Наталья Юрьевна Гори
Сказы на деревне. Утопленница
Святослав горевал. Ходил чумной. Пристыженный. Вскоре уехал. Как жить с таким грузом? Семью погубил. Село маленькое. Не найти ему теперь опоры. Уехал.
Хотите – верьте, хотите – нет. А портрет Настасьи уцелел. Нашли его, когда разбирали развалины. Изрезанный, истерзанный. Отдали его ведунье одной на хранение. Жила она в соседнем селении. И без долгих уговоров согласилась. Да только попросила, чтобы дед Захар к ней пришёл. На разговор.
Пришел к ней Захар. В хате полутемно, на столе свеча догорает. Дед сел напротив. Ведунья тут же перо гуся подожгла, молча, досмотрела, как оно увядает, остатки бросила в кружку и заговорила.
– Ты, Захар, давно на селе живёшь?
– Да, всю жизнь. От рождения.
– Длинная у тебя жизнь была, много видал на своём веку.
– Жизнь, как жизнь. Видал, как и все. Одни рождаются, другие умирают. Что тут говорить.
– И много при тебе умерло то, родных твоих?
– Жена, сын покинули меня слишком рано. Много это или мало – судить не мне. Но больше у меня никого не осталось.
– А жена твоя, Настасья, чего умерла? Поговаривали, что утопла. Да ведь никто не нашел тела её.
– Так, а мне почём знать? С тех пор много воды утекло.
– А сын твой, как погиб? Ушел в лес… да не вернулся.
– Ушёл, потому что мать искал, да так и сгинул. Как и она. Неведомо куда.
– Так давно же это было.
– Давно.
– Послушай Захар. Я, таких как ты, видала, но мало. Вурдалаками вас в народе зовут. Много лет живёте вы в селении, тихо и мирно. Люди мрут, и забывают кто ты и сколько лет. А кто больно внимательный – долго не задерживается в селении: уезжают или пропадают куда.
– Бабка ты тоже не молодая. Ведунья тебя называют, но ведь ты старее моего будешь. Ведьма ты.
– Коль любезностями мы обменялись. Ты расскажи мне, почему художника пощадил?
– Этого не скажу. У Настасьи сама спроси. Вон она за спиной стоит.
И вправду появилась красивая девица. Стоит и свет от неё исходит. Светлая душа. Каких свет не видывал. Глаза потупила, в пол смотрит.
– Так это не Настасья. И почему все порешили, что это она?
– Как не она? Старуха ты все знающая, но не всё ведающая. – Обиделся Захар, руки сложил и покосился на девицу. – Это Настасья моя. Дурная баба ты.
– Может и дурная. Но не глупая. Ко мне заходила Девица, которую ты Настасьей зовешь. И сказывала: Святослав погиб по вине твоей. Молодец то наш. Первый жених на деревне. Она всё видела глазами с портрета. Ты избу из нутрии запер и поджег ученых умов заживо. А сам выскочил в окно вороной чёрной. И не было тебя.
– Ну, Настасья. – Покосился он опять на девицу, а та в пол смотрит, еле улыбку скрывает. Руки на подол сложила. И стоит.
– Так ведь оно? – не уступает ведунья.
