Наташа Эвс
Метанойя. Обратники
– Ты еще можешь рассказать им о древних, о поврежденности, о том, как пытаешься вычеркнуть страшный опыт из своей жизни, но у тебя не получается, потому что этот кошмар сопровождает тебя повсюду, – печально предложила Мия. – Даже здесь.
Я обреченно вздохнул.
– Любые мои попытки заблокировать этот опыт сводятся к нулю. Воспоминания всплывают, мешают жить. Все свои двадцать пять лет я подсознательно жду тот момент, о котором предупреждал отец. И сейчас кажется, что время подошло.
– Вполне возможно. – Мия покрутила кролика в пальцах и посмотрела на меня. – Это не люди, Марк. Я их чувствую.
У меня перехватило дыхание, потому что мои ощущения были такими же. Когда-то давно отец предупредил меня, что однажды может настать такой момент, и я должен быть к нему готов. Хотя мама всегда пыталась уводить подобные темы, Константин меня не щадил. Он предупредил, что темные просто так не отстанут и однажды могут появиться в моей жизни, чтобы погубить меня, а через меня – многих.
Я был сосудом древнего Самаэля, когда находился в утробе своей матери Александрины, и после моего рождения Самаэль планировал перевести тринадцать собратьев в наш мир, чтобы строить темную империю на стороне людей. Но Константин не дал этому случиться, и древний не родился во мне. Существа с Изнанки коварны, они могут выбрать другую жертву и напомнить о себе снова, явившись за оплатой. Или для мести. Отец предупреждал. Но мама растила меня, окружая такой заботой и нежностью, что все негативные воспоминания уползли в подсознание. Появляясь, впрочем, мучительно ковыряя мое сердце.
– Я с тобой, – неожиданно заявила Мия. – Если тебя это утешит.
– Меня утешит, – согласился я. – Спасибо тебе. Это ценно. Очень.
– Если это обычные люди – будет легче. Если то, о чем думаем – будем бороться. Мне бежать некуда. Они отняли у меня самое дорогое. Так что… Долги нужно отдавать.
День подходил к концу, а я не знал, как поступить. Хотя, выбор был невелик: согласиться и остаться или отказаться и остаться насильно. В последнем я был почти уверен. Если собрать все с момента нашего появления в контейнере, внимательно разобрать и сделать общий вывод – получится странная картина.
Как все глупо произошло. Нас, как бегущих в разные стороны тараканов, изъяли с места обитания и поместили в общую колбу. Под наблюдение. Для вида дав нам выбор, которого нет. В этом я тоже был уверен. И никто, кроме Мии, вместе со мной не ощущает этой угрозы от наших «работодателей», но очень скоро все обнажится, вот тогда мои друзья начнут переживать.
Ближе к ночи мы все собрались в холле нашей зоны. На мой вопрос – какую позицию займем, большинство согласилось остаться, Николь очень переживала за результат, а Ян посмеялся над нами.
Ночью я услышал стуки и возню с приглушенными воплями и поспешил на звук, что исходил с первого этажа. За мной выбежал Серафим, и мы спустились вниз. Там, в одной из комнат, охрана заламывала руки Стефании.
– Отпустите меня! – возмущалась она. – Почему нам нельзя осмотреться, делая выбор?
– Что здесь происходит? – спросил я, шагнув в комнату. – Отпустите ее! С ума сошли? Не ломайте ей руки!
– Она нарушила правила, – ответил появившийся Антон. – А правила равны для всех.
– Какие еще правила? – нахмурился я. – Мы же не в тюрьме.
– У вас нет доступа в некоторые отделы заведения. – Антон покрутил брелок вокруг пальца и улыбнулся. – А ее взяли с поличным. Нарушение.
Тут вбежал Януш, и, ужаснувшись виду сестры, кинулся на охрану.
Скоро запахло дымом, а в комнате появился Джозеф, который махнул рукой в воздухе, изображая фигуру. Я сразу почувствовал оковы и понял, что Джозеф повесил блок. Мы с Серафимом переглянулись, и он догадался, что нужно сделать. Когда блок был открыт, Джозеф снова повесил его, с подозрением оглядывая всех нас.
– Отпустите ее, иначе развалю все к чертовой матери! – ревел Ян, воспламеняя вещи и расплавляя металлические предметы.
– Освободите девушку, – приказал Джозеф, вероятно, от того, что его блок снова и снова дешифруют, и он не может установить, от кого идет такая сила.
Стефанию отпустили, и мы молча ушли на свой этаж, оставив озадаченного Джозефа.
– Что ты там делала? – негодовал Януш, заглядывая сестре в лицо. – Что, такая необходимость гулять среди ночи?
– Я делаю серьезный выбор, имею право узнать чуть больше, чем нам показывают, – фыркнула Стефания, потирая запястья. – Но этот поступок уже слишком… Я что, преступление совершила, заглянув за закрытую дверь?
– Сволочи, – выругался Януш и пнул в стену.
– Успокойся уже, – окликнул его Серафим. – Хватит с нас пепелищ.
– Свалить отсюда – и дело с концом, – пробурчал Ян.
– Поздно, – Эва дернула бровями, – сами мы не выберемся. И Марк говорит, что нас не отпустят.
– Что мне твой Марк? – процедил Януш, игнорируя меня. – Я сам себе хозяин, если надо, поплыву на бревне, но прогибаться под этих козлов не буду.
– Давайте закроем тему неприятия меня и выстроим свой план действий, – предложил я. – Нам остается только согласиться с предложением Валентина, дальше будем прощупывать почву, узнавать детали для следующих решений.
– Согласна, – кивнула Эвелин. – Выбора все равно нет.
– У овец в стойле нет выбора, – бросил Януш. – Я не собираюсь быть овцой, а вы как хотите.
– Только нам не мешай в таком случае, – сказал Серафим. – Ты ведь не контролируешь себя…
– Вы меня достали! – перебил Ян. – Достали своим тупым смирением, своей стадностью. Если я не думаю, как вы, значит я идиот?
– Брат, хватит, – окликнула его Стефания.
Видя, как Януш нахмурился, собираясь возразить, я остановил его:
– Прости нас. Пожалуйста. Верю, что ты не подведешь. Пусть твои решения остаются с тобой, просто будь очень внимательным, потому что придется много и неприятно удивляться.
После такой речи все озадаченно посмотрели на меня, даже Ян заметно растерялся, не ожидая от меня подобного. Но я иначе не мог. Меня тоже достали эти перепалки, ссоры, недовольство. Мы могли переругаться все, но что бы это дало, кроме поражения. Я чувствовал приближение чего-то неприятного и понимал, что это будет большим испытанием, но на словах объяснить не мог, ведь по факту еще ничего не произошло.
Как бы мне хотелось, чтобы никакое событие, связанное с моим прошлым, не имело сейчас места, чтобы интуиция меня обманула, чтобы все это было сном, от которого мы все скоро очнемся и продолжим свою жизнь с той точки, с которой все полетело кувырком.
Утром нас на удивление долго не будили, и когда по коридору прошел человек, призывая выходить, все появились уже собранными. Мы прошли в зал с большим овальным столом цвета слоновой кости и такими же по цвету деревянными стульями и расселись кто где. У дальнего конца стола нас ждал Валентин. Он грациозно сидел в кресле главного, держа руки на резных подлокотниках, и внимательно наблюдал за нами, прищурив темные глаза. Рядом с ним расположились Джозеф, Роберт, Томас, Хлоя и Антон.
Дождавшись нашего внимания, Валентин улыбнулся:
– Надеюсь, вам дали выспаться. Я хотел бы, чтобы моим гостям здесь было хорошо.
– Ближе к делу, – отозвался Януш.
– Впрочем, и правда. – Потенциальный начальник выдержал паузу и окинул нас взглядом. – Итак, ваш ответ на мое предложение.
– Твои люди чуть не сломали моей сестре руки, когда она прошлась по зданию и решила узнать чуть больше, – с вызовом бросил Ян. – Это твое гостеприимство? Какое желание работать ты от нас ждешь?
Валентин посмотрел на своих помощников и укоризненно качнул головой со словами:
– Я против насилия. Это недопустимо, и виновные будут наказаны. Обещаю вам. Но теперь мне нужен ответ.
– Предложение заманчивое, – вызвалась Эвелин. – Но как нам быть с местами прежней работы? Мы ведь просто не вышли по графику. Некоторых из нас ждут.
– Могу заверить: эта проблема решена. – Валентин откинулся на спинку кресла и улыбнулся. – Не стоит переживать. Теперь вас ждем только мы.
– Хорошо, допустим. А вы отвечаете за свои слова про условия работы? – снова спросила Эвелин. – Если после подписания договора я все же захочу уехать, могу беспрепятственно покинуть остров?
– Давайте уточним, – сказал Валентин. – Вы спрашивали про уезд с острова при первоначальном отказе. Если договор подписан, покинуть остров можно только после отработки определенного срока. Все, как обычно, ничего нового.
– То есть, в обоих случаях у нас есть возможность уехать? – продолжила Эва.
– Точно. Правда, с разными условиями.
– Если мы соглашаемся и подписываем договор, сразу же приступаем к работе? – поинтересовался Леон.
– Договор – сразу, а работа после подготовки, – ответил Валентин. – С вами будет проведен инструктаж и подготовительный курс. А для тебя есть место в лаборатории. И обещаю, будет интересно.
Леон восторженно посмотрел на нас, и я понял, что в душе он уже подписал все бумаги.
– Если у меня есть возможность в любой момент отказаться и уехать, почему бы и нет, – пожала плечом Эва. – Я знаю законы, и пункты трудового договора мне известны.
Стефания вздохнула и посмотрела на Антона со словами:
– Останусь, если приму извинения за насилие этой ночью.
Валентин бросил суровый взгляд на своего помощника, тот без слов поднялся и склонился в извинении:
– Мы погорячились. Ошибку учтем, просим у гостьи снисхождения.
Стефания улыбнулась и повела плечами.
– Ладно, принимаю. И остаюсь.
– Стеф! – возмутился Януш. – Ты что делаешь?
– Оставь ее, – отозвался Леон. – Она взрослая и имеет право выбора.
– Тебя забыл спросить! – огрызнулся Ян и обратился к сестре: – Стеф, ты хорошо подумала?
Стефания бросила мимолетный загадочный взгляд на Томаса и кивнула.
Серафим многозначительно повернулся ко мне, ожидая ответа, а я оглянулся на Николь и Мию, которые вели себя всегда тише всех. Николь подняла на меня большие глаза, в которых читался испуг. Вероятно, она слышала то, что не дано нам. После того, как Николь утвердительно качнула головой, я вопросительно посмотрел на Мию, но ее взгляд говорил сам за себя, и мне не нужно было узнавать ее решение, потому что она выбирает борьбу.
Серафим проследил за нашим переглядыванием и вздохнул:
– Что ж… Попробую тоже.
Валентин ожидающе подался вперед и облокотился на край стола, не сводя с меня темных глаз.
– А ты? – обратился он ко мне.
Конечно, я бы бежал с острова куда подальше, но почему-то во мне все больше росло чувство ответственности за этих ребят. Мне казалось, что мы должны быть вместе, и я согласился:
– Принимаю предложение.
Темный взгляд Валентина остановился на Мие.
– Мое счастье будет полным, когда я услышу и твой ответ.
Мия равнодушно повернула голову и ответила:
– Остаюсь.
Валентин снова откинулся на спинку стула и счастливо закрыл глаза. После этого он щелкнул пальцами, и появился человек с черными папками на подносе.
– Несказанно рад, друзья мои, – довольно произнес наш будущий шеф, в то время как перед каждым из нас легла папка. – Вы получили договора, которые мы сейчас же подпишем.
– Восемь договоров? – усмехнулся Ян.
– Очень надеюсь видеть тебя в наших рядах, – сказал Валентин. – Ты нужен нам.
Я был уверен, что наш бунтарь не бросит сестру. И не ошибся. Януш нервно постучал кончиками пальцев по столу, наградив укоряющим взглядом Стефанию, и покачал черной, как смоль, шапкой волос.
– Не обольщайтесь. Моя глупая сестра заставляет меня остаться.
– Праздник! – Валентин улыбнулся. – Умные люди всегда делают правильный выбор. Приступим, дорогие мои.
Вместе с папками на столе появились перьевые ручки и большая резная чернильница под серебро. Нам нужно было макнуть перо ручки в нее и оставить подпись на последней странице договора.
Первым макнул ручку Леон. Увидев бордовую каплю на кончике пера, он удивленно поднял брови, задержав на ней взгляд, затем расписался и довольно оглядел нас. За Леоном последовали остальные, а я наблюдал за Валентином, с какой жадностью он прослеживает подпись каждого, и выглядело это даже пугающе, будто мы связываем себя страшными узами и подписываем себе приговор.
Когда Николь вынула ручку, обмакнув ее в чернильницу, Мия посмотрела на собравшуюся на кончике пера бордовую каплю и перевела на меня свой убийственный взгляд, полный страшной догадки. Я понял, что она имеет представление о процессе, который сейчас происходит, и вопросительно качнул головой. Но Мия молчала, ничем не проявляя себя и заставляя лишь догадываться о реальном масштабе проблемы.
Наступила наша очередь проделать ту же процедуру. Мия ставила подпись с каменным выражением лица, чем меня напрягла, я и без того переживал за наши решения.
– Шампанского! – радостно приказал Валентин, после чего внесли фужеры с игристым напитком. – За удачную сделку, мои дорогие друзья!
Я сделал вид, что пригубил угощение, размышляя, в какую передрягу мы влезли и поглядывая на реакцию ребят. Все были в приподнятом настроении, только Николь сидела, напряженно глядя перед собой, и я понимал, что она слушает все вокруг. Мия же игнорировала шампанское, и, опустив глаза на кролика, монотонно переворачивала фигурку в тонких пальцах.
Весьма удовлетворенный событием, Валентин внимательно поглядывал на каждого из нас.
– Со дня на день приедут остальные совладельцы, – объявил он, – и мы перейдем к торжественной части начала сотрудничества, после чего вы получите личные вещи, кредитки и инструкции, далее начнется обучающий курс, а после, собственно, работа.
Через время нас отпустили отдыхать, и, окрыленные грядущей важной деятельностью, все разошлись.
Я встретил Мию за стенами института, сидящую на старых бревнах, поросших мхом и мелкой растительностью, и устроился рядом. Какое-то время мы молчали, но напряжения при этом не возникло. Листья высоких деревьев успокоительно шелестели, и мне казалось, что с этой задумчивой девушкой мы были знакомы всегда.
– Скажи, ты что-то знаешь о ситуации? – спросил я. – Твой взгляд во время подписания сложно забыть.
Мия мрачно посмотрела на меня.
– Это не подписание договора. Это серьезный ритуал.
– Это то, о чем я подозреваю?
– Почти уверена.
Мне почему-то стало не по себе. Мои усилия по блокировке памяти о внутриутробных событиях начали рассыпаться, обнажая эту память и всех, кто с этим связан.
– Что нам теперь делать?
– Плыть по течению, – спокойно отозвалась Мия. – Это не люди. Мы не можем предугадать их действия, нам неизвестен замысел, поэтому на данном этапе просто наблюдаем, ты сам об этом высказывался. Я не говорю о том, что у нас нет выхода. Выход есть всегда, только нужно открыть правильную дверь.
Я опустил голову, чувствуя себя так, будто привычный мир начал рушиться. Тяжелый питон обвил мою шею еще сильнее, удушая и все больше лишая кислорода. Еще чуть-чуть – и колпак отчаяния накроет меня, как сачок бабочку, а этого чувства я подсознательно боялся.
– Неужели это начало того, о чем говорил отец?
– Константин предупреждал тебя?
– Да. С самого детства он готовил меня к этой возможности, а мама пыталась оградить. Она считала, что я испытал много, еще не родившись, и хранила мое сознание мирным.
– Ты рос счастливым ребенком, – подтвердила Мия.
– Я навсегда остался счастливым сыном. У меня были лучшие родители.
– Были?
– Марк, тебя все ищут! – объявила Эвелин, неожиданно вынырнув из густых зарослей. – Пойдем, есть разговор, – деловито произнесла она, потянув за собой.
Мы побрели к правому корпусу. По дороге Эва держала меня под руку и всячески пыталась завязать разговор. Я понимал, что она неравнодушна ко мне, это исходило из ее существа с самого первого дня, но ответить ничем не мог. К сожалению.
Скоро мы подошли к ребятам. Серафим пробежал взглядом по нашей паре с Эвелин, и мне показалось, это его расстроило.
– Что, наши коронованные особы снова отлынивают от общения? – бросил Януш. – Нам показалось, что вы не очень-то рады подписанию договора, однако, подпись оставили.
– У нас нет выбора, – ответил я, осторожно освобождаясь от рук Эвы. – Пока нет.
– А у меня был, – поднял указательный палец Януш. – Но я остался, родная кровь уперлась.
– Ты у них первый в списке, – напомнила Мия. – Как интересный экземпляр. Тебя ни за что не отпустят.
– Снова та же песня, – усмехнулся Ян. – Не приписывайте ситуации больше, чем она заслуживает.
Николь выпрямилась и выдохнула:
– Согласна с Марком. Эти люди к чему-то готовятся. А Яном интересуется лаборатория, и это не хороший интерес.
– Послушайте, – вмешался я, оглядев всех. – Ситуация серьезная. Многим из вас непонятна суть, но поверьте, мне и Мие уже выпадало коснуться этой стороны. Готовьтесь к трудностям, готовьтесь к испытаниям, будьте осторожны в действиях и терпеливы в решениях. Скоро я смогу сказать вам, с чем мы имеем дело, и это станет поворотным событием в вашей жизни.
Глава 5. Я знаю, кто ты
Я убегал от этого всю жизнь, но все равно вернулся
Как мы умудрились попасть в такую ситуацию? Это западня. Всем своим существом я ощущал опасность, чувствовал животный страх, сковывающий сердце от одного присутствия высокого брюнета. Кто он такой? Что он такое? Невозможное, далекое вдруг ворвалось в мою жизнь и переплелось вокруг всего, что меня окружает.
Отец… Как ты мне сейчас нужен. Твоя твердость характера, стойкость и воля помогли бы мне лучше тысячи мудрых и сильных людей. А сейчас я один. И оно приближается. Да, то самое, о чем ты предупреждал. Это оно, я ощущаю его силу и величие. И вряд ли мои предчувствия ошибочны. Как долго мне приходилось прятать от самого себя воспоминания, но они снова и снова проявлялись, просачивались и вот сейчас выходят за границу моих усилий, превосходя волю и желание спрятать этот ужас далеко-далеко.
Неужели это моя судьба? И какими бы дорогами я не шел, приду к тому, что уготовано? Если этого не миновать, мне нужно быть сильным, но где взять силы для борьбы с таким масштабом? Нехотя, но я вынужден снимать оковы со своей памяти, с самых внутриутробных времен, когда один на один встречался с тем, о ком сейчас вспоминать не хочу. Это очень тяжело. Это трудное испытание. И это неизбежно.
– Хотел узнать, – вдруг раздался голос Серафима, – вы с Эвой вместе? Ну… Ты понимаешь?
Я очнулся, словно вышел из забытья, и посмотрел на русоволосого богатыря, который, пряча смущение, пытался выглядеть мужественно.
– Что? Мы с Эвой? Нет. Нет, совсем не так. Она тебе нравится?
Серафим помолчал, опустив глаза, и закивал.
– Да. Она нравится мне, просто крышу сносит. А тут смотрю, вы не первый раз вместе приходите.
– Так, давай сразу определю свою позицию: я тебе не соперник, у меня нет этого чувства ни к Эвелин, ни к кому-то другому, и быть не может.
– Почему ты так категоричен?
– Я не способен любить. У меня просто отсутствует эта клетка, так что не переживай. Твой путь свободен.
– Неудачный первый опыт? – понимающе покачал головой Серафим.
– Давай опустим эту тему. Эва свободна, это то, что ты хотел.
– Да, – Серафим с облегчением выдохнул. – Хорошо, что на нее не запал Ян, была бы кровавая война.
– Тебе повезло. Слушай, я вот о чем подумал, тебя нужно прятать, потому что Джозеф не видит твоих действий. А без тебя мы ничего не сможем. Если он повесит свою проекцию блока, все будут скованы, и только ты можешь снять это. Понимаешь меня?
Серафим задумчиво нахмурился.
– Как прятать? Я как бы совсем не маленький, если посмотреть.
– Просто не определяйся, старайся не выдать свою способность.
Наше пребывание на острове было относительно спокойным, если исключить случаи переглядывания Стефании и Томаса, что казалось странным. Томас отличался скрытой хитростью, его поведение было похоже на поведение Валентина, что дополнительно напрягало. И от всего этого страдал Леон, потому что они со Стефанией сдружились в нашем нелегком путешествии. Но еще больше настораживал Ян, когда он видел отношение сестры к темноволосому Томасу. Я боялся срыва нашего огненного парня, и как следствие – новых пожаров и ссор.
Тем временем мы ожидали приезда остальных членов, совладельцев Валентина. И они не заставили себя долго ждать.
В один день, ближе к вечеру, на остров прибыли новые гости. Мы не видели всех, но из тех, что были на виду, мне запомнились два высоких стройных блондина. Один из них был арктическим альбиносом с прозрачными глазами.
Нам предстояла торжественная часть контракта, которую я ждал с содроганием. Мне до боли в груди не хотелось знать всего, что мы узнаем, не хотелось услышать число совладельцев, потому что это будет означать начало моего выхода из комфортной скорлупы.
Когда все было готово, нас пригласили в особый красный зал с круглыми мягкими креслами по периметру, с большим количеством темно-бордовой драпировки на окнах и с овальным столом из красного дерева в центре комнаты. Мы с ребятами расселись по круглым креслам, ожидая всех членов, которые, по мере заполнения зала, вызывали во мне неуемное волнение и тревогу. Я не понимал, что со мной происходит, но чувствовал: что-то из этой ситуации мне знакомо.
Мия поглядывала на прибывающих совладельцев исподлобья, Николь как обычно замерла, слушая все вокруг, а Стефания дарила улыбки Томасу. Хлоя не сводила с меня глаз, и это напрягало, такое пристальное внимание дерзкой дамы раздражало. Но то, что меня действительно насторожило, так это взгляд главы института на Мию. Совершенно непростой взгляд, собственнический и властный.
Когда все собрались, Валентин поднялся и встал посредине со словами:
– Дорогие друзья, ну вот мы и встретились. Все вместе. Запомните это замечательное событие. Запомните, кто вы есть, чтобы сравнить потом с результатом работы над собой. Нам предстоит долгий путь вместе, так пройдем его с силой и славой, пройдем его с максимальной отдачей, пройдем наш путь в тесном сотрудничестве. Потому что только так мы победим.
На этих словах в комнату внесли большой поднос с чашей на ножке и книгу в кожаной обложке, все это опустили на стол.
– В нашем сообществе, – продолжил Валентин, – существует церемония вступления, которую мы сейчас проведем. Подойдите, друзья мои, подойдите сюда, – обратился он к нам, – не смущайтесь.
Мы поднялись и приблизились к овальному столу. Освещение в помещении было приглушенным, а в воздухе витали мутные клубы дыма от многочисленных горящих свечей. В эту минуту Валентин посмотрел на меня, проникнув в самые глубинные части моего существа, отчего я содрогнулся.
– Мой дорогой Марк, – таинственно произнес он, – наше время настало. Я ждал этого момента, ждал тебя, ждал нашу встречу. И несказанно рад видеть тебя здесь. За нами будущее. За нами все. А вы, достойные соратники, – Валентин оглядел ребят, – и мои помощники, с которыми вам предстоит знакомство, будете способствовать этому, прилагая усилия и возможности.
После речи главного вышел Томас и, указав на поднос, добавил:
– Сейчас каждый из вас, наши дорогие гости, опустит левую руку на эту книгу и со словом «вступаю» сделает глоток из чаши.
Первой шагнула Стефания. Одарив многозначительным взглядом Томаса, который ей улыбнулся, Стефания опустила ладонь на книгу.
– Вступаю, – сказала она и, подняв чашу, сделала глоток.
За сестрой подошел Ян, он с вызовом оглядел Томаса, как бы показывая свое превосходство, и проделал то же самое. Леон хмуро взглянул на потенциального элегантного соперника, видимо, от ревности к Стефании, и повторил все действия. Николь проходила процедуру посвящения напряженная, как струна, и все время поглядывала на меня, будто искала защиты. Мия приняла это как неизбежность. Она бросила в мою сторону совершенно бесцветный взгляд и подошла к столу. Наблюдая на ней, Валентин напряженно подался вперед, и когда Мия закончила свое вступление, он ожидающе направил темные глаза на меня и осторожно заметил:
– Твоя очередь.
Я медленно приблизился, не в силах оторваться от взгляда хозяина ситуации. Он будто сковал меня по рукам и ногам, и от этого бессилия я себя ненавидел.
– Присоединяйся к нам, – раздалось вокруг, словно эхо голосов тех, кого пока не было видно. – Мы ждем тебя.
Шагнув еще ближе, я остановился перед Валентином и вдруг настороженно спросил:
– Сколько вас? Какое число твоих помощников?
Таинственный руководитель улыбнулся, почему-то показавшись мне в этот момент знакомым, и указал на поднос:
– Сначала ты.
Пришлось собрать силы и выполнить условие.
Я медленно опустил ладонь на книгу. Ее обложка оказалась холодной и какой-то живой, будто кожа рептилии.
– Вступаю, – твердо произнес я и поднес к губам странную чашу, в которой увидел огненную жидкость. Содержимое было весьма приятным на вкус, но почему-то внутри стало горько и больно.
Валентин восхищенно раскрыл глаза после моего вступления и оглядел нас с торжественной речью:
– Приветствую вас, мои соратники! Да будем едины в нашей цели! Вместе мы изменим мир! Выйдите, братья мои, покажитесь новобранцам.
В этот момент огонь в чаше вспыхнул ярким пламенем, озаряя лица всех, кто находился в зале, а из темных сторон помещения вышли остальные совладельцы, которых до этого времени не было видно.
В каком-то страхе я пытался пересчитать общее число помощников Валентина, но все время сбивался. Выпитый глоток из чаши разлился во мне и проник в каждую клетку, отравляя горечью и болью. «Три, четыре, семь… десять…» – лихорадочно считал я, стараясь быстрее охватить массу уже знакомых и незнакомых лиц, но изображение почему-то плыло, сокращаясь темными кругами.
– Дорогой мой брат, – обратился ко мне Валентин, – могу помочь тебе. Ты просил ответить, сколько нас, но, вижу, сосчитать не в силах. Так слушай: число наше большое, а здесь, со мной, мои верные помощники. Их тринадцать.
У меня потемнело в глазах. Я попятился назад, хватаясь за воротник со словами:
– Что со мной…? Что ты дал выпить? Почему мне так плохо…
– Брат, ты получил знания, – улыбнулся Валентин, наблюдая, как меня подхватили Серафим с Леоном. – Много знаний.
– Я тебе не брат… – эти слова дались мне уже с трудом.
– Побереги силы, дорогой Марк…
Больше я ничего не услышал и не увидел, потому что занавес моего сознания опустился.
Тринадцать. Их здесь тринадцать. Это началось. Несомненно, это оно, то, что я старательно прятал глубоко в памяти, о чем предупреждал отец. Как мне быть? Как жить теперь? При всех знаниях я не был готов к такому повороту. Меня вырвали из жизни, похитив на пути к дому. Я возвращался домой, к мягкому пледу на диване, к уютному уголку с торшером и кружкой чая, к раннему рассвету и прохладной ночи. Я ехал домой. Но очнулся в том контейнере, с которого начался отсчет другой жизни. Теперь место моего пребывания – заброшенный остров, странный институт и чужая кровать.
Я подписал договор. Что на самом деле я сделал? Кем теперь буду? Кто от меня зависит? Со мной еще семь человек, они так же растерянны. Только я имею представление о происходящем, а они нет.
Услышав шорохи, я поднял голову и огляделся: незнакомая комната, где меня уложили на кровать, тусклый свет через матовое стекло боковых бра, прямо передо мной кресло, на котором сидит Валентин. Он смотрит на меня серьезно и безотрывно, и от этого мне не по себе.
– Где все? – сконфуженно спросил я и поднялся.
– Отдыхают, – спокойно ответил хозяин положения.
– Что это за комната?
– Ты у меня. Эмоции свалили с ног. – Валентин выдержал паузу. – Тебе лучше?
– Да. Мне нужно к ребятам…
– Марк, как долго ты будешь от меня бегать?
Я осекся и посмотрел на неподвижную фигуру, не зная, что ответить.
– Теперь мы связаны более, чем до этого, – добавил Валентин. – Рад тебя видеть, и хотел бы взаимности в процессе работы.
– Что со мной случилось? – спросил я, пытаясь не показывать своего состояния. – Почему другие приняли все спокойно?
– Другие – не ты. В тебе столкнулись две силы, это нормально. Скоро ты разберешься в себе и привыкнешь к новым ощущениям.
Я оглядел серьезное лицо Валентина. Теперь мне казалось, что в нем есть что-то знакомое, но все же образ в целом отпугивал и вызывал напряжение.
– Когда нас проинформируют по работе? Договор подписан, все случилось, как ты хотел.
Валентин улыбнулся.
– Да, я этого хотел, ты прав. Так давно. Очень давно.
В этот момент по ту сторону комнаты что-то громыхнуло, и дверь с треском распахнулась, открывая взору входящую Мию. Вслед за ней забежал мужчина, извиняясь перед хозяином за вторжение, которому он не смог помешать.
Жестом отпустив охранника, Валентин качнул головой:
– Я всегда рад тебе, дорогая. Можешь обращаться в любое время.
Мия перевела взгляд на меня и спросила:
– Ты в порядке? Я за тобой.
Вместо меня ответил Валентин:
– Да, мы как раз говорили об условиях работы. Завтра вы начнете проходить подготовительный курс, где узнаете все подробности вашей деятельности.
– Понял, – сухо ответил я, поднимаясь с кровати и поправляя одежду.
Уже на пороге Валентин окликнул нас, и когда мы остановились, завороженно произнес:
– Мия, тебе нет равных.
Через секунду мы шагнули по ту сторону комнаты и отправились в свой корпус.
– Спасибо, что пришла за мной.
– Мы теперь у них на привязи, нужно следить друг за другом.
– Мне кажется, это конец, – отчаянно выдохнул я. – Моя память открыла замки и выходит наружу, и воспоминания просто ужасают.
– Мне легче, – Мия грустно пожала плечами, – есть причина бороться. И жизнь такая, если честно, опостылела. Поэтому пребывание здесь принимаю как возможность расплатиться с обидчиками.
– Хочешь сказать, что у тебя есть причина быть здесь, а у меня нет? Это не так. Мама пыталась закрыть от меня любое воспоминание о той ситуации, оберегала, отвлекала, устраивала мою жизнь так, словно в ней никогда не было внедрения и повреждения. Я вырос с такой установкой, блокируя саму мысль о том событии. Только отец с раннего детства напоминал мне о возможности возвращения той стороны. Как я не противился, это, кажется, началось. Многое сходится. Еще по инерции мой рассудок живет старой жизнью, которую я себе нарисовал, но с каждым днем позиция меняется. И… Хорошо, что ты рядом. Ты помогаешь мне.
Мия не отреагировала на мои слова, потому что впереди показалась Эвелин. Потрясая пышными каштановыми кудрями, она подбежала ко мне и заботливо оглядела.
– Марк! Ты в порядке? Мы все переживали, я переживала. Очень.
Ощущая цепкие девичьи пальцы на своих плечах, я заставил себя улыбнуться:
– Все хорошо. Спасибо за сочувствие.
Ко мне, как бы невзначай, шагнул Ян. Держа руки в карманах, он поинтересовался:
– Что там? Проблемы? Помощь нужна?
Я внутренне удивился его поведению и ответил:
– Это мелочь. По правде сказать, проблемы впереди. Наши проблемы. Завтра начнется подготовка, где нас введут в курс дела.
– Супер, – отозвался Леон.
– Спорное утверждение. – Я оглядел всех ребят. – Послушайте, вы уже знаете о своих способностях, учитесь управлять ими, чтобы они не стали управлять вами.
