Никита Александрович Костылев
Агломерат. Смертник
–Я тут решаю, понял!? – рыкнул человек, к которого назвали Канисом, – послушай Руслан, ты не бойся, он не тронет тебя, ты только скажи мне, где вы находитесь!? Сколько человек, сколько постов, есть ли минные поля, вооружение какое!?
–А потом вы меня убьете, – проговорил Руслан. – Я же знаю, зачем я вам тогда нужен!?
–Да чего сразу убивать!? – послышался голос, откуда то совсем рядом с нашим убежищем, – ты чего!? Мы же все тут по одну сторону! Руслан, ты говори нормально! Ты не думай, да!?
–Канис, дай мне его на пять минут! – заорал еще один голос, – он тебе все расскажет! Я ему этот нож сейчас в глаз воткну!!!
–Руслан, я тебе обещаю, что ничего с тобой не случится, – снова заговорил Канис, – ты мне просто не нужен, зачем грех на душу брать!? Ты скажи лучше, иначе Аслан тебя сейчас инвалидом сделает. Не могу же я все время тебя защищать…
–Аванпостов около двухсот, я точно не знаю, половина за Уралом стоит, половина в степи, между ними расстояние около пяти – десяти километров, на связь выходили только с соседними двумя-тремя. Что творится в остальных, мы не знаем. Вокруг аванпоста минное поле, пулеметная пара на вышке, несколько автоматов, на территории поста человек сто, максимум стопятьдесят, но точно не скажу, у нас там уже с десяток убийств было, да и убежали многие, в других аванпостах… – Руслан выдержал паузу, словно пытался отдышаться, затем продолжил, – там защиты толком нет.
–Внутри что!? Машины, техника!?
–Да что там внутри, – проговорил Руслан, – барак, штаб, вагончики железные кругом выставлены, склад…
–Склад!?
–Ну да, провиант на пару недель…
Сначала я даже оглох от дикого рева нескольких десятков человек, они кричали так, что их ор наверняка был слышен на километр вокруг. Потом раздалась очередь в воздух и гуки сразу же затихли. Послышался спокойный голос:
–Ну что!? До рассвета остался час! По машинам!
–Канис!? А с этим что!?
–Возьмем с собой! Я же ему обещал, но если там не найдется еды, то мы тебя сожрем! Понял!?
–Там все есть! – завизжал Руслан, – все! Я проведу вас мимо минных полей, у меня есть карта!
Послышался топот ног, затем рев моторов, с громким улюлюканьем гуки забрались в свои машины и через несколько мгновений их машины рванули с места. Когда звук ревущих автомобилей почти исчез, Гена только тихо сказал:
–Предатель…
–Он же всех их погубит, – покачал головой Пашка.
–А вы бы что сделали, если бы в его положении были!? До самой смерти сопротивлялись ради кучки таких же заключенных!?– только рассмеялся я, – не врите хотя бы сами себе, вы бы первыми повели этих отморозей к аванпосту…
–Что будет дальше!? – посмотрел на меня Гена.
Я только рассмеялся. Мне действительно было смешно, я в который раз вспомнил, как меня “отмазали” от срока. Теперь я почти свободен и сижу в заброшенном магазинчике на остановке, а вот моим товарищам предстоит оборона аванпоста. Что-то мне подсказывает, что надзиратель №2774 сегодня не будет шутить по рации в эфире.
Пашка толкнул меня и спросил:
–Эй, 2517, ты что, умом тронулся!?
–Меня зовут Артем, – ответил я, – если меня убьют, не хочу под номером умирать. Ар-тем. Пойдем, будем драться.
–Так у тебя есть план!? – спросил Гена.
–Я его только что озвучил. Драться.
Глава 7.
Дозорный лениво потянулся и достал пачку сигарет, щелкнув зажигалкой, он быстро закурил и с удовольствием выпустил струю дыма в окно своей будки. Солнце уже поднималось, освещая своими лучами сонный аванпост, ночка была не самая простая, после ухода в город шестерых самоубийц опять завязалась перестрелка, несколько надзирателей что-то не поделили и отрыли огонь на плацу, затем начали стрелять по тем, кто пытался их успокоить. Итог: 20 трупов. Еще почти 30 просто убежали в область. Потом было еще несколько попыток прорыва небольших групп “гуков”, короче говоря, стрелкам скучать не приходилось. Сверху с пулеметного гнезда спустился стрелок и лениво бросил:
–В Багдаде все спокойно!?
–Ты спать, что ли собрался!?
–Да пошло оно все, – махнул рукой пулеметчик, – из всех только половина пост несут, а остальные целыми днями в бараке спят. Я что, самый убогий тут по несколько часов торчать!? Пойду, отосплюсь, если чего, там еще этот очкарик на пулемете стоит.
–А смешной такой!? – хмыкнул дозорный, – над ним еще половина аванпоста потешается!
–Он самый! – заржал пулеметчик.
–Ладно, давай! – рассмеялся дозорный, – иди спать, меня самого через полчаса должны подменить, если что, твоего школьника напрягу! Он стрелять то хоть умеет!?
–Неа! – снова расхохотался надзиратель, – какой стрелять, он смотреть боялся, как мы гуков гасим! Лана, пошел я, не скучай.
–Иди-иди! – хмыкнул надзиратель будке и снова уставился в сторону линии города. Задумчиво посмотрев несколько секунд вдаль, он громко крикнул наверх:
–Эй, очкарик! Я спать! Скоро моя смена придет! Понял!?
–Но Вячеслав Петрович сказал, что дозорному нельзя покидать свой пост… – высунулся румяный молодой человек в очках, неуверенно глядя на более крупного дозорного.
–Кто сказал!? – поднял брови дозорный.
–Ну, Вячеслав Петрович, командир данного аванпоста, – пролепетал тот.
–А! Этот ущербный что ли!? – презрительно плюнул дозорный.
–Я…он же командир, – неуверенно проговорил тот.
–Ничтожество он, а не командир, – хмыкнул дозорный и надел куртку, быстро распихав по карманам зажигалку и сигареты, он быстро проверил, не оставил ли чего и повернулся к молодому человеку, все еще стоящему у входа, – эй, школьник, ты за что сел то!? Понятно, что тут все по мелочи, а ты-то за что!? Учебники вовремя не сдал в библиотеку!?
–Нет, – решительно покачал головой тот и поправил кудрявую шевелюру, – нас на митинге забрали, мы на демонстрацию вышли, там-то нас и задержали. Толпу разогнали, меня в кутузку, остальных отпустили…
–Да ты экстремист! – деланно выпучил глаза дозорный. – А с виду такой парень хороший, я думал, деньги со счетов воровал или сайты взламывал, а ты государственный изменник! Тебя же должны были в “город” кинуть!
–Не смейтесь! – гордо поднял подбородок тот, – мы выступали против режима! Система должна работать на свой народ, а не на себя, я осужден за свои убеждения…
–Хватит, – махнул рукой тот, – все с тобой ясно. Вот я честно признаю, напился и набил морду своему соседу, Мишке, вот уж козел так козел, давно хотел ему рожу набить, а тут иду пьяный, а он мне на лестничной площадке: “Евгений, не могли бы вы…”. Я повернулся и между глаз ему засадил, вернее между очков, он тоже четырехглазый. Так эта сволочь ментов вызвала и написала заяву, что я его убить хотел… Вот, очкарик какая история, а ты все митинги, митинги… Тошнит меня от таких вот, промоют вам мозги, потом сидите, хотел систему сломать… Ну!? Сломал!? – почему то дозорный все больше и больше злился на этого скромного парня в очках, – ты теперь сам в системе! Только исправительной! Революционер хренов, да такого хлюпика как ты в первый же день революции убили бы, знаю я таких…
–Эй, соседи! Козлы такие! Чего молчите! Мне скучно! – прошипела рация на столе.
–Это опять ты 2774!? – недовольно буркнул Евгений, схватив рацию, он скосил взгляд на раскрасневшегося очкарика и бросил, – пошел вон отсюда, животное.
–Это ты мне, злодей!? – возмущенно зашипела рация.
–Нет, 2774, – обреченно вздохнул дозорный, – тебе поговорить не с кем!?
–Здравствуйте уважаемые рацияслушатели! – обрадовано затрещал 2774, – сейчас четыре утра и мы начинаем наш эфир!!! Меня зовут заключенный-надзиратель № 2774, и мы продолжаем утреннее шоу “Петушки”!!! Начнем с информационного выпуска новостей: Заключенный-надзиртель № 9907 отравился консервированными бобами и теперь уже три часа не выходит из биотуалета, установленного на территории нашего курорта! Вокруг туалета собралась огромная толпа, которая скандирует громкие лозунги новогоднего содержания, цитата: “Дед мороз выходи!” “Снегурочка, снегурочка”, а так же более романтические типа “Хватит гадить, иди работать, скотина!”. Так же радикально настроенные митингующие высказывают различные требования к заведующему нашего общежития, который запретил выходить за ворота аванпоста в туалет. Теперь, после того, как сломались запасные три биотуалета, заключенный № 9907 является его полноправным владетелем. Зная нетерпимость наших граждан, мне кажется, что он стал владетелем и наших сердец! Спецназ поста готовиться к штурму захваченного туалета, на данный момент представители общественности ведут переговоры с хм… засевшим внутри бандитом. Молодежь призывает к более решительным мерам, но сейчас ситуация более-менее стабилизировалась и №9907 пошел на переговоры. После прошедшего телемоста он заявил, дословно: “Пошли вон, уроды, дайте поср**ть спокойно!”. Мы будем держать вас в курсе с места событий!
–Слушай, тебе заняться нечем!? – брякнул Евгений. – Я один же тебя слушаю.
–У нас прямое включение! – Обрадовался 2774. – Нам смогли дозвониться в эфир, как вас зовут!? Представьтесь! Вы в эфире! Сделайте приемник потише! – вдруг 2774 громко выматерился и проговорил совершенно другим голосом. – Постой, постой, слышишь, это чего это такое едет!?
–Все, я спать, разговаривай с кем-нибудь другим! – махнул рукой дозорный и стал спускаться по лестнице.
–Это же техника! – заорал нечеловеческим голосом 2774, – эй, мудак! Ты куда ушел, я же отсюда вижу, они через минные поля проходят, по змейке! У них карта есть!!! Не уходи!!! Поднимай всех!
–Пошел ты! – Евгений спустился еще на ступеньку и замер, секунду поколебавшись, он снова поднялся в дозорную будку и недовольно брякнул, – завязывай с приколами! Это не смешно! Кого ты можешь видеть! Вы в пяти километрах от нас!
–Ты идиот, что ли!? Они к вам идут!!! Они просто обходят минное поле с нашей стороны!
–Мы никого не посылали… – недоуменно проговорил дозорный, – откуда них техника, там полгорода сгорело еще до депортации…
–Буди всех своих! Они к вам прут! – завизжал в эфир 2774.
Дозорный трясущимися руками положил гарнитуру и быстро поднялся наверх к стоящему на пулемете очкарику, тот испуганно повернулся к дозорному и затараторил:
–Вы видите!? Это же машины! Самые настоящие! Я только сейчас заметил, без бинокля видно…
–Заткнись, – рыкнул дозорный и поднял бинокль, когда он увидел огибающую препятствия колонну, он вдруг почувствовал странное оцепенение в конечностях. Им точно не отбиться. Впереди ехал БМП, за ним еще несколько бронемашин, они знали маршрут и легко обходили все препятствия на своем пути, сомнений не было, они знали, кого едут убивать. Опустив бинокль, дозорный негнущимися руками дотронулся до плеча очкарика и прохрипел:
–Давай за командиром.
–Вячеславом Петровичем!? – испуганно спросил тот.
–Да! – заорал Евгений и вытолкал забитого очкарика прочь.
Подскочив к стоящему возле ящика с патронами громкоговорителю, он отчаянно заорал:
–Тревога!!!
Спустя считанные минуты сонный аванпост ожил и люди хаотично забегали по территории. Всего пятнадцать более-менее толковых стрелков взобрались на крышу вагончиков, и еще человек пятьдесят готовились перезаряжать магазины. Это только в фильмах так, весь отряд встает в ряд и начинает палить без перерыва, а на самом деле выглядит все по-другому: стреляют единицы, которые действительно умеют стрелять, остальные сидят и только засовывают патроны в магазины. Понятно, что у Джона Рембо и автомат не перегревается и бесконечное количество магазинов за пазухой, но тут ни Рембо, ни Терминатора не было. Тут только человек десять служивших в армии за с АКМ, и еще двое на пулеметной вышке, вот и все.
Тем временем машины, выстроившись в ряд, замерли.
Командиру, уже стоящему у пулемета на вышке показалось, что гости специально ждут, пока еще несколько человек прыгнут в окопы, пока все окончательно подготовятся к бою. Они просто стояли и ждали, блистая своей техникой под лучами солнца, которое уже весело озаряло осажденный аванпост. Командир почему то подумал, что они не ждут когда надзиратели окончательно подготовятся к бою. Нет. Они просто наслаждаются зрелищем. Надзиратели… одно только словно.
Рация, стоящая на столе вдруг ожила насмешливым голосом:
–Эй, надзиратели! Или как вас там! Слышит меня кто!?
–Командир, вы должны ответить! – сказал пулеметчик.
–Они все равно нас убьют!
–А что если они просто хотят есть!? – с надеждой в голосе сказал второй боец, – отдадим им провиант и дело с концом!
–А сами что жрать будем? – огрызнулся командир.
–Мертвым еда не нужна! Посмотри, на чем они приехали! Возьми рацию! – закричали на него надзиратели.
–Эй! Постовые! Мне долго ждать!? – зашипел голос в рации.
–Я слушаю, – проговорил командир, схватив рацию.
–О! Ответили! Молодец Руслан! – обрадовались на том конце, – как тебя зовут, командир!?
–Тебе зачем!? – проговорил командир.
–Ну, должен же я знать, кого убивать иду! – рассмеялся голос, – Я Канис. Вы все умрете! Такая презентация подойдет!?
–Иди сюда, Канис! – зашипел командир, – давай веди сюда свои тачки. Броню стен тебе все равно не пробить.
–Броню стен! – расхохотался Канис, – а ты смешной! Ты же видел, как мы прошли. Я все знаю, что у вас тут за аванпост, что за оружие, и что за тряпка со мной разговаривает. Никакой брони нет, это просто жалкие вагончики обшитые железом. И любой пулемет их прорежет как бумагу! А у меня, заметь, есть автоматическая пушка.
–Чего вы хотите, еды? Мы можем ва…
Договорить командир не успел. Молчаливо стоящий БМП вдруг резко поднял пушку и открыл огонь.
Металлическая дозорная вышка, на которой стоял пулемет, превратилась в крошево за считанные секунды.
Был ли это штурм крепости!? Да пожалуй, нет. Само слово штурм предполагает хоть какое-то сопротивление и отпор. Тут же было уничтожение, самое банальное истребление. Можно ли назвать уничтожение таракана тапочком атакой!? После первой очереди, уничтожившей пулемет вместе с командиром, БМП выехал чуть вперед и заехал на небольшой холм. Еще миг и пушка снова заколотила по укреплениям надзирателей.
Словно бумагу, снаряды прошивали железные листы, укрепленные на стареньких вагончиках, служившие жалкой стеной против этого оружия. Стреляли практически без остановки, поливая беззащитный аванпост все новыми и новыми волнами смертоносного железа. Спрятаться или встать за какую-то преграду было невозможно, гуки не штурмовали, они просто расстреливали мишень.
Когда обстрел закончился и дымящаяся пушка замолчала, аванпост уже представлял из себя пчелиный улей. Выжившие надзиратели из развалин бросились врассыпную, стараясь скрыться в степи. Люди хотели спасти свою жизнь, панически вырываясь из насквозь простреливаемого убежища, которое еще вчера считалось грозной оградой от безоружных “горожан”.
БМП еще молчал несколько секунд, а потом пушка снова начала бить уже по убегающим людям.
Стоящие несколько позади три машины гуков сорвались с места и бросились догонять беглецов. В бескрайнем поле надзиратели стали легкой мишенью для стрелков на бронированных машинах. Только двое бойцов смогли организовать что то похожее на сопротивление, засев в небольшом окопе возле стен крепости, они открыли огонь из автоматов по проезжающему мимо бронеавтомобилю. Но уже через несколько минут ответный огонь превратил их тела в кровавое месиво. Аванпост был уничтожен, именно уничтожен, а не взят. В степи лежало около ста окровавленных тел, а вокруг кружили машины гуков, время от времени один из автомобилей останавливался и из машины выскакивал бандит, что бы добить очередного надзирателя. После того, как авангард из десяти гуков разведал обстановку в разрушенном аванпосту, только тогда туда заехала машина Каниса. Гордо встав в центре плаца, усеянного десятками тел погибших надзирателей, машина производила впечатление хищника, который только что растерзал свою добычу и теперь вытянулся во весь рост, как бы показывая, кто хозяин в этой степи.
Главарь банды выбрался из машины и весело прошествовал к зданию на котором была надпись склад. Никто не посмел туда забраться туда раньше своего вожака, все ждали когда насытится он. Словно дикие звери в стае, они соблюдали правила животного мира, но Канис не стал мучать своих людей, схватив упаковку копченого мяса, он откусил смачный кусок и направился в сторону главного оборонительного здания. Подойдя ко входу в разрушенный домик, он недовольно повернулся ко все еще стоящим бандитам:
–Чего встали!? Жрать не хотите что ли!?
Канис взобрался на раскрошенную выстрелами вышку и весело пнул мертвого командира, лежащего на полу:
–Так это я с тобой разговаривал!? Вот так и умер, не представившись.
Вдохнув свежего воздуха, бандит с удовольствием проговорил:
–Как хорошо! Прямо как дома! А должен был сейчас сидеть с этими… уголовниками, – Канис деланно испуганно поморщился и весело рассмеялся, настроение было отличным, неожиданная находка этого надзирателя обернулась для него потрясающей победой, а самое главное складом провианта.
–Стоять! – вдруг раздался крик откуда то снизу.
–Я и стою! – несколько обескуражено проговорил Канис, – я…
–Не поворачиваться!!! – снова завизжал неизвестный.
–Да я и не… – пожал плечами главарь.
–Тихо! – еще раз взвизгнул неизвестный.
–Ты чего хочешь!? – только спросил Канис.
–Повернись! – уже более спокойным голосом проговорил неизвестный, – не дергайся.
–Хорошо, – Канис, не опуская рук с едой, щелкнул каблуками старых ботинок и медленно развернулся в сторону говорившего. Перед ним стоял испуганный мальчишка лет двадцати, на тонких очках было несколько капель крови, парень трясся как осиновый лист. Направив на Каниса короткий обрез, он прошипел, – не двигаться!
–Как тебя зовут, школьник!? – поднял брови Канис.
–Я не школьник! Понял, ублюдок! – завизжал тот, направив дуло главарю прямо в лицо, – не школьник! И ты меня выведешь отсюда!
–Опусти оружие, мальчик, – ощерился уголовник, – просто опусти! И все нормально будет!
–Я тебе не мальчик! – завизжал тот и нажал на курок. Только вместо того, что бы размозжить череп главаря гуков, старый обрез предательски щелкнул.
Мальчишка попытался было перезарядить оружие, но Канис его ждать не стал, одним движением он вырвал у того обрез и со всей силы ударил молодого надзирателя по зубам прикладом. Тот бухнулся на мертвого командира и заскулил от невыносимой боли, пока мальчишка отплевывал выбитые зубы, Канис быстро откинул оружие в сторону, достал пистолет и направил тому прямо в лицо:
–Парень, все мы когда-нибудь умрем. Просто сегодня это будешь ты.
–Эй! Здесь есть кто-нибудь!? – вдруг ожила чудом уцелевшая рация на столе, – отзовитесь! Что там у вас!?
–Привет-привет! – проговорил Канис, взяв рацию в руку, тем временем не убирая нацеленного оружия от лица надзирателя.
–Это кто говорит!? Вы гуков отбили, нет!? Мы выстрелы слышали, там бойня похоже была, да?
–Гуков!? – переспросил Канис.
–Ну да, “горожане” получили свое и свалили!? Я уж за вас переживал!
–Как тебя зовут!? – спросил Канис.
–Эй, дозорный, ты забыл меня что ли!? – все еще обрадовано проговорил 2774, – это же я! Первый диджей аванпоста № 76! Диджей – надзиратель – заключенный № 2774!
–Слушай сюда! Диджей – надзиратель – заключенный № 2774! – зло прошипел в рацию главарь, – Меня зовут Канис. Я перережу все эти блокпосты. Каждый день я буду убивать вас! Каждый божий день я буду резать глотку вам и никто меня не остановит. Ты у нас диджей да!? Как там тебя, 2774!? Послушай наше радио! – Канис схватил полуживого надзирателя и ткнул того окровавленным лицом прямо в динамик. – Ну! Давай! Скажи последние слова гостям нашего эфира. Чего же ты молчишь!? Ну, давай помычи, помычи!!!
–Не надо… – пробормотал надзиратель в разбитых очках, чудом не слетевших в его лица.
–Видишь! Диджей! – неистово заорал Канис. – Он говорит не надо! А знаешь, что я думаю!? – Канис снова направил дуло пистолета в окровавленное лицо мальчишки, – я думаю надо!
Где то в нескольких километрах от разгромленного аванпоста надзиратель № 2774 услышал дикий отчаянный крик и громкий выстрел. Убрав рацию от уха, он какое-то время тяжело дышал, глядя в пустоту, но из этого состояния его снова вывел веселый голос Каниса:
–Ну что, диджей!? Сказать то и нечего!? Молчишь… а твое сердце бьется так, что я слышу его стук отсюда… тук тук… тук тук… тебе страшно, да? Да, я чувствую это отсюда… ты боишься и ловишь каждое мое слово. Ты уже не шутишь, тебе все это не кажется таким веселым! Ты назвал нас гуками, забавно. Теперь вы наши гуки, и мы будем вас отлавливать и резать. Ты правильно делаешь что боишься, мальчик. Бойся и жди меня в гости. До связи, мы с тобой еще поговорим, я тебе это обещаю.
Канис небрежно выбросил рацию с вышки и она с треском разлетелась, ударившись о залитый кровью плац. Затем Канис стал быстро спускаться вниз. На плацу уже творилось настоящее веселье, объевшиеся запасами склада бандиты отловили нескольких выживших и теперь издевались над ними как хотели, но конце каждой забавы итог был один – смерть. Последним развлечением была игра в патрон. Сложив тела убитых надзирателей в гору, в карман одному из мертвецов клали патрон с наспех нацарапанной надписью “жизнь”. Испытуемому давалось только три минуты на то, что бы найти спасительный патрон среди тел. Гуки весело смеялись, глядя как очередной надзиратель, отчаянно шарил по карманам мертвецов в поисках спасительного патрона, которого на самом деле и не было. Они издевались вовсю, заставляя несчастного копаться в груде только что убитых ими надзирателей. С криками и улюлюканьем они подбодряли очередного кандидата на смерть, который в слезах пытался найти заветный патрон. Канис только ухмыльнулся, глядя как очередной надзиратель, упал на колени и стал молить о пощаде стоявшую вокруг банду. Раздался выстрел и тот пополнил гору убитых. Последним на испытание вытолкали Руслана, который показал им дорогу до аванпоста. Тот озверело озирался по сторонам, когда его взгляд уперся в Каниса, он закричал:
–Вы мне обещали! Обещали!
–А ну заткнулись! – рыкнул Канис, когда все затихли, он подошел к стоящему надзирателю и проговорил, – повтори!
–Вы мне обещали, – зарыдал тот, падая на колени. – Ну, пожалуйста, вы же обещали…
–Такое было!? – главарь повернулся к стоящей толпе, выловив взглядом одного из членов банды, он спросил, – Аслан, ты был там. Я ему что-то обещал? Только честно.
–Не помню такого, – пожал плечами головорез.
–Береза! – обратился Канис к еще одному гуку, – я говорил, что-то такое!?
–Может, говорил, может, и нет, – хмыкнул тот, – когда это было!? Уже забыли все.
–Вот видишь, Руслан, никто не помнит, – пожал плечами тот.
–Не убивайте меня! – умолял пленный, хватая Каниса за ноги. – Пожалуйста, у меня семья. Я могу быть полезным, ну не убивайте!
–Ну что ты парень, – Канис по-отечески положил ему руку на голову и тихо сказал: – я же не чудовище, ну что ты… – сильный удар коленом разбил нос надзирателю и Канис бешено заорал: – я хуже, мля, понял! Я хуже!
Несколько человек схватили отчаянно сопротивляющегося Руслана и стали связывать веревкой, которую им принес Береза. Они связали его так крепко, что он не мог даже шевельнуться, потом по команде Каниса навалили тела надзрателей сверху. На прощание главарь банды присел рядом с головой Руслана и тихо прошептал:
–Оставляю тебя тут со своими друзьями. Как и обещал, тебя убивать я не буду. Март – прекрасное время года, жалко сейчас не лето, но и так сойдет. Скоро тебя ждет невероятный букет ощущений, скучно тебе не будет! Я тебя уверяю, – Канис поднял голову и громко крикнул, – ну аккуратней! Чтобы он не задохнулся!!! Мы же не хотим, что бы ты задохнулся раньше времени? – главарь весело подмигнул беспомощному надзирателю на прощание и поднялся на ноги, – чего встали!!! По машинам!!!
Спустя считанные минуты боевые машины, звревев двигателями, уже рвались в строну соседнего аванпоста, оставив после себя почти полторы сотни мертвых. Последним напоминанием о нашествии Каниса была только гора трупов, под толщей тел которой дико кричал и извивался живой человек.
Глава 8.
Главное – это правда. Вот и все. Со времен чеченской войны Семен Евгеньевич принял этот жизненный принцип. Он всегда был на стороне правды. Может быть он и не был лучшим снайпером России, но он всегда был честным человеком. Всегда. Даже здесь в центре этого проклятого города он оставался самим собой. Наверное, это знак свыше, что оказался в этом городе. По-другому никак. Его должны были придушить по-тихому в камере, но вдруг Семен получил шанс. Шанс покарать всех тех, кто терзает его родину.
Его осудили по страшной статье – попытка вооруженного переворота. Наивные. Он не хотел что то переворачивать или кого то заставлять. Нет. Он собрался лишь ликвидировать тех преступников, которые разоряли его родину. Обычно эти люди называют себя власть. Скрипнув зубами, Семен Евгеньевич еще сильнее схватился за слегка шероховатую поверхность винтовки и приник к окуляру. Власть. Это негодяи, которые осудили его за то, что он хотел добиться правды. Только за это.
Когда его списали из армии, то вдруг понял, что все что он делал, все что он защищал, оказалось ненужным. Первые недели он не мог в это поверить, просто не верил и все.
По телевизору он слышал такие рассказы с мест, где он служил, что хотелось позвонить на телеканал и спросить, про тот ли район они рассказывают! Там ли он воевал!? Каждый день Семен Евгеньевич выходил на эти необычно безопасные улицы. Каждый день он видел одно и то же. Пьянство, деградация, вырождение. Больше ничего. Только это. А вечером снова телевизор… А за это ли он сражался? За эту страну? За проституток вдоль дорог и чиновников откормленных, которые его Родину разваливают!?
Потом Семен Евгеньевич пил. Много и долго. Алкоголиком стать у него не получилось, потому что он вдруг понял, то нужно делать.
Семен Евгеньевич вдруг понял, что война не закончилась, она все еще здесь, война идет каждый день. В его Пензе идет война.
Через несколько недель город был в ужасе – неизвестный снайпер устроил охоту. Впрочем, слово охота не самое точное слово. Кто-то неизвестный со снайперской винтовкой объявил войну, войну режиму. Полицейские машины взрывались прямо перед зданием ГУВД, криминальные авторитеты горели в своих джипах, а потом уже два заместителя мэра отправились в лучший мир прямо из своих кабинетов. Самое страшное, что неизвестный действовал настолько профессионально и четко, что все попытки его поймать заканчивались провалом.
Потом в дело вступили спецслужбы – дело о нападениях на представителей власти, на лидеров преступных группировок и полицейские наряды внесло колоссальный резонанс в обществе и у него даже появились подражатели. Впрочем, Семену Евгеньевичу было наплевать. У него была своя война.
Но один человек не может победить целое государство. Рано или поздно он должен был совершить ошибку и погибнуть. В один из дней Семен Евгеньевич решил поехать в столицу, что бы вершить правосудие там, но ему это не удалось. Первая же операция, которую он хотел провернуть в Москве, обернулась для него провалом. Он хотел убить министра внутренних дел, но эта цель оказалась для него слишком серьезной. Его поймали. В 2015-м году это было громкое дело, ему приписали все, что только можно, продажные журналисты заявили, что он был завербован еще во время войны на Кавказе, и долгое время был правой рукой подпольного Эмира Кавказа… Что только не несли эти люди. Странно, Семен Евгеньевич многого не понимал в тот момент. Он не понимал, что его действия пытаются представить как очередную попытку исламских сепаратистов заявить о себе… Какие еще сепаратисты? Какая правая рука Эмира? Это было неважно. Несколько раз в тюрьме его пытались убить, но Семен смог выжить после трех нападений сокамерников. Затем его, как опасного террориста осудили пожизненно и перевели в колонию, в которой он должен был провести остаток жизни – Черный дельфин. Его сокамерником оказался полубезумный маньяк, который представился Канис. В этот же день Семен Евгеньевич страшно избил этого выродка и хотел забить до смерти, но охранники, ворвавшиеся в камеру не дали ему этого сделать. А жаль. Семен Евгеньевич еще очень долго жалел, что не убил этого типа, который рассказывал ему о своих преступлениях. Зато ему была обеспечена одиночка. Навсегда. Но Семен Евгеньевич не боялся бесконечности, он верил, что его дело правое. Он знал, что правда за ним.
И в один прекрасный день это случилось, через две недели с момента его драки с Канисом к нему вдруг пришел гость. Неизвестный подполковник в зеленой форме зашел в его камеру и весело проговорил:
–Здравствуй, капитан.
–Мы знакомы? – спросил Семен Евгеньевич.
–Ну как сказать, – покачал головой неизвестный подполковник, – можно ли быть с кем-то знаком ближе? Я тебя поймал, капитан. Мне тогда было очень трудно тебя найти, очень трудно достать… но вот в Москву ты все таки зря поехал… Надо было по областям правосудие вершить. А ты в столицу…
–Не боитесь, что сейчас я вам гортань вырву? – подчеркнуто вежливо спросил Семен Евгеньевич, слегка приподнимаясь.
–Пошли, прогуляемся, – махнул рукой Владислав.
–Как? – опешил снайпер. – Где прогуляемся?
–Ну, хотя бы по коридору, – пожал плечами подполковник, – Нет, если хочешь, то можешь на меня наброситься. Но я тебе предлагаю игру покрупнее.
–Никуда я не пойду, – замотал головой капитан, подрываясь и вставая в угол, – ага, я сейчас выйду, а в конце коридора будет стоять охранник с оружием. И пристрелит меня. Знаю я, как это делается. А вот хрен тебе! Я за свою жизнь драться буду, подполковник. А когда выйду отсюда, то снова начну убивать!
–Семен, – подполковник посмотрел на отчаянного военного, уверенно стоящего в своей крохотной каморке, и проговорил, – неужели ты считаешь, что я бы стал специально приезжать, что бы увидеть твою смерть? Много, чести, Семен Евгеньевич, при всем уважении к тебе. Я пришел, чтобы предложить работу.
–Мне не о чем с вами говорить, – проговорил Семен и отвернулся.
–Канис на свободе, – проговорил подполковник, – да! Это тот самый маньяк, которого ты чуть не забил насмерть в камере.
–Вы его выпустили!? – Семен бросился вперед, но Владислав одним точным ударом отправил его на пол. В бессильной злобе капитан снова вскочил на ноги, но подполковник словно издевался над ним, каждый раз роняя стрелка на бетонный пол его каменного мешка. В конце концов, он закрыл толстую дверь и проговорил в крохотное окошечко:
–Капитан, выслушай меня.
–Ублюдок! Как вы могли выпустить этого психа! Вы – нелюди! По этим улицам же ваши родные и близкие ходят!
Истерика у Семена прекратилась где то через полчаса, только через полчаса в его крохотную камеру забежали охранники и одели в смирительную рубашку. Потом они отвели его в кабинет, где его ждал подполковник. На широком столе в кабинете лежало несколько снайперских винтовок, Владислав посмотрел на Семена и проговорил:
