Натиг Расулзаде
Мальчишник

Полная версия

Мне не очень хотелось идти туда, накануне выпал снег и всю ночь дул свирепый северный ветер, и теперь улицы сплошь устилал гололед, и редкие прохожие шли осторожно, напряженно переставляя ноги, не ходьба – мука, я только посмотрел в окно на улицу, и пропала всякая охота выходить из дому. Да и что мне там скажут нового, чего я не знаю, чем порадуют? Пореже надо встречаться, тогда и радости от встреч будет больше, но думая так, я втайне злился на себя, потому что знал, что пойду, обязательно пойду, несмотря на непогоду, на гололед, на муку, а не ходьбу, и мало того, что пойду, а даже, как обычно, приду первым, в лучшем случае – одним из первых. Ну что за характер? Почему я не могу вести себя соответственно возрасту, солиднее, степеннее, почему не могу остепениться, ведь молодость давно прошла, оставив по себе горечь воспоминаний, когда как будто все делалось не так, как хотелось, все оставляло чувство пустоты и сожаление, но не теперь, нет, не теперь, потому что сейчас вспоминая те годы, я мало о чем сожалею, даже можно сказать – ни о чем не сожалею, вот так, годы проходят, а я не умнею, не меняюсь, не молодею…

Накануне позвонил Зохраб и сказал:

– Ах, пора бы нам пора, что мы делали вчера… Привет, дед, как поживаешь?

– Это риторический вопрос? – в свою очередь спросил я.

– Нет, вполне конкретный, так что отвечай конкретно.

– По– разному.

– Завтра мой день. Я вас гуляю. На старом месте, в шесть вечера. Тебя устраивает?

– Вообще-то, – промямлил я, – Завтрашний день забит до вечера.

– Вообще-то, – передразнил он меня, – никто из нас не бездельник, слава Богу. Так что не выёживайся, как ёжик, а помоги другу собрать шайку. Ты можешь позвонить ребятам?

– Кому?

– Ну, хотя бы близнецам, остальных возьму на себя.

– Ладно, – сказал я довольно вяло, еще не решив окончательно, но уже поддавшись его наскоку, он знал, как со мной разговаривать, не первый день знаем друг друга, не первый год и не первое десятилетие, изучили друг друга вдоль и поперек, – Скажи хотя бы, – уже сдаваясь, попросил я, – Причина есть, или просто дудушка встала?

– Нашим с тобой дудушкам пора на покой, – сказал он. – А причина есть. И если б ты был повнимательней к друзьям-товарищам и дружбе, то должен был бы вспомнить, что исполняется тридцать лет со дня нашего поступления в институт…

– Разве? – стал медленно соображать я. – Мы же в прошлом году отмечали это событие, или не это?.. Акиф тогда, я помню, нас собрал.

– Мы уже три года отмечаем это событие. А что делать, брат, если в нашей убогой жизни так мало событий? Но все это были генеральные репетиции, – отпарировал он. – А теперь показательные выступления – напиваться до исступления. Ты готов?

– Звучит заманчиво…Ладно, – сказал я, – позвоню близнецам.

И, положив трубку, я решил не откладывать обещанного и позвонил Сеймуру.

– Нас Зохраб завтра в шесть собирает, – сообщил я ему. – Придешь?

В квартире Сеймура творилось что-то невообразимое – кто-то кричал, слышался детский плач, звон посуды, и все так отчетливо, будто специально шумели в трубку.

– Что ты сказал? – прокричал Сеймур.

Я повторил.

– Ладно, придем, – прокричал он, – Наденем свои новые зубы и придем.

– Передай Теймуру, – закричал я.

– Естественно! – заорал он в ответ.

На крик из соседней комнаты прибежала жена.

– Что случилось?

– Это риторический вопрос? – дурачась, спросил я.

Она не любила, когда я отвечал ей вопросом на вопрос, и тут же взъярилась.

– Опять собирается ваша банда?! Опять на ушах приползешь?! Забыл, что с тобой было в прошлый раз, когда напился, забыл?!