Никита Хосни
Красивая как ты
ПРЕДИСЛОВИЕ
Какая удивительная жизнь порой может сложиться у людей. У кого-то она только начинается, у кого-то заканчивается в преддверии ухода живительных сил, а у кого-то буквально убегает под воздействием энергии и опьяняющих чувств. Иногда мы не в силах изменить этим чувствам- слабостям и человеческой неполноценности. Долго можно размышлять над превосходством роботов и человека друг над другом, однако в одном первые будут всегда превосходить вторых – отсутствием чувств и последствий от них. Мы не идеальны, но сейчас почему-то всем стараемся показать обратное. Сверх человек сегодня – это жалкая попытка сравниться с Мартином Иденом, оборачивающаяся людям финалом еще в самом начале.
Дайте молодым умам выбор: жить здесь и сейчас, наслаждаясь простотой удовлетворения своих потребностей, или же попытаться увязнуть в какой-нибудь теме, сулящей им в самом начале страдания и ограничения. Определяющим выбором ближайшие пять – десять лет я вижу лишь первый. Люди сами себя к нему привели, помогая друг другу. Но таков удел, ведь мы не какая-нибудь ходячая система, хотя в ней находимся, создавая каждый день новые правила, желания и цели, вновь помогая друг другу. Королей – советников в пещере стало бесчисленное множество, я бы сказал, каждый им уже так или иначе стал. Мир меняется. Обязанность каждого – под него подстраиваться, следуя распорядкам и желаемой реальности, превратившейся уже только в реальность.
Теперь о книге. Каждое из своих творений я старался и стараюсь делать реалистичными, хотя и ощущаю, как это порой оборачивается мне неудобствами. Вероятно, этому произведению требуется большая фантастичность, невероятность событий или их более изобильная красочность, однако сейчас мои руки и перо не подвластны представить подобное в другом свете – под вуалью скрытой чистой поэзии. «Я хотел, но не мог» – так опишу свой ранний «профессионализм». Изъяны есть были и будут, но это решаемый вопрос – на это просто потребуется время и мое любимое воображение, а местами отказ от снисхождения к приятным и привычным чувствам читателя и редактора. Хосни. 07.04.25
ГЛАВА I
По парку медленно расстилались листья цвета темного турмалина. Холодный свет фонарей ярко освещал серую узорчатую дорогу, со стороны которой летели рваные куски белого хлеба прямиком в рот стеклянным селезням и тучным уткам, что выпрыгивали из пруда и осаждали своих кормильцев. Люди долгое время упорядоченно скитались из одной стороны парка в другую, но это были лишь силуэты – лиц не было видно, мысли загораживали их, делая чем-то вроде призраков.
Всегда было странно замечать, как эти люди внезапно исчезают под гнетом твоих мыслей или затяжных увлекательных разговоров, так что в конце ты обнаруживаешь ровным счетом ни одного запомнившегося лица, хотя они буквально маячили перед тобой. В придачу остается и совершенно пустой парк, ветер в котором больше не теплый, свет фонарей пустой, а табор всей живности безжизненный и застывший где-то в тени, так что его не найти.
Мои ноги понесли меня домой, но также внезапно остановились, как и недавняя жизнь здесь. Через три скамьи от моей оказался осунувшийся старик, чей взгляд видел намного больше, чем все. Кажется, сейчас он совершенно в другом мире, возможно, в прошлом, возможно, в будущем.
Его взгляд был взглядом мертвеца. Я не хотел его прерывать, однако последние одинокие ночи взбудоражили мое тело и голову, так что разум прямо требовал разговора, особенно учитывая, что чем-то сейчас мы были похожи.
Колеблясь и пытаясь собраться с мыслями, я еле дошел до лавочки, так что теперь я мог ее коснуться, присесть или, лучше всего, поприветствовать незнакомца, начав с ним диалог; что в итоге я и сделал.
– Трудная ночка? Не возражаете, если я присяду?
Блуждающий в мире ином взгляд прояснился; теперь я был в его поле зрения и досягаемости.
– Конечно-конечно, молодой человек, я буду рад вашей компании. А что касается ночки, то в чем-то вы правы.
Мурашки по коже пронеслись волной по всему телу. Передо мной сидел старик лет семидесяти, если не больше! Но его голос…он был таким молодым. Его и без темноты мрачные глаза выглядели по истине пугающе: радостно натянутые в форме рыбы они еле сдерживали взгляд потерянного и несчастного. Улыбка расплывалась, однако нельзя было заметить всю ее топорность и наигранность, ведь неудачно приложенные волосы скрывали уголки и складки губ, так что в итоге желаемый образ счастливца с его стороны превращался в образ погибшего сумасшедшего. Волосы. С его головы свисало бездумное количество упругих, сальных прядей, из-за которых его голова казалась окутанной в какой-то платок.
Одежда. Я не обратил внимание на его одежду, так как времени на размышление о ней не было, а злоупотреблять этим в момент приветствия было бы высокомерно.
Я присел.
– Наверное, сейчас я самую малость неважно выгляжу, да? – начал незнакомец.
– Вероятно.
– В обычное время я не задаюсь такими вопросами, даже если разговариваю с людьми, подобными вам.
Я молчал. Неловкое начало разговора. Хотя мне это даже на пользу – теперь я действительно не думал о его внешности, больше всего меня интересовала ее история становления.
Каждый раз, проезжая мимо людей, я предаюсь восхищению их образу, который складывался из проблем, горя, счастья, надежды и любви. Только сама мысль о том, что эти люди переживают всю свою жизнь точно такими же эмоциями, что есть и у тебя, ломает мое самомнение о моей неповторимости и индивидуальности. Я не эгоист и не центрирую все вокруг себя любимого. Это ощущение объективно, оно присуще каждому, просто не каждый к нему приходит, особенно с таким осознанием. Парень, ждущий свою маршрутку, вовсе не простая оболочка, похожая на тебя – нет, это еще и целая судьба, у которой есть начало, основной период цветения и конец; судьба, у которой есть мечты, страхи и проблемы внутри. Проблема заключается в невозможности мыслить за других, учитывать весь объем жизни, хранящийся лишь у них в голове. На помощь может прийти воображение, однако то будет воображение, основанное лишь на твоем опыте – даже так ты не раскроешь его голову, как свою, однако воображение. Воображение – путь к самому началу осознания этой особенности, можете использовать его, если действительно хотите оживить людей вокруг вас.
Затем мы молчали добрых пять минут. За это время все давящие мысли исчезли. Голова была пуста и свободно дышала.
Мой сосед решил продолжить:
– Сегодня встретил свою жену. ОХ! – он резко выкрикнул, выпучив глаза и задрав плечи вверх, будто бы пережил самый сильный кошмар.
Вскоре тело начало медленно сдуваться, глаза забирались обратно, плавно суживаясь. Он продолжил свою речь.
– Уже бывшую жену. Надеюсь, я вас не напугал – такого у меня и в планах не было.
– Нет, нет, все в порядке. Итак, вы встретили её.
– Да-да, я встретил её. Встретил спустя, кажется, год, после нашей беды. Она все такая же, великолепная и…, и…прямолинейная. Наверное, именно при встрече с ней я начинаю чувствовать себя неловко, как ни с кем другим, а уж, учитывая мой вид, то дело в душе доходит и до стыда, что перед вами я бы никогда не испытал, уж извините.
– Хотели бы увидеться с ней еще раз? Или, быть может, вернуться обратно, чтобы всё изменить?
После этих слов он поистине стал счастлив –весь его вид светился от радости, а вскоре и вовсе послышался смех.
Смех умолк, тон стал вновь спокойным и серьезным.
– Ох, прошу вас, уже поздно об этом думать, хотя знаете, у меня есть целый багаж неразгруженного опыта, о котором мы с ней сегодня говорили. Сказать по правде, это было действительно приятно. Погружаться в Ту жизнь, я имею ввиду. Теперь я не гоняюсь за знаниями, не придумываю тяжелые для моего ума задачки, теперь я просто, – он помычал секунды две, подбирая слова, – я просто смотрю на все со стороны, в особенности на себя и свое прошлое.
В этот момент в голове мысленно пронеслись слова: «Весь мир – театр, а люди в нем – актеры».
Он вновь величественно рассмеялся.
На нас нашел теплый ветер, листья, вскружившись, облепили волосы собеседника. Какой-то реакции не было видно.
– Наш с ней разговор напоминал собрание молчунов, что выкрикивали несколько слов, а после занимались своими делами, будто бы ничего не было. Единственное отличие – у нас в голове всё прямо-таки было. Да-да! Мы говорили друг с другом вживую, когда это требовалось, чтобы вести диалог дальше, и молчали, говорив друг с другом в головах, воспоминаниях.
Я с нетерпением ждал его рассказа, но боялся, что этот человек вновь уйдет с головой, как я выяснил, в прошлое или же просто не захочет делиться об этом с незнакомцем.
Он молчал, благодушно расположив свое тело на скамье и устремив взгляд в небесную тьму. Погода и впрямь радовала. Лето, середина июля, рядом прекрасное озеро, с которого веет влажным воздухом и дышать которым так приятно и легко. Полная луна кроет серебром поверхность воды, оставляя края с ее живностью, сокрытой от глаз людских. Тишина и спокойствие. Давно я о таком мечтал несмотря на то, что сижу здесь каждый божий день. Наверное, во многом это заслуга этого человека. Раньше я ощущал подобное, но это было давно – тогда нас звали шпаной и ребятами. Золотой был период, однако и ему следовало закончиться.
– Все началось со свадьбы.
ГЛАВА II
Солнце в тот день не слепило, однако его лучи задавали приятный тон обстановке, так что за искусственными окнами навеса резвилась дымка. Тёмные тона зелени, увешенной по большей мере везде, приятно затемнялись, создавая отличный контраст белому фону свадьбы.
Но не только зеленью были украшены стены, так, один квадратный метр олицетворял уголок принцессы: ангельская белая клетка с зефиром, украшенная десятком белых одноголовых хризантем и тремя свисающими в бок тюльпанами; секретная коробочка, что тоже была заперта и открывалась только в момент истины. Обширные корзины цвета слоновой кости прятали наливные яблоки сорта белая роза.
Большая часть свадебного интерьера отсылалась к божественности и исконной чистоте. Именно подобные отзывы я и слышал на своей свадьбе от друзей, знакомых, родных и даже начальника. Она действительно была праздно организована, в чем, наверное, следует благодарить родных Виктории, ведь эти люди из Германии собирались оплатить ее большую часть (важно заметить, что они сами и предложили сыграть свадьбу с таким размахом, однако вскоре об этом узнали мои родные, так что отдавать первенство Уайнерам они не желали, и их проценты в итоге уравнялись друг другу). Мы с Викторией тоже не собирались бездействовать, потому отложили покупку машины на следующий год. Множество декораций Ви выбирала сама, а когда не хватало сил – просила подруг. И лишь в самом конце был нанятый организатор.
Желание контролировать эту часть было следствием бездействия во время последних четырех месяцев из-за декрета, так что она сама попросила разрешение поруководить в этой области.
Как я и говорил, все было отлично спланировано, и в самый разгар мероприятия все гости были заняты весельем: сначала танцы, после игры на знание друг друга (тут мой отец как-то умудрился спутать день рождения матери, так что пришлось ее украсть и предоставить им шанс потанцевать вдвоем на берегу под любимую песню, а перед этим отхватить тумака), затем живой концерт, состоявший из наших знакомых (все напоминало караоке, однако инструменты были живыми, как и голос). Огненные шары, пылающие синие, зеленые рюмки, разбитая посуда, нелепые поздравления, которые я оценил по достоинству, ведь знаю их особенность – чистосердечность; уже безумные танцы на пьяную голову, душевные и слезные поздравления, что могут начаться лишь на еще раз нетрезвую голову, прыжки в реку, включение роли пляжных спасателей у будущих женихов, чьи будущие жены ловили букет от подружки Виктории и, изрядно напившись, кидались в воду, требуя своего спасателя. Было много ярких моментов, но самый лучший был в самом конце.
Ви выпила лишь один бакан шампанского в самом начале торжества – нашей росписи. Она сильно беспокоилась о ребенке и старалась расслабляться…более натуральными способами: массажи, йога, покупки новых вещей, ноготочки, легкий спорт с девочками, плавание и прочие утехи, которые обычно появляются при беременности.
В итоге она была трезва, но чуть менее весела и энергична, чем мы. Я заметил это достаточно поздно, но ее глаза недовольно закатились, лицо улыбнулось и со смехом сказало, чтобы я веселился дальше.
Наше знакомство с ней выдалось на одном из мотосъездов, где она предстала в жгучем обличии бога, не знающего смерти. Да, в бушующий момент ее байк разгонялся до не пройдённых мною скоростей и опасность была достаточно высокой, чтобы нас называли смертниками, однако при езде с ней чего-то смертельного я не испытывал. Быть может из-за любви и доверия? Эта дама одновременно вызывала ощущения ангельской нежности внутри и беспощадной ярости снаружи.
Вскоре ее нашла авария. Я не буду никого винить – просто лишь удостою нашу сторону замечанием: не следует испытывать людское хладнокровие и завышать доверие к ним. Будь ты самый техничный – на твою душу найдется смертельная рука человека. Авария выбила Ви на три года. Травмы были значительны, моментами и фатальны, однако ее вечная приспособляемость в этом мире всячески извивала душу из лап смерти. В заключительные месяцы ремиссии она просила меня прокатить ее на байке, на что категорически отвечал отказом. В голове ее явно был ответ «почему», хотя она все время пыталась заверить меня о безопасности ситуации. Голова, руки, ноги – все было цело и восстановлено, однако по рекомендациям врача ей не было дозволено заниматься подобным.
К чему же я веду? Ее авария произошла в двадцать три года. Три года прохождения реабилитации вне привычных активных действий, где жизнь ограничила ее вольную, яркую, буйную натуру. Это был ужасно длительный срок, размеры которого я отлично представлял на основе своих воспоминаний. Как Ремиссия окончилась, Ви даже потерпела дополнительные два месяца, но в один ранний день ее клетка открылась, ревущий мотор вновь стал пронизывать звуками тело, голову, мозг. На это было прекрасно смотреть. Это ее стезя, ее вечный рассвет и пламя души. Однако к тому моменту мы пришли к соглашению о необходимости сбавить скорость до оптимальной. Бездумная молодость ушла.
Вскоре она забеременела. С вождением было покончено. Прошло меньше полугода ее побега из решеток, и она вновь оказалась среди них. Потому тогда, на свадьбе, я не хотел даже после ее разрешения продолжать свои гулянки, да и к тому же свадьба была наша, а не моя. С каких сторон не посмотри – все выглядело неприемлемо и неправильно.
Банкет проходил на туристической базе, у большинства здесь были сняты отдельные домики, так что проблем с размещением не было. Перед уходом, случайно или же он сам искал меня, я встретился с начальником. Его лицо выглядело непривычно сконфуженно: брови были сильно загнуты внутрь, глаза сужены, а верхняя губа задрана к носу, так что оголялись его два наиболее заметных передних золотых зуба.
– Викто-о-о-р! – он всхлипнул. – Викто-о-р! Как же мое сердце радуется за тебя. Безумно красивая жена, а скоро еще будет и ребенок, которого, надеюсь, ты сможешь пристроить к нам в команду, умные и воспитанные родители, передавшие всю красоту обоим сторонам. Как же я благодарен богу, что у меня есть такой…славный пример, как ты, Виктор! – все слова он произносил с трудом, а мое имя громко распевал, то и дело сжимая по привычке кулак и ударяя им о свою грудь, а после по моему плечу.
– Александр.
– Саня. Зови меня Саней. Ты понял?
Я лишь кивнул ему в ответ, в то время он продолжил, вновь сжав кулак и стиснув зубы, так что они слегка проскрипели.
– Витя, Ви-и-тя. Должность управленца твоя. – на этом он тыкнул в грудь пальцем и разразился медвежьим хохотом, отвернулся и быстро исчез за навесом. Этот подарок в виде повышения следовало мне подарить еще два года тому назад, но, видимо, бедная Лейла решила сложить свои полномочия только сейчас.
Обустроившись в домике и переодевшись в более удобные вещи, мы расположились на кровати молодожен – на ней так было написано. С первого этажа был слышен треск искусственного камина, глухой хохот толпы. Думаю, большая часть гостей уже разошлась, остались лишь самые отважные.
Ви убавила свет в комнате, но я все также мог созерцать ее уставший ангельский вид во всех прикрасах. Меня всегда привлекали ее изумрудные глаза, но теперь они были наполовину сокрыты усталостью, так что казались еще милее и притягательнее, извечный румянец никуда не исчез, а нежный носик чуть касался моего. Я поцеловал ее. Поцелуй с ней ощущается как в первый раз, сколько бы ты этого не делал.
Предчувствуя еще большую вероятность ухода в сон, я из последних сил вымолвил то, что просилось очень давно.
– Вик, не чувствуешь ли ты славной победы в этой жизни? Кажется порой, все крутится вокруг нас и все почему-то выходит…как надо. Вспомни последние семь лет за исключением аварии, да даже с ней у нас сложилось все отлично. Это же было просто прекрасно!
– Ух. Виктор. Эти семь лет – это период нашей молодости. В ней всегда все как-то ярко и насыщенно. Мне кажется, что сейчас говоришь не ты, а она. Вспомни сколько кризисов и финансовых, и физических, и психических мы перенесли? Почему эти страдания вдруг забылись?
– …
– Силы и время – это благодать молодости, что всё затмевают, давая надежду на вечно яркую жизнь, потому сейчас – не лучшее время для таких рассуждений, давай глянем на все, когда время и сил будет в недостатке…Ох, Вить, и загрузил же ты меня, а ведь… – она тихо зевнула, – а ведь беременным не следует забивать голову перед сном. Давай- ка спать, уверена, жизнь еще повернется к нам спиной, а пока мы полетаем во сне, кувыркаясь в изобилии дурацкой молодости. О, и готовься быть славным папочкой! Эта дама – ее палец упал на живот, – и я, – на ее голову, – тебя не простят в случае чего! – тут рассмеялись мы оба.