Николай Леонов
Краденые деньги не завещают (сборник)
В сопровождении Юры Гуров покинул кабинет председателя, и они направились к окраине села, за которой почти сразу начиналась лесная чаща.
– Сам-то хорошо знаешь дорогу? – спросил Лев, чтобы как-то начать разговор.
– Конечно! – уверенно ответил Юра. – Я всю жизнь здесь живу. Как не знать!
– А в курьеры давно тебя записали?
– Да уж с месяц. Вот как Иван Петрович пропал, так я и стал ходить. Председатель больно уж беспокоился. Как это, говорит, лесник наш без продовольствия останется, кто же нам о пожарах будет сообщать. Уж как он боится их, этих пожаров!
– А часто вы к леснику ходите?
– Каждую неделю, – охотно сообщил Юра. – Раз в месяц зарплата приходит, но он и не берет ее. Председатель отсылает ему часть деньгами, часть продуктами. Так он продукты забирает, а деньги обратно отдает и заказывает, что ему в следующий раз принести. Да все уж и так знают. Петрович всегда один и тот же список Зинке приносит. Точнее – приносил.
– А Зинка – это кто?
– Зинка? Продавщица из продуктового. Как Петрович с бумажкой идет, она уж знает, что готовить. Заранее на прилавок выставляет.
– Так как же все-таки вышло, что он пропал? Такой ведь опытный человек.
– А кто его знает, – ответил Юра. – За день до этого тут какие-то пришлые ошивались, все Бориса искали. Сначала возле дома его крутились, потом у соседей поспрашивали, выяснили, что он дома-то почти не живет. Пошли к председателю. Не знаю уж, что они там ему говорили, только вызвал он Петровича и велел ему отвести их к леснику. Тот сначала был очень недоволен, ему и так на следующий день нужно было идти, потому что как раз зарплата подходит. А тут, считай, два раза туда-сюда таскаться. Конечно, кому захочется. Вот и он поначалу сильно осерчал, а вернулся уже довольный. Не знаю, может, денег ему дали или так угостили.
– То есть после того, как отвел к леснику этих пришлых, он вернулся? – уточнил Гуров.
– Да. И он, и они с ним. Все вместе. Эти уехали в тот же вечер, а Петрович на следующий день после обеда с зарплатой снова в сторожку пошел, и после этого мы его уже не видели.
– А большая у лесника зарплата? – поинтересовался Лев.
– Думаете, он с деньгами сбежал? – проницательно улыбнулся Юра. – Навряд ли. И деньги не такие большие, да и Петрович не из тех. Тут Егор Кузьмич верно сказал, он мужик основательный, чужого никогда не возьмет.
– А сам лесник что об этом думает? У него есть какие-то версии?
– А кто его знает, что он думает.
– Что, ты с ним об этом не говорил?
– Да я его еще и в глаза не видел.
– То есть как это?
– Очень просто. Я ведь только три раза всего ходил. Новая зарплата еще не приходила, а когда продукты приносят, он не всегда на месте бывает. Это и Петрович рассказывал. Оставляю, говорит, пакет да и ухожу себе. Чего ждать? Иногда лесник сам его встречал, а иногда просто записку оставлял, что принести.
– Вот оно что! Значит, ты пока только через записки общаешься?
– Нет, я пока никак не общаюсь. Он мне только деньги оставлял и пакет пустой. Вот когда с зарплатой пойду, тогда уж по-любому дождаться его придется. Да он и сам знает. Три раза приходят к нему с продуктами, а на четвертый уже с деньгами. Он тогда старается на месте быть.
– То есть система четко отработана? – улыбнулся Лев.
– Это точно.
Объяснения Юры вроде бы все раскладывали по полочкам, и тем не менее Льва не покидало ощущение некоторой неясности.
Если исключить вчерашнюю беседу с лесником так оперативно приехавших сюда душеприказчиков, получается, что с момента необъяснимой пропажи курьера никто не видел и самого лесника. Что за люди искали его здесь месяц назад? И для чего он им понадобился?
Решив по возвращении в село обязательно встретиться с участковым, Гуров бодро вышагивал вслед за своим молодым провожатым, пробираясь сквозь лесные дебри, действительно очень густые и местами даже непроходимые.
Приблизительно через час они достигли сторожки. Это был небольшой домик, сложенный из бревен. Неширокая полянка вокруг него, свободная от кустов и деревьев, не была даже огорожена, и прямо за ней начиналась лесная чаща. Единственным дополнением пейзажа был стоявший невдалеке от дома обязательный «скворешник».
– Двери не запираются? – поинтересовался Гуров, подходя к избушке.
– Почему, он закрывает. Если сам на месте, закрывает изнутри, если уходит, закрывает на крючок снаружи. Воровать здесь некому, да и нечего. Запирает только для того, чтобы звери не разорили, не наделали беспорядка. Вот видите – сейчас снаружи заперто, значит, его нет. Если хотите, можем подождать. Уже вечер, может быть, скоро придет. Хоть увижу, какой он из себя. Все рассказывают, что настоящий богатырь, высокий, здоровый. Интересно будет посмотреть.
Войдя в сторожку, Лев внимательно огляделся. Помещение было очень непритязательным, с минимальным набором самой необходимой мебели. Самодельный стол и несколько табуреток, узкая лавка перед столом и более широкая, очевидно, служившая кроватью, – вот и все, что составляло меблировку жилища лесника. На столе стояло несколько тарелок с остатками какой-то еды, немытые стаканы, а также пустая консервная банка, на дне которой виднелось несколько примятых окурков.
– А воду сюда тоже приносят из деревни? – поинтересовался Лев.
– Нет, здесь недалеко есть ручей. Только я точно не знаю, где.
Время шло, лесник не появлялся, и в унылом ожидании Гуров в сотый раз окидывал взглядом спартанскую обстановку, не зная, как скоротать томительные минуты. Когда в очередной раз взгляд остановился на банке с окурками, до его сознания вдруг дошло, что на этикетке изображена красная рыба и нет ни одной русской буквы. Приглядевшись, он обнаружил, что в этой банке находилась элитного качества весьма недешевая консервированная форель, приобрести которую можно разве что в магазинах duty free.
– Послушай, Юра, – обратился Лев к своему провожатому. – А тот стандартный набор продуктов, о котором ты мне говорил, что в него обычно входило, не припомнишь?
– А чего там запоминать? Хлеб да колбаса. Иногда масло заказывал, консервы. Тушенку какую-нибудь. Лук, картошку – это уж само собой. Конечно, и бутылочку закладывали в гостинец. А как же? В одиночку сидеть тут целыми днями легко ли?
– А сигареты? Сигареты входили в комплект? Какие ты брал?
– Никаких не брал. Про сигареты мне пока ничего не говорили. Может, он заранее запасался – сразу и надолго, не знаю. Сигареты я не покупал.
– Понятно. А куда он обычно мусор выбрасывал, не знаешь? Посмотри – все чисто, нигде ничего не валяется. А между тем человек живет здесь практически постоянно. Должно же быть какое-то место для отходов.
– Наверное, – с некоторым удивлением взглянул на полковника Юра. – Только вы так спрашиваете… Это ведь не я здесь живу. Не знаю, куда он мусор выбрасывает.
– Да, извини, это я, кажется, перегнул. Просто скучно сидеть, вот и лезет в голову всякая ерунда. Знаешь, а пойдем-ка мы, пожалуй, обратно. Неизвестно, когда он явится, этот Борис, а нам, того и гляди, действительно придется ночью пробираться по этому бурелому. Не имею ни малейшего желания.
Юра с готовностью последовал предложению Гурова. Оставив на самодельном столе записку, где леснику срочно предлагалось явиться к председателю, они вышли из сторожки и отправились обратно в село.
На сей раз путешествие проходило в полном молчании. Юра, по-видимому, устал и торопился домой, а полковник был занят не слишком оптимистичными размышлениями.
Еще в сторожке у него возникло необъяснимое, но очень стойкое ощущение, что лесника давно уже нет здесь и он не появится больше никогда.
«Фактически живой человек виделся с лесником только раз в месяц, – думал он. – После очередной зарплаты, когда Зиновьев обязательно должен был явиться пред очи курьера собственной персоной и расписаться в получении, следующие три недели ему просто приносили продукты, оставляя их в сторожке, независимо от того, присутствовал ли там сам хозяин. В сущности, забирать полный пакет и оставлять пустой мог кто угодно. Но как этот «кто угодно» попал в сторожку? Дорогу знают только местные. Загадочные посетители, приезжавшие сюда месяц назад? Если верить рассказам председателя, их действительно доводили до места. Но это было месяц назад, а о том, что Зиновьев унаследует огромные деньги, стало известно только на днях. Какой смысл загодя «убирать» лесника, даже зная, что после смерти Сергея Чугуева именно он получит наследство? Если причина смерти – действительно оторвавшийся тромб, ни один астролог не возьмется предсказывать такое событие с точностью до одного месяца. Нет, не складывается. Да и реальные факты говорят о другом. Пропал-то курьер, а не лесник. Только он-то кому мог понадобиться? Загадка. Ну и дельце! Удружил Орлов, нечего сказать».
– Послушай, Юра, – обратился он к своему провожатому, когда они уже выходили на опушку леса. – Мне, похоже, придется остаться здесь до завтра, нужно переночевать где-то. Не подскажешь, у кого можно остановиться? Я заплачу за беспокойство.
– Да можете хоть у нас, – с готовностью ответил Юра. – Какое там беспокойство, ночь переспать? Сейчас тепло. Мамка вам вон хоть в бане постелет, да и спите. Чего там еще платить? У нас не гостиница.
– Правда? Что ж, отлично! А продуктовый у вас еще работает? Помнишь, ты про Зину рассказывал? Может, зайдем, навестим ее? Заодно и к ужину чего-нибудь прикупим.
– Летом они до десяти, сейчас должны еще работать. Если хотите, давайте сходим.
Пройдя по абсолютно пустым в этот не очень поздний час улицам деревни, они вскоре оказались возле продуктового магазина. Зина была на месте, и Гуров уже собрался было огласить список продуктов, которые, по его мнению, должны были отчасти компенсировать оплату за «гостиницу», как вдруг ему в голову пришла неожиданная мысль.
– Послушайте, Зина, – обратился он к ярко накрашенной женщине средних лет, стоявшей за прилавком. – Мы с Юрой завтра хотели бы навестить лесника, неудобно идти с пустыми руками. Соберите нам, пожалуйста, для него гостинец. Что ему обычно относят? Вы, наверное, в курсе. Найдется у вас пакет?
– Для вас все найдется, – лучезарно улыбнулась Зина.
Когда продавщица отвернулась к прилавку, подбирая продукты для «гостинца», Лев взглянул на изумленного Юру, смотревшего на него во все глаза, и приложил палец к губам, призывая хранить молчание.
Наблюдая, как Зина складывает в пластиковый пакет хлеб, крупы и вареную колбасу, и вскользь кидая взгляд на непритязательные витрины, он нигде не заметил ни консервированной форели, ни иных элитных продуктов от зарубежных производителей.
«Откуда могла попасть туда эта банка? Принесли с собой нежданные гости, приезжавшие месяц назад? Что это могли быть за люди, и какие они привели причины, чтобы уговорить председателя вызвать проводника, вот что хотелось бы узнать».
– Мы что, завтра опять пойдем? – первым делом поинтересовался Юра, когда они вышли из магазина.
– Нет, не волнуйся. Можешь отдыхать. Это я просто так сказал, чтобы нам собрали продукты. Возьми, отдашь матери. А завтра я хотел бы поговорить с участковым. Где он у вас располагается, не подскажешь?
– Да там же, рядом с правлением. Тот же дом, только вход с другой стороны.
К дому гостеприимного Юры они подошли уже в сумерках.
Наскоро перекусив, Гуров устроился в бане и почти моментально уснул, с удовольствием вдыхая ароматы, исходившие от развешанных кругом дубовых и березовых веников.
На следующее утро, поблагодарив заботливую хозяйку, Лев вновь направился в единственное административное здание, находившееся в селе Боровом.
По-видимому, рабочий день у местных «органов власти» начинался рано, так как, прибыв на место в половине восьмого утра, он обнаружил, что «правление» открыто и активно действует.
Возле здания суетились какие-то люди, переговариваясь и обсуждая, по-видимому, очень насущные вопросы, из открытого окна доносился голос председателя, снова взволнованно кричавшего что-то в телефон, – все говорило о том, что новый рабочий день успешно и продуктивно начат.
Обойдя здание, Гуров обнаружил еще один вход, о котором говорил ему Юра.
Войдя, он снова оказался в небольшом коридоре с дверями и, поскольку одна из них была распахнута настежь, первым делом заглянул в нее.
За столом сидел средних лет мужчина, судя по выражению лица, чем-то очень озабоченный.
– Здравствуйте, я бы хотел поговорить с участковым, – вежливо обратился к нему Лев. – Не подскажете, где я могу его найти?
– Я участковый, – ответил мужчина. – А что вы хотели?
Представившись и вкратце объяснив цель своего приезда, Гуров перешел к расспросам.
– Как вы думаете, пропажа курьера как-то связана с неожиданными гостями, которые приезжали навестить лесника?
– Трудно сказать, – ответил участковый. – Они ведь вернулись-то вместе в тот день. Никто никуда не пропадал. Петрович и вывел их. У нас тут места дремучие, кто не знает, лучше не соваться. Так что вместе с ним они и вышли, ничего плохого не сделали. Он даже довольный был.
– Может, хорошо заплатили?
– Наверное.
– А как они выглядели, эти приезжие? Кто-то может их достоверно описать?
– Да описать я и сам могу. Они тут, пока договаривались, такой гвалт подняли, я даже пришел проверить, все ли в порядке. Но ничего, вижу – просто ругаются. Кузьмич кричит – иди людей проводи, они из такой дали ехали, а Петрович ему – не обязан, мол, я не нанимался. Но ничего, потом договорились.
– И какие же они были из себя? – задал Гуров наводящий вопрос.
– Из себя-то? Да какие, обыкновенные. Один постарше, другой помоложе. Тот, что постарше, все говорил, что они с Борисом вместе в техникуме учились. Сам-то он, мол, в Орле живет, а приехал, чтобы повидаться со старым товарищем. Они в техникуме дружили, и Борис будет очень рад встретиться с ним.
– А тот, что помоложе?
– Ему лет двадцать – двадцать пять на вид, светлый такой, волосы совсем белые. Он другом представился, я, дескать, за компанию поехал.
– И как лесник – рад был старому товарищу?
– А кто его знает? Его ж не было, когда они пришли. Может быть, и рад бы был, только не случилось увидеться. Он ведь не всегда в сторожке сидит, Борис-то. Больше по лесу гуляет, смотрит, где пожар, где что. Он ведь лесник, это его работа.
– Послушайте, если я правильно понял, в тот день, когда пропал курьер, он должен был передать леснику зарплату? Так?
– Так.
– То есть лесник должен был за нее расписаться в каких-то документах. Так?
– Так.
– Он расписался?
– Конечно! Все как положено. Мы после трех дней, когда Петрович-то не вернулся, пошли его искать. Дошли и до сторожки и все там нашли. И справку эту с подписью, и пакет пустой. Мы с Юриком ходили, он леса наши хорошо знает. Вот и сейчас Кузьмич его снарядил к Борису ходить. Вместо Петровича.
– Но как же так получилось, что курьер ушел, а справку оставил? Он что, не должен был принести ее обратно? Тому же председателю, например?
– Вот это вы верно подметили, – с уважением взглянув на коллегу, проговорил участковый. – Это интересное обстоятельство. Обычно он всегда справку забирал. Даст Борису расписаться и обратно несет. Так вот я и подумал, может, в этот раз он просто на месте его не застал, а ждать неохота было. Пошел искать, да и нашел какое-нибудь приключение на свою голову. У нас тут и волка встретить можно, долго ли до беды. А Борис, может, вернулся, смотрит – бумажка и подумал, что теперь ее тоже оставлять будут, как и продукты. Вот так и получилось.
– Как бы разминулись? – понимающе взглянул на участкового Гуров.
– Вроде того.
«Курьера убили, чтобы он не догадался, что лесника давно уже нет на месте? – вновь терялся в догадках полковник. – Но куда он мог деться, этот лесник? И по какой причине? Может, это никак не связано с завещанием? Нет, в это я никогда не поверю. Слишком явно все здесь подстроено. Подстроено и просчитано заранее, очень давно, наверняка еще при жизни и при самом активном участии самого Заберовского. Одно уже то, как старательно обходил в разговоре острые углы Азимов, говорит о многом. Он знает что-то, возможно, даже напрямую участвует в осуществлении какого-то заранее намеченного плана. Но в чем же он заключается, этот тайный план?»
Глава четвертая
Разговаривая с участковым, Гуров не заметил, как прошло время, и, взглянув на часы, очень удивился, обнаружив, что стрелка уже приближается к одиннадцати.
Загадочный лесник, если он действительно до сих пор обитал в сторожке, давно уже должен был прочитать оставленную ему записку и явиться к председателю.
Попрощавшись с участковым и вновь войдя в здание с главного входа, Лев прошел в знакомый кабинет, но не увидел там никого, кроме самого Шохова.
– Лесник не появлялся? – поздоровавшись, спросил он.
– Нет, – удивленно поднял брови председатель. – А должен был?
– Вчера мы не нашли его на месте, я оставил записку, чтобы утром он явился к вам.
– Вот оно что. Нет, не приходил. Может, задержало что?
– Может быть.
Говоря это, Гуров вновь ощутил уже знакомое чувство, возникшее у него еще в сторожке, необъяснимая внутренняя уверенность, что лесника давно уже нет там и никто не читал оставленную им записку.
– Кстати, совсем забыл спросить, – проговорил он. – Вы, кажется упоминали, что доставляли леснику определенный набор продуктов. А сигареты входили в этот список? Какие он курил?
– Борис? – удивленно вытаращился на полковника Егор Кузьмич. – Отродясь не курил. С чего это вы решили?
– В сторожке на столе я видел консервную банку с окурками.
– Да? Странно. Может быть, со временем начал баловаться. Это Петрович должен был знать, он ведь продукты носил. Хотя у него теперь не спросишь, – сокрушенно вздохнул председатель. – Но я ни разу не видел, чтобы Борис курил. Выпить – это да, это он мог. Но тоже в меру. Так, чтобы до потери сознания напиваться, этого за ним никогда не водилось. Да я бы не пустил такого в лес.
Видя, что Шохов готов оседлать своего любимого конька, Лев поспешил распрощаться.
– Я вам оставлю телефон на всякий случай, – сказал он. – Если лесник появится, позвоните мне или скажите, чтобы он сам позвонил. Для меня очень важно встретиться с ним, а ждать здесь я больше не могу. Я все-таки на работе.
– Да, конечно, очень вас понимаю, – сочувственно проговорил председатель. – Как появится Борис, я сразу ему передам.
«Если он вообще когда-нибудь здесь появится», – думал Лев, выходя из правления.
Понимая, что в селе Боровом делать ему больше нечего, он сел в машину, чтобы несолоно хлебавши ехать обратно в Москву, но прежде решил сделать один звонок.
«Черт! Дорого обойдутся переговоры, – подумал Лев, набирая московский номер. – Но для дражайшего Захара Яковлевича чего не сделаешь».
– Добрый день, Захар Яковлевич, полковник Гуров беспокоит, – проговорил он.
– Здравствуйте, рад вас слышать, – совершенно спокойно прозвучало в трубке.
– Если не ошибаюсь, в нашей недавней беседе вы упоминали о том, что собираетесь в скором времени встретиться с братом почившей Ларисы Чугуевой. Состоялась эта встреча?
– Да, состоялась, – с тем же спокойствием ответил Азимов. – Правда, ездил к нему не я, но разговор имел место, и теперь новый наследник ознакомлен с условиями завещания.
– Что ж, это замечательно. Наверное, сделавшись богачом, этот человек больше не захочет жить в глухой деревне.
– Может, и не захочет.
– Однако до момента вступления в наследство он предпочитает остаться по месту прописки? – пытаясь придать тону легкомысленную шутливость, спросил Гуров. – Или просто пока нет денег на переезд?
– Насколько мне известно, наш клиент убыл из села Боровое, но сведений о настоящем его местонахождении у меня, к сожалению, не имеется.
– То есть как? – совершенно искренне удивился Лев. – Каким же образом он намерен получить все эти несметные богатства? Как вы оформите на него наследство, если сам он неизвестно где?
– Это не так сложно, как вам, видимо, представляется, – пояснил Азимов. – Существует институт доверенности, позволяющий решать довольно широкий круг вопросов с помощью третьих лиц. Во многих случаях это гораздо удобнее действия напрямую. Например, если, как в нашем случае, человек не склонен слишком рекламировать собственную персону и привлекать к себе излишнее дополнительное внимание. Наш клиент – человек замкнутый и не слишком общительный. Ему неприятна вся эта шумиха вокруг его имени, поэтому он предпочел все обязанности, связанные с оформлением наследства, передоверить нам, оставив при себе только, так сказать, приятные права.
– И после этого канул в небытие? – Теперь ирония в голосе Гурова ничуть не была наигранной.
– Отчего же, – все с тем же неколебимым спокойствием проговорил Азимов, – иногда мы связываемся по телефону. Но свое местонахождение он предпочитает держать в тайне, и, думаю, вы поймете меня, если я скажу, что не стремлюсь нарушить эту конфиденциальность. Весь опыт моей работы в фонде свидетельствует, что доверие – это главное в отношениях между людьми. Никто не будет мне доверять, если выяснится, что я не умею хранить секреты или пытаюсь проникнуть в чужие тайны и узнавать то, что от меня хотели бы скрыть.
– Номер телефона, по которому вы связываетесь с доверителем, конечно же, тоже относится к области секретов?
– Разумеется. Наш клиент неоднократно подчеркивал и настоятельно просил, чтобы номер его телефона мы держали в тайне. Мы связываемся в заранее оговоренные день и час, после чего он, кажется, просто отключает аппарат.
– А включает только в тот момент, когда назначен следующий заранее оговоренный сеанс связи?
– Вы весьма проницательны.
– Просто шпионские страсти какие-то, – вновь не скрывая иронии, проговорил Лев.
– Довольно часто люди имеют оригинальные личные особенности. Нужно просто привыкнуть к этому.
– Да, наверное. Что ж, Захар Яковлевич, по крайней мере, рад был узнать, что с наследником Сергея Чугуева все в порядке и он активно вступает в свои новые права.
– Весьма сожалею, что ничем не смог помочь вам. Вы, по всей видимости, хотели встретиться с ним и задать вопросы. Но я действительно не знаю, где он сейчас находится, а номер телефона – не моя тайна. Попробуйте найти сами. В ваших руках власть и большие возможности.
Нажав на сброс, Гуров несколько минут сидел, неподвижно глядя в пространство.
Если при первой встрече с Азимовым он предполагал, что в полученной им информации многое соответствует действительности, то после этого разговора был на сто процентов уверен, что все сказанное Захаром Яковлевичем – ложь. От первого до последнего слова.
«Ни черта он ни с кем не созванивается, – раздраженно думал полковник. – И где находится этот дядя, знает прекрасно. Только вот – сам дядя или дядин труп? Вот это уточнение существенное. И издевается еще, крючочки закидывает. «Попробуй найти». Смотри, как бы не ошибиться тебе, умник. Что, если я и правда попробую?»
Полный решимости достать этого «неуловимого дядю» хоть из-под земли, Лев завел двигатель и, вырулив с поселковой грунтовки на трассу, решительно надавил на газ. По прибытии в Москву ему хотелось иметь готовый четкий план действий, чтобы, не тратя времени на бессмысленные метания из стороны в сторону, поэтапно и последовательно двигаться к достижению своей цели.
«Во всем, что наговорил Азимов, прослеживается только одна мысль: они сделают все, что в их силах, чтобы не допустить моей встречи с этим пресловутым дядей, – крутя руль, размышлял он. – Поэтому Азимов «забыл» сообщить мне его настоящую фамилию, поэтому, все бросив, поскакали они на ночь глядя в эту деревню, поэтому так поспешили оформить доверенность. Логичный и очевидный вопрос, вытекающий из всего этого, – для чего им все это нужно? Учитывая уже имеющийся набор фактов, ответ может быть двоякий. Первая версия: Зиновьев убит, и от его имени действует какой-то другой человек. Возможно, но довольно рискованно. А главное, не очень понятно. Если таков был первоначальный план, то не проще ли было сразу переписать деньги на того, кого надо, чем выстраивать такую сложную схему. Если же вся эта замысловатая конструкция возникла уже после смерти Заберовского и имеет целью воспользоваться его деньгами… Что ж, возможно. Но очень рискованно. Слишком много задействовано людей, слишком широкие затрагиваются интересы. Нужно иметь очень веские аргументы, чтобы всех и каждого заставить плясать под свою дудку.
Вторая гипотеза: дядя жив-здоров, но из каких-то соображений его прячут. Здесь на первый план сразу выходит вопрос – из каких именно? Он слишком много знает? Завещание содержит какие-то «специальные» пункты, о которых до поры до времени лучше умолчать? Его удерживают силой и пытаются им манипулировать?
Хм… А картинка-то вырисовывается еще какая занятная. Причем и в том и в другом случае. И главное, ни один из пунктов нельзя исключать. Слишком большие деньги. Здесь все возможно».
Подъезжая к столице, Гуров вполне определился с действиями, которые в ближайшее время необходимо предпринять.
«За Азимовым установить наружку и прослушивать телефоны, – мысленно перечислял он. – Проверить эти доверенности. Наверняка заверяла их та самая «тетя Фира». Вот и познакомимся заодно. Пускай расскажет, кто это расписывался за «дядю Борю». Действительно ли это был некурящий здоровяк из лесов дремучих или кто-то совсем другой. Да и не помешает, пожалуй, еще раз навестить заведующего приютом. Чего-то он явно не договорил в предыдущей беседе».
В знакомые столичные пробки, по которым даже успел немного соскучиться, Лев окунулся уже в конце рабочего дня. Но тем не менее не поехал сразу домой, а решил заехать в Управление, генерал Орлов частенько засиживался на работе допоздна.
Как он и предполагал, начальственный кабинет оказался открытым, и, миновав пустой в этот час «предбанник», Гуров после деликатного стука открыл дверь.
– А, Лева, это ты! – подняв голову от каких-то бумаг, проговорил генерал. – Проходи, рад тебя видеть. Как твоя поездка? Есть какие-то результаты? Какое впечатление производит этот новый владелец краденых денег? Готов он сотрудничать? Чего нам от него ждать?
– Как много вопросов, – улыбнулся Лев. – А ответ на все один – наследника я не видел.
– Вот те на! – удивленно воскликнул Орлов. – Для чего же ты ездил?
– Наверное, для того, чтобы лишний раз убедиться, что все очень непросто в этом очень непростом деле.
– Это я тебе и так мог бы сказать, незачем было за тридевять земель кататься. Так почему ты не смог повидаться-то с ним? Куда он делся?
– Вот! Это – ключевой вопрос всего дела! Если мы выясним, куда делся дядя, думаю, на все остальные вопросы ответы найдутся автоматически.
– Так он что, пропал, что ли?
– Хотел бы я это знать. Если верить душеприказчикам, наследник здравствует и благоденствует, только не хочет афишировать свое местопребывание. Он, дескать, человек нелюдимый, излишнее внимание его нервирует. Однако некоторые обнаруженные мною факты свидетельствуют о том, что лесник исчез из сторожки намного раньше того момента, когда стало известно о наследстве.
– Подмена?
– Возможно. Не исключено, что его и просто держат в каком-то тайном месте, например, чтобы раньше времени о чем-нибудь не проболтался.
– Или для того, чтобы заставить сделать что-то.
– Или для этого. Если верить словам одного из душеприказчиков, время от времени он общается с ними по телефону. В связи с этим буду просить организовать «прослушку».
– Кого? – с готовностью спросил генерал.
– Азимов Захар Яковлевич, благотворительный фонд «Милосердие». Думаю, контактов у него за день бывает до миллиона, причем самых разных. Нужно посадить толкового парня, который смог бы их отсортировать. Не факт, что к леснику Азимов обращается по настоящему имени-отчеству. Если вообще созванивается с ним.
– А что, возможно и такое?
– Не исключено. Слишком уж явно старается он оградить этого своего клиента от моего пристального внимания. Не удивлюсь, если местопребывание уважаемого господина Зиновьева ему прекрасно известно и созваниваться с ним по телефону совершенно ни к чему. Может, они просто встречаются время от времени и обсуждают все насущные вопросы при личном и самом непосредственном контакте. Так что и «наружку» установить не помешало бы. Для пущей уверенности.
– Погоди-ка, – недоуменно взглянул на Гурова генерал. – Какого Зиновьева? Ведь деньги должны перейти к родному брату Ларисы Чугуевой. Или я что-то путаю?
– Вот-вот. Я тоже подумал, что что-то путаю, когда, приехав в эту деревню, начал его искать. А ларчик открывался очень просто. Чугуева – фамилия Ларисы по мужу. После его смерти она уехала из Борового, но фамилию менять не стала. А девичья ее фамилия – Зиновьева, соответственно, и брат тоже Зиновьев. Разумеется, Азимову прекрасно был известен этот пустячок, но в разговоре со мной он ни словом не упомянул о нем. Хорошо, что «главный начальник» над всем этим колхозом живет там, кажется, со времен царя Гороха и всех знает. А был бы новенький, так я бы за неделю концов не нашел.
– То есть душеприказчики негласно пытаются препятствовать установлению истины? – спросил генерал.
– Еще как пытаются! Поэтому посмотреть и послушать будет очень даже уместно и правильно.
– Что ж, не вопрос. Завтра распоряжусь. Но какие-то внятные выводы есть? Хотя бы предварительные. В каком состоянии находится сейчас весь этот процесс?
– По-видимому, в состоянии переоформления. Душеприказчики на основании доверенности переписывают наследство на пресловутого дядю, а кто он такой, очень тщательно скрывают. Клубок очень запутанный. Когда начинаешь копать глубже и анализировать, сразу чувствуется очень мощный и дальновидный предварительный просчет, и становится понятно, что план разработан во всех деталях и загодя. Вероятно, еще в момент составления этого удивительного завещания. Но вот в чем он состоит, этот план, этого я пока не могу понять. Маловато данных. Как-то не укладывается в голове, что Заберовский переписал все свои деньги на душевнобольного и на этом успокоился. Наверняка и ему, и душеприказчикам заранее было известно о существовании этого дяди, и он тоже входил в расчет.
– Остался пустяк – выяснить, в чем этот расчет заключался? – понимающе улыбнулся Орлов.
– Да уж, пустяк. Кстати, сделали запрос насчет участкового? Как его там, Круглов, кажется?
– Разумеется, сделали. И дело его уже пришло. У меня в сейфе лежит. Так что зря ты так плохо отзывался о молоденьких девочках. Не всегда они думают только о принцах, иногда и прямыми обязанностями занимаются.
– Что ж, это не может не радовать. Тогда я, пожалуй, задержусь еще немного, почитаю дело. Как-то соскучился уже по родному кабинету.
Забрав у генерала папку с личным делом Николая Круглова, Гуров прошел в свой кабинет и углубился в изучение трудовой биографии бывшего сотрудника полиции. Она оказалась весьма насыщенной.
