Наташа Штайн
Я никогда не выйду замуж
Предисловие
Как начинается женский алкоголизм, – первая строчка, которую выдаёт мне поисковик, после набранного «как начинается женс». Смешно. Слава Богу, с алкоголем проблем у меня нет. От двух бокалов вина меня рвёт, от трёх тянет на приключения, поэтому пить я себе не позволяю. Я много чего себе не позволяю. И почему поисковик думает, что главная проблема с женскими начинаниями алкоголизм? У женщин много проблем, и мне никогда не казалось, что алкоголизм главная из них. Вторая подсказка поисковика – как начинается женский климакс. Это да. С климаксом рано или поздно сталкиваются почти все женщины. Ого, женское облысение. Неожиданно. Хотя совсем недавно я столкнулась с выпадением волос. Пучками. И голове стало так легко. Почему? Об этом потом. Пока не готова об этом говорить. Не хочу. Или хочу? Сама не знаю. Хочу, но не хочу. Вдруг я покажусь слабой? Я хочу побыть слабой, но боюсь. Страшно. Что если меня осудят, ранят или не поймут? Будет обидно, и сразу надо будет стать сильной, чтоб не очень расстраиваться и не обращать внимания. А вы знаете, как это сложно? Что я там набивала в поисковике? Ага, я искала: Как начинается женский … роман. Для чего? Сегодня мне в электронную почту прилетело письмо, что крупная онлайн библиотека объявляет конкурс на лучший роман. Жанры разные. Фантастика, фэнтези, детективы – не мое. Женский роман – о, да. Одна маленькая проблема – конкурс закрывается через десять дней. Смогу-не смогу? Смогу, решила я. Я напишу за десять дней любовный роман. Тем более, что давно хотелось. Я сильная. Я все могу. Не зря же я проходила всякие там марафоны. Мне ещё реклама вчера попалась в Инстаграм, где полная женщина с красивыми красными губами на фоне благословенных балийских пейзажей вещала, что написать роман за семь дней любой дурак может. А чем я хуже любого дурака?
Глава 1. В которой я просыпаюсь
Дрынь-брынь, ла-ла-ла, – наверняка все, у кого есть айфон, знают эту музыку. Будильники счастливых обладателей популярного гаджета будят одним сигналом сотни тысяч, а может, миллионы людей мира, среди которых и я, жительница небольшого города в сердце большой Российской Федерации. На часах семь утра, за окном тьма и мне очень хочется подремать еще. Почему утром, именно после звонка будильника, самый приятный сон, из которого так не хочется вылезать? Усилием воли вырываю себя из объятий утреннего Морфея. Этот Морфей – ни дать не взять мужик с утренним стояком, и вырваться от него без усилий нелегко. Я побеждаю. Иду в полутьме коридора в спальню дочери совершать второй утренний подвиг. Разбудить четырехлетнюю дочь гораздо труднее, чем заставить проснуться взрослую себя. Она сладко спит и мне будить ее жалко. Включаю приглушённый свет в розовой детской и несколько секунд любуюсь своей малышкой, мило посапывающей во сне. Пухлые губки приоткрыты, одеялко скомкано, розовые пяточки, любимая игрушка – старый застиранный пушистый, местами ободранный длинноухий заяц прижат к груди – попсово, но так мило. Почему-то среди сотни, если не больше, игрушек, среди которых есть и очень дорогие, и новые, и модные, любимцем выбран именно вот этот несчастный заяц. Вот как ее будить? Я обнимаю ее, провожу носом по тёплой щечке и безжалостным шепотом шепчу ей на ушко: Детка, подъем, пора в садик. Она открывает глазки и смотрит на меня непонимающим взглядом. Поднимаю ее полусонную. Поднять подняли, а разбудить забыли. Мы берёмся за руки, и лохматые, как два зомби, нетвердой полуспящей походкой плетёмся в ванную. Я умываюсь сама, умываю ее личико и перед зеркалом мы чистим зубы. Я люблю эту нашу традицию – вместе чистить зубы перед зеркалом. Люблю наблюдать за сонной дочкой, удивляюсь, как у меня у жгучей смуглой брюнетки с карими глазами родилась такая беленькая синеглазая блондиночка, любуюсь ею в это огромное зеркало и мы улыбаемся друг другу. После мы идем на кухню и я готовлю завтрак. По голубой кухне разносятся соблазнительные утренние запахи – я готовлю нежные оладушки с бананами, по рецепту, привезённому с Бали. Дочка желает яичницу и сосиски – выполняю желание с условием, что она съест пять ложек нелюбимой овсянки. По другому не уговорить, а у меня с детства убеждение, что каша на завтрак обязательна. Торгуемся. Мне на завтрак только овсяная каша – берегу фигуру. Рука тянется к тепленькому жирненькому оладушку и я жестко одергиваю себя.
После завтрака мы идём одеваться. Как сознательная мать, я приготовила одежду с вечера, развесила на вешалки и потому чувствую себя большим молодцом. Дочка одевается в ярко-желтое платье с короткими рукавами-крылышками и становится похожей на солнечную бабочку. Я одеваю мой любимый брючный голубой льняной костюм от H&M. Костюмчик великолепно сочетается с кроваво-красным маникюром, подкрашиваю красным губы, одеваю замшевые чёрные шпильки и чувствую себя идеальной бизнес-леди. Ничего лишнего. На самом деле я никакая не бизнес-леди, я всего лишь руководитель среднего звена в региональном филиале крупной компании.
Мы берём сумки – у дочери рюкзачок с ее детскими игрушками и богатствами, у меня чёрная кожаная сумочка Wanlima – и выходим из дома. Спускаемся к парковке, в нос ударяет привычный запах резины и бензина, садимся в блестящую чёрную Тойоту Камри 2018 года, которая куплена мною в кредит и отдавать его ещё пять лет, семь месяцев и двадцать дней. Выезжаем с парковки и едем в детский сад. Дорога в садик занимает десять минут, за окном погожий тёплый день и я приоткрываю окошко, легкий ветерок с весенними запахами врывается в салон машины, и нас обвевает весна и радость. Подъезжаем к зелёным воротам лучшего частного детского сада города и здесь я расстаюсь со своей любовью на целый день. Я знаю, что буду по ней скучать, мысли о ней будут возникать в моей голове в самое неожиданное время в течение дня. Чаще это будут приятные мысли, вызывающие улыбку, а иногда беспокойные, тревожные мысли без причины. Моя малышка обнимает меня пухленькими ручками, говорит главные слова «я люблю тебя, мамочка» и вот в этот момент мне очень не хочется с ней расставаться. «И я люблю тебя, мое солнышко», – отвечаю я ей, целуя нежную белую щечку с розовым румянцем и мне не хочется ничего – не хочется расставаться, не хочется ехать на работу. Только вот так стоять и обниматься, а ещё лучше взять ее и поехать в парк, в кафе или на край света и наслаждаться ее обществом и любовью. Но пухлые ручки размыкаются и она бежит в группу, где ее встречает улыбающаяся воспитательница, маленькие друзья по играм и ей уже не до меня. Я немного не люблю воспитательницу и всех этих малышей в этот момент и знаю почему. Я ревную и завидую им. Они проведут с моей дочерью счастливый день, им будет радостно и весело, а я буду заниматься тупой работой, уткнувшись носом в компьютер, встречаться с людьми, к которым я равнодушна, зарабатывать деньги для компании, раздражаться тираншей бухгалтершей, и мечтать об окончании очередного рабочего дня. Но денюжки зарабатывать надо, ради нас, ради неё, и я иду к двери, ещё раз оглядываясь. Золотая головка в розовых бантиках склонилась к коробке с игрушками, мысленно целую ее в макушку, открываю дверь и выхожу. Пока иду к машине, напоминаю себе как мантру, что я счастлива, очень счастлива, у меня прекрасная здоровая дочь, я сама здоровая, у меня хорошая работа со стабильным доходом, я успешная женщина и все хорошо. Все хорошо, ещё раз говорю я себе, садясь за руль новенькой Тойоты, и еду на работу.
Глава 2. В которой уборщица учит меня жить
Дорога от детского сада до моей работы занимает всего пятнадцать минут без пробок и тридцать с пробками. В моей жизни все удобно устроено, даже дорога на работу. Я люблю водить машину и эта короткая дорога приподнимает мое настроение. Когда я была помоложе, я была отвязанной лихачкой и обожала скорость. После рождения дочери все изменилось. Я больше не рискую своей жизнью, не потому, что она вдруг стала мне дорога. Потому что если вдруг что со мной, что будет с моей малышкой? Собой рисковать можно, дочкой нет. Теперь я езжу аккуратно, спокойно, соблюдая все дорожные правила и знаки. Я хорошая девочка.
– Смотри, куда прешь, корова, – орет рыжий мужик на старой Ладе, которого я обгоняю, конечно, соблюдая все правила. Ругаться не хочется, поэтому я спокойно выставляю руку в окно и выдвигаю средний палец. Кажется, он все понял. Потому что заткнулся. Хорошего дня, мужик, не надо быть таким злым. Я не корова, я прекрасная королевна с дочерью принцессой на красивой чёрной машине. Отправляю, короче, в космос лучики добра и благодарности. Практикую позитивное мышление.
Заезжаю на парковку перед офисом и радуюсь, что нет ни одной машины, а, значит, в офисе не будет никого. Возможно будет уборщица Светка, но это не точно. Она часто опаздывает. Светка любит лезть не в свои дела. Плюс в том, что она говорит только о личном, не о работе. Так что черт с ней, даже если она в офисе. Главное, что нет коллег и не будет этих разговоров о клиентах, об отчетах, об авиарейсах, бла-бла. Этому будет посвящено рабочее время. Сейчас ещё рано. 8:15 утра и до начала рабочего дня сорок пять минут. Подхожу к офису, прикладываю карту к замку, дверь открывается и моему взору предстаёт огромная жопа. Светка занимается уборкой и нагнулась раком, оттирая на полу какие-то коричневые пятна. Вот интересно – это к добру, начинать рабочий день со встречи с задницей? К добру, решаю я, ведь Светка что-то там моет, значит будет хороший чистый день.
– Здрасьте, Наталь Иванна, – говорит из-под жопы Светкин голос.
Вот как она узнала, что это я? Жопой почувствовала? Я тихо смеюсь своей тупой шуточке. Такой жопой и не такое почувствуешь. Светка рыхлая, такая дебелая русская баба, как купчихи с картин Кандинского. Только в отличие от спокойных купчих она шустрая, разбитная и великолепно делает своё дело. До встречи с ней у меня такая вот излишняя полнота ассоциировалась с вялостью, ленью и депрессиями, которые лечатся заеданием. Светка сломала этот стереотип. Когда она в цветастом платье, обтягивающем телеса, без сомнений лезет с тряпкой в самые дальние углы или бесстрашно встаёт на стул, сметая пыль с потолков и ламп, Светка кажется мне стройной рембрандтовской нимфой, а не купчихой Кандинского. «Вот это баба», – думается мне в такие моменты, и мое мнение подтверждается восхищенным взглядом охранника Васьки, безнадежно вожделеющего нимфу Светку весь последний год.
– Как ваши дела, Светлана? , – спрашиваю я. Светка терпеть не может, когда ее называют Светланой, это ее пугает, это пахнет официозом и выговорами.
Светка и меня не любит. Или нет, может, любит. Но не уважает, это точно. С ее точки зрения порядочной женщины, я немножко проститутка, ведь я родила ребёнка вне брака, без отца в свидетельстве о рождении ребёнка. То, что это мой сознательный выбор, ей не понять. Либо поймет она так – я сознательно выбрала путь проститутки.
– Дела идут, контора пишет, – отвечает Светка., – что за пятна непонятные, не могу отодрать, – Светка прекрасно знает, что это за пятна, и эта фраза приглашение меня поговорить о жизни.
– Это Данила Иванович вчера кофе разлил, – отвечаю я. Светка понимает, что приглашение принято.
– А вы-то как, Наталь Иванна, как доченька ваша?, – спрашивает Светка.
Как всегда при вопросе о дочери, кем и когда бы он ни был задан, я расплываюсь в улыбке.
– Все хорошо, Светочка, растём,– сейчас мне не хочется называть ее Светланой.
– А папаша-то навещает ее? – Светка пыхтит и начинает тереть пятно ещё более остервенело, пытаясь за усердной работой скрыть нездоровый интерес к моей личной жизни. Здравствуй, светкина тяга к ковырянию в чужом нижнем белье.
– Да, навещает. Подарки приносит и носит ее на руках, как принцессу, – я сама не знаю, почему я это говорю. Это все правда про подарки и про принцессу, только зачем я это рассказываю какой-то уборщице Светке?
– Замуж бы вам, Наталь Иванна, за мужика хорошего.
Да где же их взять хороших? , – хочется ответить этим штампом, но я говорю:
– Светлана, я категорически против брака, против совместного житья с мужчиной, и именно поэтому я отказалась от брака с отцом моей дочери. Я не хочу замуж, Светлана.
Светка смотрит на меня с недоумением, как на дуру. Как можно не хотеть замуж в тридцать лет женщине, которая никогда не была замужем? Она встаёт напротив меня и буровит меня синими маленькими глазками, пытаясь считать нужную информацию. Глаза подозрительно прищуриваются и мне думается, что ей кажется, что она меня вычислила.
– Ага, не хотите. А чего тогда на свадьбе Ленуси слезами умывались?
– Ммм, трогательно было. За Ленусю радовалась, что она так счастлива. , – отвечаю я.
– Ой, да ладно. Если вы так против замужества, что вам за неё радоваться-то? Врете вы все. Тож замуж хотите.
Нокаут, Светик, – думаю я. Я правда пускаю слезу на каждой свадьбе при обязательном условии – свадьба должна быть по любви. Жених смотрит на невесту восхищенно-влюблённым взглядом, невеста смотрит на жениха доверчиво-влюблённым взглядом и все мои противобрачные убеждения тают. Слёзы умиления невольно текут по лицу «сильной» женщины, которая еще лет в тринадцать решила никогда не выходить замуж. Были причины, понятное дело.
– Светлана, займитесь своими делами, – строго говорю я, садясь на своё рабочее место.
Светка понимает, что разговор по душам окончен и покорно идёт исполнять свою работу.
