Наталья Солнцева
Прыжок ягуара
«Вопросы крови – самые сложные вопросы в мире!»
(М.А. Булгаков, «Мастер и Маргарита»)
Все события и персонажи вымышлены автором.
Все совпадения случайны и непреднамеренны.
© Солнцева Н., 2014
© ООО «Издательство АСТ»
Дорогой читатель!
Книга рождается в тот момент, когда Вы ее открываете. Это и есть акт творения, моего и Вашего.
Жизнь – это тайнопись, которую так интересно разгадывать. Любое событие в ней предопределено. Каждое обстоятельство имеет скрытую причину.
Быть может, на этих страницах вы узнаете себя. И переживете приключение, после которого вы не останетесь прежним…
С любовью,
ваша Наталья Солнцева
Пролог
В тот дождливый вечер в детективное бюро вошла сама Смерть…
По крайней мере, так показалось хозяину, который сидел за столом и дописывал отчет о проделанной работе. Секретарши у него не было, и никто не сообщил ему о странном посетителе. А сам он не слышал, как в его кабинет скользнула облаченная в темную хламиду фигура.
– Вы кто? – удивился детектив.
Фигура без приглашения опустилась в кресло для посетителей и человеческим голосом произнесла:
– Я по делу…
Лицо Смерти скрывала тень от капюшона. Это был дождевик, который защищал ее от ливня. Спустя минуту наваждение схлынуло, и детектив сообразил, что перед ним – клиент, который желает сохранить инкогнито. Ему было невдомек, что жизнь порой дает подсказки, как избежать несчастья, но люди не умеют этими подсказками пользоваться. Вот и он – не воспользовался.
Клиент изложил суть своей просьбы и назвал сумму аванса, которую он готов выплатить наличными прямо сейчас. У хозяина детективного бюро пропал дар речи. Таких денег ему еще никто не предлагал.
– Столько же получите после успешного завершения, – добавил человек в дождевике. – Если все пройдет гладко.
Хозяин кабинета хотел отказаться. Но… не смог. Язык не повернулся.
– Вы согласны? – сухо осведомился посетитель.
– Д-да… – против своей воли вымолвил детектив.
– Ну-с, тогда приступим к деталям…
На подробное обсуждение ушло два часа. На улице потемнело, дождевые струи монотонно били в окно. Детектив порывался включить лампу, но собеседник всякий раз останавливал его.
– Все материалы, которые вам понадобятся, на флэшке, – напомнил он. – Ознакомитесь с ними, когда я уйду. У меня мало времени.
Хозяин кабинета понял, что человек не желает показывать свое лицо. Ну и ладно. Меньше знаешь, крепче спишь.
– Вы справитесь? – усмехнулся заказчик.
– Я постараюсь.
– Такая формулировка меня не устраивает.
– Справлюсь!
– Значит, договорились?
И снова детектива пронзило жуткое ощущение, что перед ним сидит покойник и что сам он тоже… покойник. И оба покойника ведут разговор о смерти.
«О чем же им еще-то говорить?» – вспыхнуло у него в уме.
Он выдавил напряженную улыбку и заверил клиента, что тому не о чем беспокоиться. Все будет исполнено в указанный срок.
– Ты уж не оплошай, – предупредил его заказчик, по-свойски переходя на ты. – Иначе – сам понимаешь…
После того как посетитель удалился и хлопнула входная дверь, хозяин детективного бюро долго пребывал в оцепенении. Если бы не пачка денег на его столе, он бы решил, что ему все почудилось. Впрочем, деньги тоже могут быть плодом воображения.
Детектив включил лампу, встал и взглянул на кресло, в котором сидела Смерть…
– Тьфу-тьфу-тьфу! – суеверно сплюнул он.
Обивка намокла, а на полу вокруг кресла образовались лужицы натекшей с дождевика воды. Это доказывало вполне материальную природу зловещего посетителя…
Глава 1
Москва
Каретников вышел из офиса и направился к машине. Вот опять!.. Сзади как будто кто-то крадется. Дышит, смотрит в спину, скалит клыки.
Он остановился и, не смея оглянуться, смахнул со лба испарину. А что, если он в самом деле увидит что-нибудь ужасное? Чудовище, покрытое пятнистой шерстью, с мордой дикого зверя? Тогда ему одна дорога – в психушку. Прощай, привычная жизнь, бизнес, жена, дети… любовь, наконец. В лучшем случае его посадят на таблетки, в худшем – изолируют. Все, что ему останется – жалкое прозябание в больничной палате.
Каретников выругался и достал ключи от машины. «Права тоже отберут», – подумал он, любуясь недавно приобретенной новенькой «ауди». Такой он сделал себе подарок на сорокалетие. Черные бока автомобиля блестели на солнце.
Пятнистая тень замерла, затаилась среди зеленых, по-весеннему ярких деревьев. Май шел на убыль. Каретникову было жарко в синем деловом костюме, но необъяснимый страх обдал его холодом.
Он сел за руль и пару минут уговаривал себя успокоиться. Жена права, он давно не отдыхал по-настоящему, отрешившись от работы и мобильного телефона. А нервы не железные, от нещадной эксплуатации они могут сдать.
– Что и произошло, – констатировал Каретников, заводя двигатель. – Ничего удивительного, что мне мерещится всякая хрень!..
Он взглянул на часы и торопливо выехал с парковки. Через полчаса у него назначена встреча с психологом. Обратиться к психиатру он не рискнул, но ему нужен был совет специалиста. Только бы жена не заметила странности в его поведении. Еще вздумает объявить его невменяемым и захватить бизнес! Она что-то подозревает… но помалкивает. Неля всегда была себе на уме.
– Ты не справишься, дорогая, – процедил он, вливаясь в поток транспорта. – Не потянешь. Даже дипломный проект делал за тебя я. Стройка тебе не по зубам.
Они оба окончили архитектурный факультет, поженились и начали работать вместе. Но Неля быстро сошла с дистанции. Каретников не возражал. К тому времени он определился с выбором: сколотил бригаду и рискнул взять подряд на постройку генеральской дачи. Он до сих пор помнил тот деревянный дом с мезонином и просторной застекленной верандой, полной света и воздуха.
Зазвонил телефон. Каретников глянул на дисплей, но отвечать не стал. Жена, легка на помине, будет задавать дежурные вопросы: «Как дела, Игорь?.. Ты обедал?.. Помни о своем гастрите!..»
Она проверяла его. Напоминала о себе. Мол, все под контролем, муженек. Неля никогда не расслаблялась. Она понимала, что ей невероятно повезло с замужеством, и не собиралась сдавать позиции.
«Я никому тебя не уступлю, – шутила она. – Ты мое сокровище!»
Раньше ему это нравилось. Ощущать себя ценным в ее глазах, важным, незаменимым. Чувствовать, как она напрягается, стоит оказаться рядом молодой красивой женщине, будь то продавщица в магазине или служащая в офисе. Из-за Нели он держал пожилую секретаршу, чтобы избежать ревнивых упреков.
Потом навязчивое внимание супруги стало его раздражать. Двое детей не сделали Нелю более лояльной и уверенной в том, что ей удастся удержать мужа.
Телефон снова зазвонил. Каретников с наслаждением представил себе сердитое лицо жены.
– Так тебе и надо, – мстительно ухмыльнулся он. – Достала уже!
Он давно забыл свой сердечный трепет при виде Нели, их первый поцелуй под дождем в парке. Они спрятались под липой, он обнял ее, чтобы согреть… неловко ткнулся носом в ее висок. Липа благоухала, капли воды шумели в листьях, и казалось, что ничего прекраснее в жизни быть не может. Что Неля – его счастье, его судьба.
Каретников припарковался на площадке перед домом, пестрящим всевозможными вывесками. Кабинет психолога был на третьем этаже.
– Здравствуйте, Игорь, – привстал в кресле психолог. – Я вас жду. Чай, кофе?
– Спасибо, не надо.
Он равнодушно окинул взглядом комнату, выкрашенную в оптимистически-персиковый цвет, картины на стенах и опустился на мягкий диван. Уголки его плотно сжатых губ нервно подрагивали.
– Чем могу помочь? – улыбнулся психолог.
Он был моложе Каретникова, и эта разница в возрасте неприятно резанула клиента. Какой-то молокосос будет учить его жизни! Он пожалел о том, что подошел к вопросу легкомысленно. Надо было обратиться за рекомендацией к друзьям и знакомым, но ему претила сама мысль о том, что кто-то будет в курсе его проблем. Пойдут сплетни и домыслы, лавина докатится до жены. Он поступил иначе. Нашел сайт объявлений в Интернете и остановился на фамилии Лурье. Почему-то фамилия показалась ему надежной. К тому же господин Лурье обещал полную анонимность.
По телефону, когда он записывался на прием, голос психолога звучал располагающе. Каретников нарисовал себе облик пожилого опытного специалиста, который сильно расходился с оригиналом. Но делать было нечего. Не поворачивать же назад?
– У меня плохой сон, – промямлил Каретников, проклиная себя за опрометчивость. – Я могу пролежать всю ночь, не сомкнув глаз.
– Эта беда поправима.
– Вы думаете? – недоверчиво хмыкнул он.
– Что является причиной вашей бессонницы, господин э-э… Решетов? – спросил Лурье, заглянув в журнал записей.
Каретников назвался именем и фамилией своего школьного друга-тезки Игорехи Решетова. Это было первое, что пришло в голову. Должен же психолог как-то к нему обращаться?
– Я надеюсь, мы вместе это выясним.
– Разумеется. Скажите, что мешает вам заснуть? Какие-то навязчивые мысли? Образы? Ощущения?
– Зверь, – выпалил Игорь, избегая смотреть в глаза собеседнику. – Мне мешает зверь.
– Какой… зверь? – осторожно осведомился тот. – Домашний? Вы держите кота или собаку?
– Попугая! – хохотнул Каретников.
– Попугай – птица.
– Я знаю.
Лурье выглядел озадаченным. Он был высок ростом, худ и угловат, на его орлином носу сидели смешные круглые очки. Брюки и серый пуловер смотрелись на нем мешковато.
– Простите, я, наверное, зря пришел, – рассердился Каретников. – Извините, ради Бога.
Он встал и двинулся к выходу.
– Куда же вы? Постойте…
Психолог вскочил и задержал его, взяв за руку и возвращая на диван.
– Не горячитесь, Игорь, – вкрадчиво бубнил он. – Куда вы торопитесь? Мы только начали. Мы обязательно разберемся с вашей бессонницей. Не волнуйтесь, все будет хорошо. Все образуется.
– Правда?!
– Успокойтесь, – твердо сказал Лурье и плеснул в стакан воды из стеклянного графина. – Выпейте и рассказывайте. Какой такой зверь не дает вам уснуть?
– У меня трудный случай. Вероятно, вы еще не сталкивались с подобным. Какой у вас опыт? Сколько вы работаете психологом?
– Это неважно.
– В самом деле? – осклабился Каретников и потянулся за водой. – Ерунда какая! Подумаешь, зверь…
Он сделал несколько напряженных глотков и поставил стакан на стол. Лурье поправил пальцем очки, ожидая продолжения.
– Его никто не видит, кроме меня! Вы думаете, по городу может бродить зверь?
– Почему бы нет? Если он сбежал из зоопарка…
– Скажите еще, из цирка. Боже, какая чушь… бред…
– Поделитесь со мной вашим бредом, – ободряюще произнес психолог. – Вместе нам будет легче с ним справиться.
– Бред не у меня, а у вас!
– Допустим, – кивнул хозяин кабинета. – И что же?
– Цирк!.. Зоопарк!.. – продолжал негодовать Каретников. – Именно этого я и боялся. Вы меня не поймете!..
– Давайте проверим, так ли это?
Пациент шумно вздыхал и крутился на диване. Воротничок рубашки врезался ему в шею, пиджак казался тесным.
– Можете раздеться, – предложил Лурье. – Здесь тепло.
– Спасибо… это лишнее.
– Каким было ваше детство, господин Решетов?
От волнения у Каретникова взмокли подмышки и помутилось в голове. К кому обращается этот очкарик со сладкой улыбочкой?
– Родители любили вас? Может, вас жестоко наказывали или…
– У меня было отличное детство. Меня баловали. Я ни в чем не нуждался!
– А стрессы? Вам приходилось испытывать тяжелые переживания?
– Стрессы? – Каретников забарабанил пальцами по коленям, обтянутым безукоризненно выглаженными брюками. – С некоторых пор моя жизнь превратилась в сплошной стресс.
– С каких именно пор?
– С тех пор, как… меня начал преследовать зверь…
– Вы не могли бы описать его подробнее?
– Я его не вижу! Он… как бы это объяснить… я его чувствую! Он появляется внезапно… и всегда сзади. Словно тень. Крадется… дышит… его глаза светятся в темноте…
– Но все же у него есть какой-то облик, – терпеливо допытывался психолог. – На кого он похож? На слона? На медведя? На черта?
– Я не пью, – обиделся Игорь. – Вернее, употребляю алкоголь в умеренных дозах. Если вы намекаете на «белочку», то…
– Просто скажите, кого вам напоминает этот зверь?
– Кошку! – вырвалось у Каретникова. – Большую дымчатую кошку!
– Рысь?
– Больше…
– Леопарда?
Лицо пациента покрылось красными пятнами.
– Д-да… пожалуй, – с трудом выдавил он. – Только… вы понимаете… он ходит на задних лапах… вернее… как человек…
Лурье поправил очки и с глубокомысленным видом откинулся на спинку кресла. Перед ним сидел вполне благопристойный мужчина, видимо, преуспевающий, который производит хорошее впечатление. Но то, что он несет, выходит за рамки здравого смысла.
Психолог прокашлялся.
– Простите? Вы хотите сказать…
– Я не сумасшедший! – взвился пациент. – Я так и знал!.. За кого вы меня принимаете?..
– Тихо, тихо. Никто не сомневается в вашей нормальности. Однако… откуда вам известно, как ходит зверь, э-э… которого вы не видели?
– Я его чувствую! – горячо повторил Каретников. – Мне кажется… что его тело покрыто шерстью… а морда кошачья. У него клыки!.. Огромные острые клыки!.. И когти!..
– Клыки, – кивнул психолог. – Когти.
– Вы мне не верите?
– Конечно же, верю. Когда это началось?
– Что? – нервно вздрогнул Каретников.
– Я имею в виду, когда вы его почувствовали в первый раз?
– Зверя?.. Ну… трудно сразу сказать…
– Давно?
– Не очень. Примерно… нет, точно не скажу…
– Год назад? Два? Три?
– Не больше года… да, где-то так… год… или чуть меньше…
– Этому что-нибудь предшествовало? Например, вы переболели инфекционной болезнью, потеряли близкого человека, попали в аварию?
Каретников помолчал, глядя в пол и добросовестно пытаясь вспомнить.
– Ничего такого… – разочарованно обронил он. – Мы пару раз сильно поскандалили с женой. Но мы и раньше ругались…
– У вас напряженная семейная жизнь?
– А у вас?
– Я не женат, – усмехнулся Лурье. – И звери мне не мерещатся.
– У вас все впереди, – нахмурился пациент.
Его стрела не попала в цель. Очевидно, психологов специально готовят к любым выпадам пациентов. По крайней мере, Лурье не подал виду, что его задела последняя реплика.
– Вы принимаете какие-нибудь лекарства? – невозмутимо осведомился он. – Снотворное или транквилизаторы?
– До этого пока не дошло. Держусь. Я вообще-то крепкий. Но раз уж пришел к вам, значит, допекло.
– А как у вас с наркотиками?
– Я похож на наркомана?
– Я обязан задать этот вопрос, – улыбнулся психолог.
– В молодости пробовал курить травку, – признался Каретников. – Из любопытства.
– Понравилось?
– Нет.
– Не захотелось повторить опыт?
– Я же сказал, нет! Послушайте, к чему вы клоните?
И вдруг его осенило. Он вспомнил, что произошло в его жизни прежде, чем появился зверь…
Глава 2
Лавров был в скверном расположении духа. Третьего дня у него состоялся тяжелый и долгий разговор с Катей. Он чувствовал себя циничным, жестоким негодяем, который разбивает сердце невинной женщины.
– Что мне делать, Катя? – с горечью восклицал он. – Пойми же, ты красива, умна, очаровательна, но я… не люблю тебя. Это звучит грубо, но как иначе я могу выразить свою мысль? Ты достойна лучшего. А я… устал притворяться. Наши отношения заходят все дальше, и я больше не могу лукавить. Не имею права!
– Тебе было плохо со мной? – рыдала она.
– Очень хорошо… очень. Прости меня. Я увлекся тобой, но испытывал только симпатию… глубокую, искреннюю.
– Только симпатию?
Лавров вздохнул и коснулся рукой ее холодных дрожащих пальцев. Он чувствовал себя героем дурного водевиля. С одной стороны, смешно, а с другой… ужасно жаль Катю.
– Я признаю, что была страсть. Была! Я должен был подавить ее, но не смог.
– Была? Значит, ты остыл? Остыл, да?
Он опустил глаза и налил ей белого вина. Рыба на тарелках лежала нетронутая. Ветерок подхватил скомканную Катей салфетку и бросил на траву.
Они выехали за город и сидели в открытой деревянной беседке придорожного ресторана. Вокруг шумела, сияла на солнце березовая роща. Пели птицы.
– Ты меня бросаешь? – облизывая соленые от слез губы, спросила Катя.
– Это не так. Я…
– Все, молчи! Не смей предлагать мне дружбу! Это… пошло! Оскорбительно! Ты обещал… обещал, что…
Слова застряли у нее в горле, она издала сдавленный стон и прижала очередную салфетку к мокрому лицу.
– Катя, мы люди разного круга. Я не подхожу тебе, – он подумал, что это так же касается его и Глории. Они разные, и он ей не подходит. – Кто я такой? Обыкновенный безработный, который…
– Ты сыщик, Рома. Мой папа ценит тебя. Он найдет тебе…
– Доходное место? – усмехнулся Лавров. – Спасибо, я уж как-нибудь сам о себе позабочусь.
Катя плакала, пока не выбилась из сил. Слез больше не было. Они иссякли, как и аргументы в пользу продолжения отношений между ней и этим чертовски упрямым мужчиной. Избалованная дочка богатого папочки не привыкла, чтобы ей отказывали.
«Ты несправедлив к ней, – возразил второй Лавров. – Катя искренне влюблена в тебя, в отличие от Глории».
«Это пройдет. Женщины изменчивы и капризны. Сегодня они души в тебе не чают, а завтра и не взглянут в твою сторону. Не попадайся на этот крючок!»
Лавров не заметил, как его разговор с Катей сменился внутренним диалогом. Она тоже не заметила, погруженная в свою обиду.
В Москву возвращались в тоскливом молчании. Катя отвернулась и всю дорогу смотрела на пробегающий мимо лес. От нее пахло вином и фиалковыми духами.
Лавров проводил ее до квартиры. Она безучастно кивнула ему на прощание. Он вызвал лифт и спускался вниз, проклиная себя за то, что не сумел вовремя остановиться. Он дал Кате надежду, а потом отобрал ее.
Это все Туровский, Катин отец, подбил его на любовную авантюру. В конце концов, авантюра оправдалась[1]. Но последствия, последствия…
Туровский был бы не прочь выдать свою дочь за Лаврова. Ее первый брак оказался неудачным. Супруг не сделал Катю счастливой. Более того, он поставил под угрозу ее жизнь.
«Карма!» – сказала бы Глория. И тут Роман был с ней согласен. Сначала тесть расправился с любовницей Катиного мужа, а потом она сама чуть не рассталась с жизнью.
– По счетам надо платить, – пробормотал Лавров, усаживаясь в машину. Он знал, что Катя стоит у окна и смотрит, как разворачивается его «туарег». – Черт!
Туровский позвонил ему на следующий день. Просил одуматься. Сулил золотые горы. Обещал дать за дочерью хорошее приданое.
«Она у меня одна, парень. У тебя камень вместо сердца!»
Лавров оправдывался, извинялся.
«Это была ваша идея, чтобы я приударил за Катей. Вы хотели развести ее с мужем, и я согласился помочь. Но я не обещал на ней жениться».
«Да знаю я, знаю! – сердился Туровский. – Не по Сеньке шапка. Но я готов пойти на этот мезальянс. А ты еще носом крутишь, паршивец!»
«Я не буду продолжать разговор в таком тоне», – обиделся Роман.
Туровский пошел на попятную. Ради дочери он был готов на многое. Даже поступиться принципами, снизойти до уговоров.
«Жизнь длинная, – увещевал он упрямца. – И деньги играют в ней не последнюю роль. Счастье на них не купишь, но зато все остальное можно приобрести».
«Не все!» – огрызнулся Лавров.
«Экий ты крученый, – не выдержал Туровский. – Моя Катя слишком хороша для тебя. Думаешь, я ей жениха не найду? Ты пришелся ей по душе, и я хочу, чтобы она вышла замуж по любви. Понял? Ты мизинца ее не стоишь…»
У него чуть не слетело с языка слово «говнюк», и Роман это ощутил так явственно, что у него напряглись скулы. Он еще полчаса отходил от этого звонка.
Отец Кати в чем-то прав. Почему бы ему не жениться? Разом бы покончил с кучей проблем. Остепенился бы, забыл Глорию. Работу опять же искать не надо, прогибаться перед начальством. Можно открыть частное сыскное агентство и браться только за интересные дела. Для собственного удовольствия, чтобы не изнывать от скуки. Можно мир поглядеть, останавливаться в дорогих отелях, покупать себе тряпки от Версаче. Что он видел, кроме Москвы? Да и Москвы-то он, если быть честным, толком не видел. Разве у него есть время по музеям ходить, по паркам гулять? Когда он в последний раз просто шел по улице, любуясь городом? Постоянно бежит куда-то, следит за кем-то, догоняет кого-то.
«Другой на твоем месте скакал бы от радости, – поддел его внутренний голос. – А ты бесишься, дуралей. Деньги сами плывут к тебе в руки! И чем Катя плоха? Не любишь ее? Это дело времени. Не нами придумано «стерпится, слюбится». И вообще, что такое любовь? Выдумки! Романтические бредни для сентиментальных барышень. А ты мужик, Рома. Постыдился бы про любовь-то твердить. Небось Туровский смеется над тобой. Он человек конкретный и реальный. Давай, звони ему, пока он не передумал. Говори, что согласен!»
– Может, еще ручку ему облобызать? – процедил Лавров. – Поблагодарить барина за милость?
С тех пор он не выходит из дому, пьет водку и смотрит в ящик. Сегодня водка закончилась, а спуститься в магазин лень. Такая тоска одолела, что впору вешаться. Он для прикола поглядывал на люстру, примеривался – выдержит или оборвется. Пожалуй, что не выдержит.
Лавров поставил телефон на зарядку, и тот почти сразу затренькал. Он покосился на дисплей. Если это Туровский, он трубку брать не станет. И без того тошно. Съездить к Глории, что ли? Поговорить по душам? Признаться, что одна она может излечить его сердечную рану?
– Да, – равнодушно бросил он, прижав мобильный к уху. – Это ты, Зорин? Что стряслось?
– Ты еще вольная птица? Или уже при деле?
– Вольная, – буркнул Роман. – Завидуешь?
– Угадал.
Зорин в некотором роде был его коллегой. Детективное бюро с одноименным названием располагалось на соседней улице. Иногда Лавров, посещая кафе «Клюква», где готовили натуральные клюквенные настойки, морс и вкуснейшие подливки и соусы из ягод, проходил мимо его офиса. Пару раз они с Зориным пропускали по рюмочке, тот делился успехами и неудачами, звал к себе, правда, не обещал большой зарплаты.
«Мы не бедствуем и не шикуем. Средний уровень».
«Меня средний не устраивает, – отшучивался Роман. – Когда разбогатеешь, звони. Я подумаю».
– Ты че, Зорин? Джекпот выиграл? – лениво осведомился он. – Расширяешься? Нанимаешь новый штат?
– Почти, – засмеялся тот. – Если серьезно, у меня аврал, Рома. Выручай. Тебе бабки нужны?
– Не очень. Но ты излагай, что требуется.
Лавров вдруг загорелся. Уйти с головой в какое-нибудь расследование, пусть даже пустяковое, – чем не лекарство от депрессии?
– У меня двух сотрудников корова языком слизала, – жаловался Зорин. – Один ногу сломал. Глупая травма. Гнался за наркоманом, неловко спрыгнул с забора, и пожалуйте – гипс. Лежит дома, а мне хоть разорвись.
– А второй?
– Запил, – возмущенно сообщил коллега. – Клялся, что завязал. Я ему поверил, а он продержался год и сорвался. Ушел в запой. Хороший парень, трудяга, профессионал. Его жена бросила. Забрала сына и уехала к матери во Владивосток. Представляешь?
– Угу. – Лавров взглянул на пустые бутылки в углу гостиной и вздохнул.
Чем он лучше? Запутался со своими бабами, дошел до ручки. Опуститься легко, попробуй потом выкарабкаться. Тоска хуже трясины. Засосет, пикнуть не успеешь.
– Положение критическое, – тараторил в трубке Зорин. – Дел невпроворот. Зашиваюсь, брат!
– Ты прямо говори, чего надо.
– Помоги, Рома. Можешь хотя бы временно выйти на работу? Платить буду по двойному тарифу. За обоих вышедших из строя ребят.
– По тройному, – усмехнулся Лавров. – Я особенный, ты же знаешь.
– Ну ты жук! Ладно, договорились. Пользуйся тем, что у меня нет выхода. Сегодня же приходи.
– Сегодня не получится. Я еще поваляюсь до вечера, высплюсь и завтра буду. Как огурчик.
– Завтра? – разочарованно протянул Зорин. – Ну… что мне остается? Завтра так завтра. Ладно, пока…
