Олег Никитин
Демон Эльдорадо
Навстречу им стали попадаться жрецы разных рангов и служительницы-девушки – группами и поодиночке. Пирамида велика, галерей и залов в ее чреве множество. Впереди праздник осеннего равноденствия, к которому все помещения надо привести в полный порядок, чтобы сошедшие с небес боги могли убедиться в верности людей.
Через тысячу шагов они вышли к самому крупному залу во всем подземном «городе». Вырубленный в форме трилистника, зал служил перекрестком путей. Тот, что вел направо, оканчивался под жреческим кварталом. Другой же приводил ко дворцу сапаны.
– Спасибо, Ило.
Аталай кивнул в ответ на вежливый поклон помощника и отправился во дворец. Здесь было гораздо светлее, чем внутри главного храма, и дополнительного освещения не требовалось – оно проникало сквозь умело проделанные в скале отверстия, минуя зеркала и линзы.
Достигнув продовольственного погреба, где уже суетились поварята, Аталай прошел через пост охраны на узкую лесенку, ведущую прямиком в покои наследника. Этой дорогой могли ходить только он и сам Кумари, все прочие были вынуждены проделывать более длинный путь через дополнительные посты и переходы.
Но подняться в покои воспитанника Аталаю не дали. На первом этаже дворца ему попалась группа из нескольких старших жрецов и военачальников. Завидев верховного жреца, они с явным облегчением призвали его вернуться к расследованию убийств.
– Ты просил никого не подпускать к месту пира ночного демона, – напомнил племянник сапаны, сотник. – Мы разослали гонцов сразу после того, как хозяин приютного двора доложил о смерти человека с запада.
– Купец? – похолодел Аталай. Если демон примется за приезжих, торговля неминуемо рухнет и с прибрежными товарами будет туго.
– Нет, носильщик.
– Найдите Ило, и пусть его приведут туда же, – распорядился верховный жрец.
У входа их уже поджидали воины с паланкинами. Сердце Аталая, лишь только он получил страшную весть, толчками билось в груди, словно просясь наружу. Неужели поймать злодея так и не удастся? Всем солдатам, бдящим на ночных улицах Тайпикала, даны строгие указания останавливать всякого подозрительного человека и тотчас поражать его отравленными дротиками и копьями, если он покажется им похожим на демона или человека-убийцу.
Вот уже в четвертый раз, примерно каждый месяц, выходит неведомая тварь на ночную охоту и убивает!
Или это в самом деле незримый демон, посланец подземного царства, или же солдаты слишком опасаются приставать к подозрительным людям – кому хочется погибнуть в неравной стычке с самой смертью?
Всех собак с постоялого двора прогнали, и все равно за полночи с убийства они успели сильно повредить тело.
Превозмогая сердечную боль, Аталай со всех сторон осмотрел залитое кровью и погрызенное псами тело. Крысы над ним, несомненно, также успели «поработать», не говоря уж о полчищах мух, что слетелись, кажется, со всего города.
– Что ты об этом думаешь, господин? – вполголоса спросил один из жрецов, что не побоялся пристроиться по другую сторону трупа и обшарить мертвецу карманы.
Ничего, кроме трех сушеных какао-бобов, он там не нашел. Этого количества бобов хватило бы на то, чтобы всю ночь пользоваться услугами девушки. Убийцу, как видно, материальные ценности не прельстили, иначе он непременно обчистил бы помощника купца до нитки. Собственно, Аталай в очередной раз получил подтверждение давней догадки, что смерть, время от времени появляющаяся на улицах Тайпикала, носит неземной характер.
Тут он заметил помощника. Ило возник из-за спин жрецов и солдат и побледнел, наткнувшись взглядом на окровавленный труп. Однако он быстро совладал с собой и так же внимательно осмотрел место преступления. Насколько мог судить верховный жрец, этот случай ничем не отличался от предыдущих. Как обычно, жертвой убийцы оказывался молодой мужчина в расцвете лет, не отягченный ни уродством, ни увечьем – правда, на этот раз, согласно рассказу владельца приютного дома, он был пьян.
– Очевидно, тело уже после смерти проволокли за волосы два-три шага, чтобы спрятать в тени, – заметил Ило и показал на прогоревший факел. – Так его не смогли бы заметить до утра.
– И не заметили, – проворчал кто-то из воинов.
– Непременно отнесите тело лекарю, пусть осмотрит более внимательно, – распорядился Аталай. – Лучше всего Уймуну.
– Правильно ли это? – выступил вдруг старший жрец. – Если мы позволим лекарю изучать поступки демона, он может обозлиться.
– А если это не демон? Видишь на соломе следы крови? Тело отволокли с места убийства!
Жрец упрямо сжал губы, и все остальные также выразили смущение, если не откровенное недовольство идеей Аталая – исключая Ило. Тот одобрительно кивнул.
– А может, он сам полз в беспамятстве?
– На спине, с распоротым горлом?
– Тебе виднее, господин, – после недолгого молчания склонил голову жрец, словно снимая с себя ответственность за последствия такого решения.
Всю дорогу обратно, во дворец, Аталай безуспешно пытался понять, как ему организовать поимку убийцы. Если после предыдущих случаев он еще склонен был подозревать порождения подземного царства, которые в слепой злобе решили усугубить трудности аймара, то сегодняшнее убийство всерьез повернуло его взгляд в сторону человека.
Так повлияло на его мнение даже не то, что труп проволокли два шага, желая укрыть его в тени. Нет, самое жестокое действие на Аталая оказала красная шерстяная нить, которую он незаметно для всех снял со щепки, которая торчала из ограды загона, на ее внутренней стороне. Как он успел выяснить в паланкине, нить была тонкой и выделанной с немалым тщанием – а значит, пряла ее послушница школы жрецов. И выпала эта нить, следовательно, из жреческого плаща!
Это чудовищное открытие, когда Аталай осознал весь его ужас, на какое-то время почти лишило верховного жреца способности трезво мыслить. Он еще мог бы понять, если бы убийства совершались злодеями ради выгоды или из чувства мести. Но такие! Если человек становится жертвой в темноте, непроницаемой для взора Солнца, да еще вдали от Храма…
Только демонам и достанется такая жертва, никак не Творцу и прочим добрым богам. Кто из жрецов мог настолько обезуметь, чтобы поклоняться силам тьмы?
Вернувшись под своды дворца, Аталай заставил себя отвлечься от тяжелых мыслей и вторично омыл руки, призвав на помощь слугу с кувшином. Затем он поднялся в покои наследника.
Молодой сапана Кумари одевался с помощью служанки, облаченной только в легкую и слишком короткую накидку. Пока девушка завязывала на ногах господина высокие теплые сапоги из двухслойной кожи ламы, сам он, отвернувшись к окну, причесывался золотым гребнем с плотно расположенными зубьями.
– Аталай! – приветливо сказал он, когда заслышал шаги и обернулся. – Ты, как всегда, навещаешь меня первым.
– Увы. Я был бы куда более счастлив, если бы ты сам навещал меня. И не по утрам, а на закате, когда появляются первые звезды. Близится праздник равноденствия, и было бы кстати…
– На закате у меня есть дела повеселее, – хмыкнул Кумари и потрепал девушку по голове, приказывая ей подняться с колен. – А уж ночью тем более! Я ведь уже говорил тебе, наставник, что готов немного заниматься твоей наукой до полудня или после обеда – выбирай сам. Если у меня не найдется более важных дел, конечно. А тратить ночное время на то, чтобы таращиться в небесные трубы на холодные огоньки? Прости, это не слишком умно.
– Звезды не видны в светлое время суток, – спокойно сказал жрец. – И тебе это прекрасно известно.
Кумари шлепнул храмовую девушку по ягодице. Служанка тихо взвизгнула, сверкнув на Аталая черными глазами, и выскочила из комнаты повелителя. Тот шагнул к плетеному столику у кровати и стал перебирать мелкие разноцветные кувшины, судя по всему с благовониями.
Кумари был красив, насколько это вообще позволено будущему сыну Солнца, чтобы не затмить своего небесного прародителя. На его вытянутом бледном лице, словно обойденном вниманием жестокого горного света, органично разместились карие глаза, идеально «орлиный» нос и волевые губы. Да и сложен он был великолепно. Обычно Кумари носил тонко выделанный шерстяной плащ, украшенный золотыми дисками, самый крупный из которых располагался на груди. Кроме вплавленных в него прозрачных камней диск был украшен печатью в форме призмы и множеством священных петроглифов. На других золотых пластинах можно было увидеть синие лица воинов.
Прическу молодого сапаны скреплял обруч, увенчанный стилизованной головой пумы с глазками-бусинами из редкого западного жемчуга.
– Зачем я буду забивать голову премудростью, которую мне все равно не постичь? – осведомился Кумари, покончив с благовониями. – В государстве сотни жрецов, владеющих искусством предсказания. Не ты ли всю жизнь направлял моего отца, чтобы сделать его правление угодным Творцу? Не помню, чтобы он принимал важное решение, не посоветовавшись с тобой, наставник.
– Таков обычай. Одно дело соглашаться с рекомендациями сведущих, а другое – следовать им не задумываясь.
Все эти доводы он уже не раз излагал и Таури, и его сыну. Но если сапана с уважением относился к установлениям предков и в юности прилежно занимался астрономией и другими науками, потребными для просвещенного правления, то Кумари почти открыто пренебрегал своими обязанностями. Ох, уж это новое время!
– Зачем казна платит своим мастерам, зачем содержит столько жрецов, если сапана обязан во всем разбираться сам? – гнул свое юноша. – По-моему, достаточно и того, что у моего отца есть войско и оно в состоянии принудить каждого работать на благо народа. А когда возникнет потребность, привести к трону новых подданных. Не твое ли предвидение я намерен исполнить, наставник? Тебе следует быть довольным своим учеником.
Аталай только вздохнул, ничего не ответив. Если на его стороне правда предков, то за молодого сапану – простая логика, против которой нечего возразить, кроме банального «так полагается». Что ж, может быть, действительно пора взглянуть на мир по-новому, не отгораживаясь от него тысячами древних правил?
– И кроме того, – со смешком добавил Кумари, цепляя на пояс золотой меч, – мой плащ не выдержит еще и креста.
Аталай невольно улыбнулся. В самом деле, этот символ причастности к знаниям богов неудачно смотрелся бы на совершенной одежде юноши. Довольно было и того, что вся она была украшена знаками воинской доблести, не вполне заслуженными. Несмотря на всю нелюбовь к древним знаниям, Кумари хорошо справится с ролью полководца. Он уже не раз совершал длительные военные походы и уверенно чувствовал себя во главе войска.
– Если ты готов без оглядки довериться своему будущему верховному жрецу… – пожал плечами Аталай.
– Я доверяю тебе. А значит, своего преемника ты выберешь так, чтобы отойти в царство мертвых спокойно.
«Слишком острый ум у этого мальчишки, не в пример его отцу», – в очередной раз решил верховный жрец и наставник. По крайней мере там, где дело касается его образования. Придумает самые неожиданные доводы, чтобы только не глядеть на небо по ночам и не постигать глиняную премудрость предков.
«Я хотя бы попытался», – подумал Аталай и уже хотел покинуть комнату молодого сапаны, как со стороны парадного входа послышался звон металлических пластин на одеянии стражи и резкие голоса.
Плотная алая штора с вышитой на ней ламой откинулась в сторону, и в комнату вошло сразу три человека. Двое по краям, с позолоченными копьями и короткими мечами, были воинами из охраны, а третий, запыхавшийся и возбужденный, – Ило. Выступив вперед, он сложил руки на груди и склонил голову, ожидая позволения говорить. На висках молодого жреца блестели потные дорожки.
– Я слушаю, – сказал Аталай.
Они расстались совсем недавно, и встревоженный вид помощника порядком озадачил верховного жреца. Что же могло произойти за такое короткое время?
– Говори, – кивнул Кумари и улыбнулся. – Как видно, наставник Аталай, у тебя в хозяйстве случилось что-то необычное, раз этот ученик жреца поторопился сломя голову во дворец.
– Это так, господин и молодой сапана, – хрипло отозвался Ило. – Не далее как десятую долю шестицы назад в усыпальнице прежних сынов Солнца…
Он глубоко вздохнул и сбился, словно не мог подобрать верных слов.
– Ну? – не вытерпел Кумари.
– Был схвачен пришелец из неведомого племени!
– Что? – воскликнул молодой сапана.
– Ночной демон! – вырвалось у Аталая. – Он похож на демона?
– Солдаты говорят, что больше всего он похож на бога. Сейчас он препровожден в подвал твоего дома, а на входе выставлена стража. Происшествие настолько странное, а речь пришельца так непонятна… Старшие жрецы сочли необходимым призвать тебя как можно скорее.
– Очень интересно! – вскричал Кумари и шагнул к выходу. – Идем же, Аталай, поговорим с этим человеком. Это наверняка шпион из соседнего племени, что еще не поклонилось моему отцу. Вот только как он очутился в усыпальнице? Замыслил похитить наших богов, не иначе!
– Разберемся…
Верховный жрец был даже рад, что хоть таким способом выманит своего ученика за пределы дворца и казармы. По его знаку все покинули комнату и быстрым шагом направились в жреческий квартал, но не подземными переходами, а обычным путем.
– Почему ты заподозрил в нем демона? – спросил Кумари.
– Сегодня ночью умер еще один человек.
– Меня уже забывают оповещать о таких «пустяках»! – зло рассмеялся молодой сапана. – Что ж, если поймали демона, мы поймем это по десяткам трупов моих солдат, которые после него останутся. А если лазутчика… Тогда он будет безропотно нас дожидаться, верно?
Верховный жрец был вынужден кивнуть.
Миновав несколько залов и анфилад, полных слепящего золотого блеска и слуг, они спустились по широкой мраморной лестнице во двор. Сестры, завтракавшие у фонтана в тени дерева, приветствовали будущего сапану смехом и призывами присоединиться к ним, однако Кумари лишь озабоченно кивнул им, и девушки утихли.
К кварталу жрецов с их домами и двумя старыми храмами вела широкая мощеная дорога, по ней-то и устремились Аталай и оба молодых человека. Завидев издали верховного жреца в сопровождении его знатного подопечного, обитатели квартала старались убраться подальше от начальственных глаз.
Короткая процессия быстро достигла дома верховного жреца. Первым на крыльце попался старший сын Аталая, как всегда, полусонный и чем-то удивленный. Но хотя бы сейчас его глуповатый вид не слишком расходился с реальным положением дел. Рядом с ними стояла и жевала кукурузные «волосы» любимая лама младшей дочери, Майты.
Жена, дети и слуги верховного жреца, когда посетители вошли в дом, с поклонами столпились в проходах, а затем молча скрестили на груди руки.
– Где лазутчик? – нетерпеливо вскричал Кумари. Он уже успел обнажить короткий меч, словно собирался немедля обезглавить врага. – Или страшный демон, – со смешком добавил он.
– Здесь.
Ило проскользнул вперед и показал на крышку подвала. На ней стояли два воина из храмовой стражи, а рядом с ними – несколько младших жрецов и Уакаран. Он занимал должность старшего жреца – мастера церемоний, а значит, был вторым человеком в храмовой иерархии.
По знаку Аталая все они расступились.
– Вы уже окурили все помещения дымом, прочитали священные слова? – спросил верховный жрец. – Демон обездвижен? Он не вырвется наружу, когда мы откроем подвал?
Ему не слишком-то нравилось, что неведомое существо очутилось в его доме, рядом с припасами для его семьи. Что может сделать озлобленный дух, подвергнутый заточению? Самое малое, отравит или уничтожит все, к чему сумеет прикоснуться!
– Пусть только попробует!
Молодой сапана бесстрашно шагнул вперед и приготовился поддеть крышку мечом, хотя вполне мог скомандовать, чтобы кто-нибудь из солдат поднял ее за железное кольцо.
– Постой, Кумари! – резко произнес Аталай. – Демон в состоянии убить любого, если его не обезвредить заклятием.
– Лазутчик-то? – усмехнулся сапана, однако убрал меч от крышки. – Кого ты назвал демоном?
– Кто-нибудь зажег там факел? – осведомился хозяин дома.
– Зачем? – выступил один из помощников. – Этот человек прибыл неведомо откуда и наверняка голоден, он мог опустошить или проклясть твои припасы.
– Для демона не существует тьмы, он сам ее часть, – заметил Уакаран.
Аталай лишь поморщился от досады. Как можно быть таким наивным, чтобы рассчитывать, будто простая тьма способна озадачить нечеловеческое существо, кем бы оно ни было?
– Отвели бы тогда в казарму, уж там хватает пустых ям, – недовольно заметил Кумари. Предостережение верховного жреца подействовало на него. Во всяком случае, сапана решил проявить осторожность, свойственную военачальнику, и не лезть навстречу опасности вперед своего солдата. – Мы долго будем так стоять?
Не хватало еще устраивать между наследником и жреческой кастой препирательства по поводу принадлежности пленника. Жрецы молча переглянулись, и Аталай поспешил прекратить эту немую сцену, скомандовав приготовить оружие и распахнуть люк. Если пришелец действительно незримым проник в усыпальницу старых правителей, то он обладает колдовской силой или секретом становиться невидимым…
А все новое и необычное надлежит исследовать тем, кто ближе к богам. И только потом, если это представляет интерес для армии, можно посвятить в детали открытия военачальников во главе с молодым сапаной и его божественным отцом.
Может, тут уже и нет никого? Духи, особенно злые, как никто умеют выскальзывать из человеческих ловушек. Это было бы наилучшим выходом из ситуации.
Факел в руке одного из воинов, что первым медленно спустился в подвал, выхватил из тьмы обширное вытянутое помещение, заставленное кувшинами с кукурузным маслом и пивом, корзины с мукой, вяленой рыбой и мясом.
На одном из кувшинов сидел голый человек. Он крупно дрожал, щурился на яркий свет факела и медленно жевал кусок копченого мяса ламы. Однако при виде солдата с копьем отшвырнул еду, вскочил и схватил стоявший подле него бочонок мукой. Все против воли отступили на шаг – ростом нечеловек превосходил самого высокого из аймара и буквально упирался макушкой в дощатый потолок. И сложен был как настоящий солдат, а не жрец или крестьянин.
С губ его слетело что-то чудовищное, настолько чуждое языку аймара, что все ахнули от ужаса.
– Ну вот, уже проклял… – обреченно прошептал кто-то позади Аталая.
– Если это посланец богов, ничего осквернить или проклясть он не может, – резко произнес верховный жрец.
– Я убью этого демона! – взревел Кумари и бросился на пришельца с мечом.
Ему на подмогу пришли два солдата, которым не повезло очутиться ближе всех к своему военачальнику. Они одновременно выбросили перед собой копья, чтобы пригвоздить демона к полкам с припасами, но тому чудом удалось увернуться и обрушить на голову одного из воинов мучной бочонок. Тот треснул, и в подвале взметнулся белый туман.
– Стойте! – безуспешно восклицал Аталай. Никто его не слышал.
Те, кто рискнул углубиться в мучную завесу, очень скоро вылетали обратно со сломанными копьями и окровавленными физиономиями. Обратно никто из них отчего-то не стремился. Один из воинов, размазывая кровавые слюни по лицу, задушенно бормотал:
– Демон… Он чуть не пронзил меня когтем, и как я увернулся?
Наконец кто-то догадался зажечь второй факел, и стало видно, как Кумари, по-прежнему с мечом, и пришелец стоят друг напротив друга и тяжело дышат. Голый нечеловек стискивал в могучих руках скамью с отбитой ножкой, носящую глубокие зарубки от оружия сапаны. Было очевидно, что битва может продолжаться еще долго, и неизвестно, кто в конце концов одержит верх. Скорее всего, белый демон, ведь помощи от солдат Кумари ждать уже не приходилось.
Он также понял это и медленно отступил к выходу из подвала.
– Это посланец богов, – счел нужным выступить Аталай.
Он приблизился к воспитаннику и положил тому руку на плечо, принуждая опустить меч.
– Что-то не похож на посланца, – упрямо отозвался Кумари, но отвел оружие в сторону, а затем и вовсе поместил в поясную петлю. Он уже в достаточной степени продемонстрировал храбрость. – Где золотые одеяния, корона? Говори, кто бы ты ни был, – громко приказал он.
Пришелец вдруг широко улыбнулся и бросил скамью на пол.
Кажется, явление перед ним такого количества народа стало его забавлять. Похлопав себя по обнаженным плечам, он что-то сказал на незнакомом языке, похожем на клекот кондора, и показал жестами, что желает одеться. По гостю никак нельзя было сказать, что он смущен или напуган.
Вообще всем стало видно, что у себя на родине этот человек – если его можно так назвать – наверняка был великим и могучим воином. Ведь он не только наделен невероятным ростом, но и способен голыми руками, с помощью бочки и скамьи, отразить натиск нескольких вооруженных воинов Кумари! А ведь это самые лучшие солдаты в государстве аймара.
Никто не решился снять с себя одежду, и тогда гость шагнул к молодому сапане и прикоснулся к золотой пластине на его плаще.
Кумари едва сдержался, чтобы не выхватить меч и не отрубить нахалу руку. Однако напряжение так явственно проступило на его благородном лице, что пришелец его почувствовал. Кулаки обоих воинов напряглись, и только порядочным усилием воли, видимо, они вновь не набросились друг на друга.
– Ило, отдай посланцу богов плащ, – поспешно приказал верховный жрец.
Помощник без восторга расстегнул пару золотых крючков возле горла, скинул одежду и протянул ее гостю. Тот опять что-то сказал с хмурым выражением лица, однако «подношение» принял и тотчас неумело, путаясь в краях, надел его задом наперед. Среди жрецов и солдат возникла нерешительная волна смешков.
– Кажется, он не опасен, – рассмеялся Кумари. – Хоть и велик не в меру. Ты нас понимаешь, лазутчик?
Но тот явно не понимал ни слова из чужой речи, так же как и аймара – из его. Теперь он глядел на прибывших со снисходительной, «понимающей» улыбкой, словно они неразумные дети, а он бог.
Аталай испытал укол тревоги. Слишком уж необычным было внезапное появление этого «безъязыкого» в усыпальнице, да к тому же нагишом. Как ему удалось миновать все посты и очутиться за дверями, с которых только раз в год отодвигается каменный засов? Похоже, с наскока в этом вопросе не разобраться.
– Ну как, препроводить его в тюрьму, наставник? – спросил Кумари.
– Нет. – Голос верховного жреца был тверд, поскольку он уже принял решение. – Это не лазутчик, я убежден. А значит, пока останется в моем доме.
– Кто знает доподлинно, Аталай? – вкрадчиво заметил Уакаран. Верховный жрец удивленно посмотрел на него, словно не веря ушам. Ему еще не доводилось слышать от Уакарана публичных возражений. – Там, где дело касается богов, может найтись место всякому… Если боги шлют нам предупреждение, мы обязаны предпринять любые меры для защиты народа, в том числе военные. Может быть, отвлекать армию от города сейчас неразумно?
– От гнева богов защиты нет, – резко ответил верховный жрец. – Ни праща, ни копье, ни меч не удержат их, если мы совершим непростительную ошибку и станем пытать их посланца. Я не вижу связи между походом и явлением этого голого здоровяка в усыпальнице.
– Тебе виднее, наставник, – разочарованно протянул молодой сапана. – Но охрану твоего дома я распоряжусь усилить, не спорь.
– Главное сейчас – показать посланцу его комнату и обеспечить самым лучшим уходом, как посла другого государства.
Возражать верховному жрецу никто не осмелился.
Несмотря на озноб от собственной наготы и первые признаки голода, Алекс даже не думал, что действительно оказался не в уютном подвальчике носатой ведьмы, а где-то совсем в другом месте. Мысль об этом просто не возникала в его голове! Он же своими глазами видел, как очухался и был выставлен вон американец. И вообще, о путешествиях духа под влиянием психоделиков знают все, а вот чтобы в них участвовало еще и тело… Увольте, это уже сказки бабушки-колдуньи.
А потому суматошное «сражение» с ряженым коротышкой, ледяной камень подземелий и прочие «радости» реальных ощущений Алекс воспринял поначалу с улыбкой. Его даже радовало правдоподобие всех этих персонажей его наркотического бреда. То, что они не самодостаточны, было очевидно – вон как возбудились и затараторили на своем тарабарском наречии, стоило им увидеть новенького в их иллюзорном мирке.
«Все это мне мерещится», – твердо заявил себе самому Алекс и решил плыть по течению, получая максимум удовольствия. Не может же дурман сидеть в мозгах вечно! Так что надо пользоваться моментом и улететь по-настоящему, забыв о носатой ведьме и ее девчонке.
Эх, жалко, что Лельки тут нет, она бы сразу забыла о бестолковых фигурах в пустыне наска и простила Алексу вспышку раздражения… Ладно, все равно одно и то же видение не может посетить две разные головы.
Тут, судя по всему, местные жители приняли какое-то решение, поскольку расступились и жестами показали Алексу, что он может подниматься. Тот, что лишился плаща, дрожал и глядел исподлобья. Он явно не прочь был пустить в ход копье – хорошо еще, что у него такового не оказалось.
Алекса провели в первую же комнату, сплошь застеленную колючими шерстяными одеялами, и оставили в одиночестве. Окон здесь не было, зато к стене у входа был приторочен горящий факел. От него неприятно воняло.
Гость сел на подушку и задумался. Пока его удручало только одно: обитатели этой средневековой фэнтези разговаривают вполне связно и понимают друг друга, а он их – нет. Речь в устах индейских рыцарей и воинов звучит как настоящая. Вот это уже не укладывалось в теорию. Получалось, что Алекс на подсознательном уровне выдумал новый язык.
Тут ему вспомнились многочисленные истории о людях, внезапно заговоривших на чужеземных языках после черепных травм. Кому-то горшки на головы падали, кто-то об камни ударялся… Что-то вроде этого. И Алекс решил, что эти ребята болтают на обычном кечуа, но заговорить на нем ему самому без крепкого удара по черепу не получится. Зато случайно подслушанные за время пребывания в Перу индейские слова и фразы отложились в памяти и теперь оказались «в устах» этих иллюзорных граждан.
«Да черт с ними, – запутался он. – Не хватало еще в реале мозги засорять. Кечуа какой-то! Если бы английский в памяти возник или на худой конец испанский…» И Алекс бросил ломать голову над этой лингвистической загадкой.
Он подождал еще пару минут и уже начал нервничать, как вдруг послышались легкие шаги, и тростниковый полог на входе распахнулся. Алекс сразу почувствовал себя намного лучше. Наконец-то перед ним была не толпа озлобленных воинов с оружием наперевес, а нормальная девушка. Правда, очень маленького роста.
Следом за ней, впрочем, тут же проскользнули солдаты, и они явно были готовы к мгновенной атаке пришельца.
Девица, как сообразил «андский пленник», являлась в этой троице главной. И одета она была весьма богато, в расшитую цветными нитями шерстяную одежду до пяток, целиком скрывавшую все особенности ее девичьей фигуры.
– Наконец-то! – воскликнул Алекс и встал. – Хоть бы показали, что тут у вас к чему. Я не убегу, не бойтесь! Эй, ребята, вы меня понимаете?
Он мирно улыбнулся и показал им свободные от оружия руки.
– Майта, – напряженным голосом сказала девушка и ткнула себя в живот пальчиком.
Длинные черные волосы девушки были аккуратно заплетены в две косы и скручены на затылке. Лицо ее скорее можно было бы назвать грубоватым, если бы внимание того, кто смотрел на него, целиком не захватывали вытянутые черные глаза в пушке ресниц. Алекс дал бы ей лет шестнадцать или семнадцать, хотя кто их разберет, этих воображаемых индианок?
Из ушей у нее свисали желтоватые серьги в форме простых колец. В умственной фантазии легко может оказаться, что они золотые. И на запястьях у нее болтались не менее массивные браслеты, к тому же инкрустированные драгоценными с виду камнями.
– Отлично, – обрадовался Алекс. – Люблю, когда девчонка первой себя называет. Всегда бы так знакомиться! А я, значит, Алексей, покороче Алекс.
Все трое местных в порядочном смущении переглянулись.
– Оточвоэтодекодаде… – через силу проговорила она, держа пальчик направленным на Алекса.
Потом набрала воздуха и собралась, видимо, продолжать нести эту чушь и дальше, как Алекс догадался – она пытается воспроизвести его тираду! И он обидно рассмеялся, чем поверг всех троих обитателей горной фантазии в ступор. Чтобы они окончательно не окаменели, он заставил себя успокоиться, ткнул себе в грудь и отчетливо сказал:
– Алекс.
На лице девушки отобразилось явное облегчение, и она повторила:
– Алейес.
– Алекс!
– Алекос. Майта.
– Майта. Алекс.
– Алекос! Майта…
– Ладно, пусть будет Алекос, – сдался гость.
Наконец все формальности взаимного представления остались позади. Заминка вышла только в самом конце, когда Алекс попытался, называя Майту по имени, дотронуться пальцем до ее груди. Она отступила на шаг, а солдаты мгновенно ощетинились копьями и потеряли благодушный вид.
– Все нормально! – примирительно сказал Алекс и пожал плечами.
Майта приняла его извинение и вытянула руку в сторону внутренних комнат дома. Все четверо туда и отправились, причем гостю приходилось быть осторожным, чтобы при ходьбе не пробить потолок головой.
Комнаты, сквозь которые они проходили, по местным меркам выглядели роскошно. Стены здесь были украшены золотыми масками в обрамлении цветных перьев, мордами какой-то крупной кошки и даже огромными слюдяными зеркалами – в ажурной рамке из нескольких разных металлов и с блестками прозрачных камней. Почти в каждой комнате попадался очаг с запасом бурых навозных лепешек, горы шерстяных изделий и шкур, развешанные на крюках одеяния и много чего еще.
Разглядеть все это великолепие Алекс не успевал.
Тут даже служанки попадались – скромные девицы нежного возраста, со щетками или тряпками в руках, и при виде Майты все они замирали со сложенными на животе руками.
– Интересно, куда делся тот парень с золотым мечом? – спросил Алекс. – Может, это был твой муж, Майта?
Ответа, понятно, он не добился, хотя упоминание ее имени заставило девушку недоуменно покоситься на пленника – или теперь уже гостя в окружении почетного эскорта?
В доме обнаружился и второй этаж. Вся четверка вереницей поднялась туда по узкой каменной лесенке и очутилась в середине квадратного помещения. Из него вело три хода, задернутых пологами. Майта откинула левый на крюк и встала рядом с ним, не заходя внутрь. Алекс понял, что достиг цели, и шагнул в свои будущие апартаменты.
– Ну, спасибо! – только и смог выговорить он.
Если эта комната и не была президентским люксом в представлении Алекса, то для местных она именно таковым и являлась. Украшений на стенах и шкур тут было больше, чем в других помещениях, но особенно гостю понравился небольшой фонтан в форме змеи. Из ее горла вверх изливалась тонкая струйка воды, чтобы сбежать по золотому туловищу и пропасть в воронке на полу. Глаза твари изумрудно зеленели.
