Даша Коэн
Растопи мое сердце
Глава 10 – Хочешь жить – умей вертеться
Тая
Освежив на губах алую помаду и расправив воротник белой блузки, я еще раз пристально оглядела себя в зеркало дамской комнаты. Не сказать, что особо переживала насчет внешнего вида, скорее просто волновалась. Решила, что все-таки попробую откровенно поговорить с начальством, расскажу как есть – ничего не тая про Артема и интервью, которое взять у меня вряд ли получится. Уж кто-кто, а этот надменный павлин, у которого мозги застряли между ног, точно не согласится помочь. Я поняла, что с ним вести переговоры себе дороже.
Сделав глубокий вдох, я закрыла за собой дверь в туалет и направилась в зал, стуча каблучками. Меня встретил официант, любезно улыбнулся и проводил к столику, где уже по словам парня, минут как десять дожидался Григорий Григорьевич. Он вальяжно развалился в кресле, широко расставив ноги, в руке держал бокал с виски.
– Добрый день, – я улыбнулась главреду, когда он встал при моем появлении, чтобы галантно отодвинуть мне кресло.
– Хорошо выглядишь, Тая, – он тоже выдал мне белозубую улыбку, скользнув при этом таким взглядом по моей фигуре, словно был голодным хищником, а я куском мяса. Типично мужским, короче.
– Спасибо, вы… тоже, – не поскупилась на комплимент я. Взяла меню, которое официант оставил и чуть не ахнула от цен. Это ж сколько надо зарабатывать, чтобы хотя бы по пятницам ходить сюда поужинать. Мне даже как-то неловко сделалось, сразу прикинула, сколько на карточке осталось и потянуть я тут хотя бы чашку чая.
– Я угощаю, – словно считав мои эмоции, заявил Григорий Григорьевич.
– Не стоит, я…
– Грех не угостить хорошенькую девочку. Да и я уже заказал тебе салат и горячее.
– Но…
– Никаких но, Тая. Я настаиваю, – он протянул руку, хотя я бы сказала ручищу, на минуточку с обручальным кольцом на пальце, и положил ее поверх моей. Внутри я вся сжалась от неприятного прикосновения. Ладонь у Полоцкого была холодная и потная, словно склизкий червяк. Бр-р! Я выдавила из себя скупую улыбку, честно выдержала пару секунд и максимально деликатно одернула руку. Еще этого мне для полного счастья не хватало.
– Что ж, спасибо, – сказала, откладывая меню.
– Не за что, – хмыкнул Григорий Григорьевич и принялся небольшими глоточками попивать свой напиток, попутно рассматривая меня из-под кустистых бровеей. – Ну, как продвигаются дела с твоим интервью, Таечка? Уже есть, чем меня порадовать?
Слово то какое подобрал. Мне застрелиться хочется, а уж до радости и вовсе как до Китая пешком.
– Я как раз хотела поговорить с вами об этом, – речь, которую я заготовила еще дома, в момент показалась мне глупой, несерьезной.
– Это будет сенсация года! – он в воздухе провел рукой, жестом показывая заголовок газеты. – Артем Бессонов – будущая легенда НХЛ в гостях у «Жизнь-ТВ». Это же просто бомба!
– Ага, – буркнула я себе под нос. – Замедленного действия.
– Вот тут ты права, милая, – Григорий Григорьевич сам себе чего-то кивнул, а я ещё больше растерялась. И как сказать человеку, что его планам не суждено сбыться? Особенно когда этот человек уже успел растрепать всему отделу о своих якобы достижениях. Ох, уж эти мужики… а ещё говорят, что у женщин язык без костей. Конечно…
– Знаете, может это и не самая удачная идея взять у Бессонова интервью, ведь есть куча других… – начала издалека я.
– Тая, Тая, Тая… – поцокал языком Полоцкий. – Ты ещё зелёная и многого не знаешь. Послушай, солнце, – он наклонился ко мне, словно собирался сообщить тайну вселенского масштаба. – За этим пацаном журналюги бегают как не в себя. Одно время даже премию серьезную обещали за интервью с ним, но этот упертый гад всем и каждому отказывал.
– Уж насчёт гада вы прямо в точку попали! – согласилась я. – Но…
– Ты правда не понимаешь, какие двери перед тобой откроются, если ты все-таки выбьешь из Бессонова согласие на интервью?
Я все прекрасно понимала. Но какой ценой мне это достанется? И смогу ли я хоть когда-нибудь отмыться от того дерьма, которым мне предлагают измазаться в обмен на мечту?
Тут нам принесли заказ, и у меня появилась пауза, чтобы немного собраться с духом.
Закинув большой кусок стейка в рот, шеф уставился на меня, явно ожидая продолжения. А мне кусок в горло не лез. Я для вида поковырялась в своей тарелке, а затем решительно отложила приборы в стороны и выпалила:
– Я не смогу взять у него интервью.
Сказав столь тяжелую фразу, я зажмурилась и скрестила пальцы под столом, принимаясь молиться всем известным мне богам.
– Шутишь что ли? – а после шеф даже улыбнулся, а потом и вовсе рассмеялся от души, мол заценил шутку и снова закинул кусок мяса в рот.
– Григорий Григорьевич, вы понимаете, этот Бессонов… он… он такая сволочь! – последние слова я проговорила шепотом и чуть наклонившись к Полоцкому.
– Да, да, – закивал мужчина. – Говнюк тот еще. Знаешь, однажды к нам пришел практикант, и я вот как и тебя, отправил его к Артемке. Так тот, падлюка, ему на голову ведро со льдом надел и волшебного пенделя прописал. Эпично послал, ничего не скажешь.
Глаза мои расширились, а сердце наоборот сжалось. Это что ж получается, я ещё хорошо отделалась?
– Однако как говорится, деньги не пахнут. Поэтому будь он хоть трижды свинья, но он нам нужен. Позарез, понимаешь?
– Понимаю, но но и вы меня поймите, Григорий Григорьевич: не могу я. Правда, – на последнем слове я так понизила интонацию, что самой стало себя жаль. Такой шанс, который вероятно, и не выпадет больше в жизни, а я должна упускать его из-за человека с пулей в голове. Иначе ведь и не назовёшь…
– В смысле не можешь? – Григорьевич выгнул в удивлении бровь и даже отложил нож с вилкой. – Или не хочешь? Я что-то до сих пор не уловил сути. Он дает тебе интервью или нет?
– Ну как сказать?
– По-русски и разборчиво, Тая! – выдавая свое нетерпение и раздражение, зашипел Полоцкий, а мое тело бросило сначала в дикий жар, а затем в лютый холод.
– Дело в том, что… он мой… вроде как… сделал мне неприличное предложение.
– Вот как? И насколько неприличное по десятибалльной шкале?
– На двадцать.
– Оу… поплачешься в жилетку?
Я по наивности не распознала сарказма в голосе Полоцкого, а потому и рассказала все, как на духу. Ладно, не все… о том, что двинула восходящей хоккейной звезде между ног, я уточнять не стала. Но про все остальное поведала в ярких красках.
– Какой подлец! – подпер рукой подбородок главред и покачал головой.
– Не то слово! – фыркнула я и вновь внутренне содрогнулась, вспоминая то зашкаливающее чувство брезгливости, которое испытала тогда, когда поняла, что меня тупо хотят использовать и выбросить за ненадобностью. Снова, черт его дери!
– Но, Тая…
– Что? – прикусила я нижнюю губу и почти с мольбой глянула на Полоцкого.
– Но что тебе мешает сказать ему «да»?
– Что, простите? – охнула я и даже рот открыла от крайней степени удивления.
Григорий Григорьевич же развалился в своем кресле, и какое-то время молча меня разглядывал с улыбкой на устах. И вид у него был такой, будто бы он видел меня впервые. Мне же стало не по себе от такого внимания, словно я сидела раздетая перед ним и ждала удовлетворения.
– Тая, милая моя, скажи, о чем ты мечтаешь? – наконец спросил он, а я замешкалась с ответом, потому как не поняла, на что был намек.
– В смысле?
– В прямом, конечно.
– Ну… о работе, достойной зарплате, интересных интервью, репортажах и ток-шоу, – я стала перечислять, пока босс не перебил меня.
– Видишь, у тебя правильные мечты.
– Я знаю, – неуверенно кивнула я.
– А мечты, как говорится, сами собой не исполняются. Да и волшебных золотых рыбок в нашем мире, на твою беду, не существует. Нужно вкалывать, Тая. Учиться правильно расставлять приоритеты, чтобы добиться всех своих целей. И смириться с тем, что чем-то придется жертвовать на пути к целе.
– Я с вами абсолютно согласна, но… – сделав короткую паузу, больше для того, чтобы собраться с духом, я договорила. – Не могли бы вы все-таки войти в мою ситуацию и дать мне другое интервью? Кого угодно, хоть самого дьявола! Я на любое согласна, но только не Беса! Пожалуйста…
Григорьич помолчал, затем засмеялся, да так громко, заливисто, словно год его никто так не смешил. А потом он вдруг поддался вперед и жестом показал мне, чтобы я тоже чуть придвинулась.
– Золотце мое, послушай, – шепотом произнес босс. – Хочешь хорошо жить, умей вертеться. Слышала такое? И сейчас самое время повилять женским хвостиком. Ну что ты никогда мужиков не уламывала? Вон как вырядилась! Кофточку расстегни и буфера вытряхни как следует. В ресторан его пригласи, ногу на ногу закинь. Глазки построй ему, в конце концов, а потом томно скажи, что ты на все согласна. На все его требования.
– Это же… унизительно, – озвучивать свои истинные чувства мне хотелось меньше всего на свете. Но создавалось ощущение, что начальник не понимает в какую ситуацию попал его, пока еще, не совсем сотрудник. Ну должна же быть в этом мужчина хоть капля человечности? Малюсенькая такая… совсем маленькая?..
– Таечка, весь отдел ждет интервью, ты смекаешь это?
– Да, но…
– Никаких «но», дорогуша. Либо ты несешь мне сенсацию, либо проваливаешь искать себе новое место работы. Надеюсь, я доходчиво все объяснил?
По спине пробежался холодок, а сердце, оно будто сдалось раньше времени, сдулось подобно шарику, и приняло проклятое поражение. Я еще раз подняла взгляд на Григория Григорьевича и поняла, что нет в нем никакой человечности. Он такой же мудак, как и этот Сережа-Артем-Антон, тьфу! На всех! И на этого мужика тоже!
И на работу эту чертову тоже тьфу!
Глава 11 – Верняк
Тая
Больше всего на свете мне хотелось напиться, затем пойти на курсы бокса и как следует наказать проклятого хоккеиста. Это же надо – испортил мой первый раз, а теперь и на карьеру прицелился, хладнокровно, разбивая мечты. Неужели я о многом попросила? Да, согласна, Артем не давал интервью не только мне, но и в целом другим журналистам тоже. Он вообще кажется, не особо любил прессу. Но он был мне должен, черт его раздери!
И теперь передо мной остро стоял вопрос на засыпку: была ли на все эти отказы объективная причина или это очередной закидон самовлюблённого мудака?
Обида моя росла в геометрической прогрессии, поэтому я написала в нашем чате девочкам, что приглашаю всех в гости к нам с Кошкиной. Иногда чтобы заглушить слезы, вернее не дать случится целому потопу, я уходила в готовку. Мне нравилось возиться с продуктами, тестом, придумывать разные рецепты. Бабушка с детства вбивала мысль – путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Поэтому она старалась сделать из меня идеальную жену. Но время шло, многое в современном мире менялось, включая и поведение женщин. А уж про мужчин так я вообще молчу, многих к этому полу можно отнести разве что, заключив в кавычки.
Бессонов – «мужик»! Но лучше так: Бессонов – мудак! Тут никакие кавычки уже не нужны.
Закупив продукты, я принялась печь тортик, нарезать салаты и бутерброды. А вечером, когда девчонки подтянулись с вином, мы все это благополучно принялись уминать.
– Господи, Котова, ты просто фантастически вкусно готовишь! Умереть – не встать. А я и простую яичницу могу запороть, руки ведь из задницы растут, – вздохнула горестно Леся и засунула в рот последний кусок торта, умолкая и закатывая глаза в очевидном экстазе.
– Поддерживаю, – активно закивала Полина, – вот же повезет какому-то счастливчику отхватить такую хозяюшку.
– Так, девки, мы тут не пожрать собрались, вообще-то, – перебила поток восторженных охов и вздохов Кошкина.
– Нет? – нахмурилась Леся.
– Нет! Мы тут для мозгового штурма. А ну-ка все пригляделись к нашей Тае и узрели на ее лице высшую степень озадаченности этой бренной жизнью.
Все девчонки тут же перевели на меня заинтересованные взгляды, и я фыркнула.
– Лупу дать?
– Не надо. Лучше начинай рассказывать, – заявила Полина, доедая последний кусочек мяса по-французски.
– Ну… – помялась я.
– Что ну? У тебя случается приступ готовки на целую орду голодающих только в том случае, если наступает полный звездец, – покосилась Люба.
Она права. Ходить вокруг да около нет смысла, да и мне действительно необходимо взглянуть на ситуацию со стороны. И надо признаться, сама я это сделать не в силах.
– В общем, не видать мне работы, девочки, – призналась я, чувствуя, как отчаянно задрожал подбородок. А потому сразу же взяла бокал и за раз осушила его до дна. Жаль, алкоголь не умел решать проблемы физического характера, хотя и с душевными он так себе справлялся.
– Это еще почему? – нахмурилась Леся.
– Это потому, что Бессонов хочет за него слишком много, – всхлипнула я и дала знать Кошкиной наполнить мне бокал еще порцией терпкого вина.
– А много это?.. – осторожно уточнила Полина.
– Это секс. Или на худой конец… э-м-м… ну… ну вы понимаете! – да я даже произнести вслух это слово была не в силах, что уж говорить о том, чтобы сделать это в реале.
– Нет, не понимаем, – подскочила со своего стула Кошкина и принялась шарить по кухонным ящикам. – А что у нас попкорна нет?
– Люба! – гаркнула я. – У меня тут горе, если что! Жизнь рушится, мечты горят, а ты…
– Ничего не знаю, мне нужна пояснительная бригада и попкорн, – рассмеялась Кошкина, а я закатила глаза. – Ну давай же, Тая. Это же так просто. Скажи «ми».
– Ми, – проговорила я по буквам, не понимая, куда она клонит.
– А теперь «нет».
– Нет.
– А теперь все вместе: «ми-нет».
– Дура! – поставила я диагноз своей лучшей подруге, фыркнула и снова отпила щедрую порцию вина.
– Пусть так. Но ты все-таки рассказывай нормально и без красноты на лице. Тебе, в конце концов, не три года, чтобы тушеваться на ровном месте.
– Ладно, – буркнула я, но все же залилась краской, в деталях рассказывая свою душещипательную историю. А закончив, принялась ждать от подруг поддержки и дельных советов.
– Вот козёл! – стукнула рукой по столу Леся.
– Артем? Нет, – покачала я головой. – Он хуже: сволочь, гад. Скотина!
– Мудак! Это же надо было такое предложить? – скривилась Полина. – И как совести вообще хватило?
– Так, погодите! – подняла руки вверх Люба, призывая всех к молчанию. А затем перевела на меня испытующий взгляд и спросила: – Тая, а вот ты скажи нам, этот твой Гора-Жора, он вообще, как в постели тебе запомнился? Только отвечай честно.
– Причем тут это? – ошарашенно округлила я глаза и даже икнула.
– Притом! – Люба облокотилась на спинку стула, крутя между пальцев бокал, вернее ножку от него. – Что может твой Сергей Антонович Артёмов дело говорит.
– Чего? – охнули мы с Лесей в один голос.
– Того! Работа хорошая на дороге не валяется, Тай.
– И что мне теперь за это ноги перед мудаками раздвигать? – насупилась я, поражаясь заявлению подруги.
– Так ты уже их, милая моя, перед ним раздвинула. Подумаешь: разом больше, разом меньше, – как бы намекнула Люба. И глаза закатила с таким видом, будто ничего в высшей степени дикого она мне не предложила.
– Люб! – прошипела я. – Ты в своем уме? Ты чего такое мне тут советуешь вообще? Окстись, Люб!
– Это ты сними белое пальто, подруга. Или зачем все мы здесь сегодня собрались, м-м? Да потому что тебе элементарно совесть не позволяет самостоятельно прийти к единственному верному выходу из этой западни. Так что давай говорить честно и открыто: Бессонов ничего тебе не даст, пока ты сама ему не дашь. И это факт. И от него никуда не деться. Так? Так! А ты с ним уже была. И тебе, на мою память, все понравилось. Тем более, что и на лицо он у мамы с папой симпатичный получился.
– Да ты прикалываешься? – окончательно выпала я в нерастворимый осадок.
– Ну так-то в словах Любы есть резон, Тай. Если тебе реально нужно получить его согласие на интервью, то соглашайся. Ну, действительно, а что тебе терять? – выдала Полина, и я совсем сникла. Надо же, как всем резко захотелось сплавить меня под асфальтоукладчик в лице гада Бессонова. Замечательно. Просто великолепно!
– Девочки, але, он меня использовал! – напомнила я. Кошкина же пожала плечами, взяла бутылку с вином и разлила всем новую порцию.
– А теперь его используешь ты, – подняла указательный палец вверх Полина.
– Да и скажем так, тогда, год назад, ведь ты и сама была не против попасть в его сети, – добила окончательно Леся. Она несколько раз тыкал меня этим, что мол Артем не виноват, что ему дурочка попалась. Согласна, может, я в то время, и не блистала умом и сообразительностью, однако подруги на то и подруги, чтобы оставаться на моей стороне, а не топить.
– Я была жертвой обстоятельств.
– Сексуальных, – хохотнула Люба и девочки засмеялись. – Надеюсь, размерчик там у него хороший был?
– Судя по полуголым фоткам Беса, – подхватила Поля томно, – у него там что надо.
– И это при наличии жениха! – покачала головой Леся. У Полны, в самом деле, был молодой человек, который планировал на ней жениться. Пока без кольца планировал, и без своей жилплощади, зато любил он ее ого-го как! И никогда не врал, в отличие от проклятого Бессонова. Чтобы ему там икалось.
– Слушайте, у меня тут вопрос жизни и смерти ребром стоит, а вы трусы Артема обсуждаете. Вам не стыдно?
– Не-а, – рассмеялись в унисон Леся и Полина.
– Да нормально все будет, – толкнула меня локтем в бок Кошкина. – Переспи с ним разок и дело с концом. Пф-ф-ф, нашла вообще, из-за чего голову греть. Чай, уже больше не девственница.
– Люб, он меня с дерьмом смешал! Трахнул и ушел в закат, пока я сердце по осколкам собирала и кропотливо клеила его целый год. А теперь что, снова лезть в это грязное болото? Да я вас умоляю… – я аж поднялась со стула и принялась расхаживать из угла в угол.
– Но сейчас от него зависит твоя карьера. Да и ты сама мне говорила, что тебе на него давно фиолетово. Просто раздвинь ноги, подруга, и вообрази, что тебе делает хорошо не Бессонов, а Райан Гослинг.
– Люба!
– Слушай, Тай, ну а какие еще есть варианты, кроме этого? Да и все мы помним, что тебе с ним тогда все понравилось, – мягко произнесла Полина. И она туда же. Да, первый день я пела соловьем, как было круто и какой Артем, в те времена Сергей, был хороший, обходительный и нежный. Тогда он реально вел себя словно герой, сошедший со страниц любовного романа. И я поверила, развесив уши, но это же не значит, что мне будет приятно добровольно лечь с ним в кровать во второй раз.
Не хочу. Не могу. Не буду!
– Эй, – Кошкина встала и подошла ко мне. – Чего нос повесила, Котова?
– Я же не проститутка, девочки…
– Шлюхи спят за деньги, и на постоянке. А ты, милая моя, сделаешь это один разочек и… бесплатно. Но зато во имя своего светлого и незамутненного будущего. Да и через время весь этот неприглядный эпизод твоей жизни покроется пеплом и забудется, как страшный сон.
– А как же честь? А как же достоинство? – простонала я и закрыла ладошками полыхающее лицо.
– Согласна, – хмыкнула Кошкина, – Бессонову будет больно осознать тот факт, что ты использовала его в своих интересах и дальше пошла с высоко поднятой головой. Причем, не оглядываясь!
– Использовала? – прошептала я, пробуя это слово на вкус.
– Именно!
– И дальше пошла?
– Верно!
– Не оглядываясь?
– Да! – пропели девочки и ободряюще потрепали меня в своих объятиях. А дальше разлили вино по бокалам и подняли тост за меня и Бессонова, которого совсем скоро спишут в утиль, по причине своей ненужности.
А я все сидела и крутила слова девчонок в своей голове. И докрутилась.
Что ж…
Использовать – это я могу.
Глава 12 – Ну, я даже не знаю…
Артем
На периферии сознания кто-то настойчиво долбит ментальным молотом по моим мозгам, но я категорически не желаю просыпаться и переворачиваюсь с одного бока на другой. Тянусь к подушке, накрываю ей голову, всеми фибрами своего существования мечтая вновь вернуться в свой эротический сон. Такой сладкий. Такой жаркий!
В нем Тая, названная в честь бабушки, творит с моим телом что-то невероятное. Поджигает меня одной своей улыбкой. Чирк – и все – я взлетаю на воздух.
Не девушка – кобра. Загипнотизировала и свела с ума.
Мы с ней в ресторане. Она сидит передо мной в белой блузке, с алой помадой на губах и призывно поглаживает наманикюренным пальчиком свою пышную грудь. А я детонирую.
Пуф – и в штанах все максимально приподнимается в ее сторону. Хочу!
Она еще так призывно улыбается, прикусывая нижнюю губу, и томно шепчет мне:
– Минет за интервью? Как мало, Артем. Я думала ты попросишь большего.
– А ты согласишься? – хрипло ворочаю я пересохшим от страсти языком.
– Конечно!
– Вот как?
– Я мечтала о тебе весь этот год, Бес, – ее глаза блестят от похоти. – И я не собираюсь ждать больше ни минуты.
Она шлет мне воздушный поцелуй и опускается под стол. Меня прошивает разрядом в двести двадцать вольт, когда ее шаловливые пальчики дотрагиваются до ремня и смело рвут его из шлиц. Дальше – больше. Ширинка вжикает, и я чувствую, как меня ведет от ее бесстыжих прикосновений ко мне.
– Тая! Давай, детка…
Опять стук. Бесконечная трель дверного звонка ввинчивается в мозги словно отравленная стрела. Снова, снова и снова.
Идите в жопу! Пока охренительная Тая не отсосет мне в моем чудесном сне, я и с места не сдвинусь! И точка!
– Давай, девочка, – цепляю я сновидение, но оно разваливается на куски. Нет больше желанной красавицы между моих ног. Нет моего зудящего члена в ее ласковых руках. Нет ее преданного взгляда, который обещает мне рай на земле.
Окончательно просыпаюсь.
С протестующим рыком скатываюсь с кровати и решительно двигаюсь в сторону входной двери, которая буквально дрожит под натиском Османова. А тот уже орет неугомонно:
– Артем! Открой дверь! Сейчас же, мать твою!
– Гребаный Османов, – распахиваю я дверь и со всей силы замахиваюсь, но в морду этому засранцу не бью, останавливаясь в миллиметре от его смазливого личика. Он тоже замирает от неожиданности и бледнеет.
Правильно, нечего меня злить.
– Ты чего? – хмурится Стас, а я лишь смотрю на него, словно на картинку, где изображены последствия сифилиса.
– Османов, ты не монтируешься с моими офигительными снами. Усек?
– Кто там был? – словно сурикат вытягивает он шею и изумление смотрит на меня. Я лениво отмахиваюсь и бреду в глубь своей холостяцкой берлоги.
– Неважно.
Какая же ложь. Ведь даже стоя под тропическим душем, я вспоминаю, что мне снилось в мельчайших подробностях, ловя просто сумасшедшие афтершоки, бьющие в поясницу и низ живота.
По кайфу, черт возьми!
– Бессонов, ты вообще слышал, что я тебе только что сказал? – кричит из комнаты Стас.
– Нет, – честно рублю я правду-матку и выхожу из душа, прикрывая свой воспрявший стыд полотенцем.
– Это что у тебя на лице за боевой раскрас, Бес? – без приветствия рубит, на мою беду, лучший друг, зачем-то переступив порог ванной комнаты.
– Не ори, Османов. Башка трещит по швам.
– Так значит, это правда? Господи, ну ты и дебил, Тёмыч!
– Иди в жопу.
– Да ты просто дичь ходячая. Арс планирует засадить тебе отстранение за то, что вы вчера сцепились в клубе.
По позвоночнику прокатывает ледяная волна страха.
– Он первый ударил, – рычу я.
– И он же первый заплатил за то, чтобы камеры внезапно утратили свои записи. А теперь догадайся с одного раза, сколько в арсенале Арсеньева свидетелей?
– Вот же сука! – выплюнул я, всадив кулаком в запотевший кафель, в момент разбивая свежие костяшки.
– Накрылся медным тазом твой контракт с НХЛ, Бес! А я тебе говорил, что нельзя вестись на провокации этого засранца.
– Он назвал мою мать шлюхой! – заорал я и вновь впечатал кулаком в кафель.
– Только слова в ответ – так учил нас тренер, Бес. А ты все просрал.
– Нихрена. Откуда инфа вообще?
– Слили друзья из «Барсов». Этот завистливый мудак хочет выкинуть тебя из лиги и ему плевать, какими методами он этого добьётся.
– Хрен ему, – поймал я свое отражение в зеркале и медленно выдохнул жар через нос. А затем решительно двинул за своим телефоном.
Дальше набрал номер одного всем известного скандального журналиста и четко проговорил:
– Привет, Влад, это Бессонов Артем. Записывай: лето этого года, вечеринка на даче Карамышевых под Анапой. И неподтвержденные слухи, но от стопроцентного и проверенного инсайда о том, что Дан Арсеньев провел ночь с женой капитана своей же команды Паулиной Грик. Вроде как есть пуфы.
– Что ты хочешь, бомбу или пугалку, Бес?
– Пока второе.
– Чем будешь расплачиваться?
– Билетами, чувак, – рассмеялся я.
– Вот гаденыш, – прошипел мужчина, и я вернул своему голосу серьезный тон.
– Ты единственный, кому я могу доверять из вашей братии, чувак. Пожалуйста, не подведи мое доверие.
– Не понти. Все будет в шоколаде.
А уже к вечеру я получил сообщение с незнакомого номера и на сто процентов знал, что это – Арс.
«Ну ты и тварь, Бессонов».
В ответ я отправил лишь смайлик с гордо выставленным вперед средним пальцем. Хотя это я только снаружи казался равнодушным, внутри продолжал мандражировать по поводу того, что гад может мне запороть карьеру.
Нервы прошивало лютым беспокойством. Я знал, что Арс не будет так эпически рисковать, но все же не мог до конца расслабиться.
Я ждал, что же он ответит мне. Я ждал, что он позорно пасанет.
И, кажется, дождался.
Телефон вновь завибрировал в моей руке, и я усмехнулся, а затем разблокировал экран и бегло прочитал входящее сообщение.
Поперхнулся. И прочитал снова. А потом еще раз и еще, пока до меня не дошел сакральный смысл всего лишь двух слов:
«Я согласна, Тём».
Ну нихрена ж себе!
