Николай Пернай
Мы управляем, нами управляют
«Никчемные» люди
Задумываясь о своем бытии, о своем месте в жизни, мы для ориентирования придумываем способы оценок этого бытия и различных деяний, основываясь обычно на собственном опыте. Даем оценки себе и другим людям. Кого-то хвалим, говорим, что он хороший человек. Кого-то осуждаем.
Иногда о ком-то категорично говорим: «никчемный человек». Правомерно ли это?
Мне кажется, что любое подобное суждение неверно в принципе. Никчемных людей не бывает. Хороший человек или плохой, святой или грешник, добродетельный или мерзавец, честный или мошенник, умный или дурак, порядочный или плут, труженик или лодырь, полезный для общества или паразит, – каждая из таких характеристик может в какой-то, очень ограниченной, мере выражать всего лишь некоторые стороны личностей индивидов. Однако никто не может быть признан ни слишком значительным, ни совсем никчемным с позиций Эволюции человека как вида. А для бесстрастного и безличного Космоса персоналии с их индивидуальными особенностями значат ещё меньше. Поскольку развитие homo sapiens является составной частью Эволюции Вселенной, то право на жизнь имеют все и всё: и творцы-демиурги, и гуманоиды, и существа, стоящие на разных ступенях духовного, интеллектуального и физического развития.
Понимание добра и зла в разное время у разных народов было разным. Поэтому оценки поступков людей всегда зависели от времени, места действия, общественного окружения, социального статуса человека. Они часто были субъективны, конъюнктурны и отражали мнение господствующих групп.
Стремясь к собственному счастью, мы обычно мало думаем о том, что у каждого понимание этого предмета сугубо индивидуально: для одних счастье – в том, чтобы служить любимым, родным, близким, для других высший «кайф» – жить за счет других.
Поскольку наши субъективные оценочные инструменты неточны и иногда ошибочны, то нередко наши представления о полезности-бесполезности различных явлений также неточны и ошибочны. По этой причине мы склонны воспринимать всякое зло как нечто несвойственное и противоречащее жизни и стремимся к избавлению и уходу от неприятностей: к избавлению от болей, страданий, отрицательных явлений, которые воспринимаются нами как вредные и ненужные. Нам хочется навсегда избавиться от зла и утвердить безраздельное господство добра. Мы – природные эвдемонисты и стремимся к счастью и добру, забывая, что счастье не бывает без «контрастного опыта страданий и боли» (Е. П. Блаватская).
Так, многие ученые когда-то полагали, что если уничтожить болезнетворные микробы, то в мире сразу исчезнут заразные болезни. Теоретически такое предложение выглядело очень многообещающе, но на практике оказалось, что после уничтожения одних микробов активизируются массы других, провоцирующих всё новые и новые болезни. Полвека назад китайцы посчитали, что нужно перебить всех воробьев – и риса хватит всем. Перебили воробьев – активизировалась саранча и полчища других полевых вредителей. А риса по-прежнему не хватало. Знаменитый русский поэт выступал недавно перед народом и с большим пафосом клеймил сталинизм, лагеря ГУЛАГа и всевозможных «тихарей» и «сексотов», по чьим наветам люди попадали в эти лагеря. И мы вполне понимаем и разделяем праведный гнев поэта, когда он призывает к тому, чтобы никто ни на кого никогда не смел «стучать» и строить свое счастье на несчастьях других. Мы понимаем, что сталинская репрессивная система – это вечный символ непомерной жестокости, а присущее этой системе доносительство за вознаграждение, в корыстных целях, особенно доносительство на невинных людей, – дело мерзкое. Но, громко осуждая «стукачей», мы не заметили, как пришли сегодня к противоположной крайности – сокрытию преступности. Мы дожили до того времени, когда недоносительство и уклонение от сообщения о преступлении на наших глазах стало доблестью, основой безответственности и правового беспредела. А это уже ненормально, это социальная патология, потому что сокрытие преступления есть способствование преступности. Не говоря уже о том, что пока ни одно общество не может обходиться без тюрем и доносителей.
Следуя той же логике стремления к счастью и избегания несчастий, даже великий гуманист и космист К. Э. Циолковский в 1932 году писал, что, поскольку нет ничего важнее, чем счастье людей, то надо, чтобы среди сознательных существ не было никакого зла, никакого горя, но для этого «не надо допускать рождения несознательных, несчастных, глупых и калек». Иначе говоря, давайте выведем хорошую породу людей, а всякие «глупые и калеки» пускай потихонечку вымирают, и «тогда не будет во Вселенной страданий и несовершенства». Призывая к очищению от зла избранной, сознательной и умной части общества, мечтательный ученый не заметил, как со своими прожектами, сам того не желая, оказался в одной компании с такими «селекционерами» человеческой расы, как Гитлер, Геббельс, Гиммлер и их сподвижники. Те тоже действовали во имя счастья «истинных арийцев», но в отличие от нашего доброго соотечественника, они не стали дожидаться, пока евреи, цыгане, славяне и другие «недочеловеки» вымрут сами, а организовали конвейер по их массовому истреблению.
Исторический опыт общения с фашизмом учит (правда, учит не всех, а только тех, кто хочет извлечь уроки из истории): если кто-то считает, что его жизненной целью является достижение счастья, и убежден, что его личному счастью и счастью его народа мешают всякие инакомыслящие, «неверные», «жиды», «москали», люди с иным цветом кожи и прочие враги, то он неизбежно придет к идее их насильственной кремации в новых дахау, освенцимах и бухенвальдах.
Итак.
Несомненно, люди всякие нужны, люди всякие важны. Право на жизнь имеют все люди: великие мудрецы, сладкозвучные музыканты, поэты горланы-главари и нищие босяки, герои-стахановцы и хитрые бездельники, вундеркинды и болваны, великодушные добряки и злыдни, рыцари без страха и упрека и трусы, щедрые, хлебосольные и жлобы-скупердяи, красавцы-модели и квазимоды, академики-профессора и малограмотные сантехники. Великая Природа и Господь Бог населили мир великим разнообразием существ. Разнообразие есть закон Вселенной. Как нет в мире двух одинаковых капель воды, так нет и не может быть среди великого разнообразия одинаковых, равновеликих и равнозначных субъектов. Богатство мира именно в разнообразии, а красота и гармония – в похожести, созвучии, взаимном притяжении подобных субъектов. Человеку разумному приходится считаться с этим и быть толерантным к остальным существам. Однако законы сосуществования требуют, чтобы в сообществах подобных существ все были толерантны и соблюдали основные правила: не убий! не навреди! не нарушай границ свободы другого! возлюби ближнего!
Духовный опыт
Многие люди довольны собой и своими поступками. Иногда приходится слышать откровения тех или иных знаменитых и, наверное, умных людей в том, что они довольны своей жизнью, в которой не было ничего такого, чего нужно было бы стыдиться. Такие люди кажутся вполне счастливыми, но я их не вполне понимаю. Заявления такого рода – это либо бездумное заблуждение, либо рисовка и сознательное вранье. Я не могу себе представить, чтобы нормальный человек всегда был довольным собой.
Как у большинства обыкновенных граждан, в моей жизни было немало такого, чем я гордиться никак не могу. Было и такое, что меня повергает в уныние. И было, по крайней мере, несколько эпизодов, при воспоминании о которых меня и сейчас бросает в холодный пот от стыда и позора. Я ужасно сожалею о поступках, в которых проявились мои худшие качества. Всю жизнь стремившийся избавиться от каких-то пороков и постоянно боровшийся с проявлениями предательства, обмана, трусости, я вдруг сам проявил и трусость, и подлость. Вполне уважающему себя субъекту, осознающему свою самодостаточность, мне не просто невыносимо стыдно за содеянное. Меня охватывает безысходное отчаяние и смертная тоска от сознания того, что в моей жизни это было, и теперь уже невозможно что-то исправить.
Однажды я подумал: как же прожить так, чтобы не было стыдно за свои поступки? Можно ли так прожить? Какой должна быть жизнь праведника?
Я стал читать жития святых и с удивлением узнал, что многие святые, такие как Антоний Великий, Франциск Ассизский, Сергий Радонежский, вообще не совершали низких проступков. Они постоянно укрепляли свой дух в борьбе с соблазнами и кознями дьявола. Ограничивая себя в еде и питье, в физиологических потребностях и в общении, отказываясь от плотских удовольствий или ведя отшельнический, иногда аскетический образ жизни, праведники успешно боролись с такими пороками, как чревоугодие, похоть, сребролюбие, гнев, тщеславие, гордыня, печаль, уныние. Пороки (а все эти пороки – суть смертные грехи) побеждались добродетелями, которых, как считалось, больше, чем грехов: чревоугодие побеждалось воздержанием, блуд – целомудрием и молитвой, сребролюбие – сострадательностью, милосердием и щедростью, гнев – человеколюбием, добросердечием и терпением, тщеславие – смирением, кротостью и великодушием, гордыня – неосуждением и неунижением других, печаль – духовной радостью, уныние – верой, надеждой и любовью.
Святые мужи твердо следовали старым заветам, в том числе и такому: «Тех мест, которые подают тебе случай к падению, убегай как бича; ибо когда мы не видим запрещенного плода, то не так сильно его желаем. <…> Кто по отречении от мира обращается с мирскими людьми или близ них пребывает, тот, без сомнения, или впадает в их дела и сети, или осквернит сердце помышлением о них…» [Иоанн, игумен Синайский (Лествичник)[4]]. Все святые были неколебимы в вере и постепенно, ведя непорочный образ жизни, приобретали духовную чистоту и необыкновенную духовную силу. Но время от времени они все же приходили в мир и помогали людям.
Мне самому никогда не доводилось видеть святых, и поэтому я не очень представляю, как можно не грешить, живя не монашеской, а обычной мирской жизнью. Не очень понятно и другое: можно ли победить такие пороки, как подлость, предательство, трусость, неуважение к общественным нормам поведения, желание украсть, злоба, желание убить, – уклоняясь, подобно святым, от этих пороков? Можно ли вообще прожить земную жизнь, не согрешив в большом или малом? Нужно ли во избежание греха уходить от соблазнов, держась подальше от порочных людей и избегая порочных мест и деяний? Если – нужно, то сразу возникают вопросы: как заранее узнать, кто порочен и какие места и дела потенциально греховны? К сожалению, в жизни не всё так просто и понятно, как в житиях святых.
В шутку говорят: не согрешишь – не покаешься. И в самом деле, не упав, не испытаешь потребности подняться, не испачкавшись, не поимеешь нужды отмыться, не совершив гадости, не почувствуешь угрызений совести. Самое трудное – избегать запретного плода. Раз уж так получилось, что наши библейские прародители Адам и Ева подверглись изгнанию из рая за вкушение запретного плода, надо принимать как данность то, что мы, их дети, никогда не сможем избавиться от этого «первородного греха» по той причине, что сутью человека разумного (homo sapiens) является именно стремление к разносторонним знаниям, в том числе «запретным». Если человек действительно богоподобен, как утверждают многие религии, то ему непременно должны быть присущи и такие божественные качества, как стремление к знаниям и творчеству. Следовательно, избегание любых запретных плодов – это уход от активной деятельности, изоляция от мира, что, по сути, противно человеческому бытию.
Безусловно, путь аскезы, отшельничества, непрерывного служения Богу и самосовершенствования давал святым значительный духовный опыт. Они воистину были великими подвижниками. Но, думаю, что все же их опыт нельзя признать достаточно полным, ибо они не прошли через всё разнообразие, радости и подлости, счастье и мерзость человеческой жизни, не знали очищения от тяжести совершенного проступка.
Мне представляется, что для большой Эволюции духовный опыт людей, которые совершили бесчестные, подлые или даже преступные дела, но со временем осознали греховность своих деяний и не просто «замолили» перед добряком-боженькой свои проступки, а сумели в течение некоторого времени приобрести духовную чистоту, силу борения со злом и использовали эту силу для блага людей, – опыт таких людей должен представлять значительную ценность наряду с опытом святых. Думаю, что мои такие рассуждения – это не только попытка оправдать собственные проступки, скорее, это желание получить шанс самому и дать шанс каждому грешнику со временем очиститься и путем очищения приобрести духовный опыт и силу противостояния злу. Не случайно всякая религия поощряет кающихся грешников, и Иисус благоволил к ним больше, чем к праведникам.
Ведя непорочный образ жизни, уклоняясь от зла и отказываясь от мирских соблазнов, очевидно, можно приобрести святость. Но я не думаю, что большой, значимый для личной эволюции духовный опыт можно приобрести, не испачкавшись, не совершив проступка, не совершив падения, не согрешив и не научившись преодолевать препятствия, которые раньше казались неодолимыми, не приобретя многообразный опыт побед над собой и своими духовными недугами.
Если путь духовной эволюции есть развитие духовной силы, или силы духа, то чем больше препятствие, которое вам удается преодолеть, чем страшнее болезнь, которой вы переболели и выздоровели, чем сильнее враг, которого вы боялись, но, в конце концов, одолели, чем страшнее проступок, который вы сумели не совершить после многих предшествующих ему неуспешных попыток, и при этом приобрели и приумножили силу любви к людям и к тому миру, в котором вы живете, – тем больший духовный опыт и большую духовную силу вы приобретаете.
