Наталья Юрьевна Гори
Дом наших душ
С левым крылом дома и ремонтом пока решили повременить. На новоселье собрали друзей. За полусухим вином и встретили закат. Наутро гости разъехались.
Щенка выбирали тщательно. Ездили к ветеринару на консультацию. И одним днём приобрели долгожданного друга. Назвали его Медвежонком. Дом ожил. Собачий лай. Игры. Скуление по ночам первый месяц. Нянчились как с ребёнком. Прививки, документы. Съел что-то не то. В общем, не без забот. Но нашим молодым всё было в радость. Возможно, исключением и крайней точкой было – наступить в теплую лужу или в свежее г… Но увидев опущенные в пол глаза и явные признаки понимания своей вины, снимали с Медвежонка весь груз и всё заканчивалось объятьями, поглаживанием и фразой: «Ну, говорили же тебе – нельзя! А ты…».
К году Медвежонок стал большим и крепким псом. Но в душе остался озорным Медвежонком.
Правда у молодого хозяина появилась ещё одна радость. Тот самый внедорожник и большая территория завода, где можно дрифтить, гонять без последствий. Пару раз Крис сопровождала мужа и наблюдала за его ездой вместе с Медвежонком. Собака радостно лаяла, подскакивала, дёргая за собой хозяйку из стороны в сторону. И даже подвывала, когда Марк уезжал, давя в пол на полную. Гавкала и вскакивала на задние лапы, когда видела, что он возвращается. Спустя время Марк проводил этот час лишь с самим собой. Свободный от мыслей, рабочих моментов, разговоров. Он сливался с машиной в одно целое и кружил: шины свистели, ветер бил в бока стального зверя, мотор гудел, набирая обороты и издавая приятный сердцу роток, оставляя следы шин на асфальте.
Так пути Медвежонка и Марка разошлись. Теперь Медвежонок получал небольшое поглаживание, или если он во время рабочего дня приносил мяч хозяину, тот его кидал, но без особого внимания.
Осенью пшеницу собрали. Начались дожди. Закат превратился в унылое серое месиво. А во время дождя на их площадку намывало грязь с полей. Так что после каждой прогулки Медвежонок превращался в грязевое нечто, которое до ванны оставляло за собой бесконечные грязные следы. Следы нужно убирать. Нечто хорошенько мыть. Так что прогулки свелись до минимума.
– Когда он был щенком, было меньше грязи. – Говорила Крис Марку.
– Когда он был щенком, он был вполовину меньше. – Отвечал Марк.
Одним вечером Медвежонок чуть не потерялся. Он рванул в поле, черт его возьмёт, кого он погнал. Может зайца? А может косулю из лесополосы. «Медвежонок ко мне! Медвежонок, где ты? Иди, домой!» – вторили хозяева в дождевиках и с фонариками в руках. Небо затянуло, темно, холодно и ветер подвывал. Дождь, как нельзя, кстати, завёл свой неспешный, но пронзительный марш. Под ногами плюхалась грязь и к обуви прилипала солома вперемежку с землёй.
Марк звал и пытался что-то увидеть, но безуспешно. Оглянувшись, в сторону дома. Он увидел, что входная дверь открыта, свет освещал часть пред домовой территории. Он прищурился. Капля дождя увала с дождевика ему на лоб, обошла бровь и скатилась неспешно от виска к щеке.
– Ты не закрыла дверь?
– Закрыла. Может сквозняк? – предположила Крис.
– Пойду закрою.
– Давай. – Она проводила Марка взглядом до ворот, из-за которых виднелись сарайчики.
– Где же этот проказник. – Бросила в пустоту Кристина. И обернулась в сторону поля.
Вдруг пёс, стоит и смотрит на неё, будто выскочил ниоткуда, стоит как вкопанный. Дождь моросит, вокруг тьма. И только они с Медвежонком посреди поля.
– Ты где был? А-а… Мы тебя обыскались?
Медвежонок продолжал стоять и не реагировал на слова хозяйки. Крис подошла к нему и хотела погладить. Луч фонаря осветил бок у собаки. Он был чумазый и вонял, судя по всему дохлятиной.
– Фууу… Ты, что обвалялся где-то? Мало того, что он грязный, так ещё это.
Пёс всё куда-то смотрел и сильно дышал.
– Да куда ты там смотришь?
Кристина направила фонарь в сторону дома. Леденящий холод пробежал по спине. Она будто увидела силуэт ребёнка возле ворот с сарайчиками.
