Николай Морхов
Полиаспектная антропология
Совершенно очевидно, что выйти за пределы не только формальных логических, и не только диалектических, но и каких-либо иных ментальных реализаций, возможно только посредством радикального обращения к сверхрассудочным уровням мироосознания. При этом, важно отметить, что тотальное погружение и обрушение в специфические структуры хаотического и сомнамбулического бессознательного также является преодолением границ так называемого трезвого, бодрствующего, здравого и т.д. "трансцендентального разума" ("transcendentalen vernunft" (по И. Канту)). Однако, это движение по всем своим разнородным характеристикам и свойствам, кардинальным образом отличается от метафизического возвышения над уникальными матрицами рассудочного мышления, и в определенных случаях может расцениваться, с точки зрения современной психиатрии, как психопатология. Хотя, конечно, вполне понятно, что она (психиатрия) репрезентирует собой абсолютно десакрализированный и секуляризированный социокультурно-темпоральный феномен, и поэтому, предельно скептически, критически и негативно апперцепирует всевозможные являния, акты и процессы, выходящие за границы как рационального мышления, так и гилетической действительности. Между тем, о подобного рода пневматических практиках, позволяющих рассудочному актору инициировать ослепительное и головокружительное сверхноэтическое восхождение и оказаться в высших сферах трансцендентного экзистирования, и при этом окончательно и необратимо не разорвать все существующие связи с феноменальной реальностью, в развернутом, последовательном, системном и программном виде декларируют все традиционные религиозные учения. Наиболее полноценно и фундаментально данные гиперментальные трансгрессивные созерцания, развертывающиеся в строго вертикальном направлении в сторону апофатического начала, представленны в гетерогенных ортодоксальных креационистских и манифестационистских теологических течениях и философских школах. Так тхеравада, шуньявада (мадхьямика), виджнянавада (йогачара), татхагатагарбха и ваджраяна, являются доктринальным наследием буддизма; санкхья, йога, адвайто-ведантизм, тантризм и т.д., – индуизма; исихазм, представляет собой сакральное мировоззрение православного христианства; суфизм – ислама; каббала – иудаизма и т.д.. Соответственно, рациональный субъект, исповедуя канонические идеи и постулаты данных классических религиозных систем, а также осуществляя предписанные ими духовные обряды, ритуалы и практики, способен возвысится над структурами интеллектуального мышления и созерцать экзистенциальные модусы вечного и неизменного эйдетического ареала. Рассудочный актор, таким образом, достигнув этого высшего пневматического и метафизического инициатического состояния, автоматически преодолевает – по крайней мере в индивидуальном порядке – все существующие универсальные диалектические законы и логико-аналитические догматы и доктрины, продуцируемые специфическими структурами абстрактного мышления.
Безусловно, выход того или иного рационального субъекта на данный метафизический уровень миропонимания никоим образом не сможет радикально и кардинально трансформировать всевозможные самые разнообразные базовые экзистенциальные, космологические, гносеологические и антропологические семантические эссенциальные положения, атрибуты и аспекты, являющиеся основополагающими установками гилетической действительности. И следовательно, сами формальные логические законы, трансцендентальные диалектические принципы и иные философские и сциентистские универсальные методологии также остануться неизменными и на своем совершенно конкретном функциональном и концептуальном уровне будут иллюстрировать бесспорные и неопровержимые аксиоматические истины. Однако, преодолевший данные эпистемологические алгоритмы и императивы рассудочный актор, сможет спокойно воспринимать их как абсолютно релятивистские и весьма условные абстрактные подходы и отвлеченные постулаты, безальтернативно доминирующие только в одном из измерений многоуровневой и многомерной структуры мироздания и утрачивающие свое тотальное могущество в других метафизических сферах последнего. Конечно, бесчисленное множество скептиков и ультрапрогрессистов различного толка мгновенно обвинят всех бодхисаттв, мистиков, визионеров, шаманов и т.д. в том, что они безосновательно и безапелляционно ретранслируют взгляды эксплицитного платонизма (или идеализма) и/или откровенного солипсизма. И тем не менее, подобные рода инсинуации можно предельно аргументированно и корректно парировать следующим образом. Во-первых, ранее уже отмечалось, что все существующие в феноменальной реальности те или иные фундаментальные физические законы и теоретические методы познания остаются в своем первозданном и неизменном виде, так как они совершенно не зависят от индивидуальной внутренней духовной трансформации одного отдельно фиксируемого рационального субъекта. И соответственно, с ними можно взаимодействовать бесконечное количество времени, не обращая никакого внимания на разного рода дискурсивные конструкции и не испытывая по этому поводу никаких фрустрационных и негативных эмоциональных состояний, связанных с возмущением, раздражением и негодованием. Во-вторых, если так называемые солипсистские взгляды, действительно фантазматичны и представляют собой аномальные и нонсенсуальные формы спекулятивных суждений и заключений, то платонический (или идеалистический) философский дискурс, обладающий конкретными смысловыми коннотациями, является напротяжении вот уже многих тысячалетий, наряду с другими ментальными школами, одним из самых главных классических и традиционных концептуальных направлений во всех духовно, интеллектуально и культурно развитых самобытных и уникальных цивилизациях. И наконец, последнее, развертывающаяся в планетарных масштабах "шизофреническая" (по Ж. Делёзу и Ф. Гваттари) и нигилистическая ситуация "Ультра-постмодерна", абсолютно бескомпромиссным образом санкционирует и легитимизирует все самые разнообразные экстраординарные идеи, парадоксальные мировоззрения, экстравагантные представления и незаурядные мнения, позволяя им совершенно свободно, сумбурно и хаотично циркулировать в танатотическом и "ризоматическом" (по выражению последних) глобальном информационном пространстве, не подвергая их, при этом, никакой эпистемологической, аксиологической, этической и эстетической цензуре, деструкции и элиминации, как это осуществлялось в другие хронологические эпохи. Таким образом, совершенно любой рациональный актор не только может апперцепировать и интерпретировать какие-либо предметы, процессы, вещи, явления, события, концепты, парадигмы, знаки, симулякры и т.д. посредством формальных логических постулатов, диалектических процедур и иных ментальных инструментов, но и способен, инициировав сверхноэтическое и пневматическое вертикальное восхождение, абсолютно иначе осмыслять и экзегетировать и апофатическую матрицу, и феноменальную реальность, и свою интериорную эссенциальную природу.
III. Апофатический и ментальный ареалы
Многие традиционные религиозные учения (монотеистические, монистические, дуалистические, политеистические и т.д.) и классические философские школы, принадлежащие к эпистемологическому направлению неоплатонизма (или идеализма), утверждают, что сам "микрокосм" ("μίκροκοσμ"), репрезентируемый специфическими антропологическими экзогенными и эндогенными структурами, является отражением "макрокосма" ("μακροκοσμ'а"), представляющего собой многоуровневую и многоплановую онтологическую (и/или космологическую) конструкцию, и наоборот, последний проецируется на парадигмальную матрицу первого. Таким образом, если ранее рассматривалась проблематика, касающаяся преодоления рациональным субъектом всевозможных самых разнообразных логических, диалектических и иных гносеологических уровней и аспектов, относящихся к сфере трансцендентального мышления, посредством сверхрассудочного, а не субментального экзистирования, то далее следует перейти к осмыслению и дескриптированию трансгрессивного ноэтического выхода за пределы всех метафизических и трансцендентных измерений системы мироустройства.
Итак, парадигмальная конструкция "макрокосма", по мнению самых разнообразных ортодоксальных теологических течений и интеллектуальных направлений неоплатонического (или идеалистического) толка, имеет трехфункциональную структуру, включающую в свою ойкумену бесчисленное множество гетерогенных уровней и сегментов. Так помимо материальной реальности, являющейся с их точки зрения одним из ключевых серединных и промежуточных измерений данной тринитарной модели мироздания, существуют еще два трансцендентных слоя: соответственно, первый из них располагается на уровень выше последней (реальности), тогда как второй – ниже. При этом в различных классических религиях и философиях сами текстуальные и/или фонетические дефиниции, сигнифицирующие не только три вышеперечисленных и фундаментальных уровня, но и их гетерогенные страты, сегменты и ареалы, в силу разнородных цивилизационных, темпоральных, культурных, лингвистических, ментальных и иных причин и особенностей, могут кардинально отличаться друг от друга. Однако семантическое содержание всех этих теологических и концептуальных терминов и конструктов, описывающих – в том или ином виде – отдельно фиксированные измерения, относящиеся к трехфункциональной и трехуровневой структуре мироздания, будет всегда оставаться абсолютно однотипным и гомогенным, по крайней мере, в своих всеобщих и эссенциальных аспектах. Таким образом, онтологическая матрица "макрокосма" инкорпорирует в себя три вертикально расположенных по отношению друг к другу уровня, обозначаемых различными традиционными религиозными учениями и философскими направлениями посредством разнородных лингвистических конструктов, обладающих – в той или иной степени – тождественным смысловым значением. Соответственно, верхнее измерение, принадлежащее к тринитарной системе мироустройства, можно условно сигнифицировать как ураническое, среднее – как теллурическое (и/или гилетическое) и нижнее – как инфернальное.
Наряду с этим, с точки зрения классических религиозных течений и философских школ, относящихся к идеалистическому (неоплатоническому) направлению, данная трехуровневая структура "макрокосма" возникает не флуктуационным (случайным) и стохастическим образом из аутогенерирующегося и аутоаннигилирущегося рафинированного вакуума, как об этом декларируют различные ультрамодернистские естественно-научные гипотезы и теории, а продуцируется абсолютной и вечной трансцендентной инстанцией. Так именно апофатический демиург, а не какие-либо иные сущности, стихии, субстраты, матрицы, энергии и т.д., по их мнению, является безусловной первопричиной (prima causa) всего онтогонического и космогонического развертывания. Соответственно, исключительно лишь последний (демиург) выступает в качестве одного-единственного и безальтернативного непосредственного креатора триадической системы мироустройства.
Следует отметить, что, с точки зрения традиционных религиозных течений и идеалистических философских направлений, трансцендентный субъект обладает качественными и апофатическими, а не количественными и катафатическими экстериорными и интериорными характеристиками. Кроме того, его (субъекта) абсолютное всемогущество, представленное бесконечной плеядой присущих ему всевозможных самых разнообразных потенциальных и актуальных эссенциальных качеств, также не ставится данными мировоззренческими представлениями под сомнение. Таким образом, трансцендентная инстанция, являющаяся демиургом трехфункциональной структуры мироздания, представляет собой сверхнаивысшую апофатическую метасущность, превосходящую по своим разносторонним и поливалентным уникальным характеристикам всех остальных гетерогенных самобытных и оригинальных существ.
Между тем в ортодоксальных религиозных учениях существуют две разнородные точки зрения, касающиеся проблематики как первопричины космогенеза (и/или онтогенеза), так и его дальнейшего экзестирования. Так креационистский теологический взгляд утверждает, что после сотворения апофатическим субъектом "из ничто" ("ex nihilo") тринитарной структуры мироздания ее дальнейшее функционирование продолжилось обособленно и отчужденно от его (субъекта) экзистенциального развертывания. Следовательно, по их мнению, творец и его творение (конечно, рассматриваемое как результат, т.е. как уже инициированный акт (или как уже сотворенная вещь)) являются не только качественно разнородными структурами, но и существуют отдельно и независимо друг от друга. Безусловно, в определенные моменты "Священной истории" апофатический демиург – поскольку согласно креационистской теологической точки зрения для него (демиурга) нет ничего невозможного – может непосредственным и/или опосредованным образом вмешиваться в любые социокультурные и иные цивилизационно-темпоральные процессы и события миросуществования, кардинально трансформируя и корректируя последнии, а также преодолевая тем самым наличествующую между ним (демиургом) и матрицей мироустройства взаимную отчужденность и обособленность. Более того, по мнению христианских сотериологических канонических представлений, абсолютно отличающихся от эбионитских, несторианских, арианских и аналогичных им мировоззрений, он (демиург) не только способен посредством своего сына осуществить, но и в полном объеме осуществляет эманацию в многомерные спатиально-темпоральные структуры феноменальной реальности, спасая тем самым при помощи добровольной аутосакрификации (т.е. самопожертвования) все человечество от тотальной и стремительной духовной, интеллектуальной, этической и эстетической деградации, инициированной "первородным грехопадением". Однако, несмотря на отдельные онтологические нюансы и концептуальные сентенции различных традиционных креационистских взглядов их доминантный и первостепенный теологический аспект заключается – как уже отмечалось выше – в следующей аксиоматической и доктринальной формуле, декларирующей о том, что творящий субъект и творимый им объект – т.е. творец (или трансцендентный актор) и его творение (или триадическая система мироустройства) – являются обособленными и суверенными друг от друга гетерогенными инстанциями. При этом их независимость и отчужденность друг от друга имеют для апофатического начала релятивное и условное семантическое значение, а для трехуровневой матрицы мироздания – абсолютное и безусловное. Таким образом, эпистемологические идеи и концепции креационизма безапелляционно и радикально отрицают всевозможные интеллектуальные представления, стремящиеся не только элиминировать существующие между первым (началом) и последней (матрицей) непреодолимые и непроницаемые (по крайней мере со стороны второй) границы, конституирующие их (т.е. начала и матрицы) отчужденность и суверенность друг от друга, но и спродуцировать какую-либо моновариантную или поливалентную конвергенцию между ними (т.е. началом и матрицей). В то же время, следует подчеркнуть, что подобного рода ментальные взгляды характерны не только для христианства, а также для двух других классических монотеистических религий (иудаизма и ислама), но и для всех остальных гетерогенных теологических течений, исповедующих идентичные им (представлениям) богословские догматические воззрения. Хотя, конечно, авраамические учения, придерживающиеся данных теоцентричных доктринальных представлений, являются в настоящее время самыми ярчайшими и многочисленными религиозными конфессиями на планете.
Что касается манифестационистских теологических взглядов, то они дескриптируют взаимоотношения между творящим субъектом (или творцом) и его творением следующим образом. Так, согласно их (взглядов) точки зрения, последний не сам лично и ненапрямую, а посредством иных сущностей и акторов, подчиняющихся его бесконечному и всеобъемлющему фелитическому импульсу, не одномоментным (или в течениии того или иного хронологического периода), а перманентным образом осуществляет генерацию тринитарной системы мироустройства. То есть, можно постулировать, что между безусловным и вечным апофатическим началом и трихотомической структурой мироздания наличествуют определенные промежуточные инстанции и модусы, используемые им (началом) в качестве тех или иных функциональных инструментов для его (мироздания) продуцирования. При этом, также важно подчеркнуть, что оно (начало) – в том или ином виде – симультанно экзистирует как по одну, так и по другую сторону последнего (мироздания), одновременно эманируя не только в отдельных сегментах и стратах его (мироздания) имманентного ареала, но и за пределами не относящихся к нему (мирозданию) всевозможных гиперметафизических уровней и измерений. Соответственно, с точки зрения манифестационизма и гомогенных ему интеллектуальных представлений, трехуровневый вертикальный космос, в постоянном режиме и опосредованным образом, инициируется синхронно и необособленным, и не необособленным как от него (космоса), так и от иных онтологических структур трансцендентным началом при помощи разнородных сущностей и матриц, полностью подчиняющихся его (начала) волевым актам и являющихся инструментальными орудиями последнего (начала). Данные концептуальные взгляды, характерны для таких традиционных религий, как классический ведический индуизм в его различных изданиях, буддистская школа татхагатагарбха (если, конечно, последнюю трансцендентальную эпистему причислять именно к корпусу религиозных гносеологем, а не к иным формам абстрактного миропредставления) и многих других идентичных им сакральных течений. В сфере западной философии подобные ментальные воззрения репрезентированны отдельными крупнейшими интеллектуалами и теоретическими направлениями, принадлежащими к метадискурсу идеализма (т.е. платонизма, неоплатонизма и т.д.).
Следует отметить, что некоторые выдающиеся мыслители и теологи (такие как Иоанн Филопон, аль-Кинди и т.д.) продуцировали всевозможные аподиктические концептуальные, эпистемологические и иные предпосылки для конвергенции между собой креационистского и манифестационистского мировоззренческих метанарративов. То есть, они конструировали весьма корректные, непротиворечивые, последовательные и исчерпывающие рациональные системы, позволяющие последним (метанарративам) сосуществовать друг с другом в семантическом пространстве одной и той же единой и целостной всеобщей и интегральной интеллектуальной матрицы. В свою очередь, последняя (матрица), являясь всесторонним и полнообъемным синтезом между креационизмом и манифестационизмом, репрезентирует собой не только синкретическое и эклектичное, но и унитарное и холистическое универсальное теоретическое миропредставление. Однако, оно (миропредставление), по целому комплексу самых разнообразных причин, так и не смогло трансформироваться в самобытное автономное и полноценное теологическое направление, существующее абсолютно независимо от каких-либо традиционных креационистских и манифестационистских религиозных учений и способное инициировать полномерную и полновесную, во всех отношениях, эквиполентную дискуссию и полемику с ними (учениями). Хотя, конечно, гетерогенные мистические течения, практики и воззрения (такие как исихазм, суфизм, каббала и т.д.) входят в корпус классических авраамических богословских систем в качестве периферийных сегментов последних. И тем не менее, они (…воззрения), несмотря на свою корректную, адекватную и последовательную полноценную и рафинированную креационистско-манифестационистскую теологическую структуру, в отличие от последних (систем), не являются полнообъемными обособленными и суверенными религиозными конструкциями. Кроме того, все философские взгляды, репрезентирующие собой полновесную неоплатоническую (или манифестационистскую) концептуальную позицию и оппонирующие любым версиям монотеистического авраамического метанарратива, используются последним исключительно лишь в виде гносеологических и методологических инструментов для выстраивания посредством их гетерогенных богословских дискурсов, непротиворечащих кардинальным и тотальным образом его (метанарратива) базовым догматическим доктринам. То есть, на основании их (взглядов) возникли лишь уникальные мистические течения (исихазм, каббала, суфизм и т.д.) и отдельные специфические канонические и ортодоксальные представления, являющиеся интегральными элементами последнего (метанарратива). Что касается разнородных основополагающих индуистских религиозно-философских даршан (школ) (веданта/миманса, санкхья/йога и т.д.), то они – в том или ином виде – игнорируют такой эпистемологический и онтологический феномен, как креационизм. Безусловно, отдельные семантические аспекты и положения последнего (феномена) можно обнаружить, зафиксировать и конституировать в двайта-ведантистских теологических концепциях и взглядах крупнейшего мыслителя и гуру Мадхвачарьи. Однако, вполне понятно, что в поливариантном и интегральном всеохватывающем интеллектуальном ареале индуистской метафизики они (концепции и взгляды) являются не центральными и доминантными, а периферийными и второстепенными трансцендентальными позициями. Соответственно, в апофатическом и гносеологическом пространстве индуизма, в силу вышеуказанного положения дел, сама реализация полновесного синтеза между манифестационистским и креационистским миропредставлениями обладает маловероятной и фантомной перспективой. Таким образом, в настоящее время, хотя и существуют полноценные интеллектуальные и пневматические синкретические и интегральные мировоззрения, возникшие при помощи всесторонней конвергенции между последними (миропредставлениями), и тем не менее они либо находятся в интериорной ойкумене авраамических религиозных учений, не обладая при этом автономным и независимым от них теологическим статусом, либо исповедуются малочисленными социальными группами и отдельными рациональными акторами, являясь совершенно маргинальными и нонконформистскими ментальными взглядами, либо пребывают в каких-то иных трансцендентных и имманентных состояниях.
Важно подчеркнуть, что любая матрица, представляющая собой специфического референта, всегда отсылает к двум другим базовым семантическим сегментам. Так, с точки зрения структурной лингвистики Ф. де Соссюра, помимо самого наличествующего уникального объекта, также существуют концептуальное представление (т.е. означаемое ("signatum"/"le signifîé")) о нем, сформулированное рациональным мышлением, и лингвистический (текстуальный и/или фонетический) конструкт (т.е. означающее ("signans"/"le signifiant")), в свою очередь, репрезентирующий собой как первого (объекта), так и последнее (представление). При этом постулирование не только ментального понятия (т.е. означаемого), но и лексемы (т.е. означающего), сигнифицирующих того или иного оригинального референта, на социальном и коллективном уровне, осуществляется посредством всеобщего консенсуса (или "конвенциального контракта") между теми или иными рассудочными акторами. Соответственно из вышеизложенных констатаций выстраивается определенная эпистемологическая тринитарная модель, включающая в свое имманентное пространство не только саму метафизическую, гилетическую или какую-либо иную инстанцию, но и присущий ей теоретический концепт, репрезентирующий собой те или иные предикаты и характеристики последней, а также лексическую единицу, обозначающую каждый из этих двух элементов в отдельности. Кроме того, дистинкция, корреляция и интеграция между собой отдельных означаемых (трансцендентальных понятий) и означающих (лексем) инициируются специфическим семиотическим элементом (или знаком). При этом, последний осуществляет различение, соотношение и объединение первого и второго сегментов в интериорном поле одной и той же единой и целостной универсальной и синхронической языковой структуры, наделяющей, в свою очередь, его тем или иным семантическим содержанием. Таким образом, важно подчеркнуть, что когда исследуются и интерпретируются те или иные феномены, процессы и матрицы, то всегда необходимо помнить о данной трехуровневой модели, состоящей из гетерогенных инстанций (т.е. референтов), ментальных дефиниций (т.е. означаемых) и лингвистических конструктов (т.е. означающих), и уже учитывая этот смысловой аспект формулировать различные теоретические дискурсы. Более того, также не следует забывать о семиотическом измерении, выступающем в качестве унитарности отвлеченных концептов и языковых лексем друг с другом.
Вполне понятно, что разнородные диалектические корреляции и взаимосвязи могут осуществляться не только между различными трансцендентными и имманентными, абстрактными и конкретными и другими модусами, но и между такими – уже лапидарно и схематично рассмотренными ранее – интеллектуальными представлениями, как идеализм/неоплатонизм, реализм/томизм, трансцендентализм и материализм. Кроме того, можно констатировать, что данные ментальные взгляды представляют собой производные от западного и, шире, средиземноморского философского метанарратива теоретические конструкты, являющегося для них безусловной и генетической первопричиной. Хотя, конечно, последние (взгляды) также рециркулируют в интеллектуальном ареале и других народов и обществ. Поскольку, они (взгляды) являются базовыми и фундаментальными эпистемологическими столпами для всех самых разнообразных типов и видов цивилизаций. Однако, в данном случае, это произвольное обобщение может вполне ограничиться горизонтами средиземноморского социокультурного пространства. Так, можно постулировать, что он (философский средиземноморский метанарратив) является полноценным субъектом, тогда как вышеперечисленные ментальные взгляды (идеализм/неоплатонизм, реализм/томизм, трансцендентализм и материализм/номинализм) репрезентируют собой тетрадического интегрального объекта. При этом, важно подчеркнуть, что между этими антитезами (т.е. метанарративом (субъектом) и взглядами (интегральным объектом)) не происходит никакой тотальной и необратимой контаминации, что, в свою очередь, позволяет им (антитезам) выступать в качестве противоположных друг другу полюсов, характеризующих одну и ту же единую и целостную уникальную структуру. Безусловно, они не являются отдельными сегментами и/или стратами последней (структуры), а репрезентируют себя в виде атрибутирующих ее оппозиционных друг другу эманационных состояний и/или моментов. Таким образом, можно утверждать, что данная одна и та же унитарная и холистичная специфическая матрица манифестирует и как субъект, и как интегральный объект. Конечно, кристально ясно, что данные характеризующие ее (матрицу) противоположные друг другу эманационные статусы и/или кайросы могут функционировать посредством гетерогенных режимов модальности.
В то же время каждая из этих двух противоположностей, идентифицируемых рациональным мышлением в качестве субъекта и интегрального объекта, безусловно, может рассматриваться как носитель односторонней и гомогенной смысловой эссенциальной природы. То есть, даже несмотря на то, что любая из них (противоположностей) является манифестационным статусом и/или моментом, характеризующим одну и ту же единую и цельную оригинальную инстанцию, тем не менее, ее можно и даже необходимо осмыслять в виде присущего последней специфического атрибута. Соответственно, субъект и совокупный (или интегральный) объект, в данном случае, одновременно коэкзистируют как два оппозиционных друг другу модуса, репрезентируя самих себя исключительно лишь в качестве моновариантных и однозначных элементов. Кроме того, сама она (оригинальная инстанция), атрибутируемая противоположными друг другу эссенциальными состояниями и/или кайросами, симультанно функционирует в виде и субъекта, и интегрального объекта, и субъект-объекта (или субъекта-интегрального объекта). При этом, вполне понятно, что все эти три характеризующих ее (инстанцию) разнородных специфических манифестационных статуса и/или момента одновременно взаимно и исключают, и дополняют, и негативируют, и аффирмируют, и фундируют, и обусловливают друг друга. Подобного рода парадоксальную экспозицию можно наблюдать в таких концептуальных и сциентистских направлениях, как струатурализм и классическая квантовая механика. Первая интеллектуальная школа декларирует о том, что, с точки зрения свойственного ей диахронического представления (или подхода), различные синтагмы и/или дискурсы развертываются сукцессивно и последовательно, взаимоисключая друг друга. И наоборот, согласно присущему ей синхроническому взгляду, последние сосуществуют друг с другом симультанно и параллельно, являясь гетерогенными семантическими сторонами и компонентами, атрибутирующими (или репрезентирующими собой) одну и ту же единую и целостную уникальную универсальную и интегральную парадигму. Вторая же естественно-научная дисциплина аффирмирует, что до вмешательства в субатомное пространство экстериорного наблюдателя с различными техническими измерительными приборами среднестатистический элементарный объект-квант (фотон, электрон, протон и т.д.) одновременно не только находится в различных местах, и не только и притягивает, и отталкивает, и притягивает-отталкивает сам себя, но и функционирует в виде и частицы, и волны, и частицы-волны. Соответственно, изначально его (объекта-кванта) поведение и экзистирование симультанно реализуется посредством самых разнообразных многозначных, поливариантных, поливалентных и поликонфигуративных актов, явлений, статусов-кайросов и т.д.. Данный феномен физики называют "принципом суперпозиции", а его (феномена) аннигиляцию, непосредственно связанную с вторжением внешнего исследователя в экстраординарное и парадоксальное пространство субатомного микромира, они сигнифицируют как "коллапс волновой функции". Безусловно, вышеизложенные примеры, относящиеся к структурализму и квантовой механике, можно апперцепировать и интерпретировать посредством не только эпистемологического и космологического, но и метафорического и риторического смысловых аспектов.
Между тем вышеуказанная одна и та же единая и холистичная универсальная инстанция, выступающая в роли субъект-объекта, является центральной фигурой, синхронно как релятивизирующей (или снимающей (по Г. Гегелю)) всевозможные противоречия между оппозициями (т.е. субъектом и интегральным объектом), так и акцентирующей внимание на их одновременном и тождестве, и различии между собой. При этом сама она (инстанция) может восприниматься в качестве манифестации определенного промежуточного и серединного модуса как такового, располагающегося в пространстве между двумя противоположностями и симультанно фиксирующего не только их и унитарность, и антагонизм, но и позволяющего им осуществлять все остальные самые разнообразные динамические диалектические корреляции и взаимосвязи друг с другом. Так, в свою очередь, он (модус) препятствует каждой из них окончательно и необратимо трансформироваться из одного эманационного состояния (и/или момента) – в другое (и/или другой); абсолютным и необратимым образом и отрицать, и утверждать свою оппозицию; и т.д.. Соответственно, данная субъект-объектная парадигма совершенно адекватно и корректно регулирует все диалектические и кинетические взаимосвязи и корреляции между вышеобозначенными антитезами. Кроме того, она (парадигма) не стремиться аффирмировать саму себя в качестве еще одной новой единой и цельной уникальной инстанции. Поскольку ее базовая функция, в основном направленна на предотвращение перманентных рециклирующих и однотипных энантиодромических взаимодействий между этими оппозициями. Соответственно, субъект-объектная матрица адекватным и максимально наилучшим образом корректирует бесконечную и однообразную энантиодромию, отражающую взаимную модификацию этих противоположностей друг в друга, наделяя сами диалектические взаимоотношения между ними предельно корректной, экземплярной, оптимальной и дифференцированной высокоструктурированной динамикой и алгоритмикой.