Наталья Явленская
Тайна корабля «Мария Антуанетта»
– Ага! – удивленно подняв брови и смотря себе на ноги, произнес инспектор.
Довольный произведенным эффектом, сержант завершил доклад руководству.
– Родственников у девушки больше нет, и, по свидетельствам тех же соседей, ни с какими друзьями она не водилась. После известий об исчезновении сестры все время сидела дома, и соседи по очереди навещали ее.
Гиббз поджал губы, прищурил глаза и некоторое время нервно стучал кончиком ботинка о корпус корабля.
– Что и требовалось доказать, – сказал он скорее сам себе, чем присутствующим. – Надо посылать за водолазами.
Пока инспектор отдавал необходимые распоряжения помощнику, я поддался нахлынувшим чувствам. Глядя на речную муть, я испытывал мучительную жалость к девушке и какую-то щемящую сердце безнадежность. Погруженный в свои мысли, я вздрогнул от неожиданности, когда Гиббз снова заговорил со мной.
– Да, скорее всего мы найдем ее в реке. Но как она там оказалась? Вот вопрос, который сейчас меня волнует больше всего. Это либо убийство, либо самоубийство. Есть также небольшая вероятность несчастного случая, но я мало верю в подобные совпадения. Ее единственная родственница бесследно исчезает посреди океана, сама девушка, сказавшись больной, покидает дом и тратит бешеные деньги на пребывание в каюте пропавшей. Что она там делает? Запершись в четырех стенах, зажигает все свечи, жжет ладан, повсюду расставляет фотографические снимки сестры, перечитывает их переписку… Все это могло подорвать ее душевные силы.
У меня перед глазами возникло бледное печальное лицо Китти. Как я мог малодушно оставить ее сходить с ума в этой каюте?! Ведь я знал, я чувствовал, что может произойти непоправимое! Но ничего не предпринял… И теперь это будет вечно мучить меня.
– Да, она говорила, что тут ей становится хуже, – подтвердил я версию инспектора, который, очевидно, не догадывался о моих переживаниях, потому что, насвистывая себе под нос какую-то веселую мелодию, продолжил размышления вслух.
– Вот то-то и оно! И наш друг Дик Вендерс был недалек от истины, убеждая меня в том, что ни у кого, о ком он рассказывал, не было мотива убить несчастную девушку. Ведь в тот вечер бар, как и все оставшиеся каюты на ночь были забронированы оголтелыми юнцами, без зазрения совести опустошающими карманы своих папаш празднованием окончания колледжа. Вряд ли кто-то из них мог просчитать такую хитрую комбинацию для сведения счетов с Китти. Скорее всего, о том, что она будет на корабле, никто не мог знать заранее, кроме служащих гостиницы. Но они тоже мало подходят на роль убийцы. Да и какой мотив? Завещания девушка не оставила, ограбление тоже отпадает.
– А все же, если это был несчастный случай? – с горечью выпалил я.
Как ни стыдно в этом признаваться, мне было легче от мысли, что с Китти произошла какая-то трагическая случайность. Это хотя бы немного облегчило мои страдания, освободив от разъедающего чувства вины. Мысль о ее самоубийстве сводила меня с ума.
– Как ты себе это представляешь, Ричард? – недовольный таким нелепым предположением, спросил инспектор. – Она вышла прогуляться на палубу, внезапно потеряла сознание или оступилась и каким-то чудом перекинулась через борт корабля?
Я не нашелся, что ответить, и на этом окончательно потерял надежду облегчить свои мучения.
– Конечно, когда мы найдем тело, все будет яснее, – размышлял Гиббз. – Тем не менее, сейчас я вижу только одного человека, у которого действительно был мотив для убийства. Вернее, даже два мотива.
Я вопрошающе посмотрел на инспектора. Но он не торопился выдать имя злодея. Вместо этого он молча буравил меня взглядом.
– Ну, Алфи, не томи. У кого был мотив? – нетерпеливо спросил я.
– Только у тебя, Ричард.
От неожиданности я оторопел.
– Ну, посуди сам. Забери девушка деньги за проживание, тебе пришлось бы лишиться достаточно крупной суммы.
Придя в себя, я смерил полицейского ледяным взглядом и не снизошел до ответа на это абсурдное заявление.
– Поверь старому следователю, убивают и за гораздо меньшие деньги, Ричард.
– Ты в своем уме, Алфи? – не выдержав, возмутился я.
– Но есть еще один мотив, может, в твоем случае, поважнее первого.
– Ну-ну, интересно!
– Шумиха, которая поднимется от новости об исчезновении с того же корабля теперь уже сестры пропавшей жены капитана, увеличит твою прибыль в разы, не так ли?
Это был удар ниже пояса. Чаша моего терпения была переполнена.
– К черту этот корабль, к черту тебя, к черту весь этот бизнес! – в отчаянии выкрикнул я и рванул с места.
Но Алфи крепко схватил меня за руку.
– Ты не дал мне закончить, – спокойно проговорил он. – Будь это правдой, ты бы не нанял лучшего сыщика Скотленд-Ярда.
***
Прошло еще двое суток, но тело девушки так и не было обнаружено. Решением сверху поиски были прекращены.
– Остается ждать, когда тело само поднимется на поверхность, – раздосадовано пробурчал инспектор.
Не в его характере было приостанавливать дело до его полного раскрытия, но в ход расследования вмешалась стихия. Дело в том, что Темза – приливная река, и это существенно затрудняло поиски. Из-за постоянно меняющегося уровня воды и направления течения тело могло унести куда угодно, а каждый день работы водолазов отрывал существенный кусок у городского бюджета.
Но я не мог смириться с прекращением поисков и нанял несколько опытных ныряльщиков, которые метр за метром продолжили ощупывать дно Темзы. Конечно, все это просочилось в газеты и, вскоре вся набережная вблизи от «Марии Антуанетты» и днем и ночью была заполнена толпами зевак.
Инспектора одолевали журналисты, заваливая его вопросами об итогах следствия. Неудовлетворенные отсутствием достоверных результатов расследования, репортеры кидались ко всем, имеющим хоть какое-то отношение к произошедшему. Они чудом разузнали информацию о том, кто работал и гостил в злополучный день на «Марии Антуанетте», и осаждали бедняг в надежде выведать у них сенсационные сведения.
Я был центральной фигурой, занимающей умы газетчиков. Всюду меня караулили десятки репортеров, вопрошая об истинных мотивах покупки корабля, о моем последнем разговоре с исчезнувшей девушкой и причине личной заинтересованности в поисках ее тела. Передвигаться по городу стало невозможно, и я скрылся в своем загородном доме, о наличии которого, как я думал, никто не знал.
