Никита Киров
Молот империи. Часть 2
Глава 1
Машина неудавшегося диверсанта и убийцы поехала по просёлочной дороге, поднимая за собой столб пыли. Я коротко глянул в оптику на вторую риггу. Пожара и взрыва уже точно не будет, машина остывала.
– Чёрный Волк, есть потери? – спросил я по рации, прижимая микрофон к горлу.
– Нет, – голос пилота сдавленный. – Все живы, только руку обжёг!
– Вызывайте помощь, – сказал я перед тем, как отключиться. – Конец связи.
Знаком показал Яну, чтобы тот надел микрофон и наушники. Сейчас на высоких оборотах в кабине шумно, а он должен отчётливо меня слышать.
– Из чего стрелять? – спросил он.
Микрофон у него тоже закреплён на шее, звук шёл прямо от гортани. Удобно, когда идёт бой, слышим друг друга прекрасно, не надо орать.
– Заряди автопушку, – сказал я. – Перделку на одиночные выстрелы. Но стрелять только по моей команде!
Это орудие 20-мм, которое нужно для стрельбы по крылолётам и пехоте. Против ригг бесполезно, поэтому мы так её и прозвали. Ян хмыкнул, услышав это название, но понял, что я имел в виду.
Мы шли напрямик, ведь нам не нужна просёлочная дорога. Шагоход ступал по полю, сносил редкие деревья, торчащие на пути, давил кусты и неминуемо приближался к врагам.
– Не уйдут, – послышался шёпот Яна в моих наушниках. Он заводился всё сильнее. – Хотели их сжечь заживо, ублюдки. А если мы их сожжём, понравится им?
– Успокойся, Янек, – произнёс я.
Чёрная мотоповозка медленно перебралась через огромную лужу и выехала на шоссе. Дорогу, покрытую ямами и колдобинами, ремонтировали наверняка ещё при прежнем императоре, так что разогнаться их машина не сможет. А нам на плохие дороги плевать, наша громадина спокойно шла через поле.
– Готов стрелять! – доложил Ян.
– Отставить! Гражданские на линии огня!
Шоссе оживлённое, а преследуемые лавировали между другими машинами. Даже один снаряд из автопушки, случайно попавший в транспорт, гарантированно убьёт всех там, куда попадёт.
Я погнал шагоход вдоль шоссе, не ступая на саму дорогу. Тяжёлая ригга без труда размажет всех, кто окажется под толстыми ногами. Но даже этого хватило, чтобы застопорить движение.
Водители пугались, видя шагоход так близко, и выворачивали. Ещё повезло, что нет сильных аварий. А убийцы отдалялись. По-хорошему надо перейти на ту сторону, но движение слишком плотное, наверняка кого-нибудь раздавим.
Чёрная машина проехала рядом с другой, зелёной, чиркнув по ней, и выехала на встречную. Едва подумал, что она врежется в лоб тому военному грузовику, как водитель чёрной мотоповозки каким-то чудом вывернул и снова съехал на просёлочную дорогу.
Впереди виден посёлок, если уйдёт туда, не догоним. Он может ездить по этим улочкам, а ригга разрушит там все жилые дома.
– Ян! – позвал я. – Включи тифон!
Он повернул маленький рычаг слева от своего кресла. Сигнал сработал, раздался невозможно громкий рёв звукового сигнала ригги. От ближайших деревьев взлетели птицы, кто-то из водителей испугался и чуть не съехал с дороги.
Такой звуковой сигнал должны слышать другие шагоходы даже в бою, а нас наверняка слышали даже в академии.
– Ян! Наводись перед ними! Одиночные! На два часа, где дорога между деревьями!
Я встал у обочины дороги, а сигнал продолжал орать. Водители уж должны понять, что я собираюсь перейти шоссе. Такому пешеходу высотой в десять метров лучше уступить дорогу.
Повезло, что с одной стороны ехали военные. Грузовики и вездеходы остановились, задерживая остальной транспорт. Я прошёл прямо по дорожному полотну, случайно снеся ограждения. На асфальте, где мы ступали, должны остаться трещины.
– Ну что там? – спросил я.
Ян крутанул рычаги наводки и на глаз приподнял орудия, потом перещёлкнул ещё пару рычажков, доводя автопушку. Я глянул в оптику. Никого из посторонних там нет, а фугас слабенький, осколки далеко не улетят.
Мотоповозка мчалась к посёлку, до него осталось уже немного. Ещё немного, и мы не сможем стрелять.
– Огонь, – скомандовал я. – Три выстрела!
Наверняка Ян хотел пустить целую очередь. Но сделал столько, сколько я сказал.
Выстрелы в кабине даже не слышно, настолько они тихие. Снаряды взорвались прямо перед несущейся чёрной машиной. Взрывы небольшие, но их достаточных, чтобы напугать. Вот и водитель резко и очень сильно вывернул руль…
И слетел с дороги!
Машина перевернулась вверх дном, стёкла разбились. Колёса продолжали крутиться. Из стальных труб на капоте пошёл дым. Попались!
– Хороший выстрел! Идём ближе.
Я прошагал к ним и остановил риггу почти вплотную. А посёлок ещё неплохой, сказывалась близость к столице, даже есть электричество и телефон, судя по столбам с проводами. Есть даже собственные машины. Но как и везде, наверняка почти нет взрослых мужиков, только старики и подростки.
В нижнюю оптику видно, как через дыры в окнах выползал человек, тот, который был во второй ригге перед пожаром. А водителю, похоже, пришёл конец.
Мужик в окровавленной спецовке побежал в сторону посёлка, сильно прихрамывая. На окраине уже показались любопытные жители, удивлённые прибытием ригги и аварией.
– Сейчас ещё напугаю, – Ян начал тянуть орудийные рычаги.
– Отставить, Ян! Там гражданские!
Он вздрогнул, но сразу выполнил приказ, убрав руки от пульта. Убийца тем временем протолкался через толпу и побежал по улице, но с каждым шагом замедлялся всё больше. Догоню так.
– Оставайся в ригге! – бросил я, снимая микрофон с шеи. – Я за ним.
Вытащил из-под пульта револьвер с кобурой, который полагался каждому пилоту за пределами академии, проверил барабан и пристегнул к поясу. Жалко, что радиосвязь не будет ловить на улице, а то бы Ян мне подсказывал, в какую сторону направился беглец.
Если бы здесь был Марк, я бы попросил его патрулировать вокруг посёлка на ригге, чтобы убийца не сбежал. Но Ян ещё что-нибудь напутает и разрушит дома, а то и кого-нибудь раздавит. Пусть лучше сидит здесь.
Нас и так не погладят по головке за эту стрельбу из пушек рядом с посёлком.
– Ничего не трогать! – крикнул я, выбираясь из люка на нижней ноге. – Не подходить к машине! Сейчас взорвётся!
Несколько стариков, жителей посёлка, уже пытались вытащить оттуда водителя, но передумали и отбежали назад. Вижу, что водителю пришёл конец, из его башки обильно текла кровь. Рядом с ним валялась та деревянная коробка, которую крутил этот мужик в костюме.
Из-под капота машины шёл дым. Сильно пахло тухлым яйцом, похоже, при аварии повредилась камера сгорания игниума. Всё и правда может взорваться.
– Куда он побежал? – спросил я. – Это преступник! Только что хотел убить человека!
Перепуганные селяне, в основном дети, старики, женщины и всего один мужик лет сорока, бородатый и с большим пузом, показали направление.
– Туда он скрылся! У него оружие!
Я побежал по широкой улице. Впереди лаяли встревоженные собаки, а в пыли были видны капли крови. Уже рядом. Он пытался оторваться от меня, но не сможет.
Увидел его в конце небольшой улочки. Он вскинул револьвер и пальнул в меня самовзводом, но промазал. Пуля ударилась в некрашеный деревянный забор почти в метре от меня.
Он похромал дальше, но бежал не в сторону от ригги, а прямо к ней. Он, что придурок, хочет её захватить? Удачи, лючки уже закрыты.
Не, догоню раньше. И так мне даже лучше, будет меньше расстояние, чтобы утащить его к нам для допроса.
Понимание, что расправа близко, давало ему сил. Следов крови было больше, но он продолжал бежать. Цепные псы срывались от злобы, по их лаю можно понять, куда побежал этот тип.
Догоню, вытрясу душу. Дыхание уже сбивалось, но я ещё мог бежать.
Выскочил за угол и увидел, что он ждёт в засаде! Он сидел за ржавой мотоповозкой и целился в меня из револьвера, держа его двумя руками.
Я прыгнул вперёд, чтобы укрыться за деревянным столбом линии электропередач. Пуля ударила прямо в него. Чуть выглянул, и он едва в меня не попал. Щепки отлетели мне в щёку, одна воткнулась, я её вытащил.
Достал свою пушку и взвёл курок. До него метров десять, смог бы достать цепью. Но пока цепь будет лететь, он меня пристрелит.
– Сдавайся! – крикнул я. – У меня радиопередатчик! Если не сдашься, я прикажу ригге дать по тебе залп!
Блефую, но ему-то откуда это знать? Только его это не убедило, судя по выстрелу вместо ответа. Лающие собаки сходили с ума, где-то заорали индюки, встревоженные шумом. Надеюсь, любопытные селяне не собрались сейчас у окон, не хватало бы, чтобы кто-то получил шальную пулю.
– Ну и где твой залп? – рявкнул он. – Ты врёшь! Ты…
Он соскочил и побежал к проулку позади него, стреляя в меня на ходу. Я рванул следом, пригибая голову. Не уйдёт, я узнаю у него всё. Он наверняка связан с теми заговорщиками. И тогда…
За углом раздался женский крик.
– Ну-ка иди сюда, сучка!
Хочет взять заложника. Зараза!
Следом раздался душераздирающий рёв. Похоже, он убил кого-то.
Но… что-то не так. Крик мужской, и так не орут при попадании пули.
Сильно пахло жжённым. Да кто-то горит!
Я забежал за угол. Человек в промасленной куртке катался по земле. Он горел и визжал от боли. Сгорал слишком быстро. Но огонь… слишком мощный, будто его облили чем-то горючим и подожгли. Даже песок под ним стал чёрным от гари.
Температура такая, будто у него в карманах был активный игниум, даже не подойти близко.
Я же хотел его допросить! Снял куртку и попытался затушить пламя, но бесполезно, даже не могу подобраться. Только сжёг одежду и чуть не опалил себе лицо.
Что-то с этим огнём не так. Он… почти как у меня.
Человек перестал орать и уже просто замер в позе кулачного бойца. Он умер. Это было слишком быстро. Может, у него была взрывчатка или бутылка с горючей смесью? Не очень-то и похоже. Или что-то ещё?
Был ещё один ответ, но мне не хотелось думать, что это огонь мёртвых Небожителей. Откуда им взяться, нас же всего двое, у кого остались такие силы. У Громовой молнии, а я этого мужика точно не поджигал, запомнил бы.
Но симптомы явно такие же, я их видел не раз, когда применял свой огонь. Только мой убивал быстрее, никто никогда так громко не орал.
Совсем рядом раздавался плач. Там, за открытой деревянной калиткой. Любопытство пересилило, и я пошёл посмотреть.
Старик прижимал к себе девочку-подростка в старой красной куртке. Испуганная девочка плакала, уткнувшись лицом в плечо старику.
– Напугалась? – спросил я. – Старик, если есть одеяло, накрой труп, как остынет. Что случилось?
– Предки нас спасли, – дед поднял на меня мутные глаза. На щеке у него кровоподтёк. – Меня он ударил, а её хотел схватить и с собой увести. Но предки спасли.
Девочка содрогнулась в рыданиях.
– Да внутрь её уведи уже, – сказал я. – Пусть успокоится. И какие это предки?
– Предки, – он показал на крытый алтарь, стоящий у бревенчатого дома. – Он оружие на неё направил… и как загорится.
А вот дед явно привирает, но разговорить сгоревший труп я не смогу, так что пора возвращаться в риггу. Пусть с этим разбирается Городской дозор столицы или силы правопорядка Хитланда, это вроде бы их территория.
Странное дело. Духи предков могли хоть что-то делать только в древние времена, когда их было много, да и в основном они только меняли погоду. И то, если не врали старые хроники.
После Вторжения Таргина Великого духи долго считались бесполезными. Если бы не открытие, что вблизи свечи с духом огнеопасный сам по себе игниум давал ещё больше энергии, про предков бы вообще забыли. Остались бы только у самых далёких северных кланов Огрании и Хитланда.
Но дух в свече усиливал игниум, движки работали эффективнее, и это помогало управлять даже огромными риггами-исполинами.
Но поджигать человека?
Никогда об этом не слышал, а я интересовался такими историями.
Это что-то другое.
Доковылял до шагохода. Возле перевёрнутой машины стоял Ян, держа в руках деревянную коробку с ручкой и стеклом на одной стенке.
– Вышел забрать, чтобы ничего не вытащили, – начал оправдываться он. – Но вот камера сломалась.
– И что она делает? – спросил я. – Фотографии?
– Ты не знаешь? – удивился Ян. – Ну да, вроде фотографии, только их много. У нас проектор есть, Артур должен был показать на следующей неделе запись боя ригг. Странно, что ты не знаешь.
Ну хоть что-то новое изобрели. Но судя по надписи, это не у нас, а за морем. Надпись на коробке гласила “Плёночный светоаппарат. Произведён в городе Ейга, территория Великого Дома Накамура”. Да, это с другого континента. Ниже иероглифы, которые я не умел читать.
– И мы можем посмотреть, что они там засняли?
Ян открыл коробку, и я увидел свёрнутую широкую и чёрную ленту.
– Да, но надо проектор. Там ещё целая коробка плёнок, смотри. Всё высыпалось.
– А это потом, – сказал я. – Нам сейчас надо объяснять в академии, что случилось.
* * *
Я уже зачастил в кабинет Ульдова. На этот раз сам хозяин был здесь, похоже, он снова увидел в этом покушении возможность вернуть себе влияние.
Вряд ли и в этот раз у него выйдет.
– Вы так уверены, что это был заговор? – спросил он и покачал головой. – Заговор против наследника Калиенты? Это какой-то кошмар. Прямо рядом с академией! Мы должны хранить всё в тайне! Если пойдут слухи, поднимется паника.
– Нужно усилить защиту, а особенно защиту наследников, – сказал сидящий рядом директор Кобаяши. – Мы же гарантируем безопасность студентов, а уже есть один погибший и несколько раненых.
Даже не знаю, как реагировать на директора и канцлера. Они совсем не в курсе ситуации и не понимают, что с этим делать. По правде, я больше ждал вечернего разговора с Радичем, он наверняка что-нибудь выяснит к этому времени.
Но раз я считаюсь студентом, то должен отчитываться руководству академии.
– Может, это всё-таки случайность? – спросил незнакомый мне седой человек в синем мундире, который сидел здесь с самого начала встречи. У него певучий акцент, как у многих жителей Мидлии и Урбуса, имперской столицы. Дело ушло к ним.
– А вооружённый револьвером человек тоже случайность? – спросил я.
– Меня интересует другое, – сказал он. – Вы заподозрили человека и начали его преследовать на боевой машине?
– Это комиссар Де Сантис из Городского Дозора, – представил его Ульдов. – Так как замешаны студенты академии, и дело свершилось рядом с островом, то занимается расследованием комиссар.
– Я не закончил, – прервал его Де Сантис с таким видом, будто это не канцлер, а какой-то мелкий бюрократ. – С чего вы решили, что люди в той машине вообще связаны с аварией на ригге? Может, это была случайность, ригга сломалась сама? А вы просто напали на посторонних людей, которые снимали природу? И случайно там попала горящая ригга.
– Ригги случайно не горят, – влез директор Кобаяши.
– И стрелял он по мне тоже просто так? – спросил я. – И хотел взять заложника.
Потеря времени, ещё уговаривать тупого дозорного. Если, конечно, он не просто говорит глупости, а у него какой-то умысел.
– Я осмотрел двигательное помещение Паладина, – твёрдым голосом произнёс Кобаяши. – Нарушена работа топливных насосов, из-за чего они подавали больше отработанного топлива. Это диверсия, в военное время за это расстреливали.
– Сейчас не военное время, – недовольно пробурчал комиссар. – Я не уверен, что это заговор. Могло произойти что угодно, а допросить некого. Мне нужно забрать светокамеру и плёнку.
– Думаю, вы делаете преждевременные выводы насчёт заговора, мессир Де Сантис, – поспешно сказал Ульдов, делая какие-то знаки комиссару. – Надо очень внимательно разобраться с этим делом. Я думаю, что если это заговор, то виноваты Клайдеры! Или то общество в столице, которое верит в возвращение Таргина Великого!
– Посмотрим, – комиссар кивнул на стоящую на столе разбитую камеру. – Изучим всё и сделаем выводы. Это моя работа – сомневаться. Надо ещё понять, почему загорелся тот человек.
Он недобро посмотрел на меня, но встреча уже закончилась, Ульдов настойчиво показывал на часы. Я пошёл на выход.
Хорошо, что заговорщики не смогли устранить цель. Пострадавший экипаж отделался ожогами, но ничего серьёзного для здоровья, а Марку будет не так скучно лежать с соседями. Вот только зря отдали плёнки комиссару, я бы хотел их посмотреть. Это не просто любопытство, как выглядит новая технология. Если он пытался заснять горящую риггу… наверное, не просто так.
Хотел показать запись своему нанимателю? Плёнок было много, может, где-то было что-то ещё. Скажу Радичу, чтобы выяснил и забрал всё себе, а то вдруг потеряется.
Мы вышли на улицу.
– Рома, – Ян дотронулся до моего локтя. – Есть час в запасе?
Я посмотрел на солнце. Скоро закат. Дел полно, но Ян вряд ли просто хотел поболтать. Ещё и целый час.
– Найдём. Срочное?
Он кивнул.
– Хочу кое-что показать. Приходи в наш класс минут через пятнадцать.
– Хорошо. Зайду.
Разговор с Радичем затянется, так что я отправился к классу. Тем более, меня это заинтриговало. Уроки уже кончились, вечерело, а Катерина Громова и Мария сидели на скамейке рядом с общежитием, так что всё нормально.
Я зашёл в учебный корпус и добрался до класса. В кабинете было темно, шторы задёрнуты. Я потянулся к выключателю, чтобы включить свет.
– Не надо! – раздался голос из темноты. – Не включай, нужно темнота.
– Ты здесь, Ян?
– Да.
– И я ещё здесь.
Загорелся фонарик. Луч осветил Яна, потом второго человека. Это Артур, наш преподаватель. И там стоял кто-то ещё, но я видел только силуэт на фоне задёрнутых штор.
– Что-то случилось? – спросил я.
– Давно уже. Происходит что-то странное, – я узнал голос директора Кобаяши. – И я должен разобраться в этом.
– Ждали только тебя, Роман, – объявил Артур.
Он выкатил на середину аудитории тумбочку на колёсиках, на которой стоял какой-то аппарат с двумя круглыми катушками над ним.
– Мне тоже интересно, что происходит. Студенты не должны гибнуть, но один умер, а ещё несколько пострадало. Мы будем с этим разбираться.
И как, интересно, они хотят это сделать? Но они оба боевые офицеры, было бы неплохо переманить их на свою сторону, если, конечно, они не участвуют в заговоре.
– И что вы хотите сделать? – спросил я.
Ян отошёл куда-то в угол, взял стоящий там ящик и поставил на стол. Глаза уже привыкли к темноте, я увидел внутри ящика катушки широкой чёрной ленты. Та плёнка, которая была в машине! Дозорный забрал только то, что была в аппарате, а эту коробку утаили.
– Вы не стали её отдавать? – спросил я.
– Сначала хотим сами узнать, что на них, – сказал Кобаяши. – Ян утаил это по моей просьбе, и хорошо, что ты тоже не стал напоминать об этом при инспекторе. Потому что мне кажется, что если мы отдадим плёнки, то больше их не увидим. А на этих уже может что-то быть.
– Хорошо, – я сел на стул, заинтригованный происходящим. – А как мы их посмотрим?
– Уже готово! – Артур поставил одну катушку на машинку и расправил кусок ленты. – Давно этой штукой не пользовались. Сработали бы, а то с тех пор, как сгорел склад с плёнками, смотреть нечего.
Он начал с тихими щелчками вращать ручку. Внутри машинки засветилась лампа, а на побелённой стене появился сначала прямоугольник света, потом проявилась чёрно-белая картинка. Как фотография, только она двигалась, медленно и рывками. Изображение дрожало.
Вот, значит, как работает эта штука. Впечатляет. Я даже встал и подошёл поближе.
Но больше меня удивила не технология, а то, что было там изображено. Я знал, что это за место. Понимал, когда это снято. И мог догадаться, что произойдёт на записи в ближайшие секунды.
Убийцы снимали бой в порту в тот день, когда прибыла Громова.
Глава 2
Артур медленно вращал ручку аппарата, а на белой стене, там, куда светила лампа, появилось изображение морского порта. Видны грузовые краны и причаливший корабль, старая баржа. Картинка чёрно-белая, но на бортах судна заметны следы ржавчины.
Внизу ходили люди. Снимали издалека, но всё равно заметно, что движения рваные и слишком быстрые. Наверное, это недостаток самой камеры.
– Это же, – проговорил Ян. – Это же мы.
Появился Паладин, остановившийся на площади, из труб на спине повалил дым. После короткой остановки шагоход начал делать неловкие манёвры и едва не свалился в воду.
Судя по отдалённости, камера стояла где-то на холме. Изображение исчезло на несколько секунд, появились какие-то пятна и что-то ещё. Потом снова порт, но вскоре всё изменилось.
Несколько зданий было разрушено, видны пожары. Баржа начала накреняться, ей пробило борт. Паладин готовился к бою, но после яркой вспышки остановился. Это попадание того Копья.
Ян вздрогнул. Изображение исчезло, только лампа светила на стену. Артур перестал крутить ручку.
– Есть что-нибудь ещё? – спросил я.
– Остальные плёнки чистые и запакованные, – сказал Кобаяши, копаясь в ящике. – Кроме одной. Артур, поставь.
Через несколько минут мы продолжили. На стене появился лес и старая заброшенная деревня. Вокруг люди в военной форме, но некоторых я узнал. Хоть на плёнке и не было цвета, этого небритого здоровяка я запомнил, он был рыжий.
Рядом с ним одноглазый мужик и военный со шрамом на лице, будто получил топором. Звука нет, они что-то показывали в сторону и яростно спорили друг с другом, судя по резким жестам.
А потом показался Катафракт. Тот, на котором мы прибыли.
Я не помнил, чтобы кто-то снимал нас тогда, не видел ни человека, ни его камеру, а уж этот ящик я бы запомнил. Хотя смотрел с большой дистанции, а оптика шагохода была стандартной, без сильного увеличения. Значит, механик с этим устройством куда-то спрятался, когда мы подошли.
Картинка сменилась. Катафракт уже стоял у посёлка, из нижнего лючка вытаскивали экипаж: Яна без очков, Келвина Рэгварда и Марка. Марка тащили, он был ранен. Слишком темно, камера выхватывала только бледные лица, на которые светили фонарём, остальное только в виде силуэтов.
Камера пыталась снять посёлок, но это был сплошной чёрный квадрат с редкими вспышками света.
И всё.
Они хотели заснять казнь, но не успели? Может быть, этому помешал сам Наг Клайдер, который не стал дожидаться оператора, а потом начался большой бой. Ну или было слишком темно для этой техники, вот они и не стали снимать.
Конечно, могли воспользоваться фотокамерами, у них мощные вспышки. Но кому-то явно было нужно такое изображение движущимися картинками.
– Все эти покушения связаны, – сказал я, когда Артур выключил аппарат.
– Да, – согласился Кобаяши. – Мы считаем так же.
Артур подошёл к стене и надавил на выключатель. Загорелся общий свет. На мгновение меня ослепило, я проморгался.
– Первое покушение в порту, – произнёс Кобаяши. – Погиб Адам Сантек, сын Лукаса Сантека и наследник Нарландии. Чуть не погиб Ян Варга, наследник своего брата, будущего правителя Огрании.
– Благодаря тебе и Марку хотя бы выжил Янек, – добавил Артур.
Бледный Ян сидел на стуле и рассматривал ладонь, где на пальцах виден свежий шрам, от которого осталась узкая полоска. Будто порезал не ножом, а оцарапала кошка.
– Далее, покушение на Келвина Рэгварда и снова на Яна Варгу, – продолжил директор. – Неудачное. Опять-таки, благодаря действиям Романа Загорского и Марка Зимина удалось предотвратить смерти.
– И третье, – Артур вздохнул.
– Да. Антоний Кос, наследник Калиенты. И снова благодаря действиям Романа Загорского оно не удалось, смогли заглушить двигатели, – Кобаяши посмотрел на меня с подозрением. – Я бы на месте выживших считал тебя ангелом-хранителем.
– Были ли ещё покушения на наследников? – спросил я.
– Нам об этом неизвестно.
– Я не только про наследников Великих Домов.
– Были, – вздохнул Артур. – Года полтора назад погиб Юрий Громов, старший сын императора, сам он был бездетным. Погиб на охоте, несчастный случай. Упал с холма недалеко от Мардаграда. Пока увезли в город, он скончался. Через два месяца умер Станислав Громов, второй сын. Но он был… как бы сказать?
– Говори прямо, – резко сказал Кобаяши. – Перепил и умер прямо в гостиничной кровати. Это пытались держать втайне, но не вышло. Был скандал.
– Угу, – Артур нахмурился. – А полгода назад умер Александр Громов, младший сын. Несчастный случай. До этого он долгие годы был в опале и жил в Огрании. Про его детей неизвестно.
– И наследников империи нет, – Кобаяши поднялся. – Официально, по крайней мере.
Оба переглянулись, но на меня не посмотрели. Наверняка слышали слухи, и может быть, сами сделали вывод, но стараются не показывать вида.
– Изначально я не хотел, чтобы вы оба сегодня были с нами, – сказал Кичиро, глядя на нас с Яном. – Но раз уж вы связаны с этим, то и будет правильно, что были в курсе. А теперь прошу смотреть за тем, что происходит. И если что-то станет известно, поставьте нас в известность.
– Так и сделаю, – сказал Ян.
Я просто кивнул. Ещё не знаю, насколько можно верить директору и преподавателю. Они оба военные, и кажутся прямыми людьми, но даже военные способны на мятежи и заговоры. Знаю по себе.
– И не говорите никому, что сегодня видели, – задумчиво произнёс Кобаяши. – Паники нам ещё и не хватало. От неё будет хуже. А с Антонием я поговорю сам.
* * *
– Опять геройствуешь, – Радич поставил на стол чайник и налил горячую воду в обе кружки.
Я от бинхайского зелёного чая отказаться не смог. Узнал по запаху, хотя в последний раз пробовал его ещё до тюрьмы.
Радич прибрался в своей каморке, и теперь можно было заходить, не опасаясь испачкать одежду. Я сел на неудобный стул и отхлебнул горячего чая из белой фарфоровой кружки с синим узором.
– Привезли товарищи, – сказал он, показывая на пачку. – Говорят, полезно от нервов.
– Рассказывай, – я сделал ещё глоток.
– Как император и предполагал, – Радич шумно отхлебнул чай. – Взялись за наследников. Провал, полный провал. Не думаю, что они скоро повторят попытку, слишком пристальное внимание за всеми. Тут уже слишком много охраны. Даже Ульдов пригнал всех наёмников из своей компании. На севере они охраняли шахту, а теперь…
– Среди них могут быть люди Клайдеров, – сказал я. – Помнишь же, как они ехали за нашей риггой?
– Проверяем, – он кивнул. – Но займёт время.
– Когда много людей, убийцам проще проникнуть сюда.
– Ты прав, генерал. Но и сложнее вершить дела, особенно когда многие в курсе, что было покушение на наследников. Но и знаешь, самое интересное – за пределы академии это не вышло. Ульдов до смерти боится паники, да и Кобаяши тоже.
– Говорил сегодня с ним. А разве не будет хуже, что никто не знает, что именно случилось?
– Чтобы Великие Дома начали подозревать друг друга и снова начали цапаться? – мрачно проговорил Радич. – Заговорщикам только это и надо. Сейчас, фактически, академия изолирована, новости наружу не уходят. Смогли уговорить Антония Коса, чтобы помалкивал. Да и сам Кос толком не знает, что случилось и почему начался пожар. Никто ему не говорил.
– То есть семьи студентов не знают, что были покушения? – спросил я.
– Пока не знают, какое-то время паники не будет. Ну, разумеется, о гибели сына знает Лукас Сантек и другие. Но Лукас спокойный и продуманный, он всегда сначала целится, только потом стреляет. А вот если бы погиб сын Наблюдателя Коса… Ты же учил историю, помнишь о восстании Небожителя Тэрты? Или так называемого Чёрного Волка из Сидара?
За окном раздался далёкий залп. Это кто-то пристреливал дополнительное орудие.
– Помню, – ответил я, допил чай и поставил кружку на стол. – Подняли мятеж, когда их наследники погибли в академии. Восстание Чёрного Волка было очень жестоким, я читал.
– Верно. И старик Кос устроил бы заваруху ещё хуже. Объявил бы кровную месть Сантекам и Рэгвардам, он их ненавидит до сих пор. Кстати, забавно, что Кос чуть не погиб на шагоходе, который называется «Чёрный Волк»…
– Ничего забавного, – перебил его я. – Не нравится мне это. У меня иногда такое ощущение, что в воздухе будто что-то висит. Вот-вот что-то произойдёт. Хотя прекрасно знаю, что именно случится в ближайшие месяцы.
– Да, и это будет неизбежно, – Радич со стуком поставил кружку на стол. – Антоний Кос и его друг, второй пилот, в госпитале, мои люди за ними присматривают. Будем увеличивать штат охраны. Сидим, как на бочке игниума, право слово.
– Ещё один вопрос, – я поднялся, чтобы уйти, но остановился у двери. – Что случилось с третьим сыном императора?
– С отцом Катерины? Это секретные сведения. Но скажу. До того, как стать наследником, он был канониром на одной из ригг императорской армии. Считался мастером своего дела. И вот, полез проверять пушки на Исполине, сорвался и упал, – Радич пожал плечами.
– Несчастный случай, – произнёс я.
– Да, вроде того. Мутное дело. Знаешь, что самое неприятное? Старший и младший сын умерли в Огрании, средний в Хитланде. Страны, где правят самые лояльные императору Великие Дома. Поэтому он не верит даже им. Может быть, этого и хотели заговорщики?
– Может. Не забудь про плёнку, надо будет забрать её у того инспектора, пока она не потерялась.
– Сделаем, у меня есть контакт в Городском Дозоре.
Я подошёл к двери и взялся за ручку.
– Следи за обстановкой, а я продолжу заниматься своими делами.
– И играми, – Радич усмехнулся. – Такое ощущение, будто для некоторых они важнее всего. Но Ульдов так хочет затмить новости о покушениях. Он так деятельно занимается всем этим, что император, по слухам, скоро вызовет его для отчёта о мерах защиты в академии.
– Да он идёт в гору, – сказал я.
Радич засмеялся.
– Только чтобы сигануть с неё вниз.
* * *
Я взял увесистый револьвер двумя руками и большим пальцем правой взвёл курок. Совместил большую мушку с мишенью и плавно нажал на спусковой крючок.
Бах!
Звук выстрела через мягкие наушники был приглушён. Оружие подпрыгнуло в руке и вернулось на линию огня. Запахло порохом.
– Десять, – объявил инструктор с пышными седыми усами, смотря в бинокль. – Ещё!
Я продолжил стрелять, медленно целясь. Всегда так делал, ещё отец, умелый охотник, учил меня беречь каждый выстрел. А вот мой брат Кир стрелял, как придётся, зато быстро. Неудивительно, что он очень любил автоматы.
Ян, стоящий рядом, тоже стрелял, как мой брат. Сильные руки позволяли ему быстро палить с револьвера самовзводом. Выстрелил шесть раз, пока я сделал только третий.
– И как? – спросил Ян с довольной улыбкой, глядя на инструктора.
– Два, – мрачно сказал тот.
– Я попал два раза? Или заработал два очка? – Ян забеспокоился.
– Два за стрельбу! Ты вообще ни разу не попал, Ян Варга! Стреляешь хуже всех! А вот Загорский молодец, пять десяток, одна девятка. Кладём оружие!
– Не надо торопиться, Янек, – я положил револьвер на стойку. – Мишень никуда не денется.
– Следующая пара!
На позиции встали Мария и выписавшийся сегодня из госпиталя Марк. Он взял мой револьвер и медленно перезарядил его.
Мария осторожно взяла оружие.
– Тут же такая отдача, – пожаловалась она. – Можно мне револьвер поменьше?
– Ещё одна жалоба, госпожа Загорская, – проговорил инструктор. – И будете стрелять из бронебойного ружья. Вы должны выполнить стандартные упражнения по стрельбе из ручного оружия! Каждый студент должен уметь стрелять!
