Наталья Шагаева
Бездна в твоих глазах
– Даша, – хрипло выдыхает мне в губы. – Скажи мне «да», ты же тоже хочешь.
– Нет, отпусти, ты делаешь мне больно…
И он тут же разжимает руку на моем бедре. На самом деле мне не больно. Мне страшно утонуть в его бездне и больше никогда не стать прежней. Я не хочу больше никаких отношений с мужчинами.
Тимур отпускает меня и молча уходит, захлопывая за собой дверь.
Глава 6
Дарья
– Сочувствую. Как там Сашка? – надувая губы, спрашивает Аленка, девочка с ресепшена нашего салона.
– Чему ты сочувствуешь? – не понимаю. Я не видела и не слышала Сашу уже несколько дней, что меня несказанно радует. Дышать стало легче.
– Ну как, он же в больнице, – в недоумении смотрит на меня Аленка.
– Я не знала, мы расстались.
– А Сева не говорил?
Так сложилось, что Алена девушка друга Саши. Это я устроила ее в этот салон.
Я собиралась домой, но теперь сажусь к ней за стойку.
– А что с ним случилось?
– Его сильно избили: одна рука раздроблена, словно по ней катком проехались, у второй вывернуто плечо. Говорят, на какие-то личные разборки ездил, но не на тех нарвался, и Черный его не поддержал. Сева говорит, что влез Сашка к серьезному мужику.
– А к кому, не знаешь? – спрашиваю я, хотя уже понимаю.
– Нет. Ну так и это не все, к нему вчера менты приходили и несколько дел на него завели. Он теперь в больнице под охраной. Как только можно будет, его в СИЗО заберут.
– А что Чернов? Он же своих отмазывает.
– Ничего, он вообще сделал вид, что не знает Сашку. В общем, не позавидуешь ему. Сева сказал: точно посадят, всех собак на него спустили и ещё понавешивали левых дел, – шепчет Аленка, оглядываясь по сторонам. А по моей коже бежит неприятный холод.
Я, конечно, хотела расстаться с Сашей и надеялась с ним никогда не увидеться, но не таким способом. Я с детства его знаю. Да, он причинил мне много боли, но и поддерживал в трудные времена. Я просто хотела расстаться, а не покалечить и посадить.
Мне становится плохо от этой мысли, в висках пульсирует, и тело неприятно покалывает. Да, Саша, по сути, бандит, но я никогда не хотела быть его палачом. Мне жалко его бабушку. Старенькую женщину, которая живет в деревне, и, кроме Сашки, у нее никого нет.
В голове все смешивается, и на меня накатывает чувство вины, которое давит на грудь и не дает спокойно дышать.
«Хочу переломать кому-то руки. А ты не говоришь, кому. Но я же выясню…»
Слова Тимура пульсируют в голове, не давая покоя.
«Я сказал: тебя больше никто не тронет!»
Выясняю у Аленки, в какой больнице Саша, вызываю такси и еду туда.
Попасть в отделение удается без проблем, а вот в палату меня сначала не впустили. Саша числился подозреваемым, и к нему можно только близким родственникам. Пришлось солгать, что я прихожусь Саше сестрой, и тогда на пять минут пропустили.
На моего бывшего страшно смотреть: гипс на одной руке, фиксирующая повязка – на другой, и лицо неузнаваемое – один сплошной синяк.
Тихо подхожу к Саше, полагая, что он спит, и морщусь от вида побоев. Он так тяжело дышит, со свистом, словно каждый вдох приносит ему боль. Боже, я думала, Тимур с ним поговорит как мужчина с мужчиной, может, припугнет его, но чтобы вот так… Мне кажется, что я тоже начинаю так же тяжело дышать, поэтому прикрываю рот рукой и закрываю глаза.
– Что… пришла полюбоваться… как меня расписал твой любовник… – вздрагиваю, слыша голос Саши с придыханием. Мотаю головой, не зная, что сказать. – Ну ладно табло мне раскатал, руки переломал, но ты бы слышала, с каким садистским удовольствием он это делал, – Саша закашливается. – А вот то, что вы заложили меня ментам и повесили все грехи, я, сука, запомню! – угрожает он.
– Я этого не хотела, – мотаю головой, но Саша мне не верит, глядя с ненавистью.
– Бабке моей скажи, что я уехал на заработки куда-нибудь на крайний север. Если узнает, что меня посадили, ее инфаркт хватит.
– Я все скажу, но тебя не посадят, – твердо говорю, но сама ни в чем не уверена. Мы не успеваем договорить, потому что конвой выгоняет меня из палаты.
Выхожу из больницы, сажусь на лавочку в небольшом сквере и соображаю, что могу сделать для Саши. Господи, почему на меня западают только бездушные звери? В этом мире еще остались нормальные мужчины?! Я хотела расстаться с одним мудаком и нарвалась на другого, еще опаснее и безжалостнее. Тимур думает, что после такой защиты я упаду к его ногам?
Вынимаю телефон и ищу номер Тимура. Я специально его не сохраняла, но он остался в списке входящих. Дышу глубоко, пытаясь прийти в себя и не эмоционировать. Один гудок, второй, третий, пятый – он словно специально не отвечает. Скидываю звонок и прячу телефон в кармане. Прикуриваю сигарету, выдыхая горький дым. Может, Сашка и заслужил такое наказание. Если бы не завязал с криминалом, его либо смерть, либо тюрьма ждали бы. Но я никогда не хотела быть ему, да и кому-то еще, судьей. Кто теперь поможет бабушке? Она у него хорошая и так хотела, чтобы мы поженились…
Вздрагиваю, когда мой телефон начинает вибрировать в кармане. Выкидываю сигарету в урну и вынимаю телефон. Это Тимур. Провожу по экрану, отвечая на звонок.
– Ты звонила мне, Лиса? – голос расслабленный, насмешливый, словно он выиграл в лотерею.
– Да, нам нужно встретиться.
– Да неужели? – усмехается он. – Я думал, уже не дождусь этого дня, – триумфально произносит он. Такой самодовольный. – Поужинаем. Я сейчас заеду за тобой.
– Я сама приеду, назови адрес.
– Ресторан «Астория», это…
– Я знаю, где это… – перебиваю его и сбрасываю звонок. Беру такси и еду в ресторан.
Заведение дорогое, на входе фейс-контроль, а я в голубых джинсах в обтяжку, мокасинах и рубашке в полоску «а-ля мужская» с закатанными рукавами. Но мне плевать, как я выгляжу, и что, возможно, мой наряд не подходит – я не на свидание сюда приехала. Как ни странно, охрана меня пропускает, а девушка-хостес мило улыбается, спрашивает имя и провожает в отдельную комнату на втором этаже.
Красивое место, особенно для уединенных свиданий: зеркальный потолок, панорамное окно с видом на набережную. Мягкие диваны буквой «П» со множеством подушек, накрытый стол и легкая, расслабляющая музыка.
Тимур сидит, откинувшись на спинку, попивая виски, и осматривает меня заинтересованным взглядом. Сегодня он в белой спортивной рубашке, на запястьях массивные часы, на груди все та же серебряная цепочка. Брутальный, агрессивный, хоть и расслаблен, но всегда готов к прыжку. Одно мое неверное движение, и хищник нападет. Не была бы я морально разбита, мы бы, возможно, даже поиграли бы. Но я не хочу. Я боюсь хищников.
– Проходи, садись, – предлагает он, указывая бокалом на диван. Снимаю сумку, кидаю ее на диван и сажусь как можно дальше от Тимура. – Соскучилась? – Молчу, собираясь с мыслями. – Вина? – предлагает Тимур и, не дожидаясь моего ответа, наливает мне бокал красного, – принимаю напиток, отпиваю несколько глотков и поворачиваюсь к Тимуру, который внимательно за мной наблюдает.
– Ну, что ты такая напряженная, расслабься, я все сделаю аккуратно, – говорит, понижая голос, тянет руку и ловит прядь моих волос. А мне не смешно от его пошлых шуток.
– Что ты сделал с Сашей?
– Решил твою проблему и отучил его бить женщин, – совершенно спокойно говорит он. А я вдруг четко представляю, как Тимур ломает Саше руки и разбивает лицо. Меня передергивает.
– Разве я просила решать ее так… по-зверски?
– А по-другому, к сожалению, такие отморозки не понимают.
– Это ужасно. Это бесчеловечно, – резко кидаю я, допивая вино.
Тимур сжимает челюсть и обжигает меня холодным взглядом. Он какое-то время пристально смотрит мне в глаза, а потом добавляет в мой бокал еще вина, а в свой – виски. Становится не по себе, когда он двигается ко мне, устраивается рядом и закидывает руку на спинку дивана, позади меня.
– Я с удовольствием поломал те руки, которые оставили на тебе синяки и ссадины. Я разбил это ублюдское лицо, чтобы он понял, чего стоят твои раны и разбитые губы, – Тимур поднимает руку и ведет шершавыми пальцами по моей щеке, скулам, а потом ласкает губы. Чувства смешиваются, тело реагирует, отзываясь легким возбуждением и предвкушением. Хочется узнать, на что способны его руки, губы, тело, и одновременно хочется бежать от этого человека, потому что такие как он не наполняют женщину, они опустошают, выпивают до дна и выкидывают. У него завораживающие, но очень пугающие глаза, в них написано, что ничего созидательного они не несут, только разрушают женщину как личность.
– Зачем нужно было его сажать? – спрашиваю я.
– Он не оставил бы тебя в покое, Лиса, – Тимур зарывается пальцами в мои волосы. – Такие отморозки ничего не понимают, их нужно либо убивать, либо закрывать, я выбрал второе. Считаешь, ошибся? – выгибает брови, словно имеет право решать судьбу другого человека.
– Я считаю, что он и так все понял, не сажай его, – сглатываю, когда он немного тянет меня за волосы и опускает взгляд на шею.
– Нет! – отрезает Тимур. – Отпустить его сейчас глупо. Он отмороженный на всю голову, побежит мстить, как только сможет встать. Не мне мстить – тебе.
– Тогда это мои дела, отпусти его, – требую я.
– Я сказал нет! И своих решений не меняю! Закрыли тему. Не нужно жалеть ублюдков, которые причинили тебе боль.
Смотрю в его бездонные глаза, и становится холодно. Ничего не изменится, он решил проблему варварским методом и не отступит. Становится гадко, оттого что я сломала жизнь Сашке.
Тимур тянется ко мне, и я дергаюсь, вынуждая отпустить мои волосы. Встаю с места, и он спокойно меня отпускает, глядя, как я поправляю волосы и беру сумку.
– А я думал, ты ко мне пришла, а ты прибежала просить за бывшего отморозка. Разочаровываешь, Лиса, – с сожалением произносит он.
– Вот, запомни это состояние глубокого разочарования и оставь меня в покое! – говорю я и покидаю комнату.
Глава 7
Тимур
В жизни есть черные полосы, есть белые, иногда бывают сплошные. А в моей жизни сплошная нейтральная полоса. Ничего плохого и ничего хорошего, никаких ярких вспышек, впечатлений, которые могли запомниться надолго и взбудоражить меня. Все приелось – скучно и однообразно. Когда добиваешься определенного уровня в жизни, как оказалось, становится скучно жить. Когда теряются иллюзии и амбиции, когда ты уже давно сожрал всю грязь этого мира и видишь реалии не через призму иллюзий, жизнь теряет краски. Особенно когда твои последние иллюзии разбиваются об алчность и предательство самых близких людей, и ты понимаешь, что живешь в мире потребителей.
Люди – это даже не животные, они твари, которые поглощают ресурсы и готовы за блага и похоть перегрызть друг другу глотки. Опаснее всех – самые близкие, те, кого мы пропускаем через сердце или душу, они могут нас морально размазать и поставить на колени.
Очередной день начинается не как предыдущие. Принимаю душ. На завтрак только кофе со сливками – никогда не ем с утра. Спортзал, немного кардио-тренировок и удары по груше. Этот день отличается лишь тем, что сегодня я не еду в офис.
Сегодня женится мой друг. Дурак, конечно, но ему нужен этот брак, чтобы понять, насколько разрушительна любовь. Он настолько эгоистичен, что еще не понимает, как маленькая рыженькая девочка вольётся в него и завладеет нутром. Тогда придется либо впускать ее до конца, срастаясь с этой женщиной в одно целое, либо вырывать с мясом, выкидывая душу и сердце к чертовой матери. Но у каждого свой путь и опыт.
Свадьба у друга скромная, в тесном кругу, и это радует – ненавижу грандиозные пафосные сборища. Свадьба всё-таки что-то интимное, и я никогда не понимал, зачем люди устраивают из этого показные представления. Надеваю рубашку, брюки и бежевый клубный пиджак, небрежно закатывая рукава и обнажая татуировки.
Пока еду в усадьбу Артура, в голове мелькает собственная свадьба. Кажется, это было в прошлой жизни. Я настолько атрофировался, что воспринимаю этот период как что-то чуждое. Пытаюсь переключиться, врубаю тяжелый рок на полную громкость, но навязчивые воспоминания душат.
Белое воздушное платье, фата-вуаль, изящные пальчики, на которые я надеваю колечко. Тогда Милена казалась мне трепетной, нежной, уязвимой девочкой, которую хотелось оберегать и бесконечно любить. Меня распирало от чувств. Это заблуждение, будто питают иллюзии и носят розовые очки только женщины. Кажется, влюбленным мужикам крышу сносит гораздо сильнее. Ничего тогда не видел вокруг, не замечал элементарного. Верил ей, как последний лох. Впустил ее в себя, показал слабые места, на все был готов ради этой девочки с пухлыми губами и невинными глазами.
– Черт! – кричу на весь салон, прибавляя газа. Какого хрена я вспомнил эту шалаву? Раньше готов был ее убить голыми руками, причем мне как садисту хотелось убивать ее мучительно медленно. Теперь стереть тварь с лица земли уже не хочется, потому что отболело и стало все равно. Только вот такие вспышки иногда посещают меня, как кадры кинофильма, напоминая о том, что любовь – это ползучая тварь, которая носит множество масок.
На приборной панели в подставке вибрирует телефон. Стоит только вспомнить… Не хочу брать трубку, но все же отвечаю. Никак не могу выкорчевать из себя чувство ответственности и долга.
– Да, – отвечаю, переводя телефон на громкую связь.
– Добрый вечер, Тимур Эдуардович, это Ирина Николаевна, – женщина всегда представляется, словно я могу забыть о ней.
– Я понял, что у вас? – холодно отвечаю я. Женщина ни при чем, но ее звонки всегда несут новости о том, кого я не хочу знать.
– У него ночью был приступ, давление сильно подскочило, скорую вызывали… – аккуратно сообщает она.
– Откачали? – интересуюсь я, сворачивая в сторону усадьбы. Паркуюсь, но не выхожу из машины, прикуривая сигарету.
– Да, сейчас уже все хорошо. Но ночью он хотел видеть вас. – Молчу, глубоко затягиваясь. – Я просто подумала, что вы должны знать…
– У вас все?
– Да.
– До свидания, – сбрасываю звонок, чувствуя, как нарастает головная боль. Сжимаю переносицу и жду, когда гадкое, угнетающее чувство отпустит.
Возле ворот усадьбы паркуется такси, и из машины показывается изящная ножка, привлекая мое внимание и отвлекая от гнетущих мыслей. Девушка медлит, а я курю и рассматриваю ножку в черном капроне и туфельки на шпильке. Мне не нужно видеть ее обладательницу, я точно знаю, кому она принадлежит. Лису я чую на расстоянии. Эти ножки хочется закинуть на плечи. Дарья выходит и машины и поправляет прическу, а я зависаю на ее сегодняшнем образе. На ней темно-бордовое платье на тоненьких бретелях, с воздушной юбкой, которая развивается на ветру. Волосы распущены и завиты в крупные локоны, губы в тон платью, ресницы длиннющие, и глазки горят. Но самое сексуальное – это до поясницы открытая спина.
Я дико ее хочу. Как пацан. Она сводит меня с ума. Вдыхаю ее запах спелой вишни, и в глазах темнеет от возбуждения. Я уже несколько раз, сожрал Дашу взглядом и мысленно жестко оттрахал, удовлетворяя свое желание. Вокруг меня всегда полно доступных женщин, дефицита в их внимании и сексе нет. Но рядом с Дашей просыпаются какие-то животные инстинкты. Может, потому что она меня динамит, набивая цену, а мне азартно охотиться, давно со мной так не играли.
Выхожу из машины, выкидываю сигарету в урну и иду за Лисой, глядя, как красиво она виляет бедрами. У нее идеальное тело. Ноги не худые, как это сейчас модно, а красивые от щиколотки до бедер, попка упругая – руки чешутся шлёпнуть по ней. Идеальная талия, грудь – твердая «троечка». Мать вашу! Я не насилую женщин, но, кажется, если она откажет мне еще пару раз, я плюну на этот принцип.
Налюбовавшись ее открытой спиной, плечами и выразительной родинкой на лопатке, я догоняю Лису и внаглую обвиваю талию, притягивая ее к себе и продолжая идти по дорожке к шатру во дворе, где уже собрались гости. Она пытается дёрнуться, но я стискиваю ее талию и глубоко вдыхаю запах спелой вишни.
– Отпусти, – со злостью шипит как кошечка, а меня, сука, заводит это еще больше.
– И тебе здравствуй, Лиса, – наклоняюсь и успеваю провести носом по ее волосам. Эта женщина достается мне какими-то крохами, урывками, которые я ворую. А мне хочется все и сразу. Мне хочется, чтобы она сама себя отдавала.
Даша дёргается сильнее и от этого спотыкается на каблуках, почти падая. Перехватываю ее второй рукой, касаясь голой кожи спины, предотвращая падение. Намеренно дергаю ее на себя и заглядываю в хитрые глаза. Обычно мне плевать, какие у женщины глаза, главное, чтобы была сексуальна, а здесь такой необычный, завораживающий взгляд. Светло-зеленые глаза с крапинками, в таких можно захлебнуться и утонуть. Чувствую ее тело в своих руках, и вся кровь устремляется в пах, тело сводит, словно у меня год секса не было.
– Отпусти, – отталкивает меня, а у самой дыхание сбивается. Чувствую под пальцами на ее спине россыпи мурашек, понимая, что ее тело отзывается. И ведь она реагирует на меня, но отталкивает. Где, бл*дь, логика?! Отпускаю ее с сожалением, и Даша быстро сбегает. Беги, Лиса, играйся пока, я все равно догоню и переиграю.
Свадьба проходит тихо, скромно, но мило и ванильно. Друг счастлив, невеста – красавица. Но если Артур предпочитает милых и наивных девочек, то я люблю женственных и сексуальных, игривых кошек. Я слегка пьян, но полностью себя контролирую, больше расслаблен. Общаюсь с гостями, а сам наблюдаю за Лисой. Вообще ловлю себя на том, что даже когда не смотрю в ее сторону, все равно знаю, где она и что делает. У нее нереальная женственная пластика и грация. Она ничего не делает просто так и порывисто или неуклюже. Она криво улыбается, что-то рассказывая сестрёнке, пьет шампанское, изящно держит бокал, поглаживая пальчиком стекло, и сексуально облизывает свои губы, дразня меня.
Очередная порция коньяка подогревает во мне желание. Хочу отвлечься, переключиться на кого угодно, хоть вон на ту кореяночку из обслуги, которая не сводит с меня глаз. Но нет же, бл*дь, мне неинтересно, я постоянно ищу глазами только Дашу. Это уже клиника.
Произношу очередной тост, желаю молодым вечной любви и благополучия, выпиваю очередную порцию коньяка и уже ловлю на себе взгляд Даши, который она пытается скрыть. Нет, ты попалась, Лиса. Играешь со мной. Доиграешься. Нарвешься.
Вижу, как Даша берет из сумочки сигарету, сжимает ее в ладони вместе с зажигалкой и быстро уходит в сторону гаража. И я на автомате срываюсь за ней. Она тоже слегка пьяна, что должно сыграть мне на руку. Нужно, чтобы она прекратила себя контролировать.
Даша останавливается возле входа в гараж так, чтобы ее не было видно, и прикуривает сигарету, с удовольствием выпуская дым, слегка запрокидывая голову. Мне нравится, как ее пальчики сжимают тонкую сигарету, как губы втягивают дым и выпускают, заигрывая. Никогда не замечал, столько сексуального в курении, но мне не нравится, что от Даши пахнет табаком, она теряет своей женский запах.
Подхожу к ней, вырываю сигарету и с наслаждением затягиваюсь сам. Даша сначала возмущённо распахивает глаза, а потом пытается уйти. Но я не выпускаю, преграждая ей дорогу. Я буду сегодня не я, если не заполучу это тело. Пока она гневно сверлит меня взглядом, делаю ещё затяжку, вышвыриваю окурок, хватаю ее за талию и под возмущенный вопль вталкиваю в гараж.
Глава 8
Тимур
Как только прикасаюсь к этой женщине, мне моментально сносит крышу. Все вокруг исчезает, остаётся только дикое желание ей обладать. Вталкиваю Дашу в гараж, ничего не видя перед собой. Она сопротивляется, что-то шипит, требует отпустить, но я не воспринимаю ее требования. Близость желанного тела напрочь лишает меня рассудка. Прижимаю ее к одной из машин, и мышцы сводит от кайфа.
– Отпусти меня! – так грозно требует она.
– А то что? – усмехаюсь, вдыхая запах ее волос.
– Я закричу! – размахивается, пытаясь дать мне пощечину. Перехватываю одну ее руку, следом ловлю вторую и завожу их за спину, сжимая, фиксируя, чтобы меньше дергалась. Сопротивление Даши заводит ещё больше. Тело горит, кровь кипит, дыхание сбивается. И ведь я ещё ничего с ней не сделал, но что-то внутри уже взрывается от эмоций. Давно со мной такого не было. Эта девочка будит во мне нечто очень горячее, острое, вызывая азарт.
– Конечно, покричишь, моя Лисичка, – шепчу ей на ушко, сильнее вдавливая в капот, понимая, что она чувствует мой стояк.
– Не твоя! – упрямо выдает она, хотя уже почти не сопротивляется, в светло-зеленых омутах появляется дымка, ее тело подрагивает. Плывет моя Лисичка.
– Дело нескольких минут, – усмехаюсь, и ее глазки сверкают злостью. – Не сбежишь больше.
Она пытается ещё что-то возразить, но мне надоедает разговаривать. Впиваюсь в пухлые губы и кайфую от ее вкуса. Всасываю их, вынуждая ее приоткрыть ротик, немного злясь, что Лисичка не отвечает взаимностью. Кусаю нежные губы, грубо, несдержанно, чувствуя, как она задыхается. А потом внутри меня что-то взрывается повторно, оттого что Лиса, наконец, начинает отвечать. Рычу, отпускаю руки и зарываюсь в шелковые локоны. Сжимаю волосы на затылке, а другой рукой веду по желанному телу. Мне кажется, я пьян в хлам и впадаю в эйфорию. Ее руки ложатся мне на грудь, сжимают рубашку, царапают, возбуждая меня ещё больше.
Подхватываю Дашу под бедра и сажаю на капот «Рейндж-Ровера». Стягиваю бретели с ее плеч, дергаю платье ниже, оголяя пышную грудь, отстраняюсь, чтобы посмотреть, и сглатываю, подавляя стон.
– Лисичка, у тебя шикарная грудь!
Она немного тяжёлая, но упругая, с персиковыми сосками. Даша закрывает глаза и откидывается назад, упираясь руками в капот, словно сдается и отдает мне себя. Наконец-то! Развожу ее ножки, встаю между ними, наклоняюсь и целую нежную кожу на шее, одновременно сжимая грудь. Даша глухо стонет, кусая губы, и обвивает мои бедра ногами. Да! Она также сходит с ума, мы на одной волне.
– Ложись! – толкаю ее вперёд, вынуждая опуститься на капот внедорожника. Это чертовски красиво! Карамельные локоны рассыпаются по матовому чёрному металлу, ее грудь вздымается от тяжёлого дыхания. Стягиваю платье ниже, обнажая живот, чтобы наклониться и поцеловать. Хочется сожрать ее быстро и одновременно посмаковать. Веду языком выше, впиваюсь зубами в полушарие груди и тут же зализываю укус, одновременно разводя ноги шире и поглаживая резинку чулок.
– Я дико хочу тебя, Лисичка, – хрипло шепчу ей в грудь, играю языком с сосками, вырывая ее рваные стоны. – Так и знал, что ты отзывчивая и чувствительная, – провожу пальцами по трусикам, чувствуя, какая она горячая, и тут же их отодвигаю. Под моими пальцами нежные губки, которые я спешу развести в стороны, чтобы почувствовать, какая она влажная. Погружаю в нее два пальца и тут же вынимаю.
– Открой глаза! – на просьбы уже не способен. Только приказы. И она повинуется, распахивая пьяные глаза. Демонстрирую ей мокрые пальцы и слизываю влагу, глядя, как она царапает капот машины ногтями. Вновь погружаю в нее пальцы, Даша кусает губы и закатывает глаза, опять вынимаю и уже размазываю ее возбуждение по пухлым губам.
– Оближи! – вновь приказываю я, и она слизывает влагу кончиком языка. Член болезненно пульсирует, упираясь в ширинку, меня потряхивает от перевозбуждения, но я мучаю нас, продолжая игру. Задираю широкую юбку, хватаю стройную ножку и ставлю ее на капот, словно раскрывая Дашу перед собой. Вторгаюсь в горячее лоно ещё раз, поглаживаю стеночки, и голова кружится от возбужденных всхлипов Лисы.
– Дай мне свой язычок, оближи, – подношу пальцы к ее губам, и она слизывает влагу. – Какая послушная девочка, – усмехаюсь ей в губы, чувствуя, как сводит тело, и накрывает эйфорией. Впиваюсь в губы Лисички, пробуя ее соки вместе с ней, раскрываю складки, нахожу бусинку клитора и массирую, заставляя Дашу выгибаться. Она упирается мне в грудь, словно в агонии пытается оттолкнуть, тут же хватает за ворот рубашки и притягивает назад, царапая грудь, посылая по моему телу электрические разряды.
– Даша, – произношу ее имя, всасывая сосок, а потом прикусываю его, оттягивая зубами и повторяя то же самое с другим соском, одновременно быстрее массируя клитор. Мне хочется ещё помучить ее, но Даша выгибается сильнее, ее ножки дрожат, глаза закатываются, и она кончает, рассыпаясь в моих руках. Черт! Настолько чувствительная?! Так быстро!
Лиса задыхается, глотая воздух, а я ловлю пухлые губы и собираю ее стоны. Меня на мгновение сносит вместе с ней, по телу проносится лёгкая судорога, и темнеет в глазах, словно я тоже кончаю. Поднимаюсь, развожу ее ноги шире, хватаюсь за ремень, но Даша резко поднимается и отталкивает меня. Отшатываюсь, ни хрена не соображая. Глядя, как она лихорадочно натягивает бретели на плечи.
– Нет, ты не уйдёшь! – меня кидает в ярость от перевозбуждения. Потому что нужно знать границы игры, нельзя так динамить. Я ей не пацан. Она спрыгивает с капота, ноги ещё дрожат, щеки красные, губы искусаны, но пытается убежать. Хватаю ее за руку, сжимаю тонкое запястье, пытаясь выкрутить назад и нагнуть девчонку над капотом, но Даша ловко выворачивается и пинает меня коленом в пах.
– Сука! – рычу, отпуская ее. Я настолько возбужден и чувствителен, что мне кажется, она ударила меня по оголенным нервам. Не успеваю поймать, Даша убегает, звонко стуча каблуками, а я херачу кулаком в капот машины, разбивая костяшки, поскольку мне хочется придушить эту сучку!
***
– Мне нужна эта компания! – срываюсь на Олега. – Какого хрена гребаный канадец передумал ее продавать?! – Она же была у нас в руках, готовая к передаче, – встаю с места, беру пачку, вынимаю зубами сигарету, прикрываю и иду к окну. От этой сделки многое зависело, и дело даже не в приумножении капитала или в недостатке денег. Суть в том, что я могу многое потерять. Внезапный отказ Майроса способен принести мне огромные убытки. – Он специально меня подставил!? – нервно спрашиваю, сжимая сигарету зубами.
– Не исключено. Ты же прокатил его с поставками, увел из-под носа крупный тендер.
– Это хрен его знает, когда было! – сам не понимаю, отчего кричу. Наверное, потому что рушится некая схема, выстраиваемая годами и казавшаяся прежде удачной.
– Месть – это блюдо, которое подают холодным, – констатирует мой заместитель.
– Назначь мне с ним встречу! – затягиваюсь горьким дымом, думая, как переиграть старого канадца.
– Не получится – он улетел на родину.
Ломаю недокуренную сигарету, отшвыривая ее в пепельницу. Сажусь за стол, поворачиваю к себе монитор и открываю «подноготную» Майроса. Должны же быть у него слабые места.
Дарья
Со свадьбы Лерки прошло около десяти дней. А я до сих пор думаю о нем. Стоит только закрыть глаза, и вспыхивают развратные картинки нашей близости. Это не просто мужчина – это демон какой-то. Я не хотела ничего подобного, но, стоило ему только ко мне прикоснуться, и я уже не принадлежала себе. Его руки, губы, запах, голос сводят с ума и лишают разума. Ко мне никто так не прикасался как он, на меня никто так не смотрел как он. Не хочу быть с кем-либо, не хочу никаких отношений, не хочу никому принадлежать даже в сексуальном плане. А этот мужик присваивает меня себе одним лишь взглядом. Не хочу безвольно тонуть в его бездне, но это уже неотвратимо. Да и он не замуж меня зовет – рассматривает как временное развлечение, а мне не хочется быть игрушкой в лапах хищника. Мне просто необходимо дышать спокойно и принадлежать только себе.
Лерка укатила в свадебное путешествие, звонила мне недавно, такая счастливая. У меня сегодня выходной, и я отсыпаюсь, наслаждаясь одиночеством и абсолютной тишиной. К вечеру уже совсем не хочется спать, и я бесцельно листаю ленту социальной сети. В дверь звонят, неохотно поднимаюсь с дивана, накидывая халатик, плотнее затягивая пояс. Заглядываю в глазок и снова вижу курьера с цветами.
Открываю дверь, и мальчик расплывается в улыбке, протягивая мне большой букет розовых и сиреневых пионов.
– Дарья Самойлова?
Киваю ему в ответ, принимая букет. Расписываюсь и запираю дверь. Цветы свежие и невероятно нежные, вместо упаковки – круглая коробка с лентой, и выглядит это просто шикарно. Нет ни открыток, ни карточек, ни записок. Но я знаю, от кого цветы. За подобное тому, что я сделала с Тимуром, другие могли бы как минимум отхватить по заднице, а не получить цветы.
Слышу звонок своего телефона и иду в зал. Оставляю цветы на комоде, беру телефон и долго смотрю на высвечивающийся номер Тимура. Мне и хочется взять трубку, и страшно. Какой настойчивый. В чем подвох-то? Он же может найти сколько угодно секса с разными девушками. Не сомневаюсь, что множество женщин мечтает прыгнуть к нему в постель – не понимаю, зачем Тимуру именно я. Азарт? Нужно обязательно поставить галочку. Задевает, что именно я не даю?
Не отвечаю на звонок, бросая телефон на диван. Беру коробку с цветами, сажусь с ней на кресло и зарываюсь носом в нежные бутоны, глубоко вдыхая их аромат. Телефон звонит ещё и ещё. Какой настойчивый! В какой-то момент очень хочется ответить. Ловлю себя на мысли, что хочу услышать его голос. С каждым новым звонком сердце ускоряет ритм. С каких это пор меня начал волновать этот гад?!
Отставляю цветы, беру телефон, кручу в руках и все-таки отвечаю. Не знаю, зачем это делаю, но хищник своего добился.
– Да.
– Тебе понравились цветы? – так спокойно спрашивает он, словно я не заезжала ему коленом между ног.
– Да, спасибо, очень нежные, – также спокойно отвечаю я, закусывая нижнюю губу.
– Они похоже на тебя в момент оргазма – такие же чувственные и трепетные, – его голос начинает вибрировать. Если закрыть глаза и погрузиться в него, то возникает ощущение, что Тимур рядом. Его слова будоражат, вызывая прилив жара. Но я давно не ведусь на красивые слова. – Я завтра улетаю в Канаду, возможно, надолго.
– Счастливо пути, – я не язвлю. Где-то глубоко внутри даже появляется крупица сожаления.
– Поужинай со мной сейчас, – тоже с каким-то сожалением просит он. А я молчу, слушая в его телефоне на заднем плане шум дороги. – Ты не даёшь мне покоя, Лиса… Гуляешь в моей голове без решения, – усмехается он.
– Ну, извини, – тоже усмехаюсь и опять молчу.
– Ресторан тот же, та же кабинка, я уже подъехал. И очень тебя жду, Лиса. У меня самолёт через четыре часа… – говорит он и сбрасывает звонок. А я в каком-то неконтролируемом порыве соскакиваю с дивана и бегу в ванну, скидывая на ходу халат.
Быстро принимаю душ, сушу волосы, выпрямляя их, крашу ресницы, немного подвожу глаза, надеваю синее платье, подчеркивая талию кожаным ремнем, надеваю на ноги босоножки на каблуке и лихорадочно ищу свою сумку.
И вот пока я ее ищу, мозги включаются, и срабатывает стопор. А куда я, собственно, мчусь? И зачем? Что за ненормальный порыв? Поплыла, Дашка?! Сегодня я точно не смогу его оттолкнуть и устоять. Поимеет он не только мое тело, но и душу. А потом спокойно улетит. И все… Тимур поставит галочку, а я останусь использованной и выкинутой. Нет! Не хочу!
