Ника Лемад
Лишь сомнения
– К его приходу, – тихо, но внятно повторил Атари. Смысл, оставшийся за этими тремя словами, зловеще повис в воздухе. Сайгена продрал ледяной озноб, моментально вспотела спина.
– Что вы делаете, когда он приходит?
Атари с минуту подумал. Поднял глаза, засиявшие странным светом. И снова улыбнулся. Безрадостно и немного растерянно. Просил его понять.
– Черт… – выдохнул Сайген, подозревая, что не чай пьют.
– Я не такой, как мой отец, – настойчиво заверил Атари, хоть эрос и не имел четкого представления о том, что нужно подразумевать под его словами. – Я не стану принуждать Зою. Только если она захочет.
– Принуждать к чему?? – еще немного подобного лепета, и Сайген ощутил, что начнет сам биться головой об решетку, только с внешней стороны. Не мог отделаться от впечатления, что тупеет на глазах, раз не может ухватить суть происходящего.
– Попроси ее прийти! – возбужденно вскинулся Атари и снова вскочил. Быстро обернул разбитые пальцы вокруг прутьев, прижался лицом, умоляя: – Зою. Я буду сидеть тихо! Я ей обещал, что не стану применять к ней пытки! Сайген, прошу, передай ей…
– Пошел к черту, – медленно выговорил Сайген, побледнев как призрак. Внезапно прозрев, шокировано уставился на подпрыгивающего палача, в нетерпении ожидающего, видимо, согласия. – Я, по-твоему, должен выкопать ее из могилы?
Атари опять пропустил его слова мимо себя. У Сайгена опустились руки: в голове блондина стоял непробиваемый блок. К тому же он использовал конкретные затычки для ушей.
– Ты передаешь пытки своему отцу?
– На нем не должно быть следов, сам понимаешь, – не замедлил отозваться Атари. Сайген продолжал пялиться на палача и терять последние мысли вместе с холодными каплями пота, сползавшими за воротник.
– Зоя…
Он был помешан на ней. Сайген протяжно вздохнул и оттер шею.
– Шатиса.
Голубые глаза злобно сузились, реакция последовала моментально.
– Сука… Та еще тварь! – процедил палач. Память у него была изумительная. Выборочная амнезия. Сайген снова начал подозревать его в актерстве. Только привносили сомнение неконтролируемые подергивания головой в стороны. Бегающий взгляд. Атари путался в словах и собирал мысли. – Отец… Мою мать… Там были… Девка только раззадорила его. И крик подняла.
– Откуда знаешь? – быстро спросил Сайген. Атари ухмыльнулся и ударился лбом об решетку. Сцепился взглядом с вздрогнувшим Сайгеном, а натянутая на гематоме кожа лопнула; на нос потекла тонкая струйка крови. Палач мрачно рассмеялся в лицо эросу. И остервенело врезался в металл еще раз, потом еще, с каждым ударом смеясь все громче.
Сайген замер, забыв вдохнуть.
Первые секунды только мог смотреть, как человек на его глазах разбивает себе голову. Несмотря на слезы, выступившие на глазах палача, он не прекращал долбиться, наплевав на кровь, уже целиком залившую его породистое лицо. Он наслаждался этим, он на самом деле переживал ощущения, совершенно отличные от ужаса, сотрясавшего Сайгена.
Именно так выглядит безумие. Наверное. Затягивает своим бессмысленным разрушением. Плохо приходится тем, кто не в состоянии сопротивляться навязанному.
– Кто-нибудь! – закричал Сайген, с трудом выдернув себя в реальность из той пучины, в которую утягивал за собой Атари. С неимоверным усилием разорвал зрительный контакт и только тогда смог втянуть воздух в горящие легкие. Рванул в коридор, врезался в бегущих к палате двух санитаров. – Там… Скорее!
– Ага, – рявкнул один из них, быстро переглянувшись с другим. Скользнули взглядами по покрытому красными брызгами Сайгену и скрылись в палате, заперев за собой дверь на замок. Сайген отчетливо услышал, как повернулся ключ и звякнул засов. Поискал стул, обнаружил его чуть дальше. Дотащился туда и свалился на сиденье, не спуская глаз с палаты, в которой бесновался Атари. Хохот разлетелся по всему коридору несмотря на изоляцию в помещении, врезался в мозг.
Сайген зажал уши ладонями, чтобы приглушить режущие звуки. Так и не понял ничего, склоняясь то в одну сторону, то в другую. Зная уже хитрость и коварство блондина, не верил ни первому, ни второму впечатлению.
Огляделся, ища того парнишку, что проводил его сюда, услышал движение лифта. Встал, собираясь с мыслями.
И снова сел, когда по коридору быстро прошел мужчина. Уже в возрасте, лет около шестидесяти. Светловолосый, высокий и надменный, за ним тянулся шлейф власти, на который старался не наступить сопровождающий его работник, держась много в стороне. Мужчина не глянул на Сайгена, не замечал провожающего его человека. Его удлиненное пропорциональное лицо ничего не выражало, подбородок его задрался вверх, губы поджались, жесткий взгляд светлых глаз устремился на дверь палаты Атари. Санитары открыли дверь, стоило посетителю дотронуться до металлической поверхности.
Парень в зеленом халате с ним не пошел, остановился рядом с Сайгеном.
– Его отец, – негромко проговорил, кивая на нового человека. Определенно не восхищался родителем пациента. Прозвучало неприкрытой издевкой окончание речи: – С ума сойти, сам Тайс Форсишт… Ресторанный барон, один из богатеев страны – и в наших стенах запросто расхаживает.
– Отец? – переспросил Сайген, только смотреть уже было не на кого. Отец поменялся местами с санитарами и теперь двое работников стояли снаружи, а родитель – внутри. Наедине с Атари.
Мог бы догадаться сразу: у Атари и его отца была одна стать, выведенная в длительном процессе селекции из лучших представителей. Внешности, разумеется. Где-то утеряны в ходе разведения были человеческие качества. Сайген много бы сейчас отдал, чтобы хоть глазком увидеть, что происходит за дверью: Атари притих. Санитары облегченно вздохнули и сделали знак парню. Тот указал Сайгену на лифт. Сайген более пристально пригляделся к парню, к его рукам, скрытым длинными рукавами халата.
Посещение окончено, его выпроваживали, он понял. Но одна из множества мыслей не давала покоя.
– Он же весь разбился, – сказал и посмотрел на санитаров. И это только при нем. При них продолжилось, а чем все закончилось – ведомо только отцу палача. – Вы так просто уйдете и оставите его без помощи?
Парень в халате настойчивее подтолкнул его к выходу. Отвечать на вопрос никто не собирался. Судя по реакции, все тут в курсе, что к чему. И совершенно спокойно передали пациента отцу. Будто и не впервые наблюдали подобное.
Сайген, рассчитывая нанести визит сюда еще раз, а, может, и не один, не стал настаивать. Подчинился, позволив спустить себя вниз и выставить за порог. Оказавшись за пределами психиатрической лечебницы и избавившись от рябившей в глазах тошнотворной зелени стен, прочесал волосы. Прошелся немного взад-вперед, вокруг стоянки. На звякнувший сообщением телефон не сразу обратил и внимания.
А когда достал глянуть, кто его ищет, то было уже поздно: сколько не набирал номер Шейда, робот неизменно сообщал ему, чтобы пробовал в другой раз.
Сайген устало присел на пыльный капот своего пикапа, не представляя, что ему делать дальше. Неделя только началась, а он уже безумно хотел уехать подальше от города.
Отец не давал ему никаких заданий. И ни разу не спросил, как работает Сайген с людьми. Что он видит и чувствует. Возможно, ему было неловко обсуждать тему плотских отношений со своим ребенком, пусть и выросшим уже давно.
Но как результат – эрос болтался без дела, изредка получая направление на запрос, чтобы передать накопившиеся эмоции. И регулярно отец его чистил, исключая любую вероятность перегруза.
Многие Сайгену завидовали.
– Неблагодарные людишки, – как-то бормотала Олив. Только вернулась с заказа и просто умирала от усталости и желания поваляться пару часов без движения. Но Тиль Вилеш уже стучал по своим наручным часам, напоминая о времени, которого у нее не было. – Их заставляют отдыхать, а они ничего не ценят, еще и активно протестуют против милости, им оказанной.
Тиин глубокомысленно уставился на нее. Крайтон хмыкнул, расслышав упрек и в свою сторону. Как и Сайгена, его совсем отстранили от дел. И он также праздно шатался. Даже подумывал подыскать себе занятие, но стоило только подумать о том, что Хана останется одна, то все рвение исчезало без следа. Возвращался к ее маленькой ножке и сидел смирно.
Поэтому его заинтересовали заботы Сайгена; вначале благодаря скуке. А после стало любопытно, чем так зацепила эроса налоговый инспектор, что тот развернул настоящие поисковые работы. В дальнейшем обратил внимание на того, кто преследовал этого инспектора. И уж вовсе потерялся в догадках, почему эрос избегает женщину, о которой доставал довольно специфичную информацию.
Помнил имя человека, который работал на его отца. Давным-давно это было, но несколько вопросов, немного напряг память – и вскоре у него был на руках адрес лучшего из сыщиков в городе.
Вот чтобы с ним встретиться, пришлось уже постараться. А вызвать к себе доверие стало настоящим испытанием. Но названные имена и подробности о семье бывшего босса, которые могли быть известны лишь близким людям, убедили Хораса Диомиса в том, что искавший с ним встречи человек на самом деле водил дружбу с сыном Шерена – старшего.
После выяснения личности сухой и невысокий бывший доверенный помощник отца посмотрел на Крайтона более благосклонно. И то эмпат был уверен, что его проверили вдоль и поперек. Благо, Сирен, именем которого он назвался, существовал на самом деле и ранее проживал в Нуувеште. Пропал, правда, там же, где и все жертвы Химеры, но до этого Хорас никогда не докопается.
Он-то и взялся узнать о Шатисе. За хорошие деньги, в которых у Сайгена недостатка не было. И к нему же Крайтон отнес части телефона неопознанной личности с дачного участка, который Сайген так и не утилизировал. По уцелевшим данным, если они остались, поставил задачу узнать, кто хозяин, где живет и кем работает.
Талантливый Хорас Диомис с готовностью взялся за предложенную сумму, выслушал поставленную задачу, пытливо всмотрелся в Крайтона, откликающегося на имя Сирен.
Крайтон смог сообщить Сайгену, что человек работает.
Сайген решился позвонить Шатисе. Долго сомневался, еще дольше заставлял себя набрать номер. Знал, что она с отцом вернулась в город, потому что Даниш приходил отчитаться. Но много хирург не рассказал. Только то, что Сайгену и так было известно: Шейд физически здоров и целыми днями пропадает где-то там. При этом старик проговорился, что два дня за ним увязывалась Шатиса.
Нажимая вызов на экране, надеялся, что хоть при разговоре по телефону сможет вести себя по-человечески. Все же расстояние, отсутствие запахов, видов. И все равно с волнением слушал гудки.
И один черт запаниковал, услышав голос. Мало кто мог похвастаться таким влиянием на него, чтобы поджимал хвост за секунду. Наверное, еще Шейд мог сотворить подобное, правда, своим поведением; а больше таких знакомых и не было-то. Сайген, радуясь, что никто его не видит, опустил стекло в салоне, впустив нагретый воздух, дохнувший раскаленным летом, в котором не ощущалось ни капли Шатисы.
– Надо поговорить.
– Ненормальный, – фыркнула инспектор, сразу поняв, кто ей звонит. – Говорить??
– Не кипятись, – быстро произнес Сайген. Не стал вспоминать клуб и извиняться, иначе они скатились бы в выяснение отношений. – Насчет Шейда. Ты была в горах.
– Отец уже донес? Ну была. Видела твоего друга, – Шатиса тоже взяла себя в руки и продолжила более прохладно, переключаясь на горы: – Которого ты бросил скорбеть самого.
– Это не мое желание, – Сайген сжал зубы. Она с ходу обвинила его. А хуже всего то, что их мысли не слишком отличались.
– И что?
– Ничего. Хотел узнать, как он.
– Так поедь и узнай, – предложила Шатиса.
Но его никто там не ждет. Иначе уже гнал бы машину в ту сторону.
– Обязательно. На выходных, – сказал специально, чтобы ненароком не столкнуться с ней, если отец опять отправит врача на природу. – С пятницы на субботу буду там.
– Ты мне как свидание назначаешь.
– Упаси Боже! – выкрикнул Сайген, а Шатиса расхохоталась ему на ухо.
– Я поняла. Только мне эта информация ни к чему. Не собираюсь в гости. А товарищу твоему там не очень хорошо. Так, к слову. Если переживаешь за него, то веди себя как друг.
– Я ему друг! – Сайген возмутился так, что даже пульс немного успокоился. Подставил лицо под кондиционер.
– Что за сокровище такое? – насмешливо спросила Шатиса, – Друг, который умыл руки и свалил в город?
Она не понимает сути их отношений, поэтому и пытается загнать их в людские рамки. Сайген постучал пальцами по рулю, пытаясь не повестись на проверку пределов его терпения. Зажал микрофон и сделал глубокий вдох, выдох, как при медитации.
– Знаю, ты хотела бы скрыться на время…
– Откуда?? Следишь за мной? – взвилась инспектор. Сайген чуть улыбнулся, приходя в хорошее расположение духа. Настала очередь инспектора потеть.
– Свои птицы пролетают рядом. Могу предложить убежище. Если вы так поладили, что он подпустил тебя, то составь ему компанию. Помоги ему вернуться в общество. Поговори с ним…
– Твой приятель адекватен, замкнут и осознанно не хочет ни с кем делиться, – едко сообщила Шатиса. – От таких даже у опытных психологов руки опускаются. А я хирург. Всего лишь. Если так беспокоишься о его психическом состоянии, – сделала паузу, в течение которой Сайген опять начал нервно барабанить по рулю. Удержал ответ на сарказм в себе и дождался логичного окончания: – Покажи его специалистам.
Сайген попытался представить, как он станет это осуществлять. Если он привезет к Шейду консилиум незнакомых специалистов, тот покрутит пальцем у виска. Слушать их, он, может, и будет, но отвечать его никто не заставит. И станет еще усерднее избегать самого Сайгена.
Пришлось просить:
– Ненадолго. Чтобы он чуть смягчился.
– Да он вроде не кусается, – хмуро произнесла Шатиса, размышляя, что конкретно известно о ней самой сыну бывшего мэра.
– Зубы он показывает будь здоров, – заверил Сайген. – Когда не надо, он очень хорошо умеет огрызаться.
Это подходило для описания Шейда.
– С чего ты взял, что соглашусь?
Сайген понял, что согласится. Выдохнул свободнее.
– Ты знаешь, кто я. Могу посодействовать в получении отпуска. Без криков и нервотрепки ты отдохнешь в горах. Заодно подлечишь Шейда.
– Я не психолог.
– Та без разницы. Главное, чтобы он открыл рот, а дальше дело времени. Я буду приезжать, заранее предупреждать, чтобы мы с тобой не пересекались.
Шатиса помолчала. Сайген потер переносицу и глянул на себя в зеркало. Глаза лихорадочно блестели, этот знак не был хорошим.
– У тебя проблема? – осторожно спросила Шатиса. – Ну… Со сдерживанием своих порывов?
– Есть немного, – она подумает о нем черт знает что. Сказал честно: – Даже много. Как вижу близко женщину, так и срывает крышу. Поэтому звоню, а не прошу о встрече.
Шатиса хотела спросить, как он вообще дожил до своих лет и не получил ни одного срока за изнасилования. Но не стала, вспомнив, кто его отец. Такое скрыть он сможет. Подкупить, уговорить. Кесав Вилеш прав и им не стоит встречаться, ее подобное внимание только отвращает.
– Я подумаю.
– Договорились, – эрос быстро понял, что давить не выйдет. Готов был подождать.
– Позвоню.
– Жду звонка, – сказал Сайген и отключился. Вытер лицо краем футболки и попробовал набрать недоступного как обычно Шейда. Почесал голову, сунул телефон в карман джинсов и вылез из машины в адское пекло, не сгинувшее даже после заката.
– Как Атари?
– Вот черт! – подпрыгнул Сайген, резко обернувшись и столкнувшись нос к носу с Теушем. Из Химеры выбрался и Даичи, в темных очках и тонкой шапке. Непонятно, как его мозги еще не сварились подо всей этой экипировкой. – Атари странный.
– Насколько его странность отличается от той, что была раньше?
– Он притворяется? – прямо спросил Теуш.
Сайген посмотрел на двух эмпатов, прямо противоположных по навыкам, однако сильно сдружившихся после того, как Даичи едва не загнал эроса в могилу. Ожидавших от него ответа. Все их внимание было приковано к нему. А сказать-то он ничего и не мог, потому как сам не был уверен, что он наблюдал в палате Атари.
– Не знаю, – признался честно.
– Зря поехал? – протянул Теуш.
Вот это нет, не зря. Кое-что он узнал, об остальном догадывался и, скорее всего, мыслил в верном направлении. Хотел бы обсудить свои выводы с Шейдом. Пусть тень его и не ждала так рано. Еще и придется затронуть Атари. Что там Теуш советовал – поговорить начистоту? Сайгену стало муторно на душе.
– Я уезжаю.
– Еще не пятница, – Даичи опустил очки к кончику носа и встретился взглядом с Теушем. Тот отвернулся, пряча улыбку, будто ожидал этих слов.
– Сообщу отцу и поеду, – повторил Сайген. Пятница, не пятница – та и плевать.
Ему придется отлавливать Шейда в реке или в горах и заставлять слушать себя.
5.
Его лицо и близко не выражало радость от встречи. Повесив руку с топором вниз, Шейд обтер мокрое лицо полотенцем, висевшим тут же, на ветке, и, прищурившись, наблюдал, как Сайген открывает ворота, чтоб загнать машину во двор. А потом останавливается, узрев, что место занято бревнами, ветками, корнями и кучей мусора.
– Ну и зачем ты приехал?
– Поговорить хочу. А ты трубку не берешь, – Сайген наморщил лоб и потянул ворота обратно, зайдя внутрь сам. Пикап остался за оградой.
Шейд огляделся.
– Такое ощущение, что Нуувешт совсем близко, рукой подать. И ты просто забежал в гости по пути перекинуться парой слов. Вы теперь через день по очереди будете кататься? Заняться больше нечем?
– Конечно, есть чем, – Сайген стянул через голову футболку и подобрал с земли ножовку. Шейд вздернул брови, когда, не успев приехать, гость взялся за уборку территории. – Сильный ураган был?
– Сильный. Ты испортишь свои брюки за чертову кучу денег, – предупредил. На Сайгене были светлые льняные штаны и распила бревен они не переживут.
– Есть во что переодеться?
Через пять минут Сайген вышел из дома уже в старых вещах Шейда. И молча принялся за работу, пока Шейд закатывал глаза. А еще через пять минут получил для рук перчатки, чтобы не содрать кожу.
– Чего так рано?
– Ночью выехал, – кратко ответил Сайген. А Шейд неожиданно для себя встревожился, что за срочная такая тема, чтобы по темноте ломиться в горы.
– В городе все в порядке? В клубе?
Сайген кивнул, провел рукой по лбу, оставив пыльный след на коже. Повязал на голову свою же футболку, спрятав под ней волосы, чтобы не мешались. И с заметным облегчением вздохнул, когда наползло облако, закрыв от палящих лучей солнца.
– Давай навес сделаем над двором, – предложил. – Ведь невозможно торчать здесь весь день.
– Сейчас займемся?
Сайген глянул на ровные стволы сосенок, еще сваленных у забора, не убранных. Спешить ему некуда.
– Есть сетка с мелкой ячейкой, где-то в подвале рулон видел. Можно сосны эти ободрать и вместо столбов использовать. А со стороны дома сразу к крыше прибить навес.
– Ты надолго, что ли? – Шейд встревожился уже по другому поводу.
– Пару дней, может, больше, – Сайген согнулся, потом сел на пятки, заглядывая на хозяина снизу вверх. – Сказал же, поговорить надо. Совет нужен.
– Советчиков ближе не нашлось? – вырвалось у Шейда, а потом внутри шевельнулось привычное раздражение своей грубостью. Будто нарочно открывал рот, чтобы выдать очередную гадость. Сайген смотрел на него с неземным терпением и Шейд поражался, как эрос его выносит вообще. – Ладно, говори и оставь меня.
– Позже. Я еще собираюсь с мыслями. И с силами. И тенек бы не помешал.
Шейд глянул на Сайгена, потом на солнце. Подумал, насколько нужен тот тент над двором и стоит ли тратить на него силы и время. В который раз протер лицо и шею полотенцем.
– У тебя есть тень, – намекал на татуировку на шее. Сайген глянул на него как на дурачка. – О, да ладно! Сколько метров в том рулоне?
Сайген улыбнулся и отложил свой инструмент.
– Сейчас глянем.
До обеда они спиливали сосновые ветки, оставляя только ровные стволы, которые собирались установить в земле. В полной тишине, без разговоров, сосредоточенно занимались намеченной работой. Сайген бегал в дом за водой, Шейд сходил один только раз и принес полное ведро с кружкой, из которой пили по очереди. Сайген что-то пробурчал, раздосадованный, что не догадался сделать это сам.
Через несколько часов справились с заготовками для столбов.
– Есть хочешь?
– Есть что? – Сайген в изнеможении рухнул на землю, в скудный островок тени, отбрасываемой забором. В городе было душно и жарко, но там хоть существовали кондиционеры. Здесь же можно было свариться в собственном поту.
– Осталась вермишель, есть яйца. Тебе греть?
– Нет, можно туда еще лед добавить.
Шейд хмыкнул и ушел.
Сайген совсем сполз на землю и подложил руки под голову. Ни ветерка, ни малейшего дуновения. Продолжал стремительно терять влагу. На груди, под шерстью, которой его наградила природа, кожа жутко чесалась, уже разодрал себя всего.
– Шейд! – крикнул. Поскребся на манер шелудивой собаки. Позавидовал гладкой коже тени.
– Что? – Шейд показался со стороны подвала, держа в руках котелок.
«Эпилятор есть?»
– Сходим к озеру?
– Генератор работает. Можешь в душ пойти.
Сайген в долю секунды подорвался на ноги и помчался в дом. Недоумевая, как не обратил внимания на гул работающего двигателя. Шейд и генератор?
Под холодной водой он мок долго. Так долго, что начал дрожать, но заставлял себя стоять, будто можно было охладиться про запас. Когда вышел, Шейд пил кофе, сидя за столом в доме.
Шейд и кофе. Сайген остановился на пороге, недоверчиво принюхиваясь. Шейд двинул по столу еще одну кружку.
– Держи, – сказал. – Ты ведь хотел.
– Хотел, – подтвердил Сайген. – У тебя что-то случилось? Наш врач прописал тебе какие-то таблетки? Ты упал, ударился головой? Электричество, кофе…
– Вспомнил вкус, – Шейд пожал плечами. – Так быстро можно опять подсесть на этот наркотик, оказывается.
Чистая вода, конечно, здорово; но ведь кофе пьют не потому что жажду испытывают. Это своя особенная церемония, наполненная вкусами, запахами и беседой. Или молчанием, как сейчас. Сайген сел с другой стороны стола, обхватил кружку руками и уставился в нее. Потом перевел взгляд в тарелку с самым обычным отваренным макаронным гарниром и двумя жареными яйцами сверху.
– Сам?
– Яйца готовил в микроволновке, Шатиса показала, как. А отварить вермишель не сложно, даже я справился. С рисом, правда, не выходит никак. Вроде и пропорции отмеряю, но каждый раз новая байда выходит: то твердый, то студень какой-то.
Сайген негромко рассмеялся и взялся за вилку. Раздавил желтки, перемешал их с вермишелью. Отпил кофе. Откинулся на спинку стула и удовлетворенно вздохнул.
– Красота…
– Давай быстрее. Нам еще ямы копать под твои столбы. Четыре штуки.
Под раскаленным свирепым оком Сайген потихоньку превращался в отупевшего робота с единственной заложенной в него программой – махать лопатой. Надавить, отрезать пласт, поднять его, перебросить и заново, по накатанной.
За время каторжных работ сотню раз уже проклял навес, столбы и свои инициативные предложения. Иногда поглядывал на Шейда, размеренно ковыряющего лунку напротив. И держался только на одном упрямстве. Перед глазами все настойчивей маячила заводь благословенной прохлады.
Не выдержал, выпустил тени, накрывшие всю голову, а вместе с ними – и ветерок, обдувший распаренное лицо. Хоть и старался не напоминать Шейду, что имеет благодаря его жертве, но уже попросту начал отключаться от удушья. Или так, или получит тепловой удар.
Шейд не стал комментировать, и, казалось, даже внимания не обратил.
Под вечер все же затрепетали ветви деревьев, лениво зашевелились на небе облака, тронутые ветром. Ожили птицы, весь день прятавшиеся где-то, прорезали белоснежные облака черными точками. В вышине разнеслось их пение, повыползала из щелей мошкара. Заполонила весь двор и сразу облепила мокрые тела.
– Все, не могу больше.
Сайген остановился, воткнул лопату в землю, придавил черенок подбородком. И практически повис на нем, свесив руки по бокам. Шейд подошел, заглянул в лунку.
– Хватит, я думаю. Осталось закопать стволы сюда, потом натянуть сетку. Будет полегче, – с силой вогнал в землю свою лопату и оставил ее там торчать. – Я иду к реке.
Сайген исподлобья глянул на напарника по работе.
– Я бы тоже хотел. Только сомневаюсь, что смогу.
– Душ рядом. Я вернусь и скажешь мне, зачем приехал.
А потом уберешься отсюда. Посыл Сайген понял. Глянул на стволы сосенок.
– Завтра, ладно? Вымоюсь сейчас и лягу спать.
– Ужин?
– Нет, спасибо. Хочу только пить и пить и пить. Больше ничего.
От жары раскалывалась голова. Ни одна мысль не лезла туда. А разговор был серьезный.
Когда Шейд вернулся с заводи, застал Сайгена уже спящим на расстеленном на полу матраце. Нагнулся, посмотрел на стертые ладони и покачал головой: завтра горожанин не сможет даже ложку держать, не говоря уже о натягивании тента над двором: хорошо, если не появятся волдыри.
Смочил два полотенца в холодной воде и накрыл ими кисти полностью. Сайген даже не пошевелился.
Ночью Шейд еще вставал несколько раз, менял холодные компрессы. Под утро Сайген проснулся сам. Пошевелил накрытыми руками, поморщился от жжения. Прислушался.
– Шейд?
– Что?
– Встал уже? Который час?
Шейд щелкнул выключателем, осветив пространство комнаты, и насмешливо посмотрел на сонно моргающего Сайгена, взлохмаченного и похожего на вытащенного из воды щенка.
– Встал. Пять почти. Я ухожу.
Сайген потряс руками, рассмотрел свои ладони.
– Проклятье, – пробормотал, поняв, что сегодня он будет бездельничать. – Есть пластырь?
– Полно, – Шейд обвел руками дом. – Здесь же отделение центральной аптеки. Бери все, что тебе нужно.
– Позер. Можно было спокойно ответить, – Сайген сел, весь потный и липкий. – В горах когда-нибудь бывает холодно?
– Думаю, будет осенью, зимой. Весной было точно, – Шейд взял полотенце и направился к двери. – В котелке кофе. В контейнере мясо. Сырое, правда, сунь в микроволновку и свари.
– Что? – переспросил Сайген, начиная паниковать. – Куда сунуть и что сделать??
– Могу разжечь печь, – это уже походило на угрозу. Опасаясь свариться вместе с тем мясом около пылающей печи, Сайген быстро замотал головой.
– Сварить, понял, – и как варить мясо в том агрегате, он понятия не имел. И интернета нет, где можно подсмотреть и задать вопрос знатокам. В таком случае лучше он съест его сырым. – Ты надолго?
– Не знаю.
Это означало, что Шейд может вернуться и к вечеру. Оббежал взглядом стоявшего у порога, от голых ног до непокрытой головы и полотенца, свисавшего с плеча. Мысленно припомнил дорогу от озерца к дому.
– Я с тобой, – сказал; и мог поклясться, что Шейд заскрипел зубами.
– Послушай! – а потом и вовсе взорвался, уперев руки в бока и наклонившись к эмпату. – Я не обязан тебя развлекать! Ну в самом-то деле!
– Все, хорошо, сижу дома и жду тебя.
Шейд раздраженно задрал голову к потолку, всем своим видом показывая, насколько контроль его бесит.
– И не надо меня ждать. Вот что я должен сделать, когда вернусь? Для чего ты меня торопишь?
Сайген начал тоже выходить из себя. Кусал щеку, напоминал себе, что Шейду сейчас несладко. Однако тот мог быть более сдержанным, и от этой мысли стало слишком обидно, хоть и недостойно вываливать это наружу. Пытался удержать рот закрытым, что у него не вышло.
– Да иди уже и можешь вообще не возвращаться! – вдруг рявкнул в ответ и отбросил в сторону простыню, не обращая внимания на воспаленные пальцы. – Надо больно бегать за тобой! Ты прав, есть куча людей, с которыми могу поговорить и получить совет. Какого черта я все к тебе ломлюсь, сам не понимаю. Дурная привычка, никак не могу избавиться от нее. Постараюсь уехать до твоего возвращения.
Шейд помолчал. Опустил взгляд на гостя и вздохнул.
– Ты не сможешь.
– А вот и смогу! – упрямо возразил Сайген, готовый назло всем, и себе в том числе, изранить руки окончательно.
– Я не для этого всю ночь бегал с холодом для тебя.
Шейд о нем заботился.
– О, – сказал Сайген, остановившись с вытянутой рукой у стула, на спинку которого повесил свою одежду, в которой приехал. Расслышал за спиной еще один тяжелый вздох.
– Часа через два вернусь. Не нужно тебе ходить со мной, занесешь грязь, потом хуже будет. Поспи еще.
Сайген удержался, чтобы не обернуться, при этом брови его изумленно ползли вверх. Обратил внимание на котелок, от которого поднимался пар, на чистую кружку на столе. Усмотрел в этом еще один акт заботы: Шейд встал пораньше, чтобы сварить ему кофе. И охлаждал его стертые руки, пока дилетант – дровосек дрых без задних ног, умахавшись за день.
Подумал про себя, что можно трактовать произнесенные последние слова как осторожное извинение. И отнял руку от вещей.
– Хорошо. Тогда не буду тебя ждать. Ты ведь в любом случае вернешься.
Шейд едва заметно кивнул и ушел.
Сайген направился в душ, решив вылить на себя весь необъятный подземный резервуар за пару дней. Потом налил кофе, посидел у окна, поглазел на светлеющее небо, послушал чириканье в подвявших ветках, все еще сваленных горой во дворе. А после полез по ящикам в поисках шнура для телефона. На обычном месте не обнаружил, продолжил обыскивать дом.
В стоящем у стены крепком комоде в самом низу наткнулся на стопку исписанных от руки листов. Почерк принадлежал Шейду, его Сайген знал как свой собственный. Вот этим он уже живо заинтересовался. Вытащил всю пачку и устроился с ней на кровати.
С первого же листа начал хмуриться. Сначала недоуменно, а потом тревожно: Шейд воспроизводил на бумаге все события, связанные с Аманом и Атари, и подбирал причины, могущие их объяснить.
У Сайгена дыхание перехватило и мурашки пробежали по телу, когда понял, что Шейд продолжает переживать трагедию вновь и вновь. Судя по потертости листов, он не раз их перечитывал. Судя по количеству исправлений и дописок – долго и упорно размышлял и постоянно правил хроники.
Не забыт остался и Крайтон, его роль. Упомянуты были почившие Рейган, Пауль. Сайген мрачно пробежался глазами сначала по таблице, в которой перечислены были сухие факты:
– Номер телефона для запросов дал Сайгену совет.
– В качестве донора выступает человек, вызывающий сомнения одновременно у нескольких эмпатов.
– Крайтон всех пугает при одном лишь намеке на насилие в ее сторону.
– Вместо принимающего субъекта выступают стражи порядка и врачи.
– Рейган рассказывает, что ее пытались убить, что не сама.
– Рейган душат в подвале дома Сайгена.
А затем Шейд пытался связать все эти события и дать им логичное объяснение.
Сайген остекленевшими глазами смотрел на рукопись, уперев в виски горящие огнем пальцы.
И ведь ни разу не выдал себя. Убедил эроса, что ничего не хочет слышать, видеть и помнить. Либо просто не желал ни с кем делиться, проживал умирание всех своих надежд и любви в одиночестве. Только с бумагой. И тут надо было понять, почему. Не Сайген, а равнодушные листы стали свидетелями и единственными хранителями этого отчаянного крика.
