Никита Белугин
Притчи-24
О книге.
В книжку входят два рассказа и немного отвлечённых стихов. Первый рассказ это можно сказать «микро роман», потому что если бы история, описанная в нём, вышла из под пера романиста, то получилась бы наверно довольно толстая книга. Совершенно не претендую, как автор, отождествить этим своим рассказом афоризм «краткость – сестра таланта», но не вижу смысла в наше время, когда радио, телевидение и интернет есть уж чуть ли ни в любом доме, расписывать, всем хорошо представляемые вещи, ради объёма и мучения читателя. Поэтому обозначаю все необходимые факты по возможности сухо, делая лишь как бы карандашный набросок, и предлагаю все труды по росписи красками фантазиям и умам читателей.
Ну а второй рассказ, это даже меньше, чем рассказ, и есть всего лишь мнение о современности одного пожившего старика.
© Никита Белугин, 2024
ISBN 978-5-0059-0034-0 (т. 24)
ISBN 978-5-0055-4916-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Холода
1
Мальчик четырнадцати лет не редко провожал свою одноклассницу до её дома. Они жили близко друг от друга, а в классе сидели за одной партой. Мальчик знал, что она дружит с одним парнем, который значительно старше неё, который ездит уже на машине, и которого он отдалённо знал. Этот взрослый парень был невысокий (как школьник) и незлобивый человек. Может быть, зная его незлобивость, школьник и решил «приударить» за своей одноклассницей, а может быть и из смелости, может быть он не побоялся бы и злого ревнивого кавалера своей подруги одноклассницы.
Но вот незадача, школьница хоть и общалась с ним ласково, но парень как-то чувствовал, что вся эта ласковость её совсем не девичья, а дружеская. Как он ни бился, как ни намекал, всё было бесполезно, девица как-будто была слепая и не видела его намёков.
Девица эта была единственным ребёнком в семье, а «семья» её состояла только из одной матери. И мать видимо не особо заботилась её воспитанием, то есть с кем её дочь «водится» и встречается. А впрочем это отнюдь не значит, что мать не знала, с кем она водится и встречается…
Школьник вскоре оставил свою мечту о ней, поняв, что все его усилия всё равно бесполезны. Школьница к концу обучения в школе совсем скатилась на тройки с двойками и, любопытно почему, вдруг стала слегка картавить на букве «р»…
NB. Необходимо признаться, что школьник тот был близким знакомым автору этого рассказа, и поэтому рассказ этот и начался с этого школьника. Но дальше школьник исчезнет из рассказа.
Прошло с тех пор, как школьник ухаживал за одноклассницей, лет двадцать и у школьницы этой вырос, подобный тому её однокласснику, её сын. По воле судьбы или по закономерному биологическому наследию, школьница эта бывшая так же воспитывала теперь своего сына одна, как когда-то воспитывала её её мать.
Сын её был славный малый и в свои несовершенные года вёл себя, опережая свой возраст. Дети очень мнительны; и чёрт знает, почему он иногда так заботился о своей маме, что она одна, когда все кругом парами, – то есть не только его зелёные сверстники, но и их родители разумеется. Он конечно ни раз, и ни сто раз, слышал взрослые разговоры на эти темы, как подруги мамы жалели её, говоря, что мол «найдёшь ты своего ещё» или «да как сейчас найдёшь, когда все женатые». И так грустило его сердце, потому что он очень любил маму, что готов был чуть ли ни сам искать ей кавалера. Но это было бы странно и он это своим целомудренным умом понимал.
2
Как-то раз этот мальчик встречал свою маму с работы, чтобы так сказать проводить до дома и заодно помочь дотащить ей тяжёлые сумки, наполненные продуктами. Стояла поздняя осень, но снег уже валил по-зимнему, так что хоть и температура была ещё не зимняя, но на то, что снег растает, уже никто не надеялся…
Они идут, сын тащит тяжёлые сумки, делая вид, что ему совсем не тяжело, как и полагается мужчине; мать рассказывает ему все интересные истории, произошедшие за день, и которые сын может по однотипности этих историй их предугадывать… Вдруг они видят какую-то то ли кучу мусора, засыпанную снегом, то ли ещё что. «Куча» эта лежала прямо возле дорожки, по которой они шли, идя по дворам мимо домов, по самому короткому пути, порой проходя по полянам, по детским площадкам и так далее.
Подойдя ближе, они распознали под снегом очертания человека. Они оба сразу смекнули, что человек этот либо мёртвый, либо жутко напился и спит. Оказалось второе. Сын, как взрослый человек, не взирая на свою стыдливость и малодушие, решительно подошёл к этому телу и стал тормошить его. Человек стал подавать признаки жизни, что-то невнятно мыча и чуть-чуть поворачивая головой.
Надо особенно сказать об этом человеке. Он был ростом метра два, может даже более, одет как-то по-зимнему и по-летнему одновременно: на нём были шорты и сланцы, а выше, зимний пуховик и какая-то дедовская меховая шапка-ушанка.
– Друг, ты живой? – обратился взрослый мальчик к лежачему, – Ты где живёшь? Ты чего так спать лёг? Замёрзнешь же!
С этим своим вопросом «ты где живёшь», он тут же сам понял, что добиться в таком состоянии, да к тому же и от такого странно одетого человека, сейчас задача невозможная. Пламенное его детское сердце и юркий ум тут же приняли решение, исходя из гуманного чувства, обратиться к маме, чтобы она разрешила тащить этого бедолагу к ним в квартиру…
– Мам, он замёрзнет. Не оставлять же его здесь? – обратился мальчик к маме, показав ладонью на этого мужика, который уже успел снова заснуть.
