Наталья Словаева
Фантазии
у каждого свой метод,
метод борьбы с гравитацией.
***
Эти маленькие лошадки никогда не уснут,
мои пальцы путаются в их розовой гриве.
Говори, говори – я все еще слышу –
через горы нервно поломанных зубочисток,
оставшихся на столике в кафе для некурящих,
через алые тона кровавых салютов,
в которые окрашен закат Европы,
через отделения полиции и снятые отпечатки пальцев,
с липким мылом в туалете за решеткой,
через люстру, рухнувшую с трехметровой высоты
в моем животе, и осколки торчат из-под ребер.
Снимок Джима Моррисона стал зеленоватым,
Не ищи человека с крахом в глазах,
Обрати внимание –
С денежных банкнот исчезло лицо президента:
очень неприятно, когда тебя постоянно трогают руками,
зачастую грязными,
и совсем незнакомые люди.
Я стреляю сигареты на холодной улице,
кот ест из моей тарелки,
я не сплю.
***
Был эстет, и нет.
DOCUMENTA*
Мы пришли оттуда,
где из трещин на штукатурке складываются картины,
когда болеешь,
и тушить за дедушкой спички – это радость.
Здесь сочная зеленая трава по грудь,
и я пытаюсь хватать ее руками.
Здесь балкон высоко,
и мама меня привязывает за пояс,
потому что я говорю, что прыгну и полечу.
Здесь лопатка и пузырьки на песке,
и дедушка во сне отрывает бабушке руку.
Мы живем в коммуналке в Ростове,
в ней длиннющий коридор, метров двадцать,
я по нему качусь на трехколесном велике, и мне очень весело.
Здесь я сваливаюсь со здоровущей взрослой кровати
с железной сеткой,
которая прогибается, как гамак,
лежу за кроватью и молчу,
а потом меня долго ищут.
Мы пришли оттуда,
где ноги самый яркий предмет,
ноги в босоножках, потом в сапожках,
и я как ноги, которые идут.
Где я думал, что памятники только мертвым открывают,
а потом увидел Буденного живого
на открытии памятника Буденному
и сразу поверил в жизнь после смерти:
Буденный восстал, все люди вокруг вознеслись.
* Из детских воспоминаний друзей
***
Я обнимала за шею Черную курицу,
везла через весь город тыкву, похожую на фаллос,
пела под дождем на ступенях кукольного театра,
и как тебе не принять мою нежность?
***
Не надо горевать, мой друг,
Мы встретимся с тобою снова
В просторном аэропорту
Самары, Питера, Ростова.
В тюрьме очнется Робин Гуд
Весной болезненно прекрасной,
О чем-то вспомнив, на ходу
Закурит инженер Вараксин.
Все, что успели рассказать,
И все, что обошли молчаньем,
Как в зеркале, вернется вспять
И растворится в мирозданьи.
***
В 90-е многие не ездили на BMW,
не стреляли из пушек,
а растерянно получали зарплату
магнитолами и донским салатом.
Тогда-то моя тетя и нашла
у мусорного контейнера трех почти новых барби.
Признаюсь, у меня раньше не было таких красивых кукол.
Поистине, они были великолепны:
во всех суставах сгибались их ноги и руки,
и вообще они отличались роскошными туалетами
и ослепительным телом.
Впечатлительный ребенок,
насмотревшийся медицинских энциклопедий,
я понимала, что с ними играть опасно,
но желание делать это оказалось сильнее