Наталья Шагаева
Отпуcти меня – 2
Глава 6
Елизавета
Вновь раннее утро.
Мне не спится.
Я одетая. Теперь всегда одетая и с закрытой дверью.
Выйти не решаюсь.
Он дома.
Я чувствую.
Это не страх.
Как ни странно, я не боюсь, что он снова на меня накинется. Это стыд и неловкость. И… Не знаю… Закрываю глаза, пытаясь взять себя в руки. Да, вчера мне было страшно. Его резкие, грубые прикосновения, напор – нет, это просто внезапный ураган. Но главное – дьявольски горящие глаза. Его остановили только мои мольбы и слезы. И если раньше, когда я еще не была в ловушке, когда верила, что все это по-настоящему, таяла от его близости, прикосновений и поцелуев, то сейчас не хочу. Калинин напоминает мне настоящего дикого хищника. Красивый, статный, грациозный, но стоит попасть ему в лапы, разорвет на части.
Полдня я просидела в комнате, и как ни странно за мной никто не пришел. Хочется есть, но больше пить. Решаюсь выйти в надежде на то, что Романа уже нет. Не хочу с ним сталкиваться.
В доме, как всегда, тихо. Спускаюсь по лестнице и замираю, когда слышу голоса Романа и Марины в гостиной.
– Что изменилось, Марина? Еще недавно ты категорично отказывалась от операции.
– Но ты же ее не отменил, видимо, предполагая, что я передумаю, – усмехается женщина.
– Уже не боишься рисков?
– Самый большой риск – это смерть. Я вдруг поняла, что не боюсь ее, – равнодушно заявляет женщина. – Это тоже выход. Игра. Либо куш, либо смерть – азартно.
– Марина… – устало выдыхает Роман. – Когда ты в последний раз общалась со своим психологом?
– Давно…
– Советую возобновить ваши сеансы, – с некой угрозой настаивает он.
– А то что? – Марина словно нарывается, намеренно выводя его из себя. – Вновь закроешь меня в психушке? – смеется. Она, и правда, похожа на сумасшедшую.
– Добрый день, – вздрагиваю, когда со стороны кухни выходит Тамара, выдавая меня, и голоса в гостиной затихают.
– Добрый, – киваю, делая вид, что только что спустилась. Из гостиной выходит Марина, движется к лестнице, не обращая на меня внимания, словно я пустое место. А я спешу на кухню, не желая сталкиваться с Романом. Прохожу на кухню, ставлю чайник, следом за мной открывается дверь, и я напрягаюсь. Калинин. Он, как всегда, собран и свеж. В графитовом костюме и голубой рубашке. За ним входит Тамара и теряется, словно Роман на кухне – инородный предмет.
– Выйди, – велит он, и женщина тут же ретируется. – Ты не вышла на завтрак, потому что? – выгибает брови в ожидании от меня ответа.
– Потому что я спала, – лгу ему.
– Плохо себя чувствуешь?
Если бы не знала, какой он бездушный, подумала бы, что переживает.
– Нет, все хорошо, – стараюсь не смотреть на мужчину, но это сложно, когда все его внимание приковано ко мне. Я уже привыкла к его высокомерности в холодном взгляде и, наверное, если бы мне не открыли глаза, до сих пор была бы без ума от этого мужчины. Потому что это будоражит, когда рядом такой мужчина, похожий на бога. Отступаю, когда Калинин идет на меня, но натыкаюсь на тумбу.
– Не нужно меня бояться.
– Правда?! – вдруг взрываюсь я. Не знаю, что на меня находит. Наверное, я устала бояться. – Ты держишь меня в этом доме под охраной, ты шантажируешь меня, а вчера чуть не изнасиловал…
– Не нужно утрировать, Елизавета, – ставит руки на тумбу, прижимая меня к ней. А мне не хватает воздуха от его близости. – Эта правда только в твоей голове ужасна. На самом деле… – не договаривает, наклоняется, глубоко вдыхая мой запах. А я снова впадаю в ступор, начиная часто дышать. – Расслабься, – шепчет куда-то в волосы. – Если нельзя избежать насилия, нужно расслабиться и получать удовольствие, – вкрадчиво проговаривает мне в ухо, посылая тысячи мурашек по моей коже.
– Не надо, – опускаю ладони на его грудь, пытаясь оттолкнуть. Сегодня он не так резок и груб, но я боюсь.
Боюсь проиграть.
– Тихо, – перехватывает мои ладони, сжимает запястья и заводит за спину. Дверь в кухню вновь открывается. Я не вижу, кто это, но внутри меня загорается надежда, что сейчас Роман отступит. – Вон, я сказал! – рычит Калинин, даже не обернувшись. И нас вновь оставляют одних. Никогда не видела его таким. Не знаю, как назвать это состояние. Дыхание мужчины становится глубоким, голос агрессивным и хриплым, от Романа даже пахнет насыщеннее, чем-то очень мужским. Нет, мне не противно. Мне… мне страшно превратиться в его игрушку.
– Роман, пожалуйста, – всхлипываю я. Одной рукой он перехватывает мои запястья за спиной, а второй захватывает подбородок и впивается в губы. Не отвечаю, но ему это и не нужно, он все берет сам. Жадно целует, с напором. Вынуждая меня распахнуть губы и впустить его настойчивый язык. Держит крепко и насилует мои губы. Да, именно насилует, потому что мне все трудней и трудней сопротивляться.
Голова начинает кружиться, мне хочется думать, что от нехватки воздуха, но на самом деле это не так. Меня ведет от этого поцелуя. Выдыхаю, когда он меня отпускает, хватаю воздух, смотря в заметно потемневшие глаза мужчины. Но я рано радуюсь, Роман отпускает меня лишь на секунды, только для того, чтобы схватить за талию и усадить на тумбу. Что-то падает, разбивается, но этому хищнику плевать, он резко дергает мое шерстяное платье, выдёргивая его из-под моей попы, бесцеремонно раздвигает ноги, помещаясь между них.
– Я буду кричать, – в отчаянии угрожаю я.
– Кричи, детка, – посылает мне хищную улыбку. Вновь давлю на его грудь, пытаясь хоть что-то сделать.
– Я не хочу, я не готова, – мотаю головой.
– Не готова к чему? – опять сжимает мои скулы, вынуждая смотреть в глаза, а другой рукой без промедлений врывается в трусики. Всхлипываю, пытаясь сжать ноги, но натыкаюсь на его бедра. – Какая горячая бархатная девочка, – обжигает губы своим дыханием, но не целует, смотрит в глаза и раздвигает пальцами складочки. Зажмуриваюсь. Мне бы в самом деле закричать. Закатить истерику или расплакаться, как вчера. Только вчера мной руководил испуг, а сейчас… Мне кажется, я схожу с ума… – Открой глаза! – есть в его голосе что-то такое требовательное, повелительное, то, чему нельзя сопротивляться. Распахиваю веки и зависаю, жаром обдает тело, и оно становится ватным. Я как мышка в плену стальных глаз хищника. Они поглощают меня. Его наглые пальцы оставляют ожоги в самом интимном месте. Роман знает мое тело лучше меня, потирает между губок, и меня начинает потряхивать.
– Не надо, – еще одна слабая попытка остановить его, настолько жалкая, что Калинин даже не реагирует. Сжимаюсь, когда его палец подбирается к входу в лоно, очерчивает его, и, когда совсем немного проникает внутрь, я вздрагиваю. – Пожалуйста, – выходит настолько тихо, что я просто шевелю губами.
– Тсс, – выдыхает в мои губы. – Больно пока не будет, обещаю, – его жесткие пальцы сжимаются на моих скулах и поглаживают губы. А пальцы под трусиками, словно на контрасте, очень нежные и аккуратные, ласкают и нажимают на клитор. Низ живота начинает тянуть, весь жар концентрируется в одной точке под его пальцами, и хочется кричать. Это невыносимо… Невыносимо остаться равнодушной. Дыхание учащается, щеки горят, а ладони на его груди непроизвольно сжимаются, комкая идеально выглаженную рубашку. – Не кусай губы! – рычит и сам слегка кусает мою нижнюю губу. Он не целует. Только дышит, обжигая своим дыханием, и следит за каждой моей реакцией. – Какая ты маленькая там, – тоже задыхается, касаясь моих губ, и начинает растирать клитор, где-то сбоку, в самой чувствительной точке, так умело, что мои ноги непроизвольно дрожат и сами по себе распахиваются сильнее. – Тебя кто-нибудь уже ласкал так? – задает вопрос с претензией в голосе. О чем он говорит? Меня даже никто толком не целовал… Молчу, всхлипываю, когда чувствую, как его пальцы собирают влагу и вновь возвращаются к клитору, ускоряясь. И вот там уже не горит, там болезненно ноет. – Отвечай! – требует. Боже, если это секс, то я совершенно ничего о нем не знала. От его вибрирующего голоса я горю еще больше, кажется, еще немного – и меня взорвёт от удовольствия.
Когда хочется вцепиться в его руку, останавливая, и одновременно выгнуться, предлагая себя. Это и есть настоящее насилие, когда разум против, а тело во власти мужчины. Пальцы Романа неожиданно замирают. Вот так, больше ни единого движения, только бешеная пульсация. И хочется плакать от неудовлетворенного желания.
– Отвечай! – опять требует, вдавливая пальцы в скулы. – И я дам тебе кончить, – это так грязно и пошло, но возбуждает еще больше.
– Нет, – выдыхаю ему в губы и невольно веду бедрами, призывая продолжать ласкать.
– Что «нет»? – ему мало моего падения.
– Нет, никто не касался, – со злостью проговариваю, а он смеётся с триумфом. И вновь начинает сильно массировать клитор. Это настолько хорошо, что я теряю связь с реальностью. В глазах все мелькает, воздуха настолько мало, что я глотаю его со стоном, и вот перед тем, как взорваться, Роман впивается в мой рот, вынуждая стонать ему в губы.
И все…
Меня больше нет, есть только самое острое наслаждение, которое окутывает тело волнами экстаза. Никогда в жизни не испытывала ничего подобного, когда теряешь себя окончательно, но совершенно плевать.
– Польщен, – с триумфом произносит в мои губы. – Спасибо, что этот первый раз подарила мне.
– Я не дарила, ты сам взял, – пытаюсь оставить себе немного достоинства, смотря, как он медленно вынимает руку из моих трусиков. Его пальцы блестят от моей влаги. Калинин медленно поднимает кисть, поблескивая дорогими часами, и, о боже… облизывает пальцы.
– Вкусная, девочка, – одергивает брюки, под которыми явная эрекция, и мне хочется провалиться сквозь землю. Что я творю? Быстро спрыгиваю с тумбы, стараясь не наступить на осколки чашки, одергиваю платье и сжимаю ноги. А там до сих пор пульсирует и мокро. И я ненавижу уже саму себя. – Вот видишь, насилие может быть сладким, – поправляет пиджак и включает кофемашину, подставляя пару чашек. – Это всего лишь секс, как часть жизни… – так холодно произносит он.
Ах, вот как это называется. Всего лишь потребность… Гадко и от него, и от себя. Калинин протягивает мне белую визитку.
– Это телефоны свадебного организатора. Свяжись с ней в ближайшее время, обсуди детали, которые касаются тебя как невесту.
– Какие детали? – растерянно спрашиваю я.
– Ну там платье, цветы, скатерти на столах, арка и прочая ерунда.
– Мы не назначали дату.
– Я ее назначал на двадцатое. Мне так удобно, – сообщает он мне. А я не знаю, смеяться или плакать, осталось чуть больше двух недель. Закрываю глаза, дышу.
Ему так удобно…
– Я хочу погулять в городе и встретиться с подругой. Меня душит этот дом, – спокойно сообщаю ему, сжимая визитку в ладони.
– Пожалуйста, но только в сопровождении Мирона.
– Я хочу одна… – тело до сих пор ватное, и меня немного шатает. Калинин подхватывает за талию, удерживая. Пытаюсь вырваться, но он не отпускает.
– Как я могу оставить свою прекрасную невесту в таком состоянии одну, – усмехается мне в волосы и отпускает.
Глава 7
Елизавета
Раньше меня возил просто водитель. Приятный, молчаливый парень, к которому я привыкла. А сейчас ко мне приставлен сам Мирон. Несмотря на харизматичность, от него тоже исходит аура опасности. Внушительный, серьёзный мужчина. Либо я настолько ценна, либо мне настолько не доверяют. В моей голове такой бардак, что просто не укладывается в голове все происшедшее со мной за последнее время. Вновь чувствую себя маленькой пятилетней девочкой внутри игр взрослых. Я так запуталась. Может, Калинин и прав. Голый расчет, и все получают свое, но меня словно лишают всех чувств, жестко их искореняя.
Машина останавливается возле нашего любимого кафетерия, где меня ждет Вера. Мирон выходит вместе со мной и открывает дверь кафетерия. А мне неудобно. Я просто хочу зайти в помещение, как обычный человек. Меня все это раздражает.
– Можно оставить меня в покое! Я никуда не собираюсь бежать! – нервно прошу его. Всегда была уравновешена и спокойна, а сейчас нервы сдают. Мужчина учтиво кивает.
– Я буду ждать вас в машине, – сообщает он мне и позволяет зайти в кафе одной. Вдох-выдох, пытаюсь успокоиться.
Вера сидит за нашим любимым столиком возле окна, иду к ней, на ходу расстегивая пальто. Подруга улыбается, завидев меня.
– Привет, – тоже пытаюсь улыбнуться, снимаю пальто и сажусь в кресло напротив.
– Я смотрю, ты без охраны теперь не выходишь, – хитро произносит подруга, указывая глазами на машину за окном.
– Даже не спрашивай, – качаю головой. Мне так нужно с ней поделиться. Я понимаю, что Вера ничем не поможет, мне просто нужно выговориться, не могу держать это внутри.
Беру меню, отводя взгляд от подруги. К нам подходит официант, заказываем ореховый капучино и эклеры.
– Лиза, что-то не так? Он тебя обижает?
– Он меня насилует, – выдаю, на что подруга округляет глаза.
– Что?! – вскрикивает так, что оборачиваются люди.
– Тихо, не в прямом смысле этого слова, хотя… Ох, я не знаю, как объяснить…
– Лиза, ты уж попытайся, иначе я никуда тебя не отпущу и сдам его ментам! – категорично заявляет подруга. Она может.
– Я не знаю, с чего начать… – замолкаю, когда нам приносят кофе и пирожные.
– Лиза! – уже строго тропит меня Вера.
– Он предлагает брак по расчёту. Нет, он настаивает, вынуждает.
– Это как? – возмущенно спрашивает подруга.
– Это я выхожу за него замуж, являясь красивым приложением, рожаю ребенка, а он мне в ответ деньги, достаток и благополучие моей мамы. И у меня нет ни единого шанса на отказ.
– Как это нет? Пошли его на хрен! – заявляет подруга. – Как-нибудь выкрутимся. Выживали же как-то раньше.
– Нет, как раньше уже не получится.
– Ты хочешь выйти замуж ради денег? Нет, я не осуждаю… Я просто пытаюсь понять, чего хочешь ты.
– Я не могу ему отказать. Во-первых, он не опустит меня. Во-вторых, моя мама… – в горле образуется ком, хочется разрыдаться, но я сглатываю и обрывочно рассказываю о финансовых трудностях мамы.
– Так, я что-то не понимаю. Он предлагает тебе помощь взамен на брак?! – кажется, Верка в шоке.
– Да, и у меня нет выбора. Порой мне кажется, что это и есть выход. Любовь призрачна, эфемерна и не решит моих проблем. Я просто физически не могу решить все проблемы, а мама… Она болеет и… – закрываю лицо руками. Подруга долго молчит, пытаясь переварить, а я отворачиваюсь к окну и наблюдаю, как Мирон выходит из машины, закуривая сигарету. Он наблюдает за нами через окно.
– Я думаю, выход можно найти.
– Нет выхода. У Калинина много власти и возможностей. И, видимо, мне нужно пожертвовать чувствами ради этих возможностей.
– Но ведь он тебя обижает!
– Нет. Он даёт мне все: деньги, жилье, одежду и, в общем, предлагает все, что хочу. Учебу, реализацию и возможности. Нужно просто отключить чувства, и со мной будет все хорошо, а главное с мамой будет все хорошо…
Сама прихожу в ужас от своих слов, я будто заразилась от Калинина бездушием и расчетом. Он выжигает из меня душу.
– Как ты? Как Дима? – пытаюсь переключиться.
– Да неважно. Нам тебя спасать надо, – отмахивается подруга.
– Вер, я просто хочу отвлечься от перемен в моей жизни. Расскажи про себя, мне, правда, интересно.
– Ну, что я… – как-то тоже не особо весело вздыхает Вера. – Дима, очень мил и терпелив. Нюта просто прелесть, с ней несложно. Ну ты же знаешь… Я успеваю и за ребенком смотреть, и работать по вечерам.
– И?
– Он по-прежнему холоден в плане отношений. В его спальне висят портреты его жены в свадебном платье и их совместные фотографии. Там словно храм женщины. Это так давит… Иногда кажется, вот он пошутил немного пошло или посмотрел на меня более внимательно… Но это только кажется. Он болен ей…
– М-да, – не знаю, что сказать. – Может, просто окружить его женской заботой, там ужин приготовить, что-то для него сделать?
– Я пытаюсь, Вер. Правда, пытаюсь…
Замолкаем. Какие-то мы обе не такие и не с теми мужчинами связались. Но у Веры это хотя бы ее выбор.
– Слушай, а может, ну его, этот кофе, – предлагает подруга. – Пошли погуляем?
– Меня охраняют, – недовольно бурчу я, указывая на Мирона за окном. Верка переводит взгляд на мужчину, а он на нее. Подруга не теряется, подмигивает Мирону, а он ухмыляется, кивая в знак приветствия.
– Ты с ним подружилась?
– Нет, конечно.
– А зря, пошли дружить, – смеется она.
– Не думаю…
– Лиза, ты под арестом?
– Нет.
– Ну и все, пошли, – хватает меня за руку и ведет на выход. Да к черту все. Верка права, мне нужно немного выдохнуть.
Мы подходим к машине, и Мирон тут же открывает нам дверцу.
– Добрый день, – Верка игриво улыбается и тянет мужчине руку. Мирон кивает и слегка пожимает ее ладонь. – А вы водитель или охранник? – хлопая ресницами, спрашивает она.
– Я универсален.
Вера явно нравится Мирону. Неудивительно. У нее шикарная фигура. Бедра округлые, грудь пышная, и талия. Она как песочные часы, а в сочетание с длинными, кудрявыми волосами и природной кокетливостью. Ни один мужчина не устоит. Даже такой строгий, как Мирон. Он уже смотрит на нее внимательно, блуждая глазами. Это, конечно, хорошо. Но можно доиграться.
Мы садимся в машину. Подруга осматривается. И расслабленно откидывается.
– Куда едем? – спрашивает Мирон.
– А вы поезжайте вперед, а мы скажем, где остановиться, – голос у нее меняется, становясь тягучим.
– Вера, – шепчу ей, посылая выразительный взгляд.
– Все под контролем, – усмехается она. Садится ровно и подается вперед, ближе к Мирону, складывая руки на спинку водительского сиденья. – Мирон, а сколько вам лет?
Боже, что она творит?!
– Тридцать пять, – отзывается он, внимательно смотря на дорогу.
– А можно перейти на «ты»?
Мужчина кивает.
– А ты военный?
– Ну, можно сказать и так. Бывший.
– Ох, как интересно. И что же входит в круг ваших обязанностей?
– Я начальник безопасности Романа Константиновича. Но сегодня обстоятельства сложились так, что я забочусь о вашей безопасности.
Хочется поправить его. Не о безопасности он заботится, а приставлен в качестве надзирателя, но я молча сжимаю губы, не комментируя.
– То есть мы в надежных руках? – продолжает флиртовать Вера. Мужчина кивает.
– А как к такой работе относится ваша супруга? Это, наверное, отнимает много времени?
– Я разведён.
– Ох, прости.
Мужчина лишь усмехается.
– Знаешь, мы, как девочки, хотим отдохнуть и расслабиться. Останови вон там, возле бара, – указывает вперёд.
– Не очень хорошее место для девушек, – строго сообщает Мирон.
– Ну извини, на другие места у нас нет денег.
– Недалеко есть неплохой караоке с отдельными кабинками, где вам никто не помешает. Деньги – не проблема. Развлекайтесь, все за счет Романа Константиновича.
– Ух ты, – усмехается Вера и оборачивается на меня.
Да к черту. Я хочу забыться. Хотя бы на несколько часов. Киваю подруге.
***
Караоке, и правда, приличный. Отдельные кабины с диванами, огромная плазма, микрофоны, на стенах тематические картины и очень услужливый персонал. Мы заказываем коктейли, начиная с освежающего мохито. Коварный напиток – пьется легко, утоляет жажду и совершенно незаметно пьянит. Поем попсу, надрывая горло, и смеёмся сами над собой.
Пару часов пролетает незаметно. Заказываем еще коктейли, решая попробовать дайкири и пинаколаду. Вкусно. Я вообще впервые все это пробую. И мне нравится. Я настолько расслабляюсь, что делюсь с Веркой подробностями интимной жизни, рассказывая о том, что Роман творил со мной на кухне. А подруга – о том, что они почти поцеловались с Димой, но он тормознул.
Опять поем, и это весело. Действительно расслабляет, позволяя перезагрузиться. Невозможно в течение долгого времени находиться в напряжении, иначе прорвет. И лучше если это выливается в музыку и развлечения.
Верка уходит в туалет и возвращается с новостью о том, что через полчаса в главном зале клуба будет диджей и танцы.
И вот мы, уже изрядно выпившие, решаем, что нам жизненно необходимо потанцевать. Учитывая, что мы вообще редко развлекаемся, да и алкоголь делает меня смелой и раскованной, соглашаюсь.
Я впервые за последний месяц чувствую себя хорошо, голова кружится, и мне на все плевать. Я дышу. Глубоко. Полной грудью. Мы просто танцуем, периодически утоляя жажду коктейлями в баре. Мы смеёмся и распускаем волосы, полностью отдаваясь музыке. И плевать, что Вера одета в джинсы и вязаную тунику, а я в простом шерстяном платье и плотных колготках. И даже несмотря на это, к нам периодически кто-то клеится. Но нам никто не нужен. Мы всех отшиваем.
И вот когда в мою пьяную голову приходит мысль, что уже достаточно, и начинает немного тошнить от коктейлей, меня кто-то резко хватает за шкирку, как котенка, и тащит за собой.
– Да что… – хочу возмутиться, резко выворачиваюсь и понимаю, что это Роман. – Что ты себе позволяешь?! – возмущаюсь заплетающимся языком. А он, как всегда, такой весь собранный, идеальный, но холодный. – Отпусти! – кричу, чтобы он, наконец, меня услышал.
Калинин вдруг отпускает мое платье, перехватывает за талию, прижимая к себе и сильно стискивая кожу под платьем.
– Рот закрой! – грубо отрезает. – Ты позоришь меня и мою репутацию, – проговаривает сквозь зубы с такой злостью, что я теряюсь и прикусываю язык.
Пошатываюсь в гардеробе, держась за Романа, когда он помогает мне надеть пальто.
– Там Вера, я не могу ее оставить, – пищу возле машины. Роман не отвечает, лишь посылает мне уничтожающий взгляд, будто я, правда, грязно его опозорила. Он смотрит куда-то мне за спину. Оборачиваюсь и вижу, как Вера выходит вместе с Мироном. Подруга прищуривается, внимательно осматривая Романа.
– Обидишь ее, и я лично выцарапаю тебе глаза! – нагло заявляет подруга и тычет пальцем в Калинина. В моей пьяной голове это выглядит смешно, я не удерживаюсь и усмехаюсь, прикрывая рот рукой.
– Довези ее домой и убедись, что все в порядке, – распоряжается Роман, и Мирон уводит Веру в другую машину, а меня не очень ласково запихивают на заднее сиденье большой машины и снова увозят в комфортабельную тюрьму.
