Николай Леонов
Подарок наследного принца
Подарок наследного принца
Глава 1
Кто участвовал в переездах – на новую квартиру или в новый офис, – тот знает, что все эти хлопоты сродни пожару и без потерь тут не обойтись. Что-то уронили при погрузке, что-то во время транспортировки разбилось, а что-то вообще забыли захватить или отвезли не туда, куда нужно. В приличной семье за сборы всегда отвечает жена, за транспорт и грузчиков – муж. А вот в крупной компании, в серьезном учреждении обязательно имеется административно-хозяйственная служба. Она существует почти незаметно, ее другие сотрудники офисов не особенно и видят, но все работает, лампочки меняются, стены красятся, плитка обновляется. АХО в хорошей компании – это, если говорить образно, и папа, и мама. А иногда и добрая бабушка.
Правда, не многие знают, каково самой этой службе все успевать, все помнить, быть ко всему готовой. Начальник административно-хозяйственного отдела сочинского суда Алексей Владимирович Моксин был из тех руководителей, которые считают, что, если хочешь, чтобы работа была выполнена хорошо, сделай все сам. Не самый эффективный способ руководства подразделением, но Моксин как-то все успевал. Созванивался, договаривался, приезжал лично и выбирал строительные материалы, оборудование для офисных помещений и рабочих кабинетов. Лично присутствовал при вывозе строительного мусора или починке мебели в зале судебных заседаний.
Но такое масштабное мероприятие, как переезд части суда в новое помещение, проконтролировать одному крайне сложно, и Моксину пришлось волей-неволей делегировать часть работы и ответственности своему помощнику Игорю Валовику. Каково же было удивление Алексея Владимировича, когда он увидел в коридоре два несгораемых шкафа с архивными делами под номерами «214» и «221».
– Игорь! Это что такое? – Голос Моксина из громогласного превратился в шипящий, да еще с каким-то зловещим присвистом. – Я спрашиваю, это что такое?
Валовик, в расстегнутой до пупа рубашке и с грязными ладонями, подбежал с виноватым видом к начальнику и начал оправдываться:
– Алексей Владимирович! Рабочие не погрузили. Я пока контролировал погрузку стеклянного стола, они забыли про эти сейфы.
– Игорь, когда ты поймешь, что в современном мире ценится не работа, а конечный результат? – зло бросил Моксин. – Кого интересует, что ты хотел и о чем ты думал. Ты не сделал, вот что главное. Я тебя просил лично, понимаешь, лично проследить!
– Ну, может, на завтра машину вызовем?
– Какое на завтра! Завтра здесь будут люди ходить, работа начнется, а у нас два сейфа на дороге торчат, да еще и с документацией, с судебными делами!
– Вон, машина еще не ушла, – с радостным блеском в глазах ткнул пальцем Валовик в сторону «КамАЗа».
– А почему она здесь стоит? – удивился Моксин, но потом махнул рукой. Сейчас было важно другое.
Подойдя к водителю, который проверял какие-то шланги, откинув кабину машины, Алексей Владимирович поинтересовался:
– А ты чего пустой стоишь? Ты что сегодня возил?
– Я ходку сделал, а потом у меня через штуцер масло стало гнать. Вот пока заменил, пока туда-сюда. Уже уезжаю. Нас до четырех прислали, в пять я должен быть в гараже.
– Подожди! – оборвал водителя Моксин и полез в карман за телефоном.
Набирая номер, он обошел машину, заглянул в пустой металлический фургон, двери которого были открыты настежь. Привычка решать все быстро и эффективно сделала свое дело. И связи, наработанные за столько лет, тоже играли большую роль.
– Сан Саныч! – торопливо заговорил в трубку телефона Моксин, обрадовавшись, что заместитель директора транспортной компании взял трубку так быстро. – Вопрос на один час, Сан Саныч. Одну ходку еще, к тому же и машина пустая под загрузкой, разреши задержать ее на часок. Чуть-чуть не успели все перевезти.
– Ну как вы там планируете? – спросил собеседник, скорее для порядка, чем действительно возмутился этой просьбой. – Ладно, ты, Алексей Владимирович, сам проконтролируй, чтобы за час уложиться. Ну, и с водителем там реши, накинь ему от щедрот лично на карман. Я тоже, знаешь, не могу нарушать законодательство и заставлять их работать сверх лимита времени. Дай ему трубку.
Моксин протянул трубку водителю, а сам демонстративно полез в карман и достал бумажник. Он слышал, как заместитель директора говорил:
– Захарченко, ты еще один рейс сделай. Тебя там, на месте, премируют, а в гараже я предупрежу, что ты по делу задержался. Понял?
Четыре часа утра – это еще утренние сумерки. Солнце где-то за вершинами Большого Кавказского хребта готовится подняться и осветить серпантин, который то появляется на открытых участках, то теряется за кронами деревьев. Дорога Туапсе – Майкоп очень удобна для тех, кто хочет сократить путь к морю. Но не везде она в хорошем состоянии. Есть здесь участки со щебенчатым покрытием, отчаянно пылящим под колесами. Есть участки, где дорожное полотно не огорожено, и приходится ехать по краю пропасти. Нет, это не зловещая пропасть, которая рисуется в воображении неискушенного человека, не обрывистый провал в скалах. Здесь это даже красиво, когда по крутому склону вниз спускается лес. Густой, прохладный, наполненный птичьим пением.
Андрей Борисов вел машину осторожно, радуясь, что нет встречных машин, что никто не пылит в лицо. Жена мирно дремала на пассажирском сиденье, иногда открывая глаза и бросая сонный взгляд на окружающую зелень, и снова закрывала их со сладким томным вздохом. Еще несколько часов – и море!
Выдранные с корнем деревья топорщили в серых утренних сумерках корявые грязные скрюченные пальцы, белеющая поломанная древесина была похожа на обнаженные кости. Широкая борозда содранной травы и вывороченных камней, уходящая вниз, сразу бросилась в глаза водителю. Тихо выругавшись, он затормозил, а потом совсем остановил свою машину, заглушив двигатель.
– Что, Андрюша? – открыв глаза, непонимающе посмотрела на Борисова жена, а потом села на сиденье прямо, увидев, что он вышел из машины и пошел вперед по дороге. Теперь и она увидела след.
Андрей вернулся в кабину и схватил с приборной панели мобильный телефон.
– Сиди здесь! – коротко и властно сказал он ей.
– А что там, Андрей? – Катя уже заранее испугалась ответа мужа. Это было страшно – ехать на море, испытывать такие приятные эмоции и вдруг столкнуться с чьей-то бедой.
– Машина сорвалась вниз. Сиди здесь!
Когда дежурный управления внутренних дел услышал сообщения с перевала, он еле слышно выругался, потом попросил:
– Вы можете побыть там минут десять? Я сейчас отправлю к вам наряд.
Через пятнадцать минут к месту аварии подъехали три полицейских машины. Борисова быстро допросили, но сделано это было для порядка, а не потому, что он мог сообщить какие-то важные сведения. Ехал, увидел, никаких следов, никаких других машин. Свидетелем аварии не был, звуков не слышал. А еще через пять минут прибыл микроавтобус с бригадой МЧС.
– Кто здесь старший от районного УВД? – спросил эмчеэсовец, глянув вниз, и тут же представился: – Старший лейтенант Павлов. Краевой спасотряд.
К нему подошел майор с повязкой оперативного дежурного на руке и хмуро спросил:
– У вас снаряжение с собой?
– Снаряжение? – Павлов сдвинул на затылок мягкую форменную фуражку. – Снаряжение-то есть, только быстро спуститься не получится. Тут и так заросли, как на Амазонке, да еще грузовик натворил дел.
– Там может быть раненый человек, – напомнил майор.
– Да знаю я, знаю! – тоже нахмурился Павлов и, повернувшись к своей машине, крикнул: – Парни, доставайте снаряжение! Сашка, «птичку» свою давай!
Через несколько минут в воздух поднялся квадрокоптер с камерой и медленно пошел в ущелье, зависая над особенно сложными участками предстоящего спуска. Старший лейтенант с оператором смотрели на экран монитора, обсуждая детали. Еще минута, и квадрокоптер завис над смятой кабиной «КамАЗа», едва не задевая ветки деревьев. Как ни пытался оператор подвести его ближе, чтобы увидеть, что там, в кабине, ничего не получалось.
А еще через пятнадцать минут начался спуск. Оперативный дежурный, убедившись, что в данном случае не поможет даже вертолет, уехал к себе. На месте остались два экипажа ГИБДД, которые регулировали движение, пропуская на узком участке машины то в одну сторону, то в другую. Движение стало плотнее, пошли большегрузные машины. Водители хмуро поглядывали из кабин на изуродованный склон.
Прошло больше двух часов, прежде чем Павлов со своим помощником спустились, наконец, на дно ущелья. Здесь было много камней и открытых участков, усыпанных мелким щебнем. Почти не было кустарника. Старший лейтенант, освободившись от тормозного механизма на веревке, бросился к кабине машины. Железо было смято на одну сторону, ни одного целого стекла. Но больше всего настораживало обилие крови. Павлов лег на камни и стал протискивать руку в кабину через искореженный проем лобового стекла. Судя по всему, водитель лежал на боку, головой на пассажирском сиденье.
– Ну что? – спросил сидевший рядом на корточках помощник.
– Температура низкая. Скорее всего, он мертв, – с кряхтением ответил Павлов. – Сейчас доберусь до шеи, до артерии… Крови до хрена… Пульса нет…
Когда старший лейтенант поднялся на ноги, правая рука у него была по локоть в крови. Левой рукой он вытащил из нагрудного кармана рацию и передал наверх результаты обследования и регистрационный номер автомашины. Ему ответили, что «Скорая помощь» прибыла и будет ждать окончательной информации. Спасатели натянули вторую веревку выше по склону на высоте пары метров над дном ущелья и закрепили ее конец на противоположной стороне. Сверху стали спускать инструмент для резки металла.
Через час удалось срезать крышу машины. Павлов ощупал карманы погибшего, вытащил бумажник и стал диктовать по рации:
– Водительское удостоверение на имя Захарченко Павла Петровича. Регистрационное свидетельство на автомашину. Банковская карточка на имя Захарченко. Передайте сведения полиции. Спускайте «лежак», будем поднимать тело. Что? Нет, он был в кабине один.
Когда тело подняли наверх, оперативно-следственная группа начала свою работу. Подъехавшего представителя транспортной компании посадили в машину, где молоденькая девушка-дознаватель начала допрос:
– Скажите, Александр Александрович, водитель Захарченко выполнял рейс по вашему заданию?
Грузный мужчина с бритым гладким черепом вытирал голову платком и все вытягивал шею, пытаясь увидеть, что делают криминалисты на дороге.
– Машина была направлена по договору в сочинский суд для перевозки мебели. Они там не уложились по времени и попросили одну машину задержать на час. Я разрешил. А утром узнал, что Захарченко не вернулся в тот вечер в гараж.
– Вам не сообщили сразу о том, что одна машина не вернулась? – удивилась дознаватель.
– Ну, это излишние строгости, – поморщился представитель компании. – Фактически водители обязаны прибывать в гараж и делать отметку о времени прибытия, километраже, расходе горючего, но все это можно сделать и утром. После тяжелого рейса водитель устал, а ему нужно гнать машину в гараж, а потом возвращаться домой ночью за полсотни километров, поэтому мы часто разрешаем своим ребятам в некоторых случаях ночевать дома, а утром возвращаться.
– И что, никто не заинтересовался, что машины уже двое суток нет в гараже?
– Заинтересовался, – со вздохом ответил мужчина. – Мы уже обзвонили и родственников, и знакомых Захарченко. И в суд звонили, искали их представителя, который с машиной должен был ехать. Точнее, поехал, но его тоже не могут найти. Короче, мы сегодня утром намеревались официально заявление в полицию подавать об исчезновении машины и водителя. Но вот… нашли ее быстрее и без нас.
Лев Иванович Гуров отложил в сторону электробритву и осмотрел в зеркале свое лицо. Порядок! Он терпеть не мог, когда утром едешь на работу, когда впереди напряженный день, а тебя что-то отвлекает или даже раздражает – щетина на лице, несвежая рубашка, забытый дома телефон. Мысли были привычные, но далекие от действительности. Полковник Гуров давно работал в этом ритме, давно приучил себя к порядку и соблюдению определенных правил. Без них выдержать нагрузки его профессии оперативника уголовного розыска довольно сложно. И не важно, что ты уже не старший опер- уполномоченный МУРа, а сотрудник центрального аппарата уголовного розыска МВД. Работы хватает и напряжения тоже. Просто это уже другой уровень проблем и ответственности. А приезд на работу небритым и в несвежей рубашке – это что-то уже из области фантастики или очень далекой лейтенантской молодости, когда, собственно, и мобильных телефонов еще не было.
Маша подошла неслышно, постояла за спиной мужа, а потом прижалась щекой к его плечу.
– Ну, вот, – сказала она, – опять все наши планы полетели в тартарары.
– Не переживай ты так, – улыбнулся Лев Иванович и слегка похлопал жену по руке. – Не получилось в этом году, получится в следующем. Разве они куда-нибудь денутся, эти Эмираты? И они останутся на своем месте, и горячий песок, и море тоже не утечет в другое место.
– Не море, а Персидский залив, – поправила его Маша и вздохнула: – Я все понимаю. Просто трудно смириться с мыслью, что поездка сорвалась, когда ты так настроена была, готовилась.
– Вот вернется твоя Виола оттуда, – пообещал Гуров, – привезет кучу фотографий, впечатлений и рассказов, и сразу возникнет ощущение, что мы там тоже с ней побывали.
– Ага, – засмеялась Мария, – если не мы в Эмираты, то хотя бы Эмираты к нам! Ладно, полковник, я не хандрю, я привыкла. Когда будет возможность, тогда и махнем!
Она провела рукой по гладко выбритой щеке мужа, потом притянула его голову к себе и прижалась теплыми губами к уголку его губ. Гуров очень любил этот ее жест, а Маша просто обожала свежевыбритые щеки мужа.
– Ну, ладно, полковник, тебе пора на работу, а мне готовиться к спектаклю. Виола отдыхает, а мне играть ее роли.
Они посмотрели друг другу в глаза. Это был как ритуал, сложившийся годами. Один взгляд, внимательный. Все хорошо? – Все хорошо! И тогда можно спокойно ехать на работу, и Маша может спокойно погружаться в свое творчество. А потом будет вечер, тишина их любимой уютной кухни и стол под абажуром. И вечерний чай, и тихий разговор о том, как прошел день, или ни о чем, просто разговор. И понимание, что все хорошо, что на душе спокойно. Это нужно было обоим. Понимание, что на душе мир и покой, что дом и вот этот абажур – незыблемое, центр их мира, то, что их объединяет. И тогда можно жить, работать, решать проблемы, сталкиваться со злом и бедами, но знать, что будет вечер, будет абажур и чай перед сном. И любимые глаза напротив.
Утренняя оперативка была отменена. Гуров посмотрел на часы, потом на широкую спину Крячко возле сейфа и предложил:
– А давай-ка еще по чашечке кофе?
– Давай, – согласился Станислав. – Эта погода сегодня навевает тоску и клонит в сон. Прошел бы уж приличный дождь, вымыл бы улицы, а потом снова солнце и голубое небо. А то ни туда ни сюда. Хмурится, давит на психику.
– Вот не знал, что у тебя психика такая нежная, – засмеялся Лев и пошел к столику в углу их кабинета готовить кофе. – Столько лет с тобой работаю бок о бок и всегда думал, что ты – кремень, скала.
– Тсс… – Крячко обернулся и опасливо посмотрел по сторонам. – Ты только никому не говори! А то еще узнают, что у меня нежная трепетная душа, что я по ночам стихи пишу, а поутру нюхаю цветы на лоджии.
Зазвонивший на столе внутренний телефон заставил замолчать обоих. Как-то вдруг стало понятно, что шуткам придется подождать. А возможно, и кофе тоже. Крячко поднял трубку, послушал и, отключившись, развел руками:
– Все. Попили. Орлов вызывает.
– Ну, пошли, – пожал плечами Лев и поставил на стол банку с кофе.
– Он тебя одного вызывает.
Когда Гуров вошел в кабинет начальника, генерал Орлов поднялся из-за стола и, протянув ему руку, произнес:
– Хочу компенсировать тебе сорвавшийся отпуск.
– Неужели премию выпишешь? – удивился Лев.
– Почти, – загадочно усмехнулся генерал. – Командировочные. Но на море, правда, Черное, но все же. Нужно слетать в Сочи на несколько дней. Глядишь, выгадаешь пару часиков искупаться и на пляже поваляться.
– Сочи? Что там стряслось?
– По сути, событие мелкое, правда, погиб человек. Но есть нюансы. Вчера на участке трассы Туапсе – Майкоп в районе поселка Кирпичное в пропасти нашли «КамАЗ» с фургоном. Ущелье там не глубокое, но склоны очень крутые и обильно поросшие древесной растительностью. Короче, машина свалилась вниз с высоты метров восемьдесят. Все всмятку, водитель погиб.
– Дело районного отдела полиции, – покачал головой Гуров. – Почему оно заинтересовало Главк?
– Потому что машина вечером не пришла в пункт назначения и где-то моталась два дня. А от Сочи до места аварии всего 160 километров, и ехать туда всего три с небольшим часа, даже по их серпантинам. А еще потому, что машина перевозила архивные сейфы с судебными делами. Заказчиком выступал сочинский суд.
– Дела пропали?
– Спасателям с большим трудом удалось спуститься в ущелье. К сожалению, водитель был мертв. Вскрывать фургон я пока запретил до прибытия нашего представителя. То есть тебя.
– Значит, ты хочешь, чтобы я распутал это дело? Порылся там как следует?
– Нет, – махнул рукой Орлов. – Кому распутывать, и так найдется. Тут дело в другом, Лева. Мне нужно, чтобы первым оценил ситуацию и положение дел человек, которому я верю, как себе самому. Ты мне там нужен со своим экспертным мнением. За очень короткий срок ты должен на месте принять решение о необходимости создания оперативно-следственной группы МВД, не ниже. В группу мы включим специалистов из нашего ведомства, Генпрокуратуры, Центрального аппарата Следственного комитета и Экспертно-криминалистического Центра МВД.
– Ого! – воскликнул Гуров. – У тебя что, есть серьезные подозрения?
– Есть! – кивнул генерал. – У меня есть информация от местного дознания. Возможно, что это не несчастный случай, не просто авария на дороге. Это попытка скрыть нарушения в рамках судебных разбирательств по некоторым делам. В том числе по коррупционным делам, связанным со строительством олимпийских объектов в Сочи.
– Резон, конечно, в твоем предположении есть, – согласился Гуров. – Но для чего такие сложности, зачем привлекать внимание к пропаже машины, которая неизвестно где была двое суток. Не проще было угнать ее и точно так же сжечь под видом того же ДТП? Но сразу. Почему через два дня?
– Вот поэтому я и посылаю тебя, Лева. Ты мне и ответишь на эти вопросы. Черт ее знает, какова цель. Может быть, кому-то дали несоизмеримо малый срок, а он виновен в миллиардных хищениях. Может быть, кого-то освободили незаконно от уголовного преследования, может, просто посадили невиновного, а настоящий виновник отдыхает на курорте. Мы этого не знаем, но все это возможно. Главное, что есть шанс схватить за нечистую руку тех, кто занимался подтасовками. А учитывая объемы, которыми там ворочали… будь поосторожнее. И захвати оружие. Мало ли.
– Не переживай, Петр, – улыбнулся Гуров. – Не в первый раз. Ты же знаешь, что я человек осторожный.
– Знаю. Ты глубоко там не лезь. Мне нужно твое мнение, а потом начнет работать группа, все будет официально и на высоком уровне. Тогда и копнем как можно глубже. А пока ты будешь там один, и ты будешь уязвим. Ехать надо срочно и без подготовки. Нет времени знакомиться с компроматами на местных руководителей, с криминальным миром. Все на месте.
– Когда вылетать? – деловито спросил Лев.
– Самолет через три часа. Билет тебе заказан.
Через два часа Гуров был в Домодедово. А еще через час лайнер поднял его в небо и понес в сторону Кавказского побережья. Ну, вот, думал Лев, прикрыв глаза, такова моя работа. Еще утром мы с Машей грустили, что в этом году не получится отдохнуть на курорте. Еще три часа назад я даже и подумать не мог, что полечу в Сочи. И вот я уже в воздухе. Какие плюсы и минусы я имею? Мне предстоит серьезное и важное дело. Учитывая напутствие Петра и обстоятельства, с которыми он меня познакомил, поработать придется там с напряжением всех своих сил. Ну, это обычное дело. Зато будет возможность подышать морским воздухом и подставить лицо южному солнцу. Правда, у меня с собой минимум вещей и нет даже плавок, чтобы искупаться и позагорать, но это не смертельно. Особенно если учесть, что жить я буду на всем готовом, включая туалетные и постельные принадлежности. И питание тоже. А вот что касается моря… Сейчас в курортном городе купить все, что тебе нужно для пляжа, можно чуть ли не на каждом углу, особенно в районе пляжной зоны. Вопрос, будет ли у меня возможность искупаться, а следовательно, есть ли необходимость покупать плавки…
В суете посадки Гуров не успел рассмотреть пассажиров бизнес-класса и только сейчас обратил внимание, что на соседнем кресле сидит женщина лет тридцати. Она с наслаждением вытянула ноги, и Лев догадался, что ей невыносимо хочется сбросить туфли на высоких каблуках. Но настоящая леди не может позволить себе при постороннем мужчине остаться босиком.
– Поверьте мне, – тихо сказал он, чуть наклонив голову к плечу соседки. – Я столько лет летаю в командировки по всей стране, и мне ли не знать, что порой снять обувь – желание сильнее голода, жажды и всего остального, о чем, бывает, мечтает человек. Если хотите, я отвернусь.
Женщина с интересом посмотрела на него. На ее холодном холеном лице появились живые эмоции. Мягко очерченные красивые губы чуть тронула улыбка.
– А вы наблюдательны, – сказала она, скользнув взглядом по дорогому костюму Гурова и его ботинкам. – И вы правы. К черту условности, когда ты весь день на ногах, а лететь еще два с лишним часа.
Лев тактично отвел взгляд, но по движениям соседки понял, что она сняла туфли.
– Спасибо вам, – блаженно откинулась на спинку кресла женщина. – Давайте тогда уж знакомиться, мой спаситель. Меня зовут Регина.
– Лев Иванович, – склонил голову Гуров. – Летите отдыхать? Море, солнце, процедуры?
– Да, надо иногда давать отдых не только телу, но и голове, своему внутреннему «я». В этой круговерти современной жизни главное вовремя уловить, когда вот-вот наступит надлом. И тогда надо остановиться. Хоть на минуту, хоть на день. Видите, даже не успела заехать домой и переодеться во что-то более удобное.
– Да, вы правы, – согласно кивнул Лев.
Он слушал женщину и по привычке пытался понять, кто она. Бизнес-леди? Точно нет. Если у человека мелкий бизнес, то заявление слишком громкое о немыслимых нагрузках и бешеном темпе жизни. Серьезный бизнес, и она действительно вымоталась? Ну, уж нет, эту среду Гуров тоже знал хорошо. Если у человека серьезный бизнес, если он просто занимает высокую должность в качестве топ-менеджера, то и в отпуске у него много дел по работе. Не бывает при таком статусе у человека свободного от своей работы времени. Чем выше должность, чем серьезнее бизнес, тем больше времени приходится уделять новым проектам, развитию, иначе все встанет и погибнет. Только динамика, только движение вперед. И много времени занимает одна из важнейших функций руководителя – функция контроля.
Гуров вспомнил, что заметил эту даму еще в VIP-зоне терминала. Она просто сидела и смотрела в сторону большого окна. Потом листала какой-то глянцевый журнал. А многие пассажиры бизнес-класса даже там не расставались с телефонами, кто-то открыл ноутбук. Информация, переписка, принятие управленческих решений. Нет, эта Регина не занимается бизнесом. Может быть, она высокопоставленный сотрудник муниципальной администрации? Нет, слишком ее рассуждения о надломе искусственные, надуманные какие-то. Хотя нельзя отрицать, что разные люди по-разному реагируют на те или иные трудности. Может, и надлом, может, она умеет абстрагироваться от своей работы полностью на какое-то время. И спокойно отключает телефон. Чаще всего у таких людей и бизнес идет плохо, потому что нельзя отпускать ситуацию ни на минуту.
А может, у нее муж бизнесмен? Наслушалась от него и пытается рисоваться перед незнакомцем, вот я, мол, какая крутая. Это было одно из любимых занятий Гурова в ситуации, когда он не мог заниматься своей работой и вынужденно бездельничал. Он любил изучать людей, пытался определить статус человека рядом с собой, образ его жизни, даже образ мыслей. Мало кто, чья деятельность не связана с работой с людьми, задумывается, что внутренний мир человека накладывает неизгладимый отпечаток на его внешность. Причем не только на манеру одеваться, а на черты лица, на его выражение.
– Вы не смотрели прогноз погоды в Сочи на ближайшую неделю? – спросил Лев. – Что нас там ждет?
– Смотрела, – важно кивнула головой Регина. – Жаркая погода. Безветренная и без осадков. Даже кратковременных. Так что – пляж, пляж и только пляж. Ну, и прохладительные напитки вечером.
– Я человек не завистливый, – засмеялся Лев, – но вам завидую. Вы так аппетитно рассказываете и предвкушаете.
– А вам что мешает провести так время? – удивленно посмотрела на него Регина. – Дела? Деловая командировка? Чем вы занимаетесь, Лев Иванович?
– Я занимаюсь скучными делами, – притворно вздохнул Гуров. – Меня ждет ворох документации, кондиционированный воздух, много горячего кофе, чтобы не уснуть, и в лучшем случае прекрасный вид из окна. Который будет меня расстраивать, поэтому смотреть я в него буду редко.
– Вы какой-нибудь проверяющий?
– Вот именно, – кивнул Лев. – Аудитор с широкими полномочиями. И с ограниченными временными ресурсами.
Они еще немного поговорили на эту тему, и он, к своему большому удивлению, обнаружил, что Регина представления не имеет о том, кто такой аудитор, и решил сменить тему разговора на более пространную, заговорив о том, как изменилась его жизнь, когда профессиональный рост позволил летать в бизнес-классе.
– Я познакомился с большим количеством интересных людей. И знаменитыми музыкантами, и политиками, и актерами. Вы не поверите, но я знаком даже с Радиславом Гандапасом.
– Да? – мило улыбнулась Регина и тут же поинтересовалась: – А кто это?
Да, мысленно покачал головой Гуров, эта дамочка точно не бизнесмен. Не знать самого знаменитого бизнес-тренера в стране? Скорее всего, она точно или жена, или любовница состоятельного человека и о ведении бизнеса знает только понаслышке. Женщина из общества, но сама в этом обществе ничего из себя серьезного не представляет. Интерес к беседе начал постепенно улетучиваться. Но и время полета уже заканчивалось. Впереди ждали весьма напряженные будни, жара, много документов, допросов. И много размышлений.
