Ника Витковская
Девушка Чарли
***
Так странно: за три недели произошло больше, чем за всю мою жизнь. Чарли стал для меня всем – я была благодарна ему за это и за то, что он сделал меня счастливой.
С этого дня мы оба, как два идиота, носили одинаковый грим и гуляли по ночному городу, сбегая от самих себя, но к утру вновь возвращаясь.
У нас случилась «химия», но не такая, как у всех. Мы оба были против мира, и оба жили ночной жизнью. Проблемы у нас были несколько разные, зато выход всегда один.
Чарли
Сегодня я приехал на съемке раньше времени. Переодевшись, я устроился в кресле и начал изучать текст. Через некоторое время в кармане завибрировал телефон. Номер был незнакомый, тем не менее, я ответил.
“Кейт с тобой?” Спросил встревоженный женский голос в трубке.
“С кем я говорю?”
“Я… Грейс – лучшая и единственная подруга Кейт. Скажи, она сейчас с тобой?!”
“Нет, я на съемках. Она утром сказала, что плохо себя чувствует – останется дома…”
“Я каждый день умоляла ее рассказать тебе правду, но она не хотела, чтобы ее жалели…” Я слышал, как она плачет.
“У тебя все хорошо? Какую правду?” Снимая сценический костюм, спросил я.
“У Кейт тяжелое заболевание. Она проходила терапию где-то 3 месяца, но около месяца назад пришли результаты теста. Все только усугубилось.”
Я замер посреди гримерной и молча слушал, что говорила девушка. Не реагируя на слова режиссера, я пристально смотрел в окно.
“Что она?” Я медленно опустился в кресло.
“Я сказала, потому что ты обязан был это знать. Я не хотела, чтобы ты или кто-то другой был с ней из-за жалости. Этот месяц она была самым счастливым человеком в мире. Она тебя любит больше, чем свою жизнь…”
Несколько секунд я молчал, тишина меня убивала. Единственное, на что у меня хватило сил – была фраза, что я ей ничего не скажу.
Сбросив звонок, я зажмурил глаза и сдавил пальцами виски. Ослабив бабочку, я расстегнул пуговицы рубашки и открыл окно. Мне нужен был воздух. Взъерошив волосы, я схватил телефон и со всей силы швырнул его в стену. Он разлетелся на множество частей. Скинув все со стола, я ударил кулаком зеркало и вылетел из комнаты.
Был десятый час, но солнце до сих пор не садилось. Я побрел куда-то вперед по мостовой, не оглядываясь назад и не обращая внимания на сигналы машин и крики прохожих.
Я проболтался так часа два, во мне уже была бутылка алкоголя. Наверное, мне стоило со всех ног бежать к Кейт, но я не мог… не мог вести себя так, будто бы все было, как раньше.
Подняв ворот пиджака, я устроился на лавочке и закрыл глаза. Сегодня было холоднее, чем предыдущий месяц. Меня жутко морозило и хотелось домой. Но все изменилось.
Наконец, дойдя до дому, я остановился у входа в здание и вспомнил, что именно здесь все началось. Лифт ехал медленно, не как обычно. Все выглядело мрачным, и я просто не мог смириться с мыслью, а точнее, поверить в это. Открыв дверь, я старался все делать тихо и аккуратно. Свет не горел. Я зашел в ванную и включил подсветку вокруг зеркала. Глаза у меня были опухшие и красные, даже сквозь грим тон кожи изменился. Смыв краску, я опустил голову под холодную воду.
“Где ты был?!” Включив в коридоре свет, неожиданно спросила Кейт.
“Ты не спишь…” К горлу подкатил ком.
“Ты пьян и.. твои глаза… Ты вообще видел себя? Что с лицом?”
Кейт была по-настоящему взволнована и напугана. Я не мог смотреть ей в лицо, потому постоянно отводил взгляд. Я старался сдерживать слезы, но, видимо, актеры тоже плачут.
“У тебя какие-то проблемы?” Как же искренне она на меня смотрела.
“Кейт…” Зажмурив глаза, я закрыл лицо руками.
“Я не понимаю… если хочешь, я могу уйти?”
Это было последней каплей. Сила духа и непоколебимое беспокойство обо мне, о моих незначительных проблемах… Я не мог слышать и слушать, как она жила мной и тем, чтобы мне было хорошо. Кейт сделала меня счастливым.
Я схватил ее шею и, запустив пальцы в волосы, прижал Кейт к стене. Легонько, едва касаясь нижней губы, я вдыхал ее запах. Она пахла грушей и лавандовым кофе. Подпрыгнув, она обхватила меня ногами и скрестила их за спиной. Теребя мое ухо, Кейт была нежна, как никогда прежде…
***
С той ночи прошло полторы недели. Это была ее последняя неделя. Она прожила немного больше, чем ей сказали врачи. Месяц и одна неделя. Одна чертова неделя… Все это время я не оставлял ее ни на минуту. Бросил репетиции и съемки, аргументировав это тем, что взял отпуск. До самого последнего момента я не признавался, что знал обо всем, она была счастлива. Я знаю это… Она хотела жить… Она научилась жить.
Кейт умерла 3 дня назад. Ее не стало через пару часов после того, как мы вернулись с залива. Весь тот день мы просто гуляли, дышали морским воздухом, кормили чаек и валялись в песке, слушая волны. Ее волосы сохранили запах моря и солнца, запах ночи и звезд, запах грима и кофе…
Я помню, как… мы вернулись домой и.. ее бросило в жар. Я вызвал скорую… Казалось, те минуты длились бесконечно. Я видел, как она умирала. Умирала у меня на руках… ее кожа горела, она задыхалась. Я не отпускал ее до приезда скорой, не разжимал руку. Помню, как она бредила и что-то шептала… даже в кислородной маске она пыталась улыбаться.
Грейс рассказала мне, что у Кейт была странная болезнь. Ей не нужно было ложиться в больницу под наблюдение, ей не становилось плохо, она не чувствовала боли… просто в один миг она бы закрыла глаза, и наступила темнота.
Она уснула и больше не проснулась. Она не проснется. Ее нет… Она не вернется домой с бумажным пакетом, полным печенья… она не будет смеяться, прыгая на кровати, не будет встречать рассвет в одной футболке, не будет рисовать мне грим, не будет искать звезды, не узнает истории фонарей, не сыграет со мной в театре, не прогуляется босиком по мостовой… Она больше не дышит… ее сердце не бьется!
Я не мог принять этого, я просто отказывался в это верить и отказываюсь до сих пор. Она просто ушла, она где-то в городе, ей хорошо…
