Наташа Эвс
Флабиус Ном Инферно
Парень поднялся и направился к выходу, осторожно открыл дверь и выглянул в коридор.
– Всё в порядке, – шепнул он мне. – Никого. Постарайся отдохнуть.
Глава 6
Утром мне предстояло сдать кровь и пройти процедуры, проверяющие мозговую активность.
После завтрака ко мне постучали. Дверь открылась, и вошёл доктор Войцех, а за ним девушка.
– Злата! – закричала я и кинулась ей на шею.
Девушка крепко обняла меня в ответ.
– Кэти, как я рада тебя видеть!
Выражение глаз доктора Войцеха в этот момент заставило меня отстраниться от гостьи и посмотреть ей в лицо.
– Злата… – растерянно повторила я.
– Ты помнишь её? – вкрадчиво спросил доктор.
До меня стало доходить, что Злату, мою подругу, я не забыла, и сердце взволнованно забилось.
– Злата… – повторила я и взяла её за руки. – Я помню! Это Злата, моя подруга! Я не забыла!
Мои крики были слышны в коридоре, потому что в открытую дверь начали заглядывать люди в белых халатах.
– Я оставлю вас, сейчас время посещений, можете прогуляться в гостевой зал или на улицу, – предложил доктор Войцех. – Сегодня отличная погода.
Оглядев Злату с головы до ног, я заплакала.
– Катарина, что с тобой? – встревожилась подруга, но мне нечего было ответить. Слёзы лились из глаз, как ручьи, перехватывая дыхание. – Тебе плохо? Может, позвать доктора?
Отрицательно качая головой, я вытерла слезы с лица.
– Нет, не надо. Это от радости. Ты единственный человек, которого мне не пришлось вспоминать.
– Я вчера вечером вернулась с отпуска, – пояснила Злата. – Мы же в один день разъехались отдыхать. Вы в Гданьск, мы в Чехию, помнишь? – Память выдала мне порцию уезжающей Златы, и я кивнула. – А когда вернулись, Тадеуш на вахте рассказал… Вчера было уже поздно, а сегодня я сразу примчалась. Кэти, хорошо, что ты меня не забыла.
Мы решили выйти поболтать на улицу. Лето стояло в самом разгаре, и всё вокруг было залито солнцем, поэтому мы с удовольствием устроились на лавочке, в тени огромного дуба. Как оказалось, я и Злата отучились год в университете на финансовом отделении. Мы соседи, живём в одном подъезде, и дружим уже десять лет. Наши отцы знали друг друга по службе, оба военные лётчики. Раньше наши семьи жили в Гданьске, и отца Златы первого перевели в Варшаву. Потом переехали и мы. Военных расселяли в один дом, и мы оказались в одном подъезде. Расспрашивая меня, Злата старалась осторожно задавать вопросы, вероятно, чтобы не расстраивать. Скорее всего, по просьбе доктора Войцеха.
Когда время посещений подошло к концу, подруга пообещала навещать меня и сказала, что ждёт моего возвращения домой.
Во время тихого часа ко мне вошёл довольный доктор Войцех.
– Обследование сегодня показало положительную динамику. И очень хорошо, что твоя подруга осталась в твоей памяти. Мне всё это нравится. Если так будет идти, скоро я поставлю тебя на выписку.
Неожиданно дверца моего шкафчика открылась, и из него выпал пакет с фотографиями, что принёс дядя. Снимки рассыпались по полу, и доктор поднял один из них. На фотографии счастливые мама с Каролиной улыбались и обнимали друг друга. Доктор Войцех задумался, глядя на снимок. Мне показалось, что он даже забылся, поэтому я удивлённо за ним наблюдала.
– Твоя мама очень красивая женщина, – с нотой печали произнёс он.
– Откуда вы знаете, что это моя мама?
Седой врач растерялся.
– А разве нет? Вы очень похожи. Ты такая же черноволосая красавица… – В этот момент в кармане доктора завибрировал телефон. – Хорошо, сейчас буду. Готовьте операционную, – ответил он и направился к выходу. – Пойду, долг зовёт.
– Доктор Войцех, вы забираете фото? – я с недоумением указала на снимок в его руке.
– Ох! Чуть не утащил, – усмехаясь, он положил фотографию на тумбу и в какой-то растерянности вышел.
Собрав все фото, я убрала их в шкаф и села на кровать. Теперь понимаю, как чувствуют себя животные в зоопарке. Небольшое помещение, отделяющее тебя от общего мира. Ты вроде бы со всеми, но в то же время – один. А мне так хочется прогуляться по городу, посидеть где-нибудь на траве.
Чуть позже в палату вошла Ядвига с порцией лекарств.
– Привет, Катарина. Как ты?
Я пожала плечом.
– Нормально.
Ядвига внимательно на меня посмотрела, затем наклонилась ближе и тихо спросила:
– Тебя мучают кошмары?
Я испуганно сжалась.
– Кто об этом рассказал?
– А что, должны были рассказать? – Ядвига так пристально смотрела на меня, что я растерялась. Выдержав паузу, она продолжила: – Гипнолог не помогает? Как ты чувствуешь?
– Мне кажется, нет… Пожалуйста, не рассказывай доктору о моих ночных кошмарах, пожалуйста…
– Успокойся, не расскажу. А чего ты боишься?
Я стала теребить пальцы на руках.
– Боюсь попасть в психиатрию. Мне нельзя туда. Я сама всё вспомню! Я знаю!
Присев рядом, Ядвига накрыла ладонью мои дрожащие руки.
– Кэтрин, всё же ты странная.
– Помнишь, ты говорила о человеке, который может мне помочь? – Я сжала её ладони в ответ, с надеждой глядя в большие глаза.
Ядвига напряжённо выпрямилась.
– Да, но это на крайний случай.
– Крайний случай наступил! Мне нужен этот человек. Он поможет мне? Кто он?
– Обычно он помогает тем, кто к нему обращается. Он медик. Очень умный, таких я ещё не встречала. Он так же лечит гипнозом и в этом превосходит всех.
– Как к нему попасть? Мне очень нужно.
– Он уезжал из города на конференцию. Когда свяжусь с ним, сообщу тебе. – Ядвига встала, собираясь уходить.
– Скажи, как ты узнала о моих кошмарах?
– Постовая медсестра намекнула. Она моя подруга. Я и сама слышала твои крики. Мне пришлось пару раз заменить подругу на ночном, тогда стало понятно, что у тебя не всё хорошо.
Я опустила голову, внутренне соглашаясь с тем, что проблема есть, но не стала продолжать тему, а решила спросить о другом:
– Ядвига, как ты думаешь, доктор Войцех отпустил бы меня во время тихого часа прогуляться по городу? Мне кажется, я должна это сделать, может что-нибудь увиденное заставит меня вспомнить.
– Не могу сказать точно. Но стоит намекнуть ему, может он сочтёт это полезным и отпустит тебя.
– Не забудешь про своего знакомого? – напомнила я уходящей Ядвиге.
Она улыбнулась и моргнула глазами в знак того, что всё сделает.
Вечером я снова вышла на улицу. Солнце уже не так палило, как днём. Я спустилась со ступенек и медленно направилась по аллейке. Вдоль аллей в красивых клумбах цвели розы, потрясающие бутоны разных сортов и размеров окутывали всё тонким ароматом. Втягивая носом воздух, я шла и наслаждалась их запахом и так, не спеша, добрела до второго входа в травматологический корпус. Сюда заезжали автомобили скорой помощи с новыми пациентами. Неожиданно послышался вой сирены, и ко входу примчалась реанимационная машина, откуда вынесли носилки с окровавленной женщиной. Пострадавшая морщилась и стонала. Санитары быстро завезли каталку с женщиной в двери корпуса, а в моей голове тут же пронеслось: «она не выживет». Отбросив неприятные мысли, я побрела обратно к центральному входу, встречая по дороге людей со счастливыми лицами. Друзья и родные навещали тех, кто попал в клинику, и все радовались при встрече и оживлённо разговаривали. Началось вечернее время посещений. Даже если бы ко мне пришла куча родственников и друзей, я бы не смогла так радоваться, потому что никого не помню. Это ужасное чувство. Тот, кто его не испытывал, никогда не поймёт меня. Даже не знаю, с чем его сравнить, потому что ничто на свете не вызывает таких чувств внутренней пустоты.
В тени раскидистой туи оказалась свободная лавочка, на которую я присела. Маленькая птичка тут же прыгнула на тротуар и, внимательно поглядев на меня, стала клевать хлебную крошку. Я засмотрелась на птицу, и когда скамейка дрогнула, вскинула голову, увидев рядом ночного гостя, парня из соседней палаты. Он улыбнулся:
– Привет.
– Привет, ты напугал меня.
– Извини, не хотел. Ты в порядке?
Я пожала плечами и вздохнула:
– Без изменений. Пытаюсь привыкнуть.
– К чему? – парень вопросительно взглянул на меня бездонными синими глазами.
– К своей новой жизни. После аварии что-то произошло со мной, и я перестала помнить всё, что было до неё.
Незнакомец прищурился, продолжая разглядывать моё лицо, и снова спросил:
– Ты совсем ничего и никого не помнишь?
Я отрицательно покачала головой.
– А то, что происходит уже после, помнишь?
– После? – задумалась я. – Да. События после аварии помню.
– Абсолютно все?
– Почему ты спрашиваешь? Мы были знакомы?
Парень как-то растерянно улыбнулся и протянул руку:
– Ещё нет. Фредерик Ланье.
– Катарина Вильчинская, – представилась я, пожав протянутую ладонь.
– Теперь точно знакомы, – улыбнулся Фредерик. – Можешь называть меня Рик, так короче.
– А меня можно – Кэт. – Я улыбнулась в ответ, но только чтобы не выдать своего волнения. В момент, когда я пожала руку этому парню, что-то почувствовала. Это было как озарение, секундная нехватка воздуха, горячая волна. Но, определённо, было чувство чего-то знакомого.
Я украдкой оглядела Фредерика. Красивый парень. Одни синие глаза чего стоят! Даже доктор Войцех заметил, он назвал их «два океана». И эти два океана обрамляли чёрные пушистые ресницы, что придавало глазам ещё более завораживающий вид. Плюс к этому немного отросшие тёмные волнистые волосы, светлая кожа, прямой нос и в меру пухлые губы. Ах, да, ещё шикарная атлетическая фигура. Не парень, а мечта.
Фредерик, заметил моё внимание и повернулся.
– Ты разглядываешь меня?
Я смущённо отвела глаза и сменила тему.
– А у тебя что произошло?
– У меня… – Фредерик вдруг запнулся. – Я попал в ДТП. Мы с тобой братья по несчастью.
– У тебя тоже кто-то погиб?
– Нет, я ехал один. Меня случайно зацепили рикошетом. Просто попал в тот отрезок дороги в неудачное время. Тройная авария. Виновник вообще улетел на несколько метров с обочины. Моя машина восстановлению не подлежит. А в остальном мне просто повезло, – последние слова Фредерик произнёс с ударением, грустно глядя на меня.
– Да, если считать твои царапины по телу повреждениями, то тебе очень повезло.
– У меня была клиническая смерть. А царапины это от мелких стёкол.
– Клиническая смерть? А ты видел что-нибудь во время этого? Ну, говорят, что видят себя со стороны, или коридор, туннель.
Фредерик заметно растерялся.
– Э… Я видел… Кажется, вот тут мне не вытащили стекло, – он указал на шрам у сгиба локтя.
Я машинально потянулась рукой и провела пальцами там, где он указал.
– Да, есть осколок. Глубоко.
Рик удивлённо на меня посмотрел.
– Есть? Откуда ты знаешь?
Мне стало не по себе, но пришлось это скрыть, и я только неопределённо пожала плечом:
– Не знаю. Просто почувствовала, что он там есть.
Опустив глаза на шрам, Фредерик провёл по нему пальцами, пребывая в неком недоумении.
– Так что ты видел, когда был в клинической смерти? – повторила я. – Прости, если не хочешь, не отвечай. Но очень любопытно.
В это время Рик всмотрелся вдаль и заметил:
– Вон тот парень странно смотрит на нас. И он идёт сюда.
Я повернулась и увидела Андрея, с которым мы, по его словам, встречались. Через минуту он подошёл к нам и с сожалением произнёс:
– Извините. Кэт, я могу с тобой поговорить?
Когда мы отошли в сторону, Андрей протянул пакет.
– Вот, возьми это. Хотел подарить после твоего возвращения с отдыха, – пояснил он, пряча глаза. – Ещё хотел сказать, что уезжаю.
– Надолго?
– Думаю, насовсем. Мне предложили работу в Нью-Йорке, на раздумья дали час. Известная компания. Было бы глупо отказываться от такого шанса. Я согласился. Прости, я…
– Нет, всё нормально. Конечно, поезжай, – я кивнула, стараясь скрыть дрожь в голосе. – Отличное предложение, понимаю.
Андрей украдкой посмотрел на Фредерика.
– Он красавчик. Новый друг?
– Нет… Да… Наши палаты рядом.
– Понятно. Вижу, мне нет места в твоей новой жизни.
– Нет, что ты! Мы с ним просто разговаривали…
Андрей тронул меня за руку.
– Кэт, я не о нём. А о том, что ты не воспринимаешь меня, как прежде.
– Я стараюсь… – мне не удалось договорить, потому что к горлу подкатил ком горечи и обиды.
– И я не могу тебя заставить любить себя. Но очень рад, что тебя знал. Буду с теплотой вспоминать о наших встречах. – Андрей с тоской оглядел моё лицо и добавил: – Лучше быстрый разрыв…
Прикоснувшись губами к моему лбу, он резко развернулся и быстрым шагом скрылся из вида.
Я стояла, прижимая пакет к себе, и смотрела на аллею, туда, куда ушёл Андрей. Это напомнило момент, когда моя семья скрылась из вида, и от обиды горло больно сдавил обруч. Простояв так некоторое время, я развернулась и побрела к скамейке, опустилась рядом с Фредериком, обняла пакет и попыталась сделать вид, что ничего не произошло.
– Кто этот парень?
Я покачала головой, еле сдерживаясь.
– Уже никто. Теперь его нет. – Слёзы градом хлынули из глаз против моей воли. Я заплакала и уткнулась лицом в пакет.
– Эй, ты что? – Фредерик тронул меня за плечо. – Он тебя обидел?
Я не смогла ответить, потому что мой плач перешёл в истерику.
– Да что произошло, Кэт? Что с тобой?
– Почему всё так? – спросила я сквозь слёзы. – Сколько можно меня бить?
Рик поднял моё лицо за подбородок, заставив посмотреть ему в глаза.
– Кто тебя бьёт?
– Судьба… Жизнь… За что?
Фредерик понимающе кивнул.
– Это твой парень. Ты помнила его?
– Нет. Но он показывал мне фото и умолял его вспомнить.
Рик вздохнул и легонько прижал меня к себе, обняв за плечо.
– Умоляй, не умоляй… Ты не виновата в этом. Вы что, расстаётесь? Как-то странно попрощались.
– Он уезжает в Нью-Йорк, – пояснила я, склонив голову на плечо Фредерика. – Скорее всего, навсегда.
– Не расстраивайся. В жизни не бывает случайностей. Пусть едет.
Мы сидели, как старые друзья. У меня не возникло неловкости от того, что Фредерик, которого я совсем недавно узнала, обнимает меня, а моя голова лежит на его плече. Наоборот, было ощущение чего-то близкого.
– Спасибо за поддержку, – вздохнула я.
– Эй, мы братья по несчастью. Это нормально. – Рик шутливо коснулся кончика моего носа. – А если серьёзно, я рад, что оказался рядом в этот тяжёлый для тебя момент.
Пытаясь угадать содержимое пакета, я стала прощупывать его, бубня под нос:
– Не думаю, что успокаивать истеричную особу с амнезией, тебе доставило удовольствие.
Фредерик нахмурился:
– Я серьёзно. Если будешь нуждаться в помощи, пожалуйста, обращайся ко мне. Буду очень рад тебе помочь.
– Это приятно слышать, учитывая, что мы с тобой едва знакомы. – Я все же полезла в пакет и вытащила белого медвежонка, который держит большое красное сердце с надписью: «Оно будет твоим – всегда». В этот момент мой подбородок задрожал.
– О, нет, – протянул Рик. – Пожалуйста, не расстраивайся снова. Отдай его мне.
Я опустила игрушку в его раскрытые ладони и поджала губы. Минус один человек в моей судьбе, словно прежняя жизнь прячется от меня, сжигая мосты и обрезая последние связи.
Фредерик сунул подарок в пакет и взглянул на часы.
– Пора возвращаться. Время для процедур и сна.
Мой новый друг заставил меня подняться, и мы побрели в корпус. У дверей наших палат Рик подмигнул:
– Если что, я рядом. Не забывай.
Глава 7
С утра я с нетерпением ждала доктора Войцеха, и когда он вошёл, очень обрадовалась. Только вид у моего врача был расстроенный. Он задал уже известные вопросы о моём самочувствии, записал что-то в журнал и собрался уходить.
– Доктор Войцех, я хотела попросить вашего разрешения.
Он остановился и устало на меня посмотрел.
– Да, Катарина.
– Отпустите меня прогуляться в город во время тихого часа. Не потому, что мне захотелось погулять, а лишь с целью увидеть что-то знакомое и, возможно, вспомнить что-нибудь. Мне необходимо это, пожалуйста.
Доктор нахмурился.
– Вообще-то я не могу этого сделать. Это нарушение закона, установленного в клинике. – В ответ на мой жалобный взгляд врач задумчиво отвёл глаза, решая, как поступить. – Хорошо, могу это устроить, – наконец сказал он. – Но только после того, как ты пообещаешь мне вести себя хорошо.
Я радостно закивала.
– Обещаю!
– Жду тебя к концу дня. Сейчас принесу телефон, в случае чего набери 33-03, я отвечу. Это рабочий.
Я невольно шагнула к нему и обняла.
– Спасибо! Большое спасибо!
Седой врач похлопал меня по плечу и направился к двери.
– Доктор Войцех, вы выглядите усталым и грустным. Что-то случилось?
– Я потерял пациентку. Всю ночь мы боролись за неё в реанимации, но она умерла. И это странно. У неё не было повреждений, угрожающих жизни. Переломы несложные. Просто остановилось сердце. Мы были бессильны.
Во мне что-то дрогнуло.
– А когда её привезли?
– Вчера вечером, во время посещения больных. И мы даже не думали, что за неё нужно переживать, как за тяжёлую. Просто удивительно и печально. – Доктор Войцех развёл руками.
– А кроме неё было много больных доставлено?
– За двое суток она была единственная. Когда выйдешь за ворота, будь осторожна, Катарина, – добавил он и вышел из палаты.
Я опустилась на кровать, рассеянно глядя перед собой. Ведь мне было известно, что эта женщина умрёт. Я видела её вчера, когда гуляла по аллейке. В моей голове тогда раздался голос, и он сказал, что эта женщина не выживет. А я отмахнулась от этих мыслей, как от назойливой мухи.
Дождавшись обеда, я переоделась в одежду, которую дала мне Ядвига, взяла сумку и отправилась в город. Выйдя за территорию больничного городка, посмотрела по сторонам – куда идти я не знала. Пошла в ту сторону, куда потянула душа.
Мой путь лежал по тротуару вдоль дороги, затем через какой-то парк. Я шла, разглядывая всё вокруг, и радовалась, что вырвалась из стен больницы, что вижу людей, город, дома. Но мне было страшно от пустоты, которая заполняла меня, как гигантская чёрная дыра. Ничего не помнить. Никого не помнить. Это невыносимо. Это непередаваемо страшно. Я чувствую себя, вижу себя. Но меня будто нет.
Через время передо мной появилась площадь с фонтаном. Под деревьями, на живом растительном ковре, отдыхали люди: семьи с детьми, студенты, влюблённые пары. Мне тоже захотелось опуститься на траву. Погладив руками зелёный ворс, я легла на спину и посмотрела в небо. Как хорошо и как плохо мне было. Я одна. Зачем я осталась? Почему не ушла со всеми? Тогда бы не испытывала сейчас этих мук. Почти физических.
Я закрыла глаза, и слезы скатились к моим вискам, но весёлый смех в стороне заставил очнуться. У борта фонтана стояла компания девушек. Они громко разговаривали и смеялись, не обращая ни на кого внимания. Поднявшись, я подошла к фонтану, делая вид, что просто хочу ополоснуть руки в воде, с завистью поглядывая на компанию, на их беззаботные, весёлые лица. Наверное, совсем недавно и я была такой. И все мои существующие тогда проблемы были несравнимы с проблемами настоящего дня.
Неожиданно одна из девушек повернулась ко мне с вопросом:
– Сигаретки не будет?
Я растерялась от неожиданности.
– Прости?
– Ты не куришь? – снова спросила девушка.
– Не знаю… – Пришлось неуверенно полезть в сумку. Я не знала, курю ли я, и это выглядело глупо. После поиска в сумке, у меня все же не нашлось ответа. – К сожалению, нет.
Девушка подозрительно оглядела меня и отвернулась, прыснув со смеха. Другая девушка закурила, выпуская дым колечками. Я внимательно следила за движениями её губ, проверяя себя, знакомо ли мне это. Но нет. Это всё не вызывало во мне никаких чувств, и я решила, что не имела такой привычки. Понаблюдав за девушками, побрела через площадь и остановилась у другого фонтана, где людей почти не было. Стайка воробьёв плескалась рядом в брызгах воды. Я положила сумку на бортик и стала доставать и разглядывать содержимое, среди которого попался толстый блокнот. Это были записи. Мои записи. Что-то типа дневника, в который записывают свои мысли и переживания.
Читать мысли самой себя, которую я не помню, было необычно. Незнакомые мне люди, ситуации и решения. В самом конце было написано, что мы с Андреем сильно поссорились. Но последние слова больно ранили моё сердце. «Когда вернусь из поездки, начну новую жизнь. Это буду другая я…»
Что это? Пророчество? Предчувствие? Совпадение? Какое жестокое совпадение. Новая жизнь. Новая я. Конечно, мне бы не пришло в голову желать себе такой участи, такой чудовищной потери, такой судьбы. Но как ужасно обернулись для меня мои же слова! Я потеряла саму себя.
В этот момент в моей груди что-то больно сжалось, накрыло отчаяние, и слёзы тут же заполнили глаза. Захотелось рыдать громко и во всё горло. Я пыталась проглотить ком, но у меня не получалось. Плакать нельзя, это риск впасть в истерику, и доктор Войцех отпустил меня с обещанием вести себя хорошо. Я держалась, сколько могла, но скоро сдалась и сдавленно заплакала, повернувшись лицом к фонтану.
– Кэти, пожалуйста, не надо, – послышался тихий голос Эрика. Он стоял рядом и грустно смотрел на меня.
– Эрик, – прошептала я, вытирая слезы, – мне очень плохо…
– Ты ведь не могла знать, что всё так получится, – успокаивал брат. – Не мучай себя, прошу. Мне плохо, когда вижу тебя такую.
– Тебе плохо? Разве таким, как ты бывает плохо? Я думала, проблемы бывают только тут. Может, мне тоже стоит уйти, и все мучения исчезнут.
– Ты что, Кэти! Нельзя думать об этом. Гони от себя такие мысли, это плохо. – Эрик встревожено покачал головой.
– Там, где ты, тоже бывает так? Разве вы там можете страдать? – спросила я, сминая в руках блокнот.
Брат с теплотой меня оглядел.
– Там, где мы, плохо никогда не бывает. Нам плохо тогда, когда мучаетесь вы, живущие здесь. И чем больше вы страдаете, тем хуже становится нам.
– И у всех так?
– Если души родственные, они связаны особыми узами. Они всегда узнают друг друга и почувствуют.
Я смотрела на брата, вернее, на его образ, который являлся мне, и была безмерно рада даже таким встречам, неожиданным, но очень тёплым.
– Как жаль, что мне не обнять тебя, – прошептала я.
Эрик приблизился и протянул руку, будто коснулся моей щеки.
– Если ты будешь счастлива, я тоже стану счастливым. Постарайся не мучить себя, прошу.
Чувствуя тепло от его прикосновения, я закрыла глаза, а когда открыла, Эрика уже не было. Какой-то хруст позади заставил меня обернуться. Я огляделась, но никого не увидела. Только одиноко сидящий у дерева коричневый пёс составлял мне компанию. Его глаза внимательно наблюдали за мной. Я посмотрела по сторонам в поисках хозяина. Никого. В это время в моей голове что-то щёлкнуло. Сколько я здесь нахожусь? Кажется, прошла целая вечность. Скорее скидав все вещи в сумку, я поспешила назад в клинику. Не стоило злоупотреблять добротой доктора Войцеха. Нужно возвратиться к концу тихого часа.
Когда я шла по коридору своего отделения, услышала звуки, которые раздавались из одной палаты. Заглянув внутрь, я увидела молодую женщину, она гладила руками свою забинтованную ногу и плакала.
– Что с вами? Нужна помощь? – спросила я.
– Уже неделя прошла после операции, – всхлипывала она, – но боли не проходят, обезболивающие уколы делают по часам, но я уже устала терпеть. Сколько можно…
Меня потянуло к женщине. Я положила руки на её ногу и задумалась.
– Вам вживляли костный имплант? – вдруг спросила я.
Женщина удивлённо посмотрела на меня.
– Да… Откуда вы знаете?
Я продолжала ощупывать ногу, сосредоточившись на мелькающих в голове картинках.
– Здесь начинается воспаление. Имплант не прижился. Нужна повторная операция, кто вас оперировал?
Женщина растерянно заморгала.
– Доктор Падеревский.
Услышав незнакомую фамилию, я будто очнулась, убрала руки и взглянула на женщину.
– Ой, простите меня… Простите.
Торопливо покинув палату, я пошла по коридору и, достигнув зоны отдыха, остановилась у большого фикуса. Что это было? Что со мной происходит? Может быть это психическое заболевание?
В это время в конце коридора появился Фредерик и сразу направился в мою сторону с улыбкой.
– Привет, – он покачал головой. – Ты просто неуловимая. Вот, держи, твой дядя просил передать, – добавил Рик, протягивая новый мобильный телефон.
– Мой дядя? – рассеянно переспросила я.
– Да, он тебя ждал, просил передать, чтобы ты звонила ему, если нужно. И чтобы подумала о поездке. Доктор Новак был на операции, а Ядвигу, твою медсестру, он не нашёл. Так как я твой сосед, и мы знакомы, пан Вильчинский доверил это мне. – Фредерик помолчал и грустно спросил: – Ты куда-то уезжаешь?
Всё ещё пребывая под впечатлением события в палате несчастной женщины, я задумчиво крутила в руках телефон.
– Катарина, – Рик склонил ко мне голову, – ты где?
Я рассеянно посмотрела в синие глаза и закивала:
– А… Да-да. Спасибо тебе. Всё поняла. – И после медленно направилась к своей палате.
– Эй! Ты не ответила! – услышала я позади.
– Так, господин Ланье, пройдите, пожалуйста, в палату для вечернего обхода, – голос Ядвиги заставил нас обернуться. – Катарина, ты тоже.
Я зашла в палату вместе с Ядвигой.
– Ну, как дела? – спросила она.
Пожав плечами, я посмотрела на свою медсестру, размышляя, могу ли настолько доверять ей, чтобы рассказать о себе.
– Пока всё так же, – уклончиво ответила я.
– У меня для тебя хорошая новость, – улыбнулась Ядвига, заправляя за ухо прядь светлых, как снег, волос. – Мой знакомый, о котором мы с тобой говорили, – она многозначительно дёрнула бровями, – уже в городе. Он всё ещё нужен тебе?
– Конечно нужен! Если он поможет мне хоть что-то вспомнить…
– Если он начнёт заниматься с тобой, он поможет, – перебила Ядвига.
– Ты о нём так отзываешься и с такой уверенностью. Кто он?
– Он очень интересный человек. Преподавал в моей академии, пишет научные труды, помогает людям, занимается научной деятельностью и является ведущим научным сотрудником НИИ. Он много знает и он очень добрый. Но немного странный.
– Хм, впечатляет, – удивилась я. – А легко ли быть нормальным при таких способностях в науке? Такие люди просто не могут быть обычными. Ну, как мне попасть к нему?
Ядвига замялась.
– Я позвоню ему сегодня, попробую договориться.
– Это сложно?
– Понимаешь, он перестал преподавать и с головой ушёл в свою работу. У него личный кабинет в частном медицинском центре, там он ведёт приём пациентов. Но у него огромная очередь. Запись на месяцы вперёд.
– И, наверное, стоит очень дорого, – выдохнула я.
– Да, его услуги не из дешёвых, но они стоят того, поверь. Ещё ни один человек не ушёл от него без благодарности за помощь.
Я сникла. Откуда у меня сейчас столько денег, чтобы оплатить эти расходы. Ведь не обойдется одним-двумя посещениями.
– Боюсь, что не осилю дорогого специалиста, – уныло произнесла я.
Ядвига взяла меня за руку.
– Ну что с тобой будешь делать! Постараюсь договориться об оплате. Скажу, что ты от меня лично. Может, в рассрочку получится. Не переживай.
В этот момент в палату вошёл доктор Войцех.
– Здравствуйте! Как вы тут поживаете? – улыбаясь, поинтересовался он.
Ядвига незаметно прижала указательный палец к губам, будто просила сохранить разговор в секрете.
– Пан Войцех, я могу идти домой? – спросила она.
Доктор опустил папку на стол и кивнул:
– Да, Ядвига, конечно иди. До завтра.
– До свидания, – она подмигнула мне и скрылась за дверью.
Как обычно, я ответила на вопросы доктора, он записал что-то в мою историю болезни и, захлопнув папку, посмотрел на меня.
– Ну что, Катарина, я намерен тебя выписать на днях. Что скажешь?
– Наверное, нужно радоваться. Но мне грустно, потому что успела привыкнуть ко всем вам. А дома меня никто не ждёт, – я вздохнула и возвратила телефон.
– Хорошо, что не понадобился, – заметил доктор, пряча мобильник в карман халата. – Как ты провела время в городе?
– Необычно. Для меня всё было новым. И я поняла, что не курю! – Мне стало смешно, и я расхохоталась.
Доктор Войцех рассмеялся вместе со мной.
– Вот как! Ну, молодец. Думаю, у тебя всё будет хорошо. Но не забывай, что я предложил тебе помощь. Если это будет в моих силах, сделаю для тебя всё.
– Спасибо вам, пан Войцех, вы такой добрый человек. Переживаете за всех. Я вижу, как вы волнуетесь за меня. И, знаете, такое ощущение, будто мы знакомы сто лет!
– Да. Я тоже привык к тебе и рад, что мы познакомились. Твоя мама, наверняка, гордилась тобой. – В добрых глазах седого врача легла печаль.
Заметив это, я решилась на вопрос:
– Скажите, вы знали мою маму раньше?
Доктор Войцех помедлил с ответом, с грустью оглядывая моё лицо.
– Да, Кэти, я знал твою маму. Она была замечательной женщиной. Я такого человека больше не встретил в своей жизни.
Получив ответ на свой вопрос, я всё же растерялась.
– Правда? Вы были знакомы? Это чувствуется. Расскажите, пожалуйста.
– Мы поговорим об этом, если хочешь. Но не сейчас, у меня обход. Найдём время, не волнуйся, – он улыбнулся и вышел из палаты.
Некоторое время я растерянно смотрела перед собой. Мне показалось, что знакомство доктора Войцеха с моей мамой не было только знакомством. Реакция моего врача с самого начала выдала интерес. Неожиданно раздался звонок телефона, и я вздрогнула. Звонил новый мобильный.
– Слушаю.
– Кэти, детка, вижу, тебе всё передали.
– Да, дядя, спасибо.
– Парень сказал, что знает тебя.
– Да, мы знакомы, это Фредерик.
– Пока я тут улаживаю все документальные дела, ты должна решить вопрос с поездкой. У меня осталось совсем мало времени. Ты думала об этом?
– Думала и думаю. Скорее всего, я приму ваше предложение.
– Ты меня радуешь! У тебя всё нормально? Тебе нужно что-нибудь?
– Всё хорошо, дядя, у меня всё есть, спасибо.
Поговорив с родственником, я решила прогуляться по аллейке и спустилась на улицу. Оставалось два часа до конца вечерних посещений. Я брела вдоль цветущих клумб и думала о том, что сегодняшний день был очень насыщен событиями. Вспомнилось прикосновение Эрика, тёплое и почти ощутимое. Мне не по себе, когда брат появляется, но эти встречи очень радуют.
В конце аллеи я увидела скамейку, где сидел Фредерик. Он сгорбился, глядя в землю, и не заметил моего приближения.
– Привет, Рик.
Мой друг вскинул голову.
– Привет, Кэти. Гуляешь? – Он подвинулся и хлопнул рукой по скамейке, приглашая присесть.
Я опустилась рядом и вздохнула:
– Да. Как всегда пытаюсь собрать мысли воедино.
– Твой дядя упомянул об отъезде, ты куда-то уезжаешь?
– Он предложил мне уехать с ним и начать новую жизнь.
– Уехать куда?
– В США, во Флориду.
– Надолго?
Я посмотрела на Фредерика и покачала головой:
– Насовсем.
Он вдруг заволновался.
– Но… Зачем тебе уезжать насовсем?
– Дядя говорит, так будет лучше. Ничего не будет напоминать о горе, я оправлюсь и начну жить заново на новом месте.
Фредерик занервничал, разминая пальцы на руках.
– Катарина, но ты не можешь уехать.
– Почему? – я непонимающе нахмурилась.
– Ты должна… Ты должна быть здесь. Если ты уедешь, разорвёшь последнюю ниточку, связывающую тебя с родными и их памятью. Тут ты можешь вспомнить всё, потому что тебя окружают предметы, люди, места, связанные с прошлым. А если уедешь туда, где всего этого нет, можешь так и остаться с этим провалом в памяти. – Синие глаза Фредерика смотрели на меня почти умоляюще.
