Николай Платошкин
Гренадская революция. США против карибского социализма
Понятно, что все бывшие рабы, хотя и получившие свободу, были полностью лишены всех политических прав. В выборах в ассамблею 1837 года приняли участие менее 1 % взрослого населения: 136 избирателей избрали 26 депутатов[30].
В 1850 году на Гренаде было 7952 мужчины старше 21 года, однако в выборах в том же году имел право участвовать лишь 141 человек, 99 из которых реально пришли на избирательные участки.
Господство богатой земельной олигархии на Гренаде продолжалось до 1877 года. И кончилось оно довольно странно. Возмущенные своим бесправием жители требовали отказа от призрачного самоуправления и передачи колонии под прямое управление британской короны. Это и произошло 3 декабря 1877 года.
Теперь высшей властью на острове был губернатор, назначаемый правительством Его Величества. Таким же образом назначались и вице-губернатор, исполнительный и законодательный советы. В последнем органе отныне заседало всего шесть человек, которые должны были послушно ратифицировать указы губернатора. У этого «парламента» даже не было права законодательной инициативы.
Когда губернатор Харли образовал новый законодательный совет, он не включил в его состав бывших лидеров этого междусобойчика плантаторов, и те стали громко протестовать от имени «общественности» против новой системы как таковой. Во главе мизерного по составу движения городской интеллигенции встал бывший спикер совета Беквит, основавший в 1878 году оппозиционную газету «Новая эра». Формально группа Беквита по образцу американских отцов-основателей требовала возврата к выборности законодательного совета, так как он вводил новые налоги, и получалось, что без согласия налогоплательщиков.
Губернатор в долгу не оставался, закрывая оппозиционные газеты за клевету и запрещая митинги оппозиции, которые и так были немногочисленными. Большинство крестьянского «цветного» населения Гренады взирало на всю эту бурю в стакане воды с равнодушием: ни при новой, ни при старой системе никаких прав у него не было.
В начале 80-х годов XIX века противники «королевской колонии» уже попытались объединить свои усилия в борьбе за восстановление местной демократии с расовым вопросом, чтобы привлечь на свою сторону забитое сельское темнокожее население. В 1883 году с меморандумом в Лондон обратился Уильям Гэлви Донован и еще 18 подписантов, которые в частности вопрошали: «…Разве Бог дал интеллект и способность мыслить лишь белым? Мы не можем позволить, чтобы нами управляли как крепостными, так как считаем себя рожденными свободно британцами…»[31].
Донован по традиции того времени основал свою оппозиционную газету «Народ Гренады», которую в 1885 году решением суда закрыли за клевету.
До 1885 года британские губернаторы управляли Гренадой в свойственной английским колонизаторам снобистской манере, считая, что могут лучше разобраться, какие блага нужны этим бестолковым и к тому же «цветным» провинциалам.
В ноябре 1885 года терпение народа иссякло, хотя повод к возмущению на первый взгляд казался не очень-то и значимым. Что называется, накипело.
На острове, как и в самой Англии, была традиция 5 ноября отмечать годовщину так называемого Порохового заговора 1605 года. Тогда английский дворянин-католик Гай Фокс с сообщниками решил заложить бочку с порохом под палату лордов в Лондоне, где тогда находился король. Фокса вовремя арестовали и приговорили к «повешению, потрошению и четвертованию», но он сам спрыгнул с эшафота, чтобы избежать мучений и сломал себе шею. С тех пор «благодарный народ» праздновал 5 ноября «чудесное избавление» короля петардами и фейерверками.
Не понятно почему, может просто из желания «власть употребить», но в 1885 году губернатор запретил использовать 5 ноября петарды и фейерверки на рыночных площадях Гренады. Простой народ, у которого и так было мало праздников при тяжкой и беспросветной жизни, естественно возмутился.
В четверг, 5 ноября 1885 года в бедных кварталах Сент-Джорджеса на улицах появились бочки со смолой, которые вечером зажгли. Губернатор не нашел ничего лучшего как мобилизовать в полицию 400 богатых горожан, которые стали патрулировать бедные кварталы. В ответ в стражей порядка из окон и дверей домов полетели камни, палки и бутылки. Были разбиты все уличные фонари, и город погрузился в кромешный мрак. Были разгромлены витрины магазинов богатых горожан на центральной рыночной площади столицы.
Власти, переложив ответственность с больной головы на здоровую, сразу сочли, что беспорядки инспирированы оппозиционной интеллигенцией (подразумевалась группа Донована), недовольной статусом «королевской колонии» как таковым. Губернатор, правда, уже 6 ноября был вынужден признать, что беспорядки были спровоцированы излишней жестокостью полиции как регулярной, так и набранной из богатеев.
В Лондоне всполошились, приняли во внимание и так сложный национальный, конфессиональный и расовый состав населения Гренады и новым губернатором был назначен Уолтер Сендалл, правивший до 1889 года. «Новая метла» использовала в основном не кнут, но пряник. Все признавали, что в отличие от своих предшественников Сендалл, по крайней мере, вежливо говорил с посетителями и не боялся ходить по Сент-Джорджесу. Он обещал расширить сеть дорог с твердым покрытием и создать на Гренаде Ботанический сад, где фермеры могли бы получать навыки ухода за новыми сортами сельскохозяйственных культур.
Все эти обещания Сендалл и, правда, выполнил. При нем дороги Гренады стали впервые заслуживать это название. Но толковый чиновник все же понимал, что без предоставления местным жителям хотя бы урезанных политических прав новые беспорядки являются лишь вопросом времени.
В октябре 1886 года было решено передать местное самоуправление на уровне приходов (так назывались районы на Гренаде еще со времен французского господства) в руки частично выборных местных советов. Конечно, их компетенция была очень ограниченной: благоустройство городков и поселков, на что разрешалось взимать с жителей определенные сборы. Половина членов местных советов избиралась опять-таки на основе цензового избирательного права, другая половина напрямую назначалась губернатором.
Затем реформа местного самоуправления потихоньку развивалась дальше. В 1891 году приходские советы стали полностью выборными, в 1896 году было официально предложено сделать приходы местными административными единицами, что было осуществлено в 1900 году. Правда, в этом же году опять вернулись к системе наполовину выборных, наполовину назначаемых местных советов.
Конечно, ничего принципиально в системе власти колонии все эти «реформы», осуществляемые по принципу «шаг вперед, два шага назад», не меняли. 90 % гренадцев никто не спрашивал, чего они хотят. Лондону это было виднее.
Что же представляли собой гренадское общество и экономика в XIX веке после отмены рабства?
Как уже упоминалось, после отмены рабства в 1833 году в Британской империи[32] бывшие рабы должны были еще 4–6 лет работать на старом месте. Их издевательски, но вполне официально называли «учениками». То есть рабовладельцы должны были учить негров быть свободными(!). Чтобы наука усваивалась лучше, в каждом приходе был образован специальный полицейский участок, в составе судьи, сержанта и 12 рядовых. Всех, кто не был согласен «учиться» ждали камеры и тяжелые виды работ, причем эти работы должны были унижать человеческое достоинство, например, уборка улиц. Обычно «нерадивых учеников» как и раньше секли плетьми, только теперь это делала полиция, а не рабовладелец. Если «ученик» без уважительной причины прогуливал час работы, он должен был отработать два часа, но не более 15 лишних часов в неделю.
Правда, теперь каждому бывшему рабу полагалось в год шесть ярдов полотна на одежду и одна шляпа. Раз в три года он имел право на одеяло, а каждую неделю получал целых два фунта соленой или сушеной рыбы, а то и 8 пинт муки. «Ученики» получили и право на выходной – с 18.00 в субботу до 6 часов утра в понедельник.
За дезертирство с плантации (не более 9 часов в неделю) «ученик» подлежал тюремному заключению, если он отсутствовал 2 дня, его официально считали «бродягой» и давали две недели тюрьмы. «Беглецами» называли тех, кто отсутствовал более пяти дней. Им полагался месяц тюрьмы и удары палками (не более 30, чувствовался просвещенный британский гуманизм).
В социальном плане окончательная отмена рабства (т. е. «ученичества») в 1838 году привела к бурному росту рождаемости среди негритянского населения. Плантаторы фактически запрещали рабам вступать в брак, так как им приходилось содержать детей, а кормящие их женщины не могли работать на плантациях. Теперь положение вроде бы изменилось, и люди сами могли распоряжаться своими чувствами. Если в 30-е годы XIX века регистрировалось примерно 30 браков в год, то в 1860-е – 180, а спустя десятилетие – 250[33].
Все равно это была мизерная цифра и только 41 % взрослого населения в 1881 году официально числилась в браке. Причин такого положения было несколько.
Во-первых, чувствовалось наследие рабства, когда половые отношения живших в одной казарме людей были беспорядочными. Во-вторых, многие бывшие рабы-мужчины стремились уехать с Гренады, где все им напоминало об ужасном прошлом. Возникло довольно солидное численное преимущество женщин, которые просто не могли найти себя мужа. Именно поэтому в 1861–1881 гг 60 % всех детей на Гренаде родились вне брака. Считалось нормальным, если женщина имеет, например, пять детей от разных мужчин. А матери-одиночки, как это не покажется странным сегодня, старались иметь много детей. Ведь повзрослев, именно они материально заботились о незамужней женщине.
Была и еще одна важная причина такого «раскрепощенного» поведения чернокожих гренадцев в вопросах семьи и брака. Несмотря на яростную борьбу англичан против французского наследия, более 60 % гренадцев (особенно бывших рабов) принадлежали в XIX веке к католической церкви. В 1844 году из населения Гренады в 28 903 человека 18523 были католиками, 8808 – англиканами, 1264 – методистами и 328 принадлежали к шотландской церкви пресвитериан. В 1864 году в сельской местности рабочих и крестьян духовно опекали 24 храма, в том числе 10 англиканских, 8 католических. Причем среди верующих, регулярно посещавших богослужение, католиков в 1871 году было 66 %.
Конфессиональная принадлежность обычно отражала социальный статус человека. Богатые англоязычные плантаторы, чиновники и торговцы принадлежали к «правильной» англиканской церкви, франкоговорящие «цветные» и бывшие рабы – к католической.
Не удивительно, что у бедняков не было денег на регистрацию священником брака, а признавали тогда только брак церковный. Поэтому даже дети тех мужчин и женщин, что постоянно жили вместе, признавались незаконнорожденными. Идти же регистрироваться в англиканские церкви бедняки-католики отказывались по принципиальным соображениям.
Такая на первый взгляд странная любовь и привязанность выходцев из Африки к католицизму объяснялась не только тем, что в католических храмах Гренады священники вещали на знакомом бывшим рабам диалекте французского – патуа. В католичество Гренады вошло много разных африканских народных обычаев и культов, что протестанты и англикане решительно отвергали.
Например, во всей Вест-Индии прижился свойственный африканцам культ Большого Барабана – главного музыкального инструмента их далекой родины.
В 40-е годы XIX века, борясь с уже запрещенной работорговлей, британские военные корабли перехватывали контрабандные суда с «живым товаром» и селили освобожденных негров (главным образом, из народности йоруба из Нигерии) на Тринидаде и Гренаде. Среди йоруба был популярен культ их бога грома и молний – Шанго, который приобрел на Гренаде сильную популярность. Этот культ успешно соединил пышные католические богослужения с боем барабанов, африканскими ритмическими танцами и знахарями-шаманами.
Большинство празднований культа Шанго длится несколько ночей подряд, и, в основном, они открываются стандартными набором молитв. Основную часть церемонии составляют барабанный бой, танцы, песнопения и ритуальный транс. Транс этот является самой значимой частью как отдельного обряда, так и всего культа в целом. Служители культа объясняют его как одержимость одним из африканских духов. Интенсивность, продолжительность и частота состояний одержимости могут варьироваться в зависимости от торжества. Действие продолжается до рассвета, когда приносят в жертву животных, – жертвоприношение означает, что служба завершена[34].
Согласно новым исследованием, считается, что культ шанго после распада Ассирийской империи попал в Западную Африку вместе с выходцами с Ближнего Востока. Ведь ассирийские цари носили одновременно жреческий титул «шангу».
Англичане упорно пытались вытравить из бывших рабов французский язык, католицизм и их культурные традиции с помощью… образования.
До освобождения рабов на Гренаде было 11 начальных частных школ (для белых и богатых «цветных») и только одна из них – Центральная школа Сент-Джорджеса[35]. – принимала детей из бедных семей. Эта школа существовала в основном на пожертвования обычных граждан, лишь в 1829–1831 годах ассамблея Гренады выделила ей тремя траншами целых 89 фунтов (!). К 1853 году школу окончили 712 мальчика и 419 девочек (обучение было раздельным). Бедных (в том числе и детей рабов) принимала и единственная на острове публичная католическая школа. Но ей всегда не хватало денег, а британские власти ее никак не поддерживали.
После освобождения рабов было решено организовать для них начальные школы, но только под эгидой англиканской церкви. Государство не вмешивалось в учебную программу, но предоставляло финансовую помощь. Плантаторы резко воспротивились любому образованию негров, кроме начального, так как забитым и неграмотным населением было легче манипулировать. К тому же белые «сливки» гренадского общества в духе модных тогда расистских теорий считали африканцев варварами, вообще не способными и не желающими учиться.
И действительно, «цветные» родители отдавали в начальные школы не более 10 % детей школьного возраста. Но причины здесь были отнюдь не в «природной тупости» чернокожего населения. Вся программа этих школ первоначально состояла из тупой зубрежки Библии с упором на необходимость повиновения богу на небе и начальству на земле. Никаких практических знаний для жизни такое образование не давало. А ведь почти все дети бывших рабов трудились вместе с родителями с малых лет, и им было не до школы. Наконец, учителя сами подчас были людьми не образованными. Никаких навыков педагогики или специальных знаний у них не было, и никто этого не проверял. Большинство педагогов составляли священники англиканской церкви, стремившиеся вытравить из детей французский язык и католицизм. Понятно, что все это отнюдь не приводило родителей в восторг.
В 1835 году британское правительство выделило специальный грант на «образование негров» в размере 18200 фунтов на всю Вест-Индию. Из этой суммы на Гренаду пришлось целых… 800 фунтов. Причем отвечали за распределение этих и так мизерных средств протестантское Общество пропаганды Евангелия и Методистское общество.
По-прежнему большинство школ существовали на частные пожертвования. В 1846 году правительство выделило англиканским школам 230, а методистским – 117 фунтов. Католические школы никакой помощи не получали. Наоборот, британцы считали используемый большинством «цветного» населения диалект французского – патуа – варварским наречием, которое должно исчезнуть как можно скорее.
В 1855 году все начальные публичные школы на Гренаде посещали 992 мальчика и 663 девочки.
В 1857 году в ходе реформы был учрежден Совет по образованию (в составе 5 протестантов и двух католиков) под председательством губернатора, получивший право на инспекцию школ и на контроль за их программами. Совет мог распределять государственную помощь школам, которая достигла 2000 фунтов в год. В школах по-прежнему предписывалось изучать религию, хотя и оговаривалось, что не какой-то конкретной конфессии. На практике доминирование протестантов естественно сохранилось, так как их поддерживали власти. Католики практически не могли достичь высших слоев гренадского общества.
В 1866 году на Гренаде было 8 англиканских школ, семь католических и пять методистских. Все они получали помощь государства, которая достигла 1182 фунтов в 1866 году. В 1878 году начальных школ было уже 31, в том числе 16 англиканских и 10 католических. В 1882 году был принят Образовательный кодекс, призванный несколько либерализовать школы. Например, в них появилось деление на классы. Был назначен Инспектор школ, и первые результаты его инспекций были неутешительными. Ученики знали мало слов, а учителя фальсифицировали посещаемость, чтобы получить больше субсидий. Дети с трудом добирались в школы по бездорожью и пересекали речки вброд, так как мостов в глубинке не было в принципе.
В 80-е годы школы посещали (да и то нерегулярно) лишь 25 % детей школьного возраста. Согласно переписи 1891 года из 13183 детей школьного возраста, 6155 числились в школах, но присутствовали на занятиях более или менее регулярно лишь 3246[36].
Середина XIX века была ознаменована резкими переменами в гренадской экономке. Из «сахарного» остров стал «шоколадным». Отмена рабства, появление свекловичного сахара и падение мировых цен на сахар в результате отмены Лондоном протекционистских пошлин привели к тому, что какао заменило сахарный тростник на 12 плантациях в 1856–1866 гг. Если в 1846 году на острове было 89 плантаций сахарного тростника и 52 плантации какао-бобов, то в 1878 – 73 «сахарных» и 103 «шоколадных» хозяйства[37]. В 1878 году под посадками какао были заняты 6378 акров, под сахарным тростником – 4594 акра.
С 1853 по 1882 год доходы гренадских фермеров и плантаторов от экспорта какао выросли в 10 раз. В 1853–1857 гг они выручили за свою продукцию 56 тысяч фунтов, в 1878–1882 – 617 тысяч. На сахаре остров заработал в 1860 году 95 тысяч фунтов, в 1880 году – всего 25 тысяч.
В 20-е годы XIX века Вест-Индия давала до 90 % всего британского импорта сахара, в 1863 году – уже только 34 %.
Владельцы сахарных плантаций залезали в долги, и лондонские банки охотно предоставляли им ссуды под грабительские проценты. Еще в 30-е годы пошла волна неплатежей, и некоторые плантации сахарного тростника были просто заброшены и покинуты владельцами. В 1838–1856 гг пришли в запустение 47 хозяйств, в 1856–1866 гг – еще 10.
Время после отмены рабства и до первого мирового экономического кризиса 1875 года сопровождалось на Гренаде отсутствием инфляции, хотя не росла и заработная плата сельскохозяйственных рабочих.
В 1840–1876 гг рабочий обычно получал от 4 пенсов до шиллинга в день[38]. На зарплату в 10 пенсов в день рабочий мог купить три фунта риса или 4–5 фунтов муки или пять фунтов сахара или фунт говядины. Цена на рис – главную пищу простого населения – не росла на протяжении 36 лет. На некоторые продукты (молоко и ягнятину) цены иногда даже падали. Фунт местной соленой рыбы стоил 2 пенса. За сливочное масло надо было выложить уже целый шиллинг, а за галлон керосина (для ламп) – целых 2.
Вообще все промышленные товары были для местных бедняков дорогими, так как все они импортировались. За непременный атрибут местного гардероба – шейный платок – приходилось платить шиллинг.
Гренада. 1894 год
Таким образом, большинство людей питались скромно (рис и соленая рыба плюс выращиваемые на своих участках фрукты и овощи), но практически никто не голодал. Население острова росло (достигнув к началу XX века 60 тысяч) благодаря высокой рождаемости (41–43 ребенка на 1000 жителей) и снижению смертности – с 27 до 20 человек на тысячу жителей в последней четверти девятнадцатого столетия. И в тот период половина всех детей рождалось вне брака, причем этот процент со временем возрастал. В 1881 году лишь 34 % взрослых состояли в браке, в 1891 году – 36 %, в 1911 году – 42 %, в 1921 году – 38 %.
Одной из причин этого была продолжавшаяся эмиграция мужчин в поисках лучшего заработка. Например, в 1911 году с Гренады уехало 4122 человека (2388 из них – на соседний Тринидад). Приехало примерно столько же. Это было связано с сезонным характером работы на полях и плантациях. Заработав деньги на уборке сахарного тростника, например, на Гренаде, мужчина ехал собирать плоды какао на соседние острова. Конечно, постоянная миграция взрослого мужского населения никак не способствовала созданию крепких семей.
В начале двадцатого столетия на Гренаде (в основном, в столице Сент-Джорджес) уже сформировался образованный средний класс из «цветных» – торговцы, адвокаты, учителя и чиновники. Они мечтали окончательно оттеснить традиционную плантаторскую элиту от процесса принятия решений. Но для этого надо было сначала добиться возврата Гренады к самоуправлению, пусть и в рамках Британской империи.
Лидером этого движения стал родившийся в 1887 году негритянский журналист Теофил Альберт Мэрришоу. Его отец, мелкий фермер, возделывавший какао, исчез из семьи сразу же после крестин мальчика, что на Гренаде было обычным делом. Начальное образование Теофил получил в сначала в католической школе, затем – в методистской. Среднее образование большинству негров в то время еще «не полагалось». Лидер тогдашней гренадской оппозиции Донован (по кличке «Лев» за пышную рыжую шевелюру) взял способного мальчика к себе в газету, сделав из него талантливого и страстного журналиста. И Донован и его ученик выступали за объединение всех британских колоний в Вест-Индии в единую федерацию, рассчитывая получить тем самым больше прав в рамках империи. Даже газета, которую Мэрришоу возглавил в 1915 году, называлась «Вест-индиец».
Теофил Альберт Марришоу (1887–1958)
Помимо федерации газета Мэрришоу требовала возвращения выборного законодательного совета на Гренаде.
Плантаторам эта идея с федерацией была не нужна: они опасались при любом самоуправлении роста влияния «цветных разночинцев» и сельского пролетариата.
Чтобы «заслужить» у Англии желанную федерацию Мэрришоу и его сторонники пропагандировали активное участие гренадцев в Первой мировой войне на стороне Антанты. И действительно маленький остров дал Британии 4.5 тысячи бойцов[39]. Вернувшись на родину, эти люди принесли из Европы царивший там дух революций и реформ. В то время почти все колонии в мире, вдохновленные примером большевиков, требовали реформ, демократии, самоуправления и даже независимости.
В сентябре 1917 года на Гренаде собрались представители выборных местных советов и создали Гренадскую ассоциацию за репрезентативность[40]. Ассоциация в целом требовала возврата к выборному органу местной власти, но сразу же раскололась на умеренных и «радикалов». Умеренные (в основном крупные земельные собственники) были согласны на то, чтобы избиралась лишь часть совета, а другую часть назначал губернатор. «Радикалы» (Донован и его сторонники) стояли на почве полностью выборного совета. Группа Мэрришоу пыталась посредничать между этими двумя фракциями.
Президентом ассоциации не без помощи властей избрали представителя умеренных плантатора ДеФрейтаса. В 1919 году (сразу же после окончания Первой мировой войны) ассоциация стала проводить по всей Гренаде митинги, чтобы разъяснить свои требования. Главным спикером был Мэрришоу. Сама ассоциация, наконец, договорилась в своих рядах о конкретных требованиях к британской короне:
– количество избираемых и назначаемых членов законодательного совета должно быть равным
– губернатор не должен быть членом совета
– законодательный совет должен иметь право выдвигать любые законопроекты, в том числе в финансовой сфере
– избираемые члены совета должны иметь право участвовать в заседаниях Исполнительного совета (правительства)
– право избирать и быть избранным в законодательный совет должны иметь те же самые группы населения, что и в местные советы.
В 1920 году Гренаду посетил наследник престола Принц Уэльский (будущий король Эдуард VIII) и губернатор представил ему Мэрришоу следующим образом: «Это Теофил Альберт Мэрришоу, наш ведущий журналист. Он проделал прекрасную работу в Красном Кресте и оказал большую помощь в наборе в Вест-Индский полк»[41].
Британский Вест-Индский полк двухбатальонного состава существовал еще с 1795 года, бучи сформированным для войны против революционной Франции. В точном соответствии со своим главным правилом «разделяй и властвуй» англичане использовали его на протяжении почти всего XIX века в своих колониях в Западной Африке. Потомки негров-рабов из Вест-Индии участвовали, например, в подавлении восстания негров-ашанти в 1873–1874 гг.
С началом Первой мировой войны британцы бросили 1-й батальон полка против немецкой колонии Камерун, в 1916 году батальон вернулся на Ямайку. Его сменил прибывший оттуда же второй батальон, участвовавший во взятии столицы Камеруна Яунде в 1916 году. Затем части батальона наступали из Кении на германскую Восточную Африку (нынешняя Танзания) и принимали участие в битве за ее столицу Дар-эс-Салам. Будучи отмечен наградами, батальон был переброшен в сентябре 1918 года в Суэц, а затем в Палестину, где англичане довольно вяло противостояли туркам.
Туда же прибыли и два набранных из добровольцев свежих батальона из Вест-Индии, в формировании которых и принимал деятельное участие Мэрришоу. Эти два батальона образовали новый вест-индский полк, который во избежание путаницы со старым назвали «Британским вест-индским» (в старом полку слово «британский» не употреблялось).
Интересно, что сначала британцы не хотели формировать по сути дела еще один вест-индский полк (видимо, не очень рассчитывая на его благонадежность) и старались распределить добровольцев по разным частям. Но в 1915 году новый полк все же создали, и его четыре роты были сформированы по территориальному принципу. Рота D была набрана на Гренаде и Барбадосе.
Несмотря на то, что Первая мировая война осенью 1918 года явно клонилась к концу, Британский Вест-Индский полк успел проявить храбрость в боях против турок. Генерал Эдмунд Алленби (командующий так называемым Египетским экспедиционным корпусом в Палестине) послал губернатору Ямайки (считавшейся неформальным центром Британской Вест-Индии) следующую телеграмму: «Мне доставляет большое удовольствие проинформировать Вас о доблести пулеметного отделения 1-го Британского Вест-Индского полка во время двух успешных рейдов на турецкие траншеи. Военнослужащие всех званий вели себя храбро под тяжелым ружейным и артиллерийским огнем и в немалой степени способствовали успеху всей операции»[42].
Помимо Палестины полк сражался на самых напряженных участках европейского западного фронта во Фландрии в 1916–1917 гг, и в Румынии в 1918 году. В 1921 году британцы распустили полк, насчитывавший в разное время до 12 батальонов.
Всего за время войны через Британский Вест-Индский полк прошли 15 600 добровольцев, две трети из них были уроженцами Ямайки. 81 военнослужащий из Вест-Индии получил британские медали за храбрость, 49 человек были отмечены в донесениях (довольно престижная вещь по меркам британской армии). Из общего населения британских колоний в Вест-Индии (в то время в 1.7 миллиона человек), на фронтах Первой мировой войны погибло и умерло от разных причин более 1200 человек, более 2500 было ранено.
В 1920 году, опираясь на подвиги гренадцев в составе британской армии, Ассоциация за репрезентативность обратилась с официальной петицией к государственному секретарю Британской империи лорду Мильнеру. Обращение подписали 25 плантаторов, 19 торговцев, юристы, два редактора газеты, члены Совета по образованию и все депутаты местных советов, т. е. все «сливки» тогдашнего гренадского общества. В общих, довольно умеренных, выражениях гренадцы требовали выборности органов власти на острове и прекращения статуса «королевской колонии».
Губернатор Гренады поддержал позицию умеренных членов ассоциации в том плане, что законодательный совет должен быть частично выборным, а частично назначаемым им самим. Мильнер согласился и милостиво предложил гренадцам, чтобы в законодательный совет вошли губернатор, 6 назначаемых им чиновников, три назначаемых члена не из состава органов госвласти (т. н. «неофициальные члены») и лишь четыре выборных депутата. Радикальное крыло ассоциации (к нему теперь присоединился и Мэрришоу) с негодованием отвергло подобный «компромисс», который фактически ничего не менял.
Как всегда в таких случаях, Лондон решил передать дело некой независимой комиссии или экспертам, чтобы создать видимость беспристрастного разбирательства в сложном деле. В Вест-Индию (где повсюду звучали такие же требования, как и на Гренаде) в качестве эксперта отправили полковника Вуда, который работал в регионе с декабря 1921 по февраль 1922 года. 22 января 1922 года гренадская Ассоциация за репрезентативность встретилась с Вудом и выдвинула ему свои (довольно компромиссные) требования:
– неофициальная часть законодательного совета должна быть полностью выборной
– если все же члены неофициальной части совета будут назначаться губернатором, то выдвигать их должны выборные депутаты местных советов
– ни один из неофициальных членов законодательного совета не должен быть одновременно членом исполнительного совета
– Лондон должен согласиться на создание Вест-Индской федерации.
Вуд решил по-своему и предложил, чтобы в составе законодательного совета были губернатор, семь официальных назначаемых членов (т. е. представителей чиновничества), три назначаемых «неофициальных» члена и лишь пять избираемых лиц. В 1924 году неторопливый Лондон согласился с рекомендациями Вуда и они были введены в действие начиная с 1925 года.
Таким образом, пролитая гренадцами за Англию кровь оказалась напрасной. Англичане лишь согласились в 1925 году немного, что называется косметически, подправить конституцию Гренады, разрешив избрание меньшинства членов Законодательного совета. Большинство по-прежнему назначалось губернатором. В выборах имело право принять участие лишь 3.25 % гренадского населения[43]. Избиратель должен был быть мужчиной старше 21 года (или женщиной старше 30 лет), англичанином (или британским подданным), иметь доход не менее 30 фунтов в год или владеть имуществом на сумму более 150 фунтов. Кандидат в члены совета должен был быть исключительно мужчиной с доходом не менее 200 фунтов в год или владеть собственностью на сумму более 500 фунтов.
