Ник Трейси
Дневники в лесу
8 серия. Самолет
Поспал в прошлую ночь часа три, не больше. Предварительно заперся в хижине на засов, конечно. Хотя Рогатый, кажется, не приходил. Утром слез в погреб и снова позвал Хаму. Хотел уточнить, какое озеро и где именно там слова. Но синий не вышел. Наверное, он только по ночам может со мной говорить.
Ну ладно, отправился я к тому озеру, где девчонку нашёл. Она, кажется, тоже что-то знает. В лесу сыровато стало. Вчера дождь крапал. Дошел до водоема мокрый весь. Над водной гладью с тиной туман стелется. Обошел я берег к той стороне, где камышей больше и позвал девчонку по имени:
– Камилла! Камилла!
Затем влез в камыши, туда, где в прошлый раз её встретил. Похлопал копьем по воде. Еще позвал. И тут сзади слышу её голос.
– Чего тебе?– спрашивает.
–Слова, – говорю. – Хама сказал в озере найти.
А сам смотрю на неё с кислой миной. Стоит на берегу ужасно грязная, вся в тине, в лохмотьях, которые когда-то были платьем. Правда, я сам сейчас не намного чище. Камилла, как про слова услышала, расцвела сразу улыбкой до ушей.
–Наконец-то!– говорит.
Входит в воду там, где я стою, идет мимо меня дальше в камыши и рукой машет, чтоб я за ней следовал. Копье я тут оставил, воткнул в глиняное дно на мелководье и поспешил за странной девушкой бомжатской наружности. Скоро вода до груди дошла, волосы рыжие у неё по воде, как змеи поползли. Она поплыла и я за ней.
До середины доплыла, а там нырнула, пятки только сверкнули. Я взял побольше воздуха и тоже нырнул. Вода здесь чистая. На глубине метров трех-четырех на дне увидел я остов самолета, кажется немецкого. Девушка рыжеволосая подплыла к кабине и махает мне в воде, чтобы я ей помог труп пилота вытащить из кабины. Немецкая форма, но тело еще сильно не разложено. От силы неделя ему. Вытащили мы мертвеца и поплыли наверх. Офицер какой-то, судя по костюму. Половину лица, правда, рыбы сожрали, но зубы целы ещё.
– Что за херня? – спрашиваю Камиллу, а сам дрожу весь от холода.
– Он Хаме должен, – говорит.
Затем рвет на нём китель, рубашку и видим мы на шее у солдатика кожаный мешочек на серебряной цепочке. Девчушка сдирает его и передает мне.
– Вот твои слова, – говорит. – Теперь делай все, как Хама сказал, а мне идти пора.
Она уже повернулась, чтобы в камышах скрыться, но я её за руку схватил.
– Пойдем со мной, – говорю.
– Не могу, – отвечает. – Потерялась давно.
В глазах у неё печаль появилась, а потом девушка на меня с грустью взглянула и добавила:
– И ты потеряешься, если не сможешь Хаму сберечь.
Тут она вырвалась и скрылась в камышах. А я шел домой с мешочком кожаным и думал всё о её словах.
9 серия. Хамина кровь
Мешочек я вскрыл только по возвращению в хижину. Чуть не офигел. Написано несколько строк на русском. Сначала идут инструкции. Затем обрядные заклинания. Или что-то в этом роде. Цитировать сейчас не буду. По инструкциям я должен Хамину бурду залить в желудок Рогатого и сказать при этом слова. Да, думаю… задача!
Как стемнело, развел костер рядом с хижиной. Позвал Хаму, чтобы детали охоты обсудить. Но он снова не вышел. Я смекнул, что нужно ждать, когда солнца зайдет. Солнце как раз застряло животом в деревьях на западе. Скоро значит и синий покажется.
Тотчас после заката развел костер. Бутылку с Хаминым зельем у огня рассматриваю. Пока к озеру ходил я эту баночку в хижине спрятал, точнее в погребе, в самый угол затолкал, за клетушки. Бутыль я крышкой с резьбой закрутил, а теперь открыл вот и принюхался. Странный запах. Слегка сладковатый и в то же время горьковатый. Цвет изменился. Синий, с полоской розового на дне. Нюхаю и думаю, как мне эту бодягу рогатому вовнутрь влить?
Перед костром, сидя на бревне, новое копьё выстругал. Ночь быстро накрыла. Звезды в космосе мигают. В такую тьму мой костер, наверное, даже с Марса заметен. Посидел немного, а потом в дом ушел, Хаму звать.
Он, как полагается, пару минут подумал, потом вылез. Голодный, сухарей просит и тушенки. Ест он и кожа его бело-синяя на лице вся морщится, а кадык туда-сюда двигается. Спросил я его, чем он раньше питался. Мышами, говорит, землеройками и прочей гадостью. Спрашиваю, как это кожа у него такой чистой остается, когда он в земле ползает? А он стучит себя пальцами по предплечью, потрогай, мол. Я тронул и чуть не ошпарился. Градусов восемьдесят, не меньше. Все, что на кожу попадает, почти сразу испаряется, расплавляется и опадает. Потом я про Хрума вспомнил. Хама сказал, что этот рогатый – существо злобное и сколько себя помнит, за ним ( то есть за Хамой) охотится. А когда я спросил «Нафига ему это надо?», Хама ответил, что плоть его состоит из душ человеческих и если Рогатый сожрет его (Хаму то есть), то все они окажутся в желудке этой твари.
А когда Хама закончил жевать, то встал и попросил меня лечь на пол и раздеться до пояса. Я разделся и лег. Синий вытянул руку надо мной и длинным острым когтем распорол себе кожу от запястья до локтя. Голубая кровь закапала мне на грудь. Хама присел на карточки, закрыл глаза и, что-то шепча, растер меня этой кровью от живота и выше. И лицо тоже. А потом попросил встать, одеться и сказал:
– Хрум будет просить меня, не давай. Умрешь иначе. Не бойся его. Кровь моя тебе поможет. Теперь всё знаешь, сможешь убить его.
И ушел Хама в погреб. А я один остался. Вышел из хижины и у костра сел, а сам все в лес поглядываю.
10 серия. Еще глубже в лес
Бутыль с зельем я к поясу приспособил на левом бедре. Нож на правом висел. Мешочек со словами на шее. В руке копье. По пояс голый. Короче, на индейца похож. Долго я так сидел у костра, думая о мире, о жизни, о смерти и вообще. Около полуночи вскипятил на треноге чайник, чай заварил. Во втором часу услышал треск в лесу. Когда я голову на звук повернул, то сразу летуна увидел. Три шара, вместе сцепленные. Вылетели они высоко над елями, точно синие звезды из космоса и застыли там наверху. Я смотрю на них и вижу, что шары как-то странно поворачиваются друг против друга, вроде сигнал какой-то дают.
Опустил взгляд и вижу- Рогатый уже в трех метрах от меня стоит. Черный, как уголь, глаза красные, ненависти полные. Руки с когтями раздвинул, вроде как схватить меня собрался. Я встал на ноги, руки дрожат. Щупаю, на месте ли бутыль с зельем. И тут Рогатый заговорил со мной низким шипящим голосом.
– Хаму,– говорит, – давай. Тогда не трону.
Я головой мотаю. Нет, значит.
Он ощерился во всю морду медленно. Вроде, как улыбнулся. Я весь коркой ледяной покрылся. Рогатый голову опустил и чуть в сторону повернул. Мне бы сразу начать свое дело, а я стою, как вкопанный. И тут Рогатый резко на меня бросился. Но не как человек, а как животное. Руками в горло вцепился, а нижними когтями в живот уперся. Распороть кишки мне хотел.
Я упал вместе с ним. Копье выронил, конечно. Запыхтел, закричал. Кувыркаемся по земле перед кострищем. Руками в мохнатую морду цепляюсь. Чувствую, когти черные уже в кожу на животе входят. Думаю, конец мне. Но тут его ноги словно ошпарились от чего-то. Рогатый взвыл, подпрыгнул вверх. Я на земле перевернулся. Ищу глазами гада. А он хвать меня за волосы сзади и в лес потащил, волоча по земле. Я стал синего на помощь звать.
– Хама! – кричу. – Хама!
И вижу, как хижина за еловыми стволами начинает удаляться всё дальше. Ногами пытаюсь за выступающие корни зацепиться, а сам кричу вовсю. Вдруг между верхушками деревьев в небе синий летун появился. Парит безмятежно в вышине, меня провожает. А этот Рогатый, сильный сволочь. Вцепился пятерней чуть ли не в самые мои мозги и идет, как терминатор, всё в лес и в лес.
Я в третий раз Хаму собрался кричать и тут Рогатый ни с того ни с сего останавливается. Чую, по лицу жар пошел и в воздухе вокруг марево повсюду, как в пустыне знойной. А потом черный дьявол отпустил мои волосы.
Я смотрю: позади нас Хама стоит. Сгорбленный, как обезьяна. Будто неудобно ему на своих двоих ходить. И смотрит Хама исподлобья на Рогатого. А между ними я. Мохнатый рычит и щерится. Потом, как прыгнет через меня прямо на синего. Схватил голого Хаму, как барана, на плечи свои загрузил, к шее прижал и пустился в лес рысцой.
Аккурат в тот момент, как Рогатый Хаму сграбастал, я за сердце схватился. Знаете, бывает так, кольнет и думаешь «инфаркт что ли?» Но отпустило вроде, только в голове гудит всё. Я немного опомнился и закричал «Хама!», а после побежал, шатаясь, за черным дьяволом. Но темно уже, ничего не видно. Падаю, спотыкаюсь. В лесу повсюду что-то движется. Бежал я так несколько километров, полагаясь на свет луны и звезд. Упал в овраг какой-то, руки, щеки рассек колючками. Весь исцарапанный лежу. На издыхании. Вдруг, вижу над головой снова летун мой. А я думал, что потерял его. Хотел ему что-то сказать, но тут я без сил отключился. Когда глаза мои снова открылись, в лесу уже утро наступило.
11 серия. Шар в животе
Я поднялся, отряхнулся и двинул обратно к хижине. Чувствовал себя довольно скверно. В правом боку кололо и дыхание стало стесненным. Я подумал, что пока лежал полуголый на земле, то верно простудил себе легкие. Мне хотелось есть и пить и я шёл по своим следам обратно, к хижине. Там все съестные припасы и там остался родник. Часа через два я понял, что заблудился. Лес вокруг казался незнакомым, по-настоящему дремучим. Меня так мучила жажда, что я решил глотнуть немного настойки, которую сотворил Хама. Я сделал несколько маленьких глоточков. На вкус отдавало ёлкой, но, в общем, пить можно. Я выпил совсем немного потому, что эта штука мне еще должна была пригодиться. Жажда слегка отпустила, но в бок все равно сверлило. А потом снова во рту всё пересохло. Не знаю, сколько бы мне ещё так петлять, но вскоре за частыми кривыми стволами мелькнул знакомый синий всполох.
– Стой! – крикнул я и побежал между деревьями за кружащими шарами.
Колючие ветки по лицу хлестают, а я бегу, ору, как сумасшедший. Летун же дальше летит. Не ко мне, а от меня, и расстояние это я никак не могу сократить. Бежал я порядочно и в боку так жечь стало, что будто кто туда стрелу в живое мясо всадил.
Через пять минут совсем выдохся, но тут лес, вдруг, вывел меня на знакомое место, а может это только так мне показалось. Короче, деревья кончились и я оказался на краю обрыва, как несколько дней назад, когда Камиллу нашел. К моей радости в глубине леса сверкнула на солнце вода. Я кубарем со склона скатился и вприпрыжку к озеру бегу. Скоро на ручей наткнулся, рухнул лицом в освежающий холод и вдоволь напился. И бок у меня, кажется, перестал немного.
Добрел до камышового берега, поскользнулся, плюхнулся в воду, вылез. Сижу на траве, весь в глине обмазанный и в синей крови от Хамы. Короче, мутант, а не человек. И едва я отдышался, как у меня снова сердце схватило. Секунд на пять, наверное. Но в глазах потом долго звезды кружились. Я повалился на землю дыхание перевести. И смотрю, моргая, на небо. Слышу плеск рядом, в камышах. «Камилла!», думаю. И точно – она. Выходит вся, как и я, грязная и какая-то грустная. Ну, грустнее, чем в прошлый раз.
– Что со мной? – спрашиваю.
– Умираешь, – говорит.
– Как так?
– Хаму зверь забрал, – отвечает. – Теперь тебе плохо будет, а потом умрешь, если Хаму не вернешь.
– Как же мне его вернуть?
Она долго на меня смотрела, и я заметил, что глаза у неё зеленого цвета. А раньше серые были. Кажется. Что-то совсем у меня в голове помутилось.
– Подойди, – говорит, – ближе.
А сама она в воде по пояс стоит, в камышах. Ну, я и булькнулся в воду, к ней иду. Подошёл, встал напротив, совсем близко и отсюда она мне ещё краше кажется.
– И что? – спрашиваю.
Тогда она обхватывает мою голову ладонями и губами своими ко мне тянется. У меня глаза чуть из орбит не вылезли. Наши губы соединились. Я, конечно, сопротивляться не стал. Только потом пожалел. Целуется она не как девчонка, скажу я вам. А как дьявол в юбке. Я думал, всю душу из меня высосет, но не тут-то было. Она губами все плотнее и плотнее, а руки обвились за спиной и все крепче к себе прижимает. А я чувствую, что тело у неё дрожит, словно в лихорадке и где-то в её животе что-то вроде как брыкается. В общем, целует она меня и трясет её все сильнее, а потом шея вздулась и через глотку во рту у неё оказалось что-то теплое и круглое и электрическое, типа сгустка энергии в форме шара. Эта штука, щелкая разрядами, тут же из её рта в мой рот переместилась.
Я отбросил девчонку от себя и стал задыхаться. Теперь моя шея вздулась. И скоро шар в моем желудке оказался. Я упал и корчусь от боли. Камиллу сукой называю, по земле катаюсь, слезы из глаз брызжут. А потом вроде дыхание ко мне вернулось, и я себя немного лучше почувствовал.
–Что это за херня!? – закричал я на неё.
– Он тебе путь покажет, – говорит. – Найдешь меня в доме на нижнем холме среди дубов. А теперь беги!
Я чувствую, шар в стенку желудка упёрся, натянул пупок, и вроде как тянет меня вперед. Я нашел силы откуда-то, встал и побежал, шатаясь, куда живот указывал…
12 серия.
Percepsia
Rure
……Пока я бежал, отводя от лица еловые ветки, глаза мои то и дело на живот глядели. Знаете очень неприятно, когда пузо у тебя вздуто так, словно вот-вот порвется и вздутие это такой округлой формы, будто там внутри не шар, а голова чья-то. Бежал я так, боль превозмогая, километра три, пока из сил совсем не выбился. Упал на колени, а потом и на живот. В висках кровь стучит. В животе шар прыгает. Я шепчу ему, что не могу больше бежать, пусть он хоть сто лет в желудке прыгает. Отлежался так часа два. Провалился в какое-то полузабытьё.
Когда глаза открылись, в лесу уже вечерело. Чувствую, шар снова вверх ползет. Загнулся я в три погибели, содрогнулся до кончиков пальцев и выблевал его рядом. Он как подскочит кверху. Отряхнулся от моих мокрот и задорно стал виться вокруг меня и немного в сторону нырять. Нырнёт – и обратно. Нырнет – и обратно. Прозрачно намекал мне, чтобы я дальше за ним следовал. Так и сделал. И мы снова побежали. То есть бежал то конечно я один, а шар летел, между стволами маневрируя. Без ноши в желудке бежать стало легче, хотя кочки, пни, корни и ложбинки грозили свихнуть лодыжки. То и дело мне приходилось скатываться в глубокие овраги, а потом снова подниматься по склону. На одном косогоре мне посчастливилось наткнуться на ручей. Здесь я умылся, напился и набрался сил. А потом побежал дальше.
С какого-то времени мой путь пролегал исключительно вниз и я понял, что спускаюсь со склона огромного холма. Из-за деревьев открывался вид на лесную долину. Там я заприметил огонек на невысоком холме. Он пробивался сквозь дубки. Туда и вел меня шарик. Вскоре мы подобрались совсем близко и здесь я увидел, что огонек – это черно-оранжевое пламя, выходящее с искрами из трубы на крыше коробчатого низкого строения, оббитого со всех сторон железными листами. Из этой индустриальной конуры по боковым стенам торчали множественные трубопроводные коммуникации. Кое-где врезаны задвижки, где-то торчал короткий обрезок трубы. Я подумал, что это какой-то самодельный заводик по перегонке жидкого топлива. Но никаких других подсобных помещений или техники рядом не наблюдалось. С торца вместо двери чернел провал. Стены глухие, без окон. Шар влетел в черный проход и остался внутри. Я с полчаса еще посидел в лесу, понаблюдал с безопасной дистанции. Все ждал, не выйдет ли кто. Выйти, никто не вышел, а в боку у меня снова закололо. Ну, я и двинул вперёд.
Как только я туда вошел, в нос ударил резкий запах ароматических масел и циклических эфиров. На ржавых металлических перегородках, разделяющих «завод» на три части светили маломощные электрические лампочки в защитных сетках. Я шел по узкому коридору вдоль глухой стены, и с удивлением рассматривал, что скрывалось за каждым таким отсеком. Перед взором открывались герметичные цилиндрические сосуды из стекла на сорок-пятьдесят литров, хитро соединенных между собой трубками.
Сердито гудел генератор. Должно быть, он находился за последней перегородкой. Я прошел еще несколько шагов и остановился, как вкопанный. Спиной ко мне на очень высоком табурете рядом с открытой емкостью сидел толстый, сильно волосатый мужик, голый по пояс. Его руки были опущены в эту емкость. Сверху из трубочек, отходящих от других сосудов, на его руки капала жидкость, но он словно не замечал этого.
Я его окликнул, но он не обернулся. Тогда я подошёл ближе и увидел, что в прозрачном чане, в чуть розоватой воде лежит полуголая Камилла. Но тут она совсем не живая, словно в коме. Рыжие волосы распущены по воде, как у мертвой русалки. Глаза закрыты, а мужик поддерживает её за голову и плачет. Я смотрю на неё и глазам своим не верю. Оказывается, это не вода розоватая, а мелкие живые существа, похожие на головастиков. И каждый такой головастик цепляется за её белую кожу, а потом медленно гаснет и тонет. А на его место прицепляется другой головастик. Я головой повертел и вижу, что все эти розовые существа льются вместе с жидкостью из верхних трубочек.
– Кто это? – спрашиваю мужика.
И тут он, наконец, на меня внимание обратил. И сразу весь как-то оживился и плакать перестал.
– Ты пришел, – говорит мне мужик. – Наконец-то!
– Кто это? – снова повторяю.
– Камилла, – отвечает. – Сестра моя. Она говорила, что ты придешь.
– Что с ней? – спрашиваю. – Я её недавно видел. Она была в порядке.
– Она может жить только в воде, – говорит мужик и дальше рассказывает, что весь этот мини-завод нужен только для того, чтобы поддерживать в сестре жизнь.
Оказывается, гнал он здесь не бензин, а Percepsia Rure – особо живучий вид хордовых многоклеточных, способных вдыхать жизнь в полумертвые тела. По его словам, он с сестрой заблудился в лесах десять лет назад.
– Это был её первый прыжок с парашюта, – рассказывает мужик. – Она очень просила, чтобы я её взял с собой. Мы должны были приземлиться в рассчитанном квадрате у речки, но ветер отнёс нас далеко на восток. Мы приземлились в лесу недалеко от хижины и вошли в контакт с Хамой. На седьмые сутки мы его обменяли на то, чтобы Демон вывел нас из леса. Но вместо этого он забрал наши души.
– Но как ты все это построил? – не понимаю я.
– Я не строил. Это построили до меня. Я должен поддерживать генератор, чтобы раствор, в котором плавают головастики, пребывал в нужной температуре. Каждые два часа я так же добавляю натриевой соли из здешних запасов. Пока малютки живут, сестра моя будет жить.
– Она сказала, что я должен вернуть Хаму. Но почему привела меня сюда?
Тут мужик сдернул с шеи ключ на веревочке и передал мне.
– Теперь ты с нами. Если не найдешь Хаму, демон сделает из тебя раба. Такого же раба, как я.
– Что это за ключ?
– Выйдешь отсюда и смотри на самую яркую звезду на западе. Иди в этом направлении. Там его логово. Там должна быть дверь. Открой её и сразись с врагом нашим.
Я спрятал ключ в карман, но мужик завязал его обратно на веревочку и мне на шею повесил.
– Не теряй этот ключ, береги его, – говорит мужик. – Другой отдал за него душу.
– Другой?
– До тебя было ещё пятеро.
– И никто не выбрался?
– Никто из тех, кто говорил с ним.
Я пообещал ему, что постараюсь не свернуть с пути. Брат Камиллы дал мне питья и немного вяленого мяса в дорогу. Я вышел наружу, нашёл на небе самую яркую звезду на западе и двинулся в её сторону.
13 серия. Топор
Лес снова сомкнулся позади. Лес был повсюду и я бы не удивился, если б деревья начали расти прямо из неба. Но тогда мне было бы трудно смотреть на звезду-ориентир в западной части неба. Я не чувствовал холода, хотя воздух свежил. Я знал это потому, что дыхание моё превращалась в белый пар. Хибарка со странными емкостями и коматозной Камиллой осталась далеко за спиной. Я был так поглощён целью пути, что даже ни разу не обернулся назад.
Время теперь воспринималось как-то по странному .Ночь растянулась в бесконечный таинственный триллер. В середине апреля ночи должны быть гораздо короче дня, но небо оставалось темным и звезды не спешили уходить. Теперь на спине я тащил рюкзак со снедью от брата Камиллы. Туда же я поместил баночку с Хаминым зельем. Я надеялся, что к утру дойду до места и мне, по крайней мере, не придется больше плутать в чертовом лесу.
И тут до меня не дошло, что я совсем безоружен. Ключ и зелье это хорошо. Но как влить отраву в пасть рогатому демону голыми руками? А если он начнет дубасить меня? Я остановился посреди леса, как громом поражённый. В тишине услышал, как быстро и беспокойно бьется мое сердце. Эхо ударов звучало в висках и вены там, то вздувались, то исчезали. А потом зазвучал лес. Он весь зашевелился, притаился, запищал, захрипел, окружил меня.
Это нервоз, подумал я, и завертелся по сторонам, отыскивая в темных кустах глаза незримого хищника. «Оружие!» – вновь напомнил я сам себе. Я сделал несколько шагов в фиолетовый провал, очерченный силуэтами деревьев. Нашел там молодое гибкое дерево и сломил у основания ствола толстую длинную ветвь. Она была слишком длинной и я отломил её ещё на треть, так что на месте перелома забелело острие древесины. С новым копьем я почувствовал себя немного комфортнее. Я постоял еще немного у дерева, где сломил ветку, и посмотрел на небо. Когда есть звезда, которая показывает тебе путь, то ты не совсем потерян. Эта мысль успокаивала. Но тревога до конца не уходила. Я забеспокоился потому, что звуки в лесу внезапно смолкли. Ни пения ночных птиц, ни трезвона насекомых. Меня объяла гробовая тишина. Каким-то восьмым чувством я понял, что за мной наблюдают. Я замер и даже перестал дышать.
Мгновением позже рядом с ухом что-то прожужжало и с треском вонзилось в ствол сосны. Я упал на землю и, обернувшись, заметил над собой тусклый блеск боевого топора. Я крепче сжал копье и пополз от дерева назад. Глаза смотрели в темноту – туда, откуда прилетел топор.
Вдруг из верхушек елей высоко в воздухе выпрыгнул синий светящийся шар. Не тот, который я проглотил при поцелуе с Камиллой, этот был чуточку меньше и чуточку ярче. Шар прилетел из глубин леса и в десяти метрах от меня осветил синим светом полуголого мускулистого мужика с головой, почти полностью перемотанной синей изолентой. На всем лице оставлены две маленькие дырочки, откуда горели красные глаза, да небольшая щель в области рта. Руки у амбала были, как у олимпийского у паурлифтера, на торсе белели длинные шрамы. Из одежды на нем лишь рванные штаны из серой мешковины, да на правой руке черная перчатка.
Красные глаза вперились в воткнутый топор. И хотя я не мог видеть выражения лица, но догадывался, что вряд ли бугай расположен вести переговоры. Бежать от таких ходячих мышц было бесполезно. Поэтому я сжал копье крепче, перевернулся на спину и приготовился проткнуть необъятный потный живот.
Синий шар, меж тем, закружил у изолентной головы, как назойливая муха. Маньячного вида амбал зарычал, отмахиваясь, и двинулся на меня уверенными шагами.
Я вскочил на ноги и заорал во всю глотку что-то насчёт «Стой, а то убью!» и выставил копье вперед. Мужик без лица и глазом не моргнул , схватил копье чуть ниже острия и с силой вырвал его из моих дрожащих рук. Я, держась за самодельное оружие ,по инерции полетел прямо на мышцы. Бугай схватил меня за шею и резко бросил на ствол сосны. Я больно ударился спиной, чудом не проткнулся ветками и упал на землю.
Пока очухивался, мужик вытащил из дерева топор. Кажется, я получил сотрясение мозга потому, что ничего в тот момент не соображал. Амбал же взял меня за волосы, подтащил к стволу и усадил к дереву спиной, чтобы удобнее было отрубить голову. Он уж занёс топор и тут заметил у меня на груди ключ. Сквозь муть в глазах я увидел, что он опускает грозную секиру. Послышался рык из щели в изоленте, а затем огромный кулак резко врезался в мое лицо. Из глаз посыпались искры, из носа хлынула кровь, я выплюнул пару зубов. Мужик почти сразу взвалил меня на плечо и побежал.
Периодически я проваливался в бессознательное состояние. В промежутках между провалами сознания я видел скачущую землю внизу и лес, который все время смыкался позади. Мне казалось, деревья по сторонам становились чернее, кривее и страшнее, словно мы устремлялись в места, где тайно рождаются ужасные монстры. Пару раз я видел за стволами синий светящийся шарик.
Потом я потерял сознание надолго, а когда очнулся, то понял, что связан по всему телу толстой веревкой, глаза режет свет электрической лампочки и лежу я на чем-то каменном, почти под самым потолком.
