Ника Лисовская
Марта
Глава 1
Пятница. ДР Марты
Не любите ли Вы дней рождений, так же сильно, как не люблю их я?
Я сидела за столиком у окна маленького кафе с претенциозным названием «Монамур». Семь часов вечера пятницы. Сыпет густой снег и бегут куда-то подгоняемые холодным ветром прохожие. Им нет дела до меня, а мне до них. Полное взаимопонимание.
Разве два месяца назад, выйдя из душно натопленного вагона поезда я могла подумать, что будет так? Конечно, нет. Как и у всякой провинциальной девушки, приехавшей в большой город, в голове моей гулял ветер перемен и сладких надежд. Мама, моя милая, такая понимающая мама, лишь снисходительно улыбалась, поглядывая на мое одуревшее от счастья лицо.
– Осторожнее, дочь, – сказала она мне тогда, на перроне. – Этот город умеет кружить головы, но дорого берет.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю, – загадочно улыбнулась она и подхватила мой маленький красный чемодан. – Идем, нам еще нужно тебя устроить.
Мама долго не хотела отпускать меня сюда, а когда поняла, что выхода нет, что я сбегу сама, рано или поздно, решила ехать со мной, чтобы помочь обосноваться на новом месте.
Мы сидели в темноватом привокзальном кафе, пропахшем застарелыми ароматами жаренных пирожков и не слишком хорошего кофе и изучали объявления о сдаче жилья. На покрытом затертой скатертью из кружевного полиэтилена, столе, остывал в безликих чашках слабенький невкусный кофе.
Я, буквально бредившая этим городом последние год, и изучившая каждый его район с помощью интернета, хотела жить непременно в Старом Городе. Что бы фасады с лепниной, узкие улочки, арки, парки и легенда в каждой подворотне. Поэтому узнавая адрес сдающейся квартиры, сверялась с картой. Мне понравился уже второй вариант из пяти отобранных и вот, мама звонит квартирной хозяйке и мы едем смотреть жилье. У меня с лица не сходит дурацкая улыбка и от волнения мокрые ладони.
Все оказалось так, как я и мечтала – от трамвайной остановки нужно пройти в арку, пересечь маленький дворик с детской площадкой и чахлыми деревцами. Домофона не было и мы, толкнув тяжелую деревянную дверь, вошли в полутемное парадное. Широкие истертые ступени, витые старые перила лестницы и древний застоявшийся запах пыли, еды, табака и кошек.
Третий этаж, дверь налево.
Квартирная хозяйка дама далеко за пятьдесят. Очень молодящаяся, полная и удушливо благоухающая ароматом жасмина. Она приветливо улыбалась мне, маме, и, показывая скромное жилье, ловко перескакивала с одной темы на другую – холодная зима, урожай яблок, тревожные времена, цены на бензин и уровень образования с которым куда угодно можно "тыкаться", но лучшие места всегда по знакомству.
Пока мама поддерживала беседу, я сунула нос во все углы и мне понравилось. Нравился старый "бабушкин" ремонт, пожелтевшие от времени обои, допотопная полированная мебель, поскрипывающий истертый паркет, кухня, длинная, как вагон метро, забавная пятиугольная комната, узкий, продуваемый всеми ветрами балкончик и, даже потемневшая от времени ванная, казались мне милыми.
Наверное, кружилась голова от того, что мечта моя вот-вот должна была сбыться. Ну, и совсем смешная цена за аренду, особенно соблазняла.
– Мам, я хочу здесь жить! – сообщила я, когда хозяйка оставила нас «посовещаться».
Мама задумчиво обвела глазами выкрашенные масляной краской неровные стены и покачала головой:
– Дочь, давай поищем еще.
– Но мам! Это то, что я хотела! И район! И остановка близко, и метро! И самое главное – цена! Хозяйка просит просто смешные деньги!
– Вот это и странно! Даже беря во внимание древнюю обстановку и отвратительный запах этих прокуренных стен, мне не понятна такая дешевизна, – мама недовольно сморщила нос и с неприязнью пошаркала ногой по старым плиткам кухонного пола.
– Она же сказала – это потому, что все хотят новое! – я всплеснула руками, не зная, как объяснить, что хочу жить здесь и только здесь. – Свежие ремонты и модные интерьеры и все дела.
– И поэтому она готова взять за полгода столько, сколько другие берут за два месяца? Странная доброта для человека, который хочет заработать на сдаче в аренду жилья.
– Мам, ты придираешься!
– Наверное, – мама улыбнулась и поправила пышные светлые волосы.
Она у меня очень красивая и выглядит для своих лет просто потрясающе, не прикладывая для этого особых усилий. Большинство ее ровесниц превратились в расплывшихся брюзжащих теток, а моя мама оставалась стройной, улыбчивой и очаровательной. Мужчины теряли головы, стоило ей лишь улыбнуться – чуть-чуть, уголком рта и открывались двери, протягивались руки, тяжелые сумки подхватывались и много чего еще делалось одной этой улыбкой.
Я не унаследовала ни ее красоты, ни очарования. Вышла худой, маленькой и угловатой. Наверное, в отца. Я его не знала. У нас не было ни одного его фото. Мама говорила, что у меня его глаза и скулы. И… Она никогда не обманывала меня на его счет – с малых лет я знала, что папа умер, так и не узнав о моем рождении. Замуж мама больше не вышла, хотя поклонники до сих пор оббивали порог нашего уютного дома на окраине приморского городка.
Отказать мама мне не могла и вот так я и сняла квартиру, заплатив за полгода вперед – столько давала себе на поиски счастья. Мама пробыла со мной неделю, помогая обжиться на новом месте. А потом, когда я провожала ее на вокзал, она улыбнулась грустной улыбкой, от которой неприятно защемило сердце и сказала:
– Почаще звони, поняла?.. Если что-то пойдет не так, немедленно все бросай и возвращайся! Билет я всегда смогу тебе купить, слышишь? Пообещай!
– Ма-а-ам! – проныла я, напуганная ее словами и готовая прямо сейчас запрыгнуть в поезд и бросить свою мечту к чертовой матери.
– Держи. Талисман тебе на счастье, – теплая рука вложила в ладонь кожаный шнурок с подвеской из светлого металла в виде воющего на луну волка. – Помни, что я люблю тебя, Мышка, и всегда помогу.
Я почувствовала, как глаза наполнились слезами и уткнулась в пропахшее терпкими духами мамино пальто.
Поезд увез единственного близкого мне человека, и я осталась один на один с городом.
Вот уже два месяца я живу в городе своей мечты, который на поверку оказался мрачным серым монстром с тяжелым запахом уличного смога и мочи из грязных парадных. Если и есть в нем романтика, то она соткана далеко не из туманных кружев над рекой и сусального золота церковных куполов. Это романтика кладбищ с покосившимися надгробиями, это горечь на губах с металлическим привкусом крови, с пением скрипки, летящим над грязной площадью, с хриплым дыханием убийцы за спиной…
Город обострил чувства. Научил замечать неважные раньше детали. Хватать с жадностью обрывки чужих разговоров, анализировать людей, которых я больше никогда не встречу. Строить предположения, продолжать чужие разговоры, придумывать целые жизни случайным прохожим. Одиночество стало моей платой за мечту. И, я не думала, что эта плата окажется так тяжела.
Я устроилась на работу по объявлению, найденному на одном из сайтов. Опыта у меня небыло, но очень зацепило то, что бюро переводов, куда требовался переводчик, находилось почти рядом. Я отослала резюме, выполнила тестовое задание но, признаться, была удивлена, когда мне перезвонили и пригласили на собеседование.