Николай Михайлов
Горький-30
– Кхм… – единственное, что я смог выдавить из себя.
С такой стороны на ситуацию я не смотрел. Женская логика, что с нее возьмешь.
– Молчи, Жень, – мотнула головой Ленка, щелкнув широкой резинкой топика и провела ладонями, расправляя складки на одежде.
Да, я и не собирался, мысленно пожал плечами я.
– Мы здесь погибнем, но уже больше чем на дружбу можешь не рассчитывать, – она сурово посмотрела на меня.
Я поморщился:
– Да с чего ты взяла, что погибнем? Вот смотри, – я обвел рукой вокруг, – Набережная. Рукотворная. Значит здесь есть люди, – разжевывал я ей, как ребенку, – Раз мы не погибли, то сможем добраться до них и попросить помощи! Не сомневайся!
Я воодушевлённо кивнул и посмотрел на Ленку.
Она склонила голову набок и посмотрела на меня с каким-то.. С сочувствием?
– Жень, ты дурак? – в итоге спросила Ленка.
Да, что… – я почувствовал раздражение, – Женщины!
– Да, что, не так? – спросил я.
– Ты вокруг внимательно смотрел?
– Да! Говорю же – набережная.
– А на стене? – Ленка ткнула в отвесную стену, которая шла вдоль набережной.
– Ну…
Я пригляделся, на стене были остатки барельефа. Хм, профиль Ленина, а этот с усами, наверное Сталина.
– Ну, барельеф из советских времен, – уверенней ответил я и кивнул, – Тогда на века строили, значит не развалится тут ничего.
– А то что барельеф осыпался, а где-то совсем отвалился?
– Ну… Борьба с коммунизмом… – смутился я.
– А светильники на стене?
– Да, с ними то что не так?! – рявкнул уже я, не выдержав ее ехидства.
Звук эхом заметался над плитами безлюдной набережной. Вот вредная!
– Ты видишь в Москве газовые светильники?
– Га?.. – удивился я, присматриваясь
И действительно в раструбе подсвечника горела не обычная светодиодная лампочка, а дрожал лепесток синего пламени.
– С чего ты взяла, что газовые? – все же на автомате возразил я.
– Потому что факел чадит, – отрезала Ленка.
Я пожал плечами, а она окончательно испортила мне настроение, как бы невзначай спросив:
– А на берег ты, как выбрался, тебя тоже гребаный кракен со дна вышвырнул?
Я вздрогнул, вспомнив удушающую толщу воды и прикосновение леденящей плоти. Значит не дурной сон или видение, раз и она видела то же самое. Спящий на дне Ктулху прямиком из сочинений Лавкрафта.
Я опустил голову и потер рукой лоб.
– Ага, – злорадствовала Ленка, – Пробрало!
Я не стал ничего отвечать. Пусть выговорится, а то опять истерика случится. Женщины…
– А вот насчет местных ты прав, – спокойней добавила она, – Раз фонари горят, газ поступает, то кто-то за всем этим хозяйством следит. Вот только не уверена, что с ними стоит встречаться!
– Кхм, кхм, – невидимый в тенях бас прочистил горло, – Добрый вечер!
Прибытие
– О-о-о, мясо!
– Свежа-а-а-тинка!
Под светом газовых фонарей материализовалось пятеро мужиков. Одетые в затасканное рванье, какого-то старинного фасона. Вспомнилось, как с родителями в детстве разбирали дедушкин чердак, и находили такие же забавные вещи. Чем-то похоже.
Я присмотрелся к мужикам, и меня передернуло. Рожи перекошены, тела перекручены. Несмотря на внушительные габариты, передвигались легко. Намерения, похожу, у них были совсем не добрые. У одного из уродов за плечом хищно блеснула сталью двустволка.
Ох…
Краем глаза отметил оцепеневшую Ленку, видимо, ее так поразил вид компании. Скорей всего ее охватил ужас от нависшей над нами опасности! Оно и к лучшему, не будет мешаться под ногами.
Конечно, я выбрал сопротивляться: уроды – не уроды, двустволка – не двустволка. Не протягивать же сразу лапки кверху!
Пятеро стремных мужиков, в свою очередь, заметили Ленку и замерли, не в силах отвести взгляда от ее четвертого размера.
– Женщина… – прорычал горбун, ближе всех к девушке. Ухо его свисало ниже плеча, напоминая слоновье.
Вся компания молча таращилась на Ленку. Было слышно только напряженное сопение и скрежет зубовный. Казалось, это мысли в их черепушке проворачиваются с таким звуком.
Это мой шанс!
Я подскочил и ударом правой срубил ближайшего
Нокаут!
Как молотом, махнул по следующему, но тот отшатнулся, удар пришелся по касательной. По хрусту и брызнувшей крови, я все равно понял, что зацепил. Мужик упал, скрючился, выбыв на какое-то время из игры.
Трое оставшихся тут же дернулись в стороны, взяв меня в полукруг.
– Слоняра, вяжи девчонку! – рявкнул мужик, единственный из уродов без горба, с не менее страшным лицом. Череп его напоминал рогалик из бакалеи, изогнувшийся на правую сторону.
