Найо Марш
Мертвая вода. Смерть в театре «Дельфин»
Глава 4
Фиаско
I
Участники фестиваля собирались в четыре часа в субботу у подножия холма над Рыбачьей бухтой. По задумке, торжественную процессию украшали малышки в платьях из зеленой марли, со звездами в волосах, дюжина девочек постарше, одетых так же, и несколько мальчиков в зеленых мантиях. Позади этого сборища торчал Уолли Трехерн, тоже в мантии, с прилизанными волосами, непривычно чистыми руками и сконфуженным видом. Мэр, члены муниципалитета и прочие местные сановники ожидались с минуты на минуту.
Мисс Кост все тасовала и перетасовывала участников шествия. На ней самой было что-то вроде чепца, вытканная вручную накидка преобладающе зеленого цвета, юбка в пол и бархатный корсаж изумрудного оттенка. День стоял жаркий, и на носу и бровях устроительницы празднества блестели капельки пота. В руках она сжимала фотоаппарат и пачку листов, прикрепленных к картонке, и всем своим видом демонстрировала состояние эмоционального стресса.
На северо-западе клубились грозовые облака – все то и дело с подозрением поглядывали в ту сторону. В воздухе разлилась зловещая неподвижность.
В огороженном пространстве у источника было не протолкнуться. Те, кому не хватило места, взобрались на холм и сидели или лежали там на обжигающем солнцепеке. Вдоль подъема от берега к роднику – программа фестиваля именовала это «Путь Уолли» – тоже стояла цепочка зрителей. Сидячие места внутри изгороди предназначались только для совсем больных, официальных лиц и прочих заметных персон. В число последних попали чета Бэрриморов, Дженни, доктор Мэйн и Карстерсы. Преподобный, сохраняя нейтралитет, отклонил предложение участвовать в шествии.
– Хотя, должен сказать, – заметил он супруге, – совершенно безобидное мероприятие. Вот только стихи бедной мисс Кост просто ужасны.
– Не забудь сказать мне, если увидишь мисс Прайд.
– Я искренне надеюсь, что она не появится.
– По-моему, стул рядом с миссис Бэрримор оставлен специально для нее.
– Пусть хотя бы спокойно займет его, а не поступит, как планировала изначально. На своем обычном наблюдательном посту она будет смотреться крайне неуместно.
– Да, Уолли тогда точно собьется, – согласилась супруга.
– Дело не только в этом. Насколько я понимаю, то место используется в ходе представления… то есть фестиваля.
– Тогда, конечно, с ее стороны не стоило настаивать.
– Вообще, Далси, я считаю, что в принципе она права.
– Да, дорогой, разумеется. – Миссис Карстерс негромко вздохнула, вероятно, думая, что в прошедшие два года все было куда как проще.
Патрик в это время разговаривал с Дженни.
– Ты видела ее перед выходом?
– Да. Она согласилась не усаживаться на уступе над родником.
– Как это тебе удалось, умница ты моя?
– Я сказала ей, что это неприлично – мужчинам будут видны ее ноги, а детишки станут хихикать.
– Думаешь, она сможет держать себя в руках?
– Понятия не имею. Что это, слышишь?
– Где?
– Как будто гром вдалеке.
– Я бы не удивился грозе. Смотри, вон Кумб идет. Кто это с ним, интересно? Такой высокий?
– И довольно привлекательный, – заметила Дженни.
– Ну, во всяком случае, портной у него хороший.
– Наверное, один из высокопоставленных приятелей мисс Прайд. У нее их масса, как оказалось. Почти все – дипломаты высшего ранга. Так она мне рассказывала.
– А вот и оркестр. Ты, наверное, слышала барабан, а не раскат грома.
– Нет, гром, – не согласилась Дженни.
Оркестр показался из деревни и подошел к пристани. Инструментов было немного, и барабан занимал центральное место. Позади шествовал мистер Нанкивелл при полном параде, сопровождаемый членами муниципального совета. Все они погрузились на большой моторный катер, управляемый Трехерном с важностью бывалого капитана. Оркестр расселся по шлюпкам, составившим маленькую сопровождающую флагман флотилию, и продолжал истово, пусть даже и немного чересчур, играть на всем протяжении недолгого пути. Мисс Кост металась вдоль всей процессии, делая снимки.
Наконец, две части процессии соединились и двинулись вверх по холму. Оркестр наяривал, дети пели.
Услышав «Сквозь ночь сомнений и скорбей» [7], преподобный возмутился:
– Нет, ну его-то зачем? Это уже чересчур, согласись, Далси.
– Смотри, дорогой! Смотри! Вон она.
Мисс Эмили приблизилась со стороны паба, вставила жетон, миновала турникет и оказалась у своего места как раз к прибытию процессии. Майор Бэрримор учтиво поднялся, хотя и с рассерженным видом.
Двойные ворота, обычно запертые и служащие для транспортировки носилок, сейчас были открыты. Участники шествия промаршировали внутрь и расположились в заранее установленном порядке.
Кажется, приветственную речь мэра почти никто не слушал – все присутствующие тайком следили за мисс Эмили. Та сидела совершенно прямо, сложив ладони на ручке сложенного зонтика, и пристально смотрела на мистера Нанкивелла.
– …Итак, леди и джентльмены, я с большим удовольствием объявляю фестиваль – первый фестиваль источника на острове Порткарроу – ОТ-КРЫ-ТЫМ!
Мэр уселся под скороговорку аплодисментов, во время которых мисс Кост заняла свое место у водяного каскада. Уолли стоял сзади. Когда мисс Кост говорила в микрофон, репродукторы немилосердно разносили ее слова в тяжелом спертом воздухе. Однако, поворачиваясь в сторону, она превращалась в безголосую марионетку, которая только открывала и закрывала рот да всплескивала руками. Мэр, кивая и улыбаясь, постоянно указывал ей на микрофон, но мисс Кост не видела его жестов.
– В один прекрасный день… маленький мальчик… такой несчастный… кто знает?.. древняя мудрость… бегущая вода…
Она, видимо, приближалась к финалу истории, но ничего не было слышно, пока она резко не повернулась к микрофону, и репродукторы проревели:
– Все пропало!
Эти слова раскатились от вершины к подножию холма, звуча на редкость безрадостно: «…все пропало… все пропало». Мисс Кост кланялась, сияя непередаваемой улыбкой. Она добавила что-то еще, совершенно не различимое, и, бросив лукавый взгляд на аудиторию, повернулась к Уолли. Однако тот исчез. Не сразу удалось извлечь его из задних рядов хора, где он умудрился присесть над какой-то протокой ручья.
Мисс Кост вывела его вперед, с подолом мантии, заляпанным зеленой тиной. К несчастью, вместо того, чтобы поставить мальчика перед микрофоном, она наконец оказалась перед ним сама.
– Ну же, Уолли, ну же, – проревели громкоговорители. – «Однажды летним жарким днем…» Давай, милый.
Поначалу в декламации Уолли почти не было пробелов, но только потому, что мисс Кост постоянно ему подсказывала – делая это, непреднамеренно, в самый микрофон. Ко второй строфе, однако, вмешался мэр и сам попал в эфир.
– Поменяйтесь! – прошипели репродукторы. – Встань сюда, глупый мальчишка!
Мэр тут же понял свою ошибку и ретировался.
– О боже! – на весь остров воскликнула мисс Кост и наконец встала как надо.
– Слава тебе, Господи, дошло! – фыркнув, довольно громко сказал майор Бэрримор.
Мисс Кост, явно услышав, бросила на него гневный взгляд.
– «Не пужайся, молвит Дама», – продолжал Уолли.
– Меня коробит, – пожаловалась Дженни.
– Тихо, не перебивай. Вот черт! – пробормотал Патрик. – Что он сказал?
– Да ну тебя.
Миссис Карстерс обернулась и осуждающе покачала головой. Оба закатили глаза в притворной агонии. Уолли тем временем как-то вдруг закончил свое выступление и отошел в сторону. Аудитория с облегчением разразилась длительными аплодисментами, только мисс Эмили осталась неподвижна.
Сопровождаемый неуверенными звуками оркестра, вступил хор. Уолли, вновь выдернутый на передний план, присел у водного каскада и, обведя зрителей радостным взглядом, подставил руки под струи.
– Невыразимо идиотское представление, – проговорил Патрик.
– Смотри! Смотри!
Из-за валуна над источником появилась крупная девушка в зеленом марлевом наряде. Ее светлым волосам постарались придать наилучший вид, голову венчала блестящая звезда. С левой ладони ниспадала длинная нить из переливчатых бусин, очевидно, символизирующая целительную воду. Правая рука поднялась в воздух, однако жест довольно неуместно сопроводил устрашающий раскат грома. Солнце вдруг затянуло тучами, все вокруг почернело.
Уолли, уставившись на показавшуюся девушку, вскрикнул, показал на нее пальцем и громко расхохотался.
Хор пел:
– Так заклятье совершилось / Так был мальчик исцелен…
«Зеленая Дама» сделала несколько пассов левой рукой, но, напуганная новым внезапным ударом грома, выпустила бусы, и они упали на выступ ниже. Беспомощно взглянув туда, она продолжила пантомиму уже без них. Хор, не переставая петь, пришел в движение – дети выстроились вдоль ручья, разделились на группы и, преклонив колени, указали на девушку в зеленом. Мисс Кост подтолкнула Уолли вперед, к выступу. Действо приближалось к финалу.
Едва смолкли аплодисменты, как мисс Эмили поднялась и направилась к микрофону.
– Господин мэр, – начала она, – леди и джентльмены. Я хочу заявить протест…
Майор Бэрримор с проклятьем вскочил на ноги. В тот же самый момент ослепительно сверкнула молния, вслед за ней со страшной силой ударил гром, и на землю обрушился ливень. Доктор Мэйн, не в силах сдержаться, громко расхохотался.
II
Немедленно поднялась паника. Толпа хлынула из ограды вниз по склону. Катер мгновенно наполнился, все громко требовали шлюпок. Те, что помоложе, бросились бежать через выступающий мыс бухты к дамбе и зашлепали вброд, рискуя оступиться. Постояльцы «Мальчика с омаром» ринулись по дорожке к гостинице. Словом, разверзся ад. Мисс Кост, оставшись одна со своей вмиг промокшей до нитки и дезорганизованной труппой, кричала: «Это кара свыше!» На нее не обращали внимания. Зеленая краска с корсажа растекалась, впитываясь в блузку, цветные ручейки текли по предплечьям. Волосы, словно водоросли, прилипли к лицу. Сценарий фестиваля, выпав из рук, валялся, никому уже не нужный, в грязи.
Миссис Бэрримор о чем-то спросила мисс Эмили, которая, раскрыв зонтик, пристально следила из-под него за спутником суперинтенданта Кумба и только отмахнулась от хозяйки паба. Наконец та бросилась бежать, сопровождаемая мужем и доктором Мэйном, не перестававшим смеяться. Опередив их, она миновала изгородь, с легкостью газели промчалась по дорожке к гостинице и исчезла.
Меж тем у ворот мужчины наткнулись на мисс Кост. Последовала безобразная сцена. Повернув к ним мокрое лицо с прыгающей словно в ознобе челюстью, она завопила, стуча зубами:
– Вы! Вы оба! Животные! Ну погодите! Вы увидите!
– Послушайте, Элспет… – начал майор.
– Моя дорогая мисс Кост! – воскликнул доктор Мэйн.
Она зашлась неопределенным смехом, потом беззвучно зашевелила губами.
– Да чтоб меня! – проговорил Бэрримор.
Она наконец что-то прошептала. Побагровев, он повернулся и бросился прочь.
– Мисс Кост, – сказал Мэйн, – вам лучше пойти домой. Вы переутомились. Мне очень жаль, если я…
– Да, вы пожалеете! Вы все пожалеете! Попомните мои слова!
Доктор еще мешкал, но после смехотворно грубого жеста с ее стороны тоже пошел прочь. Оскальзываясь в грязи, она двинулась по склону к мисс Эмили, по-прежнему неподвижно сидевшей под зонтом.
– Злая, злая женщина! Вы поплатитесь!
– Мое бедное дитя… – начала та, но мисс Кост только прокричала в ответ что-то нечленораздельное, повернулась и, спотыкаясь, поковыляла вниз. Миновав ворота, она вышла на «Путь Уолли» и затерялась среди своих приверженцев, столпившихся у пристани.
Дженни и Патрик бросились было за остальными, однако, оглянувшись, девушка увидела одиноко сидевшую под дождем пожилую леди, и они вернулись.
– Мисс Прайд, нужно уходить. Идемте с нами. Вы промокнете.
– Благодарю, моя милая, у меня есть зонтик, – ответила та. По-прежнему глядя на ту сторону ручья, откуда к ней приближался спутник суперинтенданта Кумба, она добавила: – Пожалуйста, не ждите. Меня есть кому проводить.
Дженни заколебалась.
– Я настаиваю, – нетерпеливо бросила мисс Эмили.
Патрик схватил девушку за руку.
– Бежим! Здесь обойдутся без нас!
Пригнув головы, они бросились наутек как зайцы.
– Добрый вечер, мисс Эмили, – проговорил Аллейн, подходя. – Пойдемте?
По пути к гостинице он поднял над ней зонтик, но она возразила:
– На мне непромокаемая накидка и галоши. Я подготовилась – обещали дождь. Прошу, прикройтесь тоже.
Она взяла его под руку. На дорожке не осталось ни души. Оба молчали. Дождь барабанил по зонтику так, словно вновь начался всемирный потоп. Суша и море стонали под натиском воды, пахло землей и травой, которые перемалывал беспощадный ливень. Мисс Эмили в своих галошах с трудом удерживалась на ногах. Аллейн, одновременно злясь и жалея ее, покрепче ухватил пожилую леди под локоть.
В холле никого не было, кроме портье, который с любопытством на них уставился. Мисс Эмили извлекла из сумочки ключ.
– Вы подниметесь ко мне, мой мальчик? – сказала она. – У меня многокомнатный номер.
Пожилая леди оставила Аллейна в гостиной с указанием включить отопление и просушиться, пока она переодевается. Он огляделся – пластиковая фигурка Зеленой Дамы, все с той же зловещей надписью на шее, вызывающе красовалась в застекленном серванте у стены. Аллейн тщательно осмотрел статуэтку, стараясь не притрагиваться к ней. На письменном столе он заметил толстый лондонский телефонный справочник у аппарата.
– Коньяк и содовая в маленьком шкафчике, – громко проговорила из спальни мисс Эмили. – Налейте себе, прошу вас. И мне тоже, simplement[8].
Голос у нее был довольно бодрый. Аллейн плеснул две двойных порции.
– Не ждите меня, пейте сразу, – добавила мисс Эмили. – И снимите обувь, поставьте сушиться. Вы включили обогреватель?
Он послушно все исполнил, чувствуя, что попадает тем самым в подчиненное положение.
Наконец, мисс Эмили вышла, сменив юбку, обувь и чулки, вполне довольная собой и воодушевленная. Аллейну показалось, что ей доставило невинное удовольствие вот так стремительно притащить его в свой номер. Дама уселась в кресло и с небрежным изяществом приняла бокал.
– Прежде всего, хочу, чтобы вы знали: я очень на вас рассержена, – проговорила она почти кокетливо и погрозила ему пальцем. – Ай-ай-ай! И не надо изображать смущение.
– Вид у меня, может, и робкий, – откликнулся Аллейн, – но уверяю вас, на самом деле я зол как черт. Вы просто невыносимы.
– Когда вы уехали, и как поживает наша дорогая Трой?
– В семь утра, и дорогая Трой была в ярости.
– Вам не стоило приезжать, друг мой! – Мисс Эмили нагнулась и похлопала его по руке. – Я полностью в состоянии сама о себе позаботиться. Это весьма мило с вашей стороны, но совершенно необязательно
– Что вы собирались сказать толпе, если бы вас не прервал ливень? Нет, не говорите, я и так знаю. Вы просто сошли с ума.
– Напротив, уверяю вас. Вы напрасно приехали, Родерик. Как видите, со мной ничего не случилось.
– Помимо прочего, я хочу услышать полную историю о той вещи в серванте. Об этой кошмарной женщине с ярлыком.
Мисс Эмили выразительно пересказала ему, что произошло.
– И где конкретно она была?
– За одним из телефонных справочников. Он стоял, прислоненный к другим.
– Вы случайно уронили его, когда разговаривали со мной?
– Именно так. Тогда я увидела фигурку.
Аллейн некоторое время молчал.
– И вы испугались, – сказал он наконец.
– Пожалуй, я была слегка ошеломлена. Однако подобная ребяческая проделка не могла встревожить меня больше чем на мгновение.
– Вы не против, если я ее заберу?
– Нисколько.
– Кто-нибудь кроме вас ее трогал?
– Думаю, нет. Только я и тот, кто ее подложил, разумеется.
Аллейн аккуратно завернул фигурку сначала в лист бумаги, взятый со стола, потом в свой носовой платок и положил в карман.
По его просьбе пожилая леди пересказала события последних пяти дней. Ее рассказ полностью совпал с тем, что он уже слышал от суперинтенданта Кумба. Когда она закончила, Аллейн поднялся и встал перед ней.
– А теперь послушайте меня. Все это отнюдь не ребяческие выходки. Вы могли серьезно пострадать от камней. От натянутой проволоки – почти наверняка. Угрозы, полученные вами в Лондоне, получили продолжение. Вас предупреждали еще дважды – с помощью статуэтки и по телефону. Наверняка и это будет иметь последствия. Кумб сказал, что вы подозреваете мисс Кост. Почему?
– Я узнала ее голос. Вам ведь известно, как натренирован у меня слух.
– О да.
– В понедельник я беседовала с ней в ее магазине. Она была вне себя от гнева, что привело к приступу астмы, который ее еще больше разозлил.
Аллейн поинтересовался, уж не считает ли она, что именно мисс Кост, невзирая на свою астму, последовала за ней к лестнице, взобралась по косогору и закидала камнями.
– Нет, – холодно ответила мисс Эмили. – Я думаю, это был тот бедный мальчик. Он встретился мне на выходе из магазина и потом у гостиницы. Его рук дело, не сомневаюсь. Возможно, по наущению отца, которого, в свою очередь, подстрекала, как мне кажется, эта ослица Кост. Она глупа и фанатична, да еще и слегка не в себе, по-моему. Вы видели, как она вела себя после нынешнего фиаско.
– Да. Хорошо, теперь я хочу, чтобы вы торжественно пообещали мне ни в коем случае не выходить из номера сегодня вечером. Ужин и завтрак закажите сюда. Я зайду за вами завтра в десять и отвезу в Лондон на машине или, если хотите, посажу вас на поезд. И никаких возражений, мисс Эмили. Вы поступите именно так.
– Меня не запугают угрозы. Ни за что.
– Тогда я буду вынужден взять вас под арест для обеспечения вашей безопасности. Вам это не понравится, уверяю вас. – Аллейн надеялся, что его слова прозвучали убедительно.
Глаза мисс Эмили наполнились сердитыми слезами.
– Как, Родерик, меня? Вашу старую institutrice[9]?
– Да, мисс Эмили. – Он наклонился и впервые в жизни отважился ее поцеловать. – Мою старую institutrice. Я приставлю к вам самую крепкую и сильную женщину-полицейского, какую только смогу найти, а если и это не поможет, посажу вас под замок.
Мисс Эмили промокнула глаза.
– Хорошо. Хотя я, разумеется, не верю, что вы на это пойдете.
Аллейн натянул ботинки.
– Где вы остановились? – поинтересовалась пожилая леди.
– Кумб предоставит мне постель – в гостиницах мест нет. Я должен идти, уже семь часов.
– Может быть, поужинаете со мной?
– Не думаю… – Он осекся. – Хотя, с другой стороны, буду рад. Большое спасибо.
– Не боитесь, что подсыплю чего-нибудь? – с иронией спросила она.
– Я буду начеку.
III
Он ушел от нее в девять. Мисс Эмили согласилась уехать одиннадцатичасовым утренним поездом из Данлоумэна. Они договорились, что Аллейн закажет билет и отвезет ее на станцию. Он также позвонил ее bonne-à-tout-faire[10], сварливой уроженке Ист-Энда, которую мисс Эмили, несмотря на новоприобретенное богатство, не сменила на целый штат слуг. Убедился, что внешняя дверь в номер запирается, пожелал доброй ночи и удостоверился, что ключ повернулся в замке. Спускаясь по лестнице, Аллейн подумал, что, вероятно, все же зря принимает суровые меры из-за подобной ерунды.
За стойкой был сам хозяин паба, от которого сильно пахло виски. Он курил большую сигару и рассеянно просматривал газетное приложение с результатами скачек.
– Майор Бэрримор? Мисс Прайд попросила меня предупредить вас, что она уезжает завтра в десять часов утра и хотела бы заказать кофе с тостами в номер к восьми.
– Господи, да неужели?! – хрипло пробурчал майор. – Прошу прощения. Да, разумеется, я распоряжусь.
– Благодарю вас.
Аллейн повернулся, когда майор, изо всех сил следя, чтобы язык не слишком заплетался, добавил:
– Боюсь, леди не очень довольна своим пребыванием здесь.
– Вот как?
– Да, увы. Но если бы она была… – Он слегка покачнулся и оперся о стойку. – Надеюсь, она не очень дурно о нас отзывалась. Кстати, с кем имею честь? Вам мое имя известно.
– Я из полиции. Суперинтендант Аллейн, Управление уголовных расследований.
– Боже правый! Она пожаловалась в Скотленд-Ярд!
– Нет, я просто ее старый друг. Здесь неофициально.
Майор еще больше навалился на стойку, с какой-то злобой глядя исподлобья.
– Послушайте, что это еще за шутки? Ни черта вы не фараон, дружище. Не верю – и все! У меня глаз наметан. По мне, так какой-то хлыщ из гвардии, вот вы кто!
В это время в холл из старого здания вошли Патрик и Дженни.
– Я пойду первым делом забегу к мисс Прайд, посмотрю, как она, – проговорила девушка.
– Это обязательно?
– Она в порядке, – громче нужного заявил майор Бэрримор. – Под защитой полиции – спросите вот его. Позвольте представить: мисс Дженни Уильямс и мой пасынок. И суперинтендант, как он утверждает… Извините, сэр, забыл, как вас там?
– Аллейн.
Обе стороны пробормотали приветствия. Обращаясь к отчиму, Патрик добавил:
– Давайте я вас подменю – по-моему, вам надо отдохнуть.
– Портье будет через десять минут. О чем вообще речь? Я в полном порядке.
– Ну да, конечно.
Аллейн повернулся к Дженни:
– Когда я уходил, мисс Прайд собиралась принять ванну и лечь.
– Она уезжает. Утром, – пояснил майор и рассмеялся.
– Уезжает? Мисс Прайд? – хором воскликнули Дженни и Патрик.
– Да, – подтвердил Аллейн. – Так будет разумнее всего. Не подскажете, можно ли сейчас пройти по дамбе, а если нет, то взять лодку?
– Пройти можно, – откликнулся Патрик, – однако момент не самый лучший. Мы с Дженни как раз собирались отчалить, так что охотно перевезем вас, сэр. Это не займет и десяти минут.
– Очень любезно с вашей стороны. Вы уверены?..
– Конечно. Мы в любом случае собирались прогуляться по воде.
– В таком случае… – Аллейн обернулся к майору Бэрримору. – Доброй ночи, сэр.
– Доброй, – откликнулся тот и уже в спину уходящим добавил: – Если это вы ее надоумили, то сделали для нас доброе дело. Выпьете за счет заведения?
– Я вам крайне благодарен, но мне в самом деле нужно идти. Доброй ночи.
Они вышли. Небо прояснилось и сияло звездами. Воздух после дождя дышал свежестью.
– Боюсь, мой отчим предстал перед вами не в лучшем виде, – сказал вдруг Патрик, когда они спускались по ступенькам.
– Вне всякого сомнения, он старался как мог.
– Да, – кивнул молодой человек.
– Вы ведь были на фестивале? – спросила Дженни. – С мистером Кумбом?
– Да, я там был.
– Можете не стесняться в оценках, – заметил Патрик. – Самый насущный вопрос – было ли это настолько же смешно, насколько неловко. Я вот никак не могу решить.
– Думаю, все зависит от того, на чьей стороне ваши симпатии.
Они дошли до скамейки на середине лестницы. Аллейн, на секунду остановившись, бросил взгляд на темный склон холма.
– Да, – кивнула Дженни. – Это случилось здесь.
– Вы ведь почти сразу оказались рядом, не так ли? Мисс Эмили говорила, что вы очень ей помогли. Как именно все произошло?
Дженни рассказала, как, спустившись по ступенькам, услышала стук падающих камней, крик пожилой леди и чей-то высокий смех; как нашла ее с раной на шее.
– Хотя она пережила шок, настрой у нее был боевой.
– Значит, смех был высоким? – повторил Аллейн.
– Да, такой полусмех-полувскрик, как… – Она запнулась. – В общем, странный.
– Как у Уолли Трехерна, вы хотели сказать?
– С чего вы взяли?
– Он издал нечто подобное сегодня, когда появилась эта бедная девушка в зеленом.
– Неужели?
– Вы были его учительницей, не так ли?
– А вы неплохо осведомлены, мистер Аллейн, – с наигранной беспечностью заметил Патрик.
– Я слышал об этом от Кумба.
– Послушайте, – сказала Дженни, – вы ведь здесь не совсем неофициально?
– Честно говоря, – признался Аллейн, – я и сам не могу сказать. Пойдемте?
Во время переправы Дженни предположила, что Аллейн, вероятно, очень волновался за мисс Прайд. Тот бодро ответил, что переживал просто чертовски. Как он выразился, никому бы не понравилось, если бы дорогую ему старушку использовали в качестве мишени. Патрик поневоле заметил, что она отчасти и сама выставила себя в таком качестве.
– Понимаете, когда она сидела на том уступе под своим зонтиком и всех предостерегала… Это действовало на нервы.
– Предостерегала?
– Да, как я понимаю, что-то вроде того – мол, она надеется, что им поможет, но не стоит рассчитывать на чудо. Посетителям такое не нравилось.
– Вы найдете того, кто все это сделал? – спросила Дженни.
– Расследование полностью в руках суперинтенданта Кумба.
– Вопрос профессиональной этики? – предположил Патрик.
– Именно.
Лодка мягко стукнулась о причал.
– Что ж, – проговорил Аллейн. – Весьма признателен вам обоим. Доброй ночи.
– Не знаю почему, – задумчиво проговорила Дженни, – но мисс Прайд за это время стала и моей «дорогой старушкой».
– Действительно, не странно ли? Она не обладает никакими классическими чертами типажа. Она не милая, не увядшая и не пахнет лавандой, насколько я мог заметить. Ее никак не назовешь мягкой или доброй, и у нее нет мудрого изречения на все случаи жизни. Вне всякого сомнения, она упряма и раздражающе самонадеянна. – Аллейн поднялся в лодке, придерживаясь рукой за причальную лестницу. – Кстати, вы согласны с теорией, что Уолли могла подстрекать мисс Кост?
– Версия не хуже других, я полагаю, – пожал плечами Патрик.
– Против нее только одно, – сказала Дженни. – Я не верю, чтобы Уолли сознательно мог навредить кому-то. К тому же у него очень плохо с меткостью.
Аллейн ступил на пристань.
– Думаю, – негромко заметил Патрик из скрытой темнотой лодки, – для вас будет облегчением увезти ее отсюда.
– Да, – ответил тот. – Большим облегчением. Доброй ночи.
Шагая вдоль причала, он услышал позади всплеск весел и удаляющийся звук голосов.
Аллейн разыскал жилище суперинтенданта Кумба – хозяин уже ждал. Выпив по бокалу пива и немного поболтав, они разошлись по кроватям. Аллейн подумал, что утром надо будет позвонить жене, и крепко уснул.
IV
В семь его разбудил стук дождевых капель. Аллейн встал и принял ванну. Завтрак уже готовился – Кумб, будучи вдовцом, управлялся по хозяйству сам.
– Опять тучка налетела – заметил он, – но быстро проясняется. Доедете нормально.
Он отправился на кухню, откуда доносился потрясающий запах жарящегося бекона. Аллейн остановился перед окном гостиной, глядя на пустынную набережную, мокро поблескивающую полосу прилива и обнажившийся гребень дамбы.
– Снаружи ни души.
– Скоро будет ясно, – донесся голос Кумба сквозь шипенье бекона. – Местные считают, что при отливе погода обычно меняется. Ничего страшного.
– Сейчас как раз самый низкий уровень, – заметил Аллейн.
– Да. «Мертвая вода», как здесь говорят.
Действительно, к концу завтрака дождь прекратился. Аллейн позвонил жене, сказал, что приедет к ужину, и отнес вещи в машину. Было еще рано, и он решил, пока отлив, перейти через дамбу, подняться по «Пути Уолли» к источнику и потом вернуться по дорожке в гостиницу. Кумб собирался порыбачить. Аллейн отвез его к пристани и оставил там вместе с машиной. Переправляться обратно, с мисс Эмили и ее багажом, придется уже по воде.
Колокол на церкви преподобного Карстерса там, на материке, пробил к девятичасовой службе. «Путь Уолли» усеивали свидетельства вчерашнего столпотворения – обертки от мороженого, сигаретные пачки, какая-то бутылка… Интересно, кто здесь убирается?
Подъем был крутым, но Аллейн шагал так быстро, что, когда он достиг вершины, колокол еще звонил. Сыщик подошел к изгороди и заглянул сквозь проволоку. На уступе над источником лежал раскрытый большой черный зонтик.
Это был один из тех моментов, когда время перестает существовать, когда удар обрушивается разом на душу и тело. Взгляд Аллейна переместился на чашу воды под уступом. Темный силуэт слегка колыхался на волнующейся поверхности. Мокрая, вздувшаяся пузырем одежда блестела под солнцем.
Колокол смолк, в вышине яростно залился жаворонок.
Как туда попасть без жетона? Автомат стоял внутри отдельной изгороди. Может, попробовать камнем, который еще надо найти? Или просто навалиться всем телом на проволочную створку? Лихорадочно осмотрев механизм, Аллейн ледяными, непослушными пальцами ощупал карманы. Полкроны? Не подойдет. Флорин? Пропихивая его в щель, сыщик увидел на сетке табличку «ВНИМАНИЕ» с подписью внизу «Эмили Прайд». Монета застряла; подобрав камень, он с силой вбил ее в приемник и рванул ручку. Что-то щелкнуло, створка открылась, и Аллейн бросился к источнику.
Женщина лежала в воде лицом вниз, погрузившись всего на несколько дюймов. Голова почти касалась ниспадающих сверху струй. Расплывшееся облако волос шевелилось и клубилось от течения. Зияющая в черепе рана уже не кровоточила.
Еще не перевернув тело на спину, Аллейн знал, чье лицо окажется перед ним. Это была Элспет Кост.
