Милость нашего ИМПЕРАТОРА до станляетъ мнѣ способъ отнынѣ совершенно посвятитъ себя дѣлу важному и безъ сомнѣнія трудному[1]: время покажетъ, могъ ли я безъ дерзости на то отважиться.
Между тѣмъ съ сожалѣніемъ удаляюсь отъ Публики, которая обязывала меня своимъ лестнымъ вниманіемъ и благорасположеніемъ. Одна мысль утѣшаетъ меня: та, что я долговременною работою могу (естьли имѣю какой нибудь талантъ) оправдать доброе мнѣніе согражданъ о моемъ усердіи ко славѣ отечества и благодѣяніе Великодушнаго МОНАРХА.