Олег Никитин
Следы на воде
Ведь вставание ночью – оно сильнее по действию и прямее по речи.
73:6
14 Раджаба, 17:35 [1]
Этим вечером общага педагогического колледжа города Уродова в полном составе отмечала Новый год. Точнее, даже днем, а не вечером, потому что готовиться к великой пьянке девушки начали еще с утра, гоняя уродовских ребят то за картошкой, то за самогоном. А еще точнее, не в полном составе, конечно – некоторые, самые закомплексованные девушки предпочли уйти к своим городским друзьям. Мало ли что может случиться в новогоднюю ночь! Жители Уродова, обитатели своих домиков или квартир, готовились к самому худшему: чистили ружья, точили вилы и топоры, починяли багры, ухваты и весла или просто вынимали из чуланов дубины, оставшиеся с предыдущего праздника. У всех наготове лежали бутылки с крепчайшим, 96-градусным самогоном, так полюбившимся студенткам колледжа. Надо признать, этого всегда хватало – ведь ребята, собиравшиеся в бараке у девчонок, почти все были местные, уродовские. Участвовать в набегах на своих же соседей им было несподручно. Что потом люди скажут?
Поначалу, конечно, образовались компании по интересам, в основном половым. Все чинно подняли стаканы за лучший праздник, послушали куранты из единственного на всю общагу плазменного телека, а потом закрутилась такая карусель, что найти потерявшегося товарища или подругу стало очень трудно.
Пришли ненадолго девчонки из соседней комнаты, Ленка Целко и Маринка Трахтеншёльд, сожрали по куску сала и свалили гулять со своими парнями.
– Серега опять не захотел? – сочувственно спросила Танька Щелястых свою закадычную подругу Светку Трусерс. Та хмуро выпила полстакана самогона и кивнула, неприязненно покосившись на Ганю Тошниловича. Тот кривлялся с несколькими ребятами и девчонками посреди комнаты, так что стол с картошкой, салом и соленьями, щедро разложенными девушками по щербатым тарелкам, дрожал и подпрыгивал. Хрипучая магнитола извергала заводной шлягер, заглушая вопли соседей.
– Этот уже достал! – в сердцах воскликнула она. – Сколько раз просила – пошли жить к тебе, а он: «Неудобно, неудобно! Что я матери скажу?» Козел хренов! Как трахаться, так сразу ко мне бежит, нет чтобы к себе позвать, гондон. А у самих целый дом стоит! – Она подперла голову рукой и мечтательно уставилась на елку, обвешанную каким-то ярким мусором и рваным серпантином. Ее чисто вымытые по случаю праздника волосы, вчера вечером завитые самодельными бигуди, ярко блестели в пламени толстого огарка.
– Выпьем, что ли? – тяжко вздохнув, сказала Танька, разливая еще по стаканам. – Такая у нас бабья доля. Любишь одного, а живешь с другим. Я вон тоже Ваське Дуракову с Палисадной говорю: «Приходи ко мне в гости вечерком», а он: «Меня уже Аленка пригласила. Давай в другой раз». А у них даже выделенка есть, представляешь?
Они на пару пригорюнились, в глазах девчонок заблестели предательские слезинки, но тут Ганя и Толик Дрочко подскочили к ним и стащили со стульев.
– Танцуют все! – крикнул Тошнилович и стал дергать Таню за плечи, словно куклу на веревочках. Девушка поначалу сопротивлялась, но потом вошла во вкус, и уже через минуту повизгивала, позволяя ухажеру щупать себя пониже пояса и даже изображать ламбаду.
Света тоже сплясала со всеми, а потом они дружно вернулись за стол и допили первую бутыль самогона. Из тумбочки возникла вторая, кто-то авторитетно отпил из горлышка и поднял большой палец – нормально, фирма! Бабка Рита варит что надо.
Ганя, спотыкаясь и дурачась, прочитал свой праздничный стих:
– Когда вдруг откроется дверь,
Войдет в помещение дева,
Товарищ, глазам своим верь,
Прикрой отверзание зева!
Восстань и словами любви
Приветствуй возникшее чудо,
От курицы кус оторви,
Подай с ананасами блюдо.
Нарежь ей ножом сервелат,
Воздвигни кастрюлю с водою,
Чтоб сделать вареный батат,
И в кружку налей ей спиртное.
Когда же покажется мало –
Как будто уйдя за вином,
В сугробе, холодном и талом,
Забудься живительным сном.
– Талант! – крикнул Толик и заржал.
– Где ты ананас-то увидел, блин! – плюнула Трусерс. Но ей было очень приятно, потому что Ганя читал стих, нежно глядя девушке в вырез платья. – Курицу ему! Бататы жри, поэт хренов.
Ганя всем говорил, что сам сочиняет стихи. Он хотел нравиться девушкам. Но все знали, что он выписывает их из газет и журналов, а потом заучивает долгими одинокими вечерами.
А потом опять были танцы, прыжки в окно и обратно, и еще одна бутылка. Трусерс и Дрочко где-то пропали, и часа в два ночи Ганя потащил Таньку на кровать, задирая на ней платье. Он пьяно хохотал и больно щипал ей грудь. Пара выживших в передрягах прыщавых парней, с которыми никто не захотел уединиться, поглядела на них и захлопала, собираясь смотреть. Но тут же они отвлеклись на важный спор о сексе, стали орать и кататься по комнате, жестоко костыляя друг другу.
– Пусти! – пропыхтела Таня, упираясь в грудь Тошниловича руками, но тот уже не смеялся, а тыкал рукой у себя в ширинке, расстегивая молнию. Трусики с Тани он уже стянул. Навалившись на нее отяжелевшим телом, он сопел и нетерпеливо дергался. – Пусти, говорю тебе! А то обоссу!
Ганька надавил ей ладонью на лобок, и Таня против воли прянула ему навстречу. Но тут он стукнул ей локтем в живот, и она яростно забилась под ним, вырываясь. Отпихнув наконец Тошниловича, она вскочила и чуть не упала вновь – в голове дико шумело и кружилось, а ноги оказались словно чужими.
– Да сейчас я, сейчас! – зло крикнула она и стукнула парня по рукам. – Дай в сортир-то сходить, мудила!
Все свечи уже давно сгорели, но кто-то догадался включить настольную лампу. Цепляясь за стены, Танюша обошла дерущихся и выбралась в коридор. Там повсюду валялись огрызки, шкурки от сала, темные попки огурцов, осколки пустых бутылок и прочий хлам. Кое-где еще гремела веселая музыка. Вдоль стен валялось несколько нестойких товарищей. Ступая туфлями мимо плевков и луж, Танюша на прямых ногах скользила вдоль стены, царапая занозами платье, но сейчас ей был все равно. В животе мучительно бурчало, тошнота приступами покатывала к горлу, а мочевой пузырь просто разрывался на кусочки! Но она все же добралась до туалета и вползла в его темное, вонючее нутро. Лампочка, конечно, была разбита, но Таня и так наизусть знала, что и где здесь стоит. Вот, слева, жестяная раковина, забитая картофельными очистками, а вот и единственный унитаз, отгороженный от выхода картонной стеночкой.
И все-таки Тане не повезло. Поскользнувшись на чьей-то луже, она упала на колени и больно стукнулась локтями о разбитый кафель пола. Щека скользнула по мокрому краю унитаза, девушка вцепилась в него и кое-как, держась за сливную трубу, устроилась над жерлом толчка. Хорошо, что друг успел стянуть с нее трусы.
– Уф-ф, – выдохнула она. В животе стало легко, вот только поташнивало сильно, но это ничего, сейчас два пальца в рот – и порядок. Сидя в полубеспамятстве на скользких краях унитаза, она не сразу поняла, что по животу и ногам у нее ползает, поглаживая, что-то холодное, мокрое и липкое. Ползает и нежно, ненавязчиво покусывает – будто страстный любовник, едва придя с мороза, целует ее под платьем, не разжимая губ. Ничего не понимая, она хотела отодвинуться от трубы и посмотреть вниз – что за шутник полез к ней жадными пальцами, – но тело не двигалось, словно прикованное. Шея окостенела, отказываясь поворачиваться.
– А! – несмело вскрикнула Танюша, отчаянно хлопая ресницами. Перед ней все расплывалось, и серая тьма туалета как будто затягивалась туманом: слезы, пот, растекшаяся тушь, чужая моча размазались по лицу, заволакивая глаза. Потревоженная ее содроганием, скрипуче болталась цепочка с черной пластиковой рукояткой, свисающая сверху. Вода в высоком бачке нервно заплескалась. Таня крикнула громче, и тут же что-то тонкое, быстрое охватило ей целиком, стягивая тело липкими присосками. Шершавые змеи поползли по спине, животу и бедрам, и одна из них несколькими толчками проникла в стиснутое спазмом влагалище девушки. Таня кричала уже в полный голос, но разве здесь обратит на нее кто-нибудь внимание?
Внезапно холод разлился по ее внутренностям. Показалось, что матка немеет и отмирает, стремительно теряя остатки телесного тепла. Монстр рванулся во все стороны сразу, давая ей немного свободы, как-то вдруг обмяк, растекаясь по коже ледяными струйками. Схватив зубами болтающуюся ручку, Танюша резко опустила голову и дернула цепочку. Вода в трубе зашумела, ворвалась в унитаз, черные щупальца заскользили вниз, отпуская ее. Последним с тяжелым чавканьем отвалилось то, что влезло в девушку.
Поток ржавой воды иссяк, постепенно затухая вместе со всхлипами Тани. Она медленно сползла с толчка, встав коленями на грязный пол, и сало вперемежку с огурцами хлынуло из нее вдогонку червивому монстру. Но никого в темном жерле, конечно, уже не было.
– Ну долго ты еще?! – нетерпеливо вскричал Ганька, нетвердым силуэтом возникая на сером фоне дверного проема. – Где ты тут?..
– Сейчас… – прошептала Таня непослушными губами. Далее…
Comments on this:15
Тася: Просто отвратительно! Да еще имя на мое похоже! Танк, немедленно убери из своего журнала эту гадость, а то не приду к тебе сегодня, как мы договаривались!
God: Г-н Кулешов, Мэрия, Администрация и все остальные руководящие органы г. Уродов выражают протест против очернения горожан в Вашем live-журнале и официально требуют сейчас же поменять название нашего населенного пункта на любое другое. Расширенная копия данного уведомления направлена вам по официальному каналу связи.
Танк: Да хрен с вами, подавитесь. Хотя это не я придумал, я вообще о вашем городе раньше не слыхал. Запускаю глобальную замену «Уродов» на «Удодов».
God: Возражаем! Никаких ассоциаций с названием города быть не должно.
Танк: Хорошо, пусть будет «Козлов». Теперь довольны, уродцы?
God: Сам такой.
Петро: Не буду касаться приведенного выше текста, потому что отношения к делу он, полагаю, не имеет. Вернусь немного назад, когда Эмиль с Пеликаном осудили безбашенность Танка. Вы не заметили главного, ребята – сходства Натальи с порноактрисой и совпадения имени Танка с мастером по свету в том же фильме. По мне, над этим стоит хотя бы немного подумать, а, Кулешов?
Танк: Да ерунда все это, Петро. Неужели ты поверил этому гнусному старикашке без места жительства? Он специально меня провоцировал, готовил к ограблению. Дескать, они тут честные грабители, за свои поруганные права бьются, а не просто так на людей нападают. Кстати, Тасюха, а когда это мы с тобой о встрече договорились? Я, понятно, не против, если у тебя месячные закончились…
Тася: Вот ведь балбес! На всю Сеть-то зачем об этом орать? Есть вопросы – свяжись по личному каналу, как все нормальные люди.
Танк: Мне от коллег скрывать нечего, не для того я live-журнал завел.
Эмиль: А что там за словечко «далее» в само конце текста? Никак гиперссылка?
Cactus: Ну ни фига себе! Все свой кайф поймали, а мне такой облом? Эй, скажите вы Танку, чего он меня сегрегирует? Танк, клянусь больше тебя не подкалывать, открой доступ к 1.txt, будь человеком.
Тася: Эдик, если ты еще и продолжение тут тиснешь, мы с тобой поругаемся.
Танк: Ссылка-то она ссылка, только никуда не ведет – нет такого документа. Там просто имя файла зашито, и все (2.txt). Иди к шайтану, Cactus. Я рисковать не собираюсь. И нет там ничего хорошего, понял?! Тасюха, ты-то чего расстроилась? Всяких тупых файлов в Сети знаешь сколько понавешано? Одним, как говорится, больше…
Эмиль: Слушай, я тут вот что подумал. Ты случайно не собирался стать в детстве или когда еще режиссером, сценаристом и все такое? Типа связаться с миром кинобизнеса? Я просто так спросил, что-то в башке толкнулось…
Издатель: Первоначальное написание города повсюду восстановлено из back-архива провайдера по решению юридической группы, поскольку электронный документ с упоминанием населенного пункта «Уродов» реально зарегистрирован в личном журнале улик, ведущемся Э. Кулешовым. Подробный юридический комментарий см. в Приложении 12 к бумажной копии текста.
И большинство их следует только за предположениями. Ведь предположение ни в чем не избавляет от истины.
10:37
14 Раджаба, 19:03[2]
Естественно, я послушал Тасю и запустил программу связи. Было это где-то час назад, после того как я пожевал какую-то заморозку и раздавил банку пива, чтобы поскорее забыть порнографический кошмар. Виртуальный визит жены, впрочем, после такого испытания меня очень интересовал.
– Тася, – сказал я ей, когда вызвал на экран компа. – Что ты сказала насчет визита? Давай покувыркаемся!
– Ну, теперь уже не знаю, что и делать, – проворчала она. – Всякие глупости в своем журнале вывешиваешь!
Жена у меня отличная, только капризная, к тому же очень уж свою частную жизнь оберегает, будто в Сети все только и делают, что по чужим душам шастают. Сколько я чужих сайтов и журналов ни посещал, все их владельцы любят только себя и своих сетевых партнеров по бизнесу. Хвалить бескорыстно в наше время невыгодно, куда прибыльнее заниматься этим за деньги. Вот никто и не скажет доброго слова за просто так, только в расчете на ответный жест.
Я это к чему, собственно, тут вещаю? А вот, чтобы высказать свою позицию:
– Живи свободно, подруга! Как будто все и так не знают, что у женщин менструации случаются.
– Дурак. В реале, что ли, приехать? Тогда уж лучше ты сам подваливай, у меня хотя бы квартира чистая. Мы же вроде на виртуальный сговорились…
– Когда мы успели? – выразил я недоумение. – Что-то я не помню.
– Не хочешь, так и скажи!
– Хочу! – испугался я. – Вон, смотри…
Я встал перед камерой и показал порядком заинтересованный член. Конечно, ему еще было куда расти, но добрую волю он демонстрировал успешно.
– Нашел чем хвалиться, – смягчилась Тася. – Ладно, прощаю.
– И все-таки? Разве мы с тобой сегодня разговаривали?
– Я тебе часов в 12 звонила, не помнишь? Ты сидел в своем офисе и возился с какими-то бумажками.
Я крепко загрузился. По моим собственным сведениям, в это время я как раз подъезжал к к-театру, потому что проискал его очень долго. Ни на одной электронной карте города его не было, вот и пришлось просматривать старые копии графических файлов на дабире.
Так я ей и сказал. Тут уж пришел Таськин черед таращиться на меня и хлопать ресницами.
– А не свистишь?
– Чего ради? Говорю тебе, я на выезде был в это время.
– Вирус?!
Точно, и как я не догадался? Сколько раз я слышал о ментальных клон-вирусах владельца домашнего сервака, сколько моих корешей от таких пострадали – и вот, дождался. Я-то думал, ни в жисть ни одна копия меня достоверно изобразить не сумеет, так нет же, вон даже Таську обмануть смогла.
И когда я в последний раз антивирусную базу обновлял? Деньги решил экономить, понимаешь…
– И что, этот хлыщ здорово меня копировал?
– Не подкопаешься!
– Приставал, подонок? – набычился я. – Сальности говорил?
– Эдик, это всего лишь программа, – лукаво рассмеялась моя женушка. – Никак ревнуешь? Это уже что-то для психиатра, по-моему.
– Мне просто интересно, какие сейчас ментальные вирусы.
– В общем, мой тебе совет: обнови базу и вычисти этого парня со своего сервака, а то он за тебя с клиентами начнет общаться.
– А когда ты придешь ко мне?
– Сначала дело, развлечения потом.
Я сказал «окей» и полез в систему за веб-мани, потому что с ментальным вирусом жить – значит каждую секунду ожидать пакости. Эти твари только с виду ведут себя как полные копии человека, а на самом деле у них полный мусор в башке. Или в кодах, потому что реального тела у вирусов, естественно, нет.
Мне один приятель однажды рассказал, как у него дома завелся клон-вирус с офигенным либидо. Такая у него была главная функция, короче. И вот он повадился, вирус то есть, по ночам активировать домашнего робота и втыкать в жену моего кореша резиновый фаллос. Она сквозь сон думала, что это ее муженек к ней пристает, линзы-то на ночь не снимала, естественно. Одним словом, этот электронный гаденыш так ее затрахал, что деваха просто с лица спала и ругаться начала. Чуть не развелись.
А вот еще случай был: вылупилась у другого моего знакомого жуткий мутант клон-вируса, который мечтал на весь мир прославиться. И давай лезть в чаты по всему миру, аську в полный рост оседлал. Ладно хоть IP-телефонией не интересовался. В общем, когда этот дядя обнаружил гада, трафик у него просто зашкаливало. Пришлось потом все координаты аннулировать и новые заводить, потому что спамом его затопило по самые гланды.
Этими «радостными» думами я себя подбадривал, когда обновление антивируса качал. Угорел на сотню веб-рублей, а что делать? Потом я принялся вдумчиво вычислять ментального уродца, что затесался на мой сервак. Точнее, это программа его искала, и собиралась заниматься этим, судя по прогнозу, всю ночь. А я успокоился и стал думать над вопросом Эмиля про режиссуру и так далее. Очень это меня встревожило, сам не знаю почему.
Но толком поразмыслить о карьере кино-деятеля мне было не суждено, потому что Таська явилась ко мне во всем своем виртуальном блеске.
– Ты еще не готов? – обиделась она.
– Всегда готов!
Едва успел секс-периферию на себя нацепить, пока она не «хлопнула дверью»…
Если придет к вам распутник с вестью, то постарайтесь разузнать, чтобы по неведению не поразить каких-нибудь людей и чтобы не оказаться кающимися в том, что вы сделали.
49:6
15 Раджаба, 09:19
Знаете, а ведь мне сегодня сон приснился, как раз для Эмиля. Я увидел себя самого в 10-летнем возрасте, просто набор образов и бессмыслица из прошлого. Но когда утром проснулся, то вдруг понял, что совершенно отчетливо помню одно свое лето. Вернее, случай, который тогда со мной произошел… Мне стало очень не по себе, когда я вновь пережил его. Что ж, попробую не просто подавить воспоминание (похоже, я его действительно подавил много лет назад), а «вскрыть нарыв», как советуют психоаналитики – рассказать обо всем. Сейчас уже можно… Детская глупость, в общем. Вот вам и кусочек биографии, как просили.
Дело было в скаутском лагере на берегу Баренцева моря (идите подальше с вопросами, давно пора привыкнуть к моему вынужденному вранью). А может, это было Саргассово море, не помню. Не в том суть.
Месяц был мухаррам, как сейчас помню, потому что самые упертые шииты оплакивали гибель имама Хусейна и всей его родни. Хвала всевидящему, я был далек от их проблем. К траурным мистериям меня, да и других суннитов не привлекали. Хотя скорбеть, понятно, приходилось всем, и таблетки из прессованной мекканской земли покупать.
Один особо набожный тип порезал себе пузо кинжалом, это я хорошо запомнил. А другой урод, напротив, хлебнул сгоряча из слезницы, над которой наши девки рыдали. Благословение получил…
Записался я там в кружок юного оператора, чтобы не только статичными картинками маму порадовать, но и фильмом. Сначала мы изучили теорию – разные там интриги, завязки, напряжение, волны интереса, фабулы и прочую мутотень. Придурков там хватало, так что мы долго ее осваивали, не меньше трех дней.
Потом на практике знания применяли, благо шиитских представлений творилось достаточно – знай себе снимай. Я канонический сюжетец слепил, с пустыми кувшинами и мехами для воды, печкой для «головы Хусейна», саванами, топором, камнями, цепями и прочей атрибутикой. Банально, конечно, но на мой взгляд получилось грамотно и вполне в русле веры. Хотя режиссуры от меня никто и не требовал, тут главное было ракурсы выбирать.
Наверное, поэтому наш учитель, парень лет 20-ти по имени Гоша, быстро выделил меня из всей кучи доморощенных операторов. Когда мы уже покончили наконец с этой хренью и стали расходиться, он остановил меня жестом и дождался, когда все выйдет из зала.
– Ну? – окрысился я.
– Для тебя особое задание, малыш, – осчастливил он меня.
– Я что, самый тупой?
– Ты мне понравился, пацан! Хочешь бабла срубить на халяву?
– А то! Кто же не хочет?
– Я тут задумал любительский фильмец снять, только мне оператор нужен. Я буду актером, понял? Но чтобы никто ничего не узнал! Дело секретное и ответственное, сто рублей дам как с куста.
– Круто! Чего снимать-то?
– А не проболтаешься? Смотри, если кто узнает, нам с тобой не поздоровится.
– Само собой, дядя. Гони нал, веб-мани я не люблю.
– Грамотный! Ладно, слушай…
И вот на следующую ночь я пришел в условленное место на берегу и расположился в кустах. Камера у меня была казенная, а потому дерьмовая, но инфракрасную насадку этот козел мне выдал. Да еще с программой, которая изображение корректировала в реальном времени, цвета и все такое добавляла.
Устроился я основательно, ветками себя прикрыл и зеленой сеткой (на берегу обрывок нашел, вся в водорослях), чтобы не подкопаться. Ночью, в общем, можно было этого и не делать, но «актер» меня попросил. Шайтан, как же его звали на самом деле? Ладно, пусть Гоша. Бабки были его, так что я расстарался. «Что, – думал я, – за хрень тут надо снимать, да еще среди ночи? Дебил какой-то».
Можете себе представить мою тогдашнюю наивность… Я чуть не уснул, но тут со стороны берега послышался девичий смех и рокочущий мужской басок. Там было двое, и они карабкались по склону в мою сторону! Я взмок от волнения и торопливо проверил оптику. Пиксели шли как надо, программа пахала будь здоров, индикатор зарядки батареи тоже горел как кошачий глаз. «Снимай все в деталях, да не проколись! – завещал мне учитель, вот я и старался. И нечего тут хмыкать, болваны. – И сиди тихо, знай себе фокус в нужную точку направляй. А свалишь, не дам бабки. Кому вздумаешь рассказать, что снимал – я все равно отопрусь, и никто не станет связываться, тебе же хуже будет. А если тебя увидят – беги что есть сил и прячься, флэшку ни за что не потеряй». Короче, исклевал мне все мозги, урод.
А я операторским искусством всерьез заинтересовался, сотня мне бы совсем не помешала, чтобы приличную камеру прикупить, «Олимпус» там или «Скину», с гироскопом, 1000-кратным зумом, терабайтной памятью и прочими наворотами.
Тут они появились у меня в кадре, и я надавил кнопарь. Гоша без лишних слов стал задирать на девчонке платье, и при этом старался ее задом ко мне повернуть. Что было делать? Я вторично вспотел и сделал зум на ее задницу. Все как учили в школе мастерства, блин – первый план, ракурс и все такое.
Не помню, что там у меня в штанах происходило. Наверное, эрекция в полный рост. Мне уже все-таки порядочно лет было. И в то же время снимать их случку мне было неприятно, уж не знаю почему – наверное, Гоша мне перестал нравиться. Слишком уж он пыхтел и суетился, будто боялся чего. В общем, я стиснул зубы и закрыл глаза, пусть себе занимаются чем хотят.
Что вы сказали? Надо было встать и крикнуть «Пошли прочь с моего пляжа, козлы»? Не собираюсь тут оправдываться, ни в чем я не виноват. Если вам интересно узнать, как я утром растоптал на глазах Гоши его флэшку или порвал в клочья сторублевку, то должен вас обломать – ничего такого я не отчебучил. Опять же, мне плевать, что вы об этом думаете.
А на самом деле так было: ушел я из кружка юных операторов и плаванием занялся. Противно мне было на Гошину харю смотреть. А деньги я взял, конечно, только потратил их не на «Зенит» или «Цейс», а Шурале знает на что. Пропил, скорее всего, или марихуаны купил.
Такой вот случай из жизни.
Comments on this:8
Эмиль: Ну, я так и думал! Начал камера-мэном, закончил осветителем :)… У тебя хотя бы сомнения были – продолжать «карьеру» оператора или нет? Или ты такой весь возвышенный, что прямо гнев тебя распирал, дружище?
Cactus: А копия той флэшки у тебя сохранилась, дядя? Кинь ссылочку!
Петро: Вся эта история, Танк, начинает смахивать на мистику. Тебе не кажется, что ты подхватил от Натальи некую заразу? Обрати внимание, сначала клон-вирус возник у нее, причем клон не простой, а способный имитировать владение рафидом! А теперь такая же болезнь раздвоения постигла и тебя. Не иначе по воздуху :) или после сетевого контакта с клиентом передалась.
Пеликан: А ведь Петро прав, черт возьми! Реально Наташка никуда не ездила, ее ментальная копия «нацепила» на себя хозяйкины рафиды и принялась куролесить в Сети, имитируя посещение разных точек города! Танк, займись-ка этим вопросом, перспектива явно имеется.
Танк: Сомнения были, Эмиль угадал. Если честно, снимать фильмы мне нравилось. Но я представил, как мать меня спрашивает: «Ну что, сынок, чем ты в лагере занимался?», и мне стало дурно. Как я буду выворачиваться, лгать и все такое. А то еще флэшку с продукцией найдут… Какого шайтана? Это я теперь понимаю, что дальше того эпизода моя карьера в порно-бизнесе бы не пошла, а тогда я всерьез опасался связаться с этим сомнительным делом на всю жизнь.
Cactus: Ну ты наивный, дядя! Нашел преступление.
God: Гадость какая-то. Неудивительно, что у такого аморального человека в live-журнале появляются отвратительные пасквили на наш город и его жителей.
Танк: Мне просто лень вас в черный список заносить! Но терпение может и лопнуть. Заткнись уже, уродец, не засоряй мой журнал.[3]
