Наталья Эдуардовна Манусаджян
Почтовые хитросплетения
То, что лекарство действенное, это колд Ун понял сразу же, как только друзья его пробку из бутылки вытащили, поскольку Тоска и Хандра бочком-бочком из Уновой избушки выскользнули и в лес удрали, а колд Ли руки в боки упёр и самодовольно заметил:
– Ну! Чё я говорил! Сразу же удрали супостатовы духовицы. Это только ты Ун, по слабости своей их к себе подпустить мог.
А колд Тим добавил:
– Будут знать, что супротив чистейшего самогона из шишек той клюквы развесистой, которая почки дала, им не выстоять!
У колда Уна голова от тех слов снова кружиться начала, да так, что он прямо на порог своей избушки свалился и в глазах его стало темно.
* * *
Первое, что Ун услышал, когда в себя приходить начал, спор друзей закадычных. Кто есть кто наш колд позже различил, а пока слова одним потоком лились:
– Говорил тебе…
– А чё я-то…
– Говорил тебе, не бывает самогона из шишек клюквы развесистой!
– Он не от слов, а от запаха свалился. Не надо было пробку из горла дёргать. Слабый он еще …
– Это не я. Это ты дёрнул.
– Нет, ты.
– Слушай, а может, он вообще от другого свалился…
В этот момент колд Ун понял две вещи: во-первых, что последнюю фразу произнёс колд Ли; а во-вторых, что Ли прав. Напряжение последнего времени, ну и немножко запах из бутыли, сыграли с ним эту злую шутку. Сроду он, потомственный колд, в обморок не падал. И так захотелось Уну с друзьями своей кручиной поделиться, что он застонал. Друзья его закадычные этот стон услышали, из-за стола вскочили, наклонились и заботливо так спросили:
– Налить?
От этого вопроса наш Ун аж подскочил и неожиданно для самого себя заголосил:
– У других друзья как друзья. А вы только о том, как налить, да выпить думаете. В душу мою прекрасную плюёте!!! Ничего не понимаете!!!
– Да ты только подскажи нам, Унушка, – проявил участие колд Ли.
– Мы мигом всё сообразим, – вторил колду Ли колд Тим.
От слов этих дружеских колд Ун на ноги поднялся, за стол, всякой снедью уставленный (закадычные расстарались), сел и слово за слово им всю свою кручину и высказал: так, мол, и так, картины вешать некуда, а меня талантливого малюванщика никто не знает, не признаёт. И что делать, чтобы все .. Ну, если не все, то хотя бы большинство, мои малюванки увидели. Мне за них ничего не нужно. Только, чтобы увидели!!!
– И всего-то!!! – удивился колд Тим. – Выставку устрой. Например, в столичном городе Эри.
– А остальные?!! Как с остальными обитателями нашего мира?! Не могу же я малюванки по горам, да долам возить. Испортятся малюванки. Жалко мне! Подарить за так – не жалко, а коли испортятся – жалко.
Тут и колд Ли решил своё крепкое слово добавить. И добавил. Крепкое слово озвучивать мы не станем. А предложение Ли озвучим:
– А ты малюванки свои по почте в разные места отправь.
После этих слов колд Ун чуть колда Ли той самой бутылью с надписью «Лекарство от Тоски и Хандры» по башке не хватил. Но сдержался. Всего лишь за шиворот колда Ли схватил и в горницу поволок, крича при этом:
– Как же опочтаренные голубки такую тяжесть потащат?! Да и все картины загадить могут.
И давай колда Ли в картины лбом тыкать, пока колд Тим у колда Уна колда Ли не отнял, да за дверь не выпроводил: посиди, мол, пока отойдёшь, а я тут с Уном погутарю.
Гутарь, правда, какая-то странная получилась. Ун всё выл: «Где ж мне Силу взять, чтобы картины-малюванки народу показать», а Тим его по голове гладил и приговаривал; «Мы придумаем, ты только не голоси».
