне в нем нравится безумно все:
Его курьезность, его ребячество,
Его обаятельность, его предательство,
Как он смущается, как он щурится,
Как он смеется и мило улыбается,
И как он ругается, знаете, тоже.
Мне в нем все безумно нравится:
И его показуха как его сила духа,
С которой не все могут справиться;
И – его искренность, – так из глаз
Сыпятся маленькие искорки;
И его дерзкие шутки, слова колки,
Как осколки; они для меня жутки.
Мне в нем нравится безумно все:
Его упрямство пятилетнего ребенка,
Его упорство мужчины лет тридцати.
Мой гений
Гений взял в руки кисть
И стал писать на милость
Бриз – мой каприз на бис.
Свет луча дневного навис
На разогретое и неодетое
Побережье моего ожерелья.
Его творчество –
Лучшее средство от одиночества.
Его грация не подлежит реставрации.
Его искусство есть память чувств –
Будто окна распахнуты настежь…
Мой друг
Он смотрел на все происходящие вокруг,
Будто перед ним картина «Страшный суд».
Горечь, унижение и блуд…
Он смотрел на все, как через призму мук.
Он сошел с пьедестала, – поняла я вдруг,
Что он мой лучший друг…
Моя половина
Моя половина не повинна слушать повесть.
Она давно не новость и не весть.
Откровенно: Ваше Величество,
Мне хорошо без покровительства.
Трудно вериться, что совершеннолетнюю –
Тебе не послышалось – совершенно летнюю
Пронзительно, как стрела, окутала зима.
Рассудок взял вверх над покорною девой-душой,
Как ветер над сломленной нами свободой.
Не сыгранные роли окажутся без боли.
Слышать мне не ново от тебя привет.
Он теплом большой любви согрет.
С тобою мы горели, чтобы другие среди мглы
Ярко пылающий увидеть свет могли.
Навечно
Мне будет очень тебя не хватать,
Но буду ждать долго-долго и верно.
Ты пойми, что ночами не буду спать.
Пусть недолго, но в сердце ты навечно.
На тропе войны
На тропе войны есть трубка мира.
Дорогуша, не сотвори себе кумира.
Они – мужчины есть подобие богам,
Чтобы нравиться, как можно больше нам.
Подобный Зевсу – яростный полковник.
Всему ему виной – выстрел в спину.
С тех пор упирает на порядок.
Подобный Аполлону – примерный теоретик.
Под эйфорией несет ахинею,
Но при этом не делает ошибок.
Подобный Прометею – добряк-весельчак.
Сажает всех себе на шею,
Своего рода, Емеля-простофиля.
Подобный Гермесу – критичный старичок.
Напоминает Емельяна,
Да угасает очень рано.
Подобный Дионису – циничный романтик.
Не терпит он рутину,
Был тихий, да сорвался с якоря.
Небосвод
Небо сводит мосты,
Мы с тобой просты.
Вокруг нас мерцание –
Огней очарование.
Невзначай
Мне теория вероятности понятна:
Через призму взаимоотношений
Ощущать язык телодвижений.
Могу ли я уловить импульсы внятно:
Губ касание – мне, что в умиление…
В одно мгновение, на удивление
Нахожу себе спасение невзначай.
Значит, снова приглашу тебя на чай.
Незвучно
Прозвучит, да незвучно, может, эгоцентрично,
Тебе покажется все это цинично немелодично:
Терпко пьется тобой, милый мой, не спеша
Душа моя, что не выпита, а выбита из колеи.
Если что не так, ты меня прости и просто лети.
Незачем держать, одной мыслью мне противиться.
Ты не вещь, чтобы терять, искать одновременно.
У нас с тобой, как ни странно, все было временно.
Верится с трудом, но у нас с тобой все вверх дном.
Неслучайная встреча
Нечаянно случайностью покажется встреча,
Отчаянно от чая случаем обернется она.
По бездорожью без до-мажора до вечера
Бренно несвоевременно бредет она одна,
Та самая девочка, что временно сама по себе.
Быть может, остро подмечено, речь твоя
Пронзительно зрителем станет сама по себе.
Нечаянно вечером морем будет она для тебя,
Отчаянно ясной тенью окажешься ты для нее.
Он
Он вышел из тени деревьев
И очутился на берегу озера.
Ощутив прилив сил,
Он отправился туда,
Где другой бы потерялся.
Он не хотел быть снова
Пешкой в чьих-то руках.
Он, словно мишень в тире, –
В чьих-то чужих глазах.
Он всем сыт по горло…
Он не желал лезть в те дебри,
От которых все сходят с ума.
Он и так без ума от чар,
От которых идет дрожь по коже.
О Господи…
Он мысленно решил спастись.
Для него лес, как родной дом,
Где никто не может потревожить
Его душу, его мысли, его самого.
О Боже…
Он по зову идет на помощь,
Чтобы оборвать неощутимые цепи.
Он вернется туда обязательно.
Мысли о доме – доказательства
Путешествия сердца.
