Старосветские помещики. Повесть о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем – Николай Гоголь

Они были следствие чистой, ясной простоты их добрых, бесхитростных душ.Цикл «Миргород» начинается с этой маленькой повести – светлой, нежной, уютной и грустной.

Симпатичные, добрые старички Афанасий Иванович и Пульхерия Ивановна – 60 и 55 лет, любящие, верные супруги живут в тихом мирке: поющие двери, жар от печей с треском сжигаемой соломы, глинянные чистейшие полы, живые деревянные стулья и засиженные мухами картины и золотые рамы зеркал.

Понятно, что сейчас шестьдесят лет для мужчины и пятьдесят пять лет для женщины еще даже не пенсионный возраст. Люди стали другими, возможно. Но я легко могу представить такие характеры в наше время. И сейчас найдется женщина, любящая готовить и собирать лоскутки, моточки шерсти, мулине (вдруг пригодится для будущего рукоделия).

Гостеприимные хлебосольные хозяева, любящие гостей и в то же время вполне самодостаточные, им довольно общества друг друга. По какой-то причине не случилось детей, и они всю любовь направили друг на друга. Они не замечают вороватых слуг и приказчиков, вырубленного леса, съеденных бездонных пищевых запасов в кладовых. Они довольны жизнью и счастливы.

Они любят поесть (беда 19 века), но как они мило угощают друг друга и гостей. А привычка во всех продуктах находить полезное, она и сейчас встречается сколько угодно.

И вдруг кошка, любимая кошка убегает, дичает и предвещает смерть. Вот так Гоголь! И в этом уютном мирке мистика. И сейчас суеверных людей не меньше, одни скрывают, а другие даже «умничают» по этому поводу.

Трогательно заботится о своей Пульхерии Афанасий Иванович. Не может жить без нее, впал в депрессию (тогда было такое слово?), в уныние и даже отчаяние (попытки самоубийства). И уходит вслед за своей супругой, очень похоже уходит с мистическим предсказанием.

Я написала, что можно и сейчас найти такие характеры. Но, нет. Такого мира, описанного Гоголем уже нет. И он мне очень дорог.

Вряд ли я сильно ошибусь, если предположу, что читатели-почитатели Николая свет Васильевича Гоголя, к коим я прежде всего отношу себя, любимого, конечно же прежде всего любят его сказочно-мистические произведения. Ночь перед Рождеством и Майская ночь, или Утопленница, Вий и Страшная месть, Проклятое место и Сорочинская ярмарка – великолепная блистательная череда перлов русской литературной словесности. Ну, а там уже следуют прочие не менее интересные и замечательные Тарас Бульба и Коляска, Шинель, Нос и Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем, Мёртвые души и Ревизор…Дальше…И чуть особняком стоят среди этого фейерверка «Старосветские помещики». По крайней мере для меня это произведение стоит чуть особняком от прочих. Наверное потому, что повесть эта странным образом сумела притянуть и зацепить, в более молодом возрасте в меньшей степени, но вот по мере приближения самого читателя к возрасту героев повести всё глубже проникаешься и всё острее воспринимаешь всё описываемое в тексте.Хотя, казалось бы, что там описывается-то! Проза жизни двух немолодых уже (стариками называет их автор) людей, бытописание двух полускрипучих особей, сосредоточенных только лишь на процессе жизни – сон, еда, ведение дома и прочие мелочи быта незаметных людей. Однако то, как именно делает это Гоголь, какими словами и какими эпитетами награждает он своих героев, какими выражениями они совершают своё повседневное общение друг с другом и с каким трепетом относятся друг к другу – вот эти детали как раз и составляют ценность этой неяркой повести.И когда слушал радиоспектакль 1974 г., то вдруг подумалось вот что: мир ведь меняется скачкообразно со сменой поколений. Вот жили эти старички и был их мир. А с их смертью пришли другие люди и стали хозяйничать по-другому, пустили имение в распыл – и всё, тот предыдущий мир исчез, растворился. Так и с нами зачастую происходит – предыдущие что-то строят, создают, устраивают и пристраивают, а потом приходят следующие и решительно всё меняется. Не обязательно к худшему – и к лучшему, конечно же, тоже. Но в любом случае уходит что-то былое и появляется новое. Я понимаю, что это неотменяемые законы, на которых и основаны развитие, прогресс. Но ведь читаешь иной раз соцсети и явственно видишь с какой ностальгией порой люди вспоминают миры своего детства, старые магазинчики и места купаний, улочки и домики…Но это уже не Гоголь, это то, что приходит в голову читателя благодаря Гоголю. А вы говорите, что классика устарела…

Тема увядания прекрасного прошлого в литературе мне крайне интересна. Это, как правило, тихая литература – детализированные описания, тонкости быта, внимательное отношение автора к слову, изысканные диалоги, минимум внешних событий, отсутствие потрясений. Тут вспоминаются и изящные «Детские годы Багрова-внука» Аксакова, «Остаток дня» Кадзуо Исигуро, «Люди сороковых годов» Писемского и трогательные «Старосветские помещики». Да-да – деревья выше, трава зеленее и люди добрее. Как там у Шиллера:

И там – никогда не здесь.Интересно, что по этому прошлому ностальгируют не герои рассказа, а сам рассказчик. И так во все времена. Вот говорят – «лихие» 90-ые. Возможно, но для меня они были светлыми: в 90-ые я пошёл работать в школу… и мне понравилось, в белые ночи гулял от метро Ветеранов до Васильевского острова и обратно с подругой и пел ей песни под гитару… всю ночь… бедная девушка… Пусть бедные, но счастливые для меня времена, наверное в стране был бардак, но это времена моей счастливой молодости.

«Старички» Пульхерия Ивановна и Афанасий Иванович Товстогубы, Николай Васильевич таки мастер говорящих фамилий, не так уж и стары по нашему времени – Пульхерии Ивановне всего 55 лет, мужу её – 60. Но они полностью из прошлого, XVIII столетия, среди пылящихся на стенах картин – портрет Петра III, одежда и мебель – из прошлого века. Гостеприимные хозяева запотчуют гостей до смерти, водочкой угостят и спать положат, а то как же в темень-то такую да в такую даль – три версты, небось – и разбойники, отродясь тут не водившиеся, нападут, да и шею можно свернуть на ровной-то дороге, которую с рождения знаешь, да при полной луне и чистом небе… Но тут случилась кошка. Просто – кошка произошла с Пульхерией Ивановной. Она слегла и тихо скончалась. 5 лет бедовал Афанасий Иванович и услышав своё имя там где не было никого, понял – зовут. И так же слёг и тихо скончался. Мне стыдно как-то стало за нас, за мужчин. Ведь и правда – огромное количество примеров в жизни – в таких ситуациях женщины, как правило, становятся собраннее и сильнее, а мужчины расклеиваются.

Интересно подано отношение прислуги к хозяевам – хозяев тихо обворовывали: приказчик воровал лес, домашняя прислуга – ткани и продукты и все вместе – всё подряд. Хозяйство было так богато и успешно, что воровства было не заметно. Такие как Товстогубы в злые времена не выживают – добропорядочные, бестолковые, трогательные, они всегда – «опоздавшая молодёжь». Прямые наследники Гоголя в русской литературе – Лесков и Писемский по-своему отразили линию «старосветских помещиков», то прошлое, которое безвозвратно уходит с людьми, его представляющими. И читать это невыразимо интересно. Сюжетно небольшую историю о Товстогубах читать не особо интересно, выигрывает эта история языком, манерой повествования, атмосферой, дыханием прошлого…