Николай Шамрин
Современные хроники славного города Засарайска
– Грядут большие перемены в жизни нашего города! – хотя министр и не любил высокопарных фраз, они каким-то образом рождались сами по себе. – Наше министерство не должно плестись в арьергарде событий! – Антонов перевёл дух и отпил воды из стакана. – Более того, именно мы должны, нет, просто обязаны, возглавить их!
– Я понимаю вас, Макар Семёнович! И внимательно слушаю, – Светлана с обожанием посмотрела на министра, – я готова. Не возглавить, конечно, а к исполнению…
Руководитель вдруг почувствовал, что силы и мысли испаряются с невероятной скоростью. Беспомощность и растерянность коварно выключили какой-то тумблер. Короче говоря, он не знал, что делать дальше.
– Вы присядьте! Присядьте, Макар Семёнович! Всё в полном порядке: я всех обзвонила и пригласила. Даже слегка сориентировала, простите, что без согласования. Я просто сказала, что тема очень важная и надо быть готовыми к ответам по всему спектру проблем городского образования. Извините, если что не так.
Антонов почувствовал, что жизнь возвращается и пресловутый тумблер снова встал в положение «on». Вот только с идеями… Он присел в кресло и с надеждой посмотрел на верную соратницу.
– Да нет, Светлана. Вы всё сделали правильно. Я просто устал! Наверное. Совещание никак нельзя отменить? – вопрос прозвучал до отвращения жалко, как-то по-детски, что ли. – Ну, там… Не знаю, сказать, что нас в область неожиданно вызвали?
– Макар Семёнович! Вы успокойтесь, расскажите всё-всё. Я уверена, что вы знаете, что делать. Знаете… Просто Вы устали. А проанализируете, и всё станет на свои места!
Министр поднялся и, прохаживаясь по кабинету, подробно рассказал секретарю-референту о ходе совещания у мэра. Он старался быть предельно объективным, но как-то непроизвольно отводил себе главную роль инициатора и вдохновителя. Светлана слушала очень внимательно, делая какие-то заметки в блокноте. Антонов закончил рассказ и остановился в центре кабинета.
– Вот так и было. Может, зря я так? Может, несвоевременно? Наверное, они ещё не доросли? – руководитель не скрывал свою озабоченность. – Наверное, надо дать отбой совещанию? Под благовидным предлогом. Тем более сегодня пятница!
– Ни в коем случае, Макар Семёнович! Это – шанс, ваш шанс всем показать, кто на самом деле первое лицо города! – несмотря на горячность слов, секретарша сохраняла спокойствие. – Проблемы надо решать по мере их поступления. Во-первых: Савелий Сергеевич однозначно присвоит себе роль генератора. Ну и пусть! Время всё расставит по своим местам! Во-вторых: на нашем совещании не поднимайте вопрос о грядущем присоединении. Это действительно не ко времени. Там должно быть всего два вопроса: готовность учреждений к новому учебному году, а также надо предложить директорам выдвинуть кандидатуру на должность руководителя новой перспективной школы, но без подробностей! Для них это будет интрига. Они потеряются в догадках! Ваш авторитет укрепится, что не будет лишним после истории со счётами и калькуляторами. Вот и всё! Разрешите идти?
Антонов посмотрел вслед уходящей сотрудницы и подумал: «Всё-таки это настоящее искусство – подбор кадров!». Он опустился в кресло и стал готовить тезисы своего выступления к совещанию.
Владимир Владимирович не тратил время даром. Он спустился в подвал, где его стараниями был оборудован спортивный зал, поиграл со штангой, постучал ногой по боксёрской груше и с удовольствием постоял под ледяной струёй душа. Взбодрившись, стрелой промчался на четвёртый этаж и вошёл в кабинет. Два сотрудника его отдела покорно ожидали прибытия шефа, синхронно жуя резинку.
– Ну чо, Лука? – продемонстрировал свою близость к начальству Олег. – Прошёл сходняк?
Великолукский сел на край стола, вытащил из кармана телефон и внимательно посмотрел на соратника.
– Слушай ты, опоссум! Я тебе сколько раз говорил – обращаться ко мне по имени и отчеству! А? – начальник отдела и сам не знал, откуда взялся «опоссум». – Или тебе по башне настучать?
– А чего сразу этот… хрен знает кто? – было видно, что Олежка сильно обиделся. – Не по-пацански так!
– Ладно, забей! Сам не знаю, чего нашло, – Владимир Владимирович примирительно улыбнулся, – на сегодня всё! Все свободны. Мобилы не выключать и много не бухать. Если что – сразу ко мне. У меня сегодня вечером тема серьёзная. И ты, Тоха, тоже будь на стрёме. Усёк?
Дождавшись, когда за коллегами закроется дверь, Лука пересел в расшатанное кресло и посмотрел на телефон: «Позвонить, что ли? Ведь наверняка трубу не возьмёт!». Великолукский решительно отложил гаджет в сторону и достал из бумажника фотографию Анфисы.
– Сколько ты мне ещё голову морочить будешь? – спросил вслух Владимир Владимирович. – Подумаешь… редактор газеты! Су… ты неблагодарная, а не редактор!
Успокоившись, Лука хотел засунуть карточку в шредер, но в это время на столе завибрировал мобильник. Мелодию для своего звонка Анфиса выбирала сама, поэтому и угадывать не было нужды.
– Да? Чего надо? – Лука придал голосу стужу и металл. – Или ошиблась номером?
Девушка рассмеялась на удивление чистым, неиспорченным смехом, от которого у Владимира Владимировича всегда заходилось сердце, и кожа покрывалась мурашками.
– Обиделся? А, Лукашка? Не обижайся, зайчик! Не могла я на собрании отвлекаться, тема-то важная! Но за ревность – спасибо! Приятно… и не забудь, жду тебя сегодня в Академгородке. Подруливай часикам к девяти. Окей?
Лука почувствовал себя на седьмом небе от счастья, но не успел ответить. Девушка выключила мобильник. «Вот чертовка! – с любовью подумал он. – Конечно, приеду!».
Анфиса положила смартфон в клатч и посмотрела на собеседника, сидящего за рулём:
– Всё правильно?
Мужчина ответил, не поворачивая головы:
– Да. Вы – умница! На вечеринке попробуйте узнать подробности. Откуда у Савелия Сергеевича идея взялась? Может быть, Владимир что-то знает. Вас подвезти?
– Да, домой. Надо пёрышки почистить. Сегодня много народу будет. Весь бомонд, – Анфиса улыбнулась, – может, и вы подъедете?
– Нет… терпеть не могу ваш «бомонд» …
Хуже всех чувствовал себя Иосиф Ибрагимович. Нет, его не мучила совесть из-за неприятностей Алевтины Михайловны; в конце концов, она сама виновата, что поддалась его уговорам и полезла с глупыми вопросами к руководству! У него по жизни много было неприятностей. И всё из-за странного отчества. Как в том фильме. Евреи считали его гоем (в современном прочтении), Кавказ признавал Мулермана чистым евреем и не то, чтобы недолюбливал, наоборот, даже прощал ему эту нелепицу за песни, к которым он, Иосиф Ибрагимович, не имел никакого отношения.
В кабинете главбух не стал садиться в кресло и остановился у окна.
– Бред какой-то! Первая же проверка покажет, что я во всём виноват, – мысли путались, и было уже не до логики, – я же главбух! А значит, виноват уже по определению. А теперь ещё и расширение! Ещё Впердяки присоедините! Сколько мне теперь будет светить? Лет десять? Нет, надо звонить в столицу.
Мулерман успокоился. В конце концов, бухгалтерия – только отдел в финансовом управлении. Вот только начальника управления ни разу на совещания не приглашали. Иосиф Ибрагимович, кстати, ни разу и не видел его – начальника управления. Остерман возражал. Почему?
– Здравствуйте, Яша! Тут… вот какое дело, – главбух точно знал, что там, в столице, его слушают очень внимательно, – Савелий вообще нюх потерял… Впердяки решил присоединить. По примеру столицы. Представляете?! У нас не Засарайск, а какой-то Впердюкинск получится!
Собеседник, казалось, потерял интерес к разговору:
– Да хоть Говн… жо… пинск! Тебе-то что? – Яков уже хотел положить трубку. – За чистоту языка обидно?
– Да нет! Как вы не понимаете? – Мулерман вдруг успокоился, почувствовав, что переложил большую часть ответственности на собеседника. – Я вам вот, что скажу, – Иосиф Ибрагимович стал спокойно и взвешенно излагать суть грядущих перемен с финансовой точки зрения, – и что получится? Кого-то надо будет посадить? А кого? Это – вообще не вопрос. Но ведь я всегда за сотрудничество. Даже со следствием!
– Не делайте мне нервы, Иосиф! Успокойтесь, я перезвоню. Посоветуюсь и перезвоню, – собеседник не стал дожидаться ответа и положил трубку.
Главбух откинулся на спинку стула (когда успел присесть?):
– Всё. Теперь хоть Впердяки, хоть Ручьи присоединяйте! Я – не возражаю. Впрочем, а почему Ручьи или Впердяки? Нет, так дело не пойдёт. Надо подсказать, что если и присоединять, то Кошатниково!
Что и сказать? По истине, аппетит приходит во время еды. У него там дачный участок.
Время ленилось и не хотело перетекать в предвечерье. Была пятница – самый свободный и ожидаемый день в офисном календаре. Сотни засарайских клерков с нетерпением посматривали на часы компьютеров, стараясь ускорить ход текущих событий. Но время было неподвластно их усилиям. Оно – вне законов человеческих.
Глава пятая. Страсти по Впердякам
Элеонора звонко защёлкнула пудреницу и уложила её в сумочку. Девушке очень хотелось, чтобы сейчас позвонил Савчик, её Савчик, не мэр, но – мужчина: чуть хмельной, немного дурашливый и самую малость не от мира сего. Телефон молчал, селектор тоже молчал.
– Козёл! – резюмировала Эля.
– Сама – сучка! – тут же откликнулся мэр. Он стоял за спиной. – Обо мне так?
Эля тихо взвизгнула и влетела в раскрытые объятия.
– Противный… Козёл! – секретарша влюблённо смотрела в глаза своего мужчины. – Я дверь закрыла. Если ты не торопишься, конечно.
– Открой и немедленно! – Савелий Сергеевич смотрел на девушку снисходительно и с нескрываемой теплотой. – Шутка! Какие планы на вечер?
– У меня? Или… у нас? – Эля откинула голову. – Это у вас семья! А я девушка одинокая, свободная и… свободная.
– Ладно, не быкуй! – Селиванов вдруг подумал, что слово не подходит. Не к месту, слово-то. Не к месту. – Слушай! Я сегодня свободен… Оторвёмся?
– А как же твои? – девушке вдруг стало жарко, в ней проснулась маленькая стервочка, – Яна? И дочки?
Нам, наверное, надо сейчас и завершить этот эпизод. Согласны?
Пятница! Величайшее открытие создателей современного календаря. Наверное, этот день – самый желанный и ожидаемый день недели для миллионов людей, вне зависимости от национальной, профессиональной и социальной принадлежности индивидуумов. Это, по сути, единственно свободный и, если хотите, волшебный день в череде серых и суетных будней. Ещё не выходной, но уже и не совсем рабочий день. Человек точно знает: к такому-то времени он покончит с рутиной, аккуратно закроет рабочий стол компьютера, или сметёт стружку со станины станка, окинет взглядом офис или цех и, с праведным чувством исполненного долга с головою нырнёт в свободу. Он свободен! Позади совещания, встречи или физический труд, впереди – полная свобода, впереди целых два выходных, положенных ему по закону. Но выходные надо отдать семье, даче, кинотеатру, стадиону, музею и прочим обязательствам. Список обременений можно продолжать до бесконечности. И суббота, и воскресенье – та же каторга, только адреса другие. А вот пятница… как говорится: «Имею право!».
Не наша вина, что столь значимые события в жизни Засарайска происходят именно в пятницу. Такое нередко случается. Вспомните хотя бы братоубийство Каина, крушение «Титаника» и Великую депрессию в Штатах. И мы, во избежание недопонимания или протестов, уже были готовы оставить горожан в покое до самого понедельника, если бы не светский раут в Академгородке, организатором которого выступает Собакина Анфиса Анатольевна – главный редактор «ЖГ», светская львица и по совместительству племянница мэра города. Быть может, это мероприятие как-то повлияет на развитие нашей истории. Кто знает? Придётся возвращаться в приёмную главы города.
– Что будем делать? – Эля с показным равнодушием поправляла одежду и макияж. – По домам?
Прошло уже полчаса, и Савелий Сергеевич пребывал в естественном состоянии расслабленности и лёгкой апатии. Сейчас ему очень хотелось поскорее расстаться с секретаршей и уехать домой, но вид равнодушной подруги вызвал у него раздражение: «Ты что, думаешь, я Яны боюсь?». Злость мгновенно вытолкнула из сердца эйфорию, слова выскочили сами по себе, помимо воли, и не оставили шансов на «отступление»:
– Знаешь, что? А поехали в Академгородок? Там Анфиска раут какой-то замутила с мажорами. Потусуемся немного и в первый коттедж на ночёвку. Ты как?
Элеонора подняла на мужчину немного растерянные, немного испуганные, но бесконечно счастливые глаза.
– Правда? Савчик?! Класс! Поехали! – девушку как ветром сдуло со стола. – Я готова!
– Готова? Тогда вперёд, – Савелий Сергеевич с трудом подавил раздражение, не любил он «Савчика», – чего ждём? Вызывай Андрюху.
Если смотреть на Академгородок с высоты полёта дрона, то его нельзя спутать с деревней или с садово-огородническим товариществом. Большой пруд посреди огороженной территории, с отходящими от него дорожками в виде трёхлучевой звезды, эмблемой трёхстороннего единства прогрессивных сил, упирающимися в коттеджи в стиле «модерн». Нет, не спутаешь Академгородок ни с Ручьями, ни с Кошатниково. Ни с высоты птичьего полёта, ни из космоса. И пока в посёлок съезжаются гости, посмотрим, чем заняты остальные участники эпохального совещания. И не только они.
Эдуард Арсеньевич Забегалов, первый заместитель Савелия Сергеевича, скучал в своём номере отеля «Юность», что в Хамовниках. Занятия на «Высших курсах повышения креативности» закончились сегодня раньше обычного, и слушателей отпустили, как говорится, на все четыре стороны. Конечно, он мог снять номер и в «Президенте» на Якиманке, но там останавливались областники, а ему, районнику, вроде, и не по чину. Ну и ладно. Так даже спокойней. «Нет. Скучно здесь, в столице, – молодой человек поднялся с кровати и пересел в кресло, – поехать, оторваться где-нибудь?». Он взял ноутбук и уже хотел спросить у Алисы совета, как вдруг зазвонил телефон. От неожиданности Забегалов подпрыгнул и чуть не уронил мобильник на ковёр. В столице у него мало знакомых, а из Засарайска почти никто и не звонил. Вернее, никто не звонил. То ли тревожить не хотели, то ли совсем забыли о его существовании. Чертыхнувшись, торопливо подкинул большим пальцем зелёный кружок вверх:
– Слушаю!
– Добрый вечер, Эдуард Арсеньевич! Медвежатников беспокоит. Не разбудил? – голос главного архитектора звучал несколько истерически. – Как ваши дела… тут такое происходит… я даже не знаю, как это всё воспринимать!
Забегалову стало немного не по себе:
– Что случилось? Аркадий Константинович, успокойтесь и объясните же, наконец, что случилось? Я ничего не понимаю.
– Савелий Сергеевич предложил расшириться! За счёт присоединения к Засарайску новых территорий, по примеру столицы. А Охлопков полчаса назад сказал, что будут Впердяки присоединять, и вопрос, вроде бы, решён. Правда, он сильно бухой был, Иван Сергеевич, но, вроде бы, с ним сам Селиванов советовался, – Медвежатников стал успокаиваться по ходу разговора, – мэр приказал подготовить расчёты и обоснования. К понедельнику.
– Что за бред? Какие Впердяки?! Почему, именно Впердяки? И куда присоединять? – последний вопрос явно был неуместным, но Эдуарду Арсеньевичу было не до логики. – Что-нибудь вахтёр ещё говорил?
– Нет, заснул на проходной, видать, по привычке. Только и успел сказать: «Мы с Савелием вас всех присоединим!», и заснул. Скотина! – архитектор окончательно успокоился. – Я просто хотел вас проинформировать.
Забегалов положил мобильник на журнальный столик и посмотрел на себя в настенное зеркало: «Надо же! Это ведь нечестно! Меня, значит, в командировку, а сам за креатив взялся? Я-то, дурак, радовался, что мне никто из Засарайска не звонит, а тут, оказывается, Савелий снять меня с должности решил! Мол, зачем мне такой первый заместитель, если я сам могу?». Почувствовав неясную тревогу, Эдуард Арсеньевич поднялся и произнёс вслух, обращаясь к своему отражению:
– Но… почему всё-таки Впердяки?
Вадим Борисович Близняк, главный редактор «второй» газеты Засарайска «Эксклюзив», с тоской смотрел на тёмный экран выключенного ноутбука. Мыслей не было, идеи отсутствовали. Мало того, что он не смог поехать на совещание в мэрию, его ещё донимала жуткая аллергия – реакция на гадость, которой только что закончили травить насекомых и грызунов. Запах был сильным и никак не хотел выветриваться из кабинета, несмотря на настежь раскрытые окна. «С…ка! Третий раз за месяц! – главред повернул голову в сторону настенного календаря. – Наверняка заговор: СЭС прислали, задымили тут всё, загадили… Округлая позвонила за пять минут до начала, а тут ещё и у Хохлова машина сломалась. Вот и сиди здесь в смраде и без информации… как в газовой камере!». Вадим Борисович чихнул, достал из кармана платок, но не успел им воспользоваться. На столе запрыгал и завибрировал гаджет. Редактор с ненавистью посмотрел на мобильник, принципиально не собираясь отвечать на вызов, но, увидев фамилию абонента, немедленно нажал кнопку громкой связи.
– Да, слушаю! – главред постарался усилить нотки безразличия и усталости, – Анастасия Максимовна, у меня очень мало времени…
– Что?! – голос железной леди звучал как набат. – Ты в своём уме? А, Вадик? Я ведь и обидеться могу!
Обиженная Топчилина никак не вписывалась в стратегию главреда, так как никто не знал степень её влияния на главу города. Близняк понял, что переборщил и поспешил исправить ошибку:
– Да что вы, Анастасия Максимовна! Я ведь не имел в виду вас…
– Хватит нести ахинею, Вадим Борисович! Ты же меня по имени-отчеству только что назвал! Или уже в маразм впал?
Близняк проглотил обиду, сел в кресло и постарался выровнять дыхание.
– Виноват! Прошу прощения, Анастасия Максимовна! Просто я планёрку провожу, вот и не сориентировался. С кем не бывает?
– Со мной не бывает! – чиновница непроизвольно ответила недавней фразой «старого солдата» Ли. – Хватит заливать, у тебя в кабинете никого нет, всех крыс-то потравили!
Шутка получилась злой и даже двусмысленной, но Близняк стерпел. Что делать? Сам виноват.
– Я ведь уже извинился, Анастасия Максимовна! Мне теперь что? Голову пеплом посыпать? – представитель четвёртой власти почувствовал, что сильно вспотел, стараясь с минимальными потерями выйти из ситуации, в которую сам себя и загнал. – Только что отпустил сотрудников.
Скорее всего, госпоже Топчилиной нравилось издеваться над редакторами газет, но она нашла в себе силы остановиться.
– Ладно! Как говорится, проехали. Это тебе урок – не обижай слабых женщин, беды не оберёшься. Слушай: сегодня Савелий Сергеевич, ни с того, ни с сего, собрал совещание, на которое вы, Вадим Борисович, не соизволили приехать… Не перебивай, – пресекла она слабую попытку главреда, – я ведь знаю, что коллеги не станут с тобой делиться информацией. Так вот, мэр поднял вопрос о расширении Засарайска за счёт присоединения окрестных деревень. Для всех это была бомба! Кроме меня… Он заранее со мной посоветовался, – чиновница сама удивилась своей фантазии, – я поддержала. Идея-то масштабная! Вот только Савелий не сказал, что будет присоединять. Не успел. Но, я слышала его разговор с Охлопковым. Так вот, присоединять будут Впердяки! На меня не ссылайся, тему разовьёшь самостоятельно. Ты сумеешь… Пока! Звони, если что.
На самом деле, Анастасия Максимовна не могла слышать разговор первых лиц города, потому как его, разговора-то, и не было. Она просто услышала истерические выкрики главного архитектора, проходя мимо незакрытой двери его кабинета, и приняла догадки последнего за чистую монету. Поделиться новостью ей было не с кем, но и держать такую информацию внутри себя она не могла. Это было выше её сил, ведь она женщина! Хотя и «железная». «Может быть, получится разыграть какую-нибудь комбинацию? Надоело сидеть на вторых ролях, – она пока даже не представляла, в чём будет заключаться суть «комбинации», но идея понравилась, тем более что впереди её ждал унылый вечер одинокой женщины, – кого бы подключить?». Лихорадочно пролистав записную книжку телефона, она остановилась на номере В.Б. Близняка. «Вот, то, что надо, – Топчилина вспомнила, как главред «Эксклюзива» демонстративно проигнорировал презентацию её проекта поддержки молодых мужчин Засарайска, – его-то на совещании не было, значит, с руками оторвёт информацию! А дальше – посмотрим по обстоятельствам. Только свою роль надо приподнять, чтобы не просто инсайдером оказаться!». Анастасия Максимовна глубоко вздохнула и нажала кнопку вызова.
У господина Глинкова, в отличие от его коллеги Близняка, день складывался, как обычно, удачно. Ещё бы! Ведь его газета являлась рупором мэрии, а он, её главный редактор, всегда ощущал себя как бы пресс-секретарём главы Засарайска. Сергей Дмитриевич, правда, очень обижался на слишком уж вольные интерпретации названия газеты, но наотрез отказывался от любых вариантов ребрендинга. Это и понятно, ведь именно он, С.Д. Глинков, был автором нового, креативного и броского заголовка. Раньше газета называлась скучно и буднично: «Глас Засарайска». Разве можно сравнивать? Новые времена, новые люди, новые названия.
Главред быстрым шагом прошёл мимо секретаря, едва кивнув сотруднице:
– Лена, пригласите Курилкина. Сейчас. Или как?
Войдя в кабинет, Сергей Дмитриевич быстро просмотрел записи в блокноте. Впрочем, он был абсолютно спокоен, его редакция работала как хорошо отлаженный механизм. Немного портило настроение предстоящее вечером празднование дня рождения его жены, на который загодя приехала тёща и уже три недели учила «Серёжу» азам жизни. Ну, ничего, может, уедет завтра-послезавтра?
Дверь распахнулась без стука, и в кабинет ввалился Миша Курилкин. Не спросив разрешения, журналист сел в кресло и стал изучать потолок. Главред хотел сделать вид, что ничего не произошло, но поиграть в демократию у него не получилось:
– Миша! Может ты, наконец, научишься приличия соблюдать? Или как? Стучаться, например? Или мне всю жизнь учить тебя правилам хорошего тона? Или как?
– А может быть, вы, Сергей Дмитриевич, сами научитесь трудовой кодекс соблюдать? Рабочий день-то полчаса назад как закончился! У меня должна быть личная жизнь? Или нет?
Глинков скрипнул зубами, но сдержал себя. Сын, всё-таки! Да и талантлив… сукин сын! Он было хотел перейти к делу, но снова не удержался:
– Миша, напомни, откуда такой нелепый псевдоним взялся? Чем тебе фамилия не нравится? Родства стесняешься? Или как?
– Папа, сто раз тебе говорил – Пушкина надо читать! Русскую классику, а не «Член Власти»! И хватит «какать» в конце каждого наезда! Про это уже по всей конторе анекдоты ходят. Знаешь, как тебя зовут? «Наш Какун»!
Это был явный перебор. Хорошее настроение «пресс-секретаря» мэра улетучилось почти мгновенно, сердце кувалдой застучало в груди, гнев залил глаза чуть прозрачной пеленой:
– Вон из кабинета! Вы уволены! Или… вот так!
Оставим их, пусть сами разбираются. Родня ведь… или как?
Глава шестая. Светский раут или Вальпургиева ночь
Да, сильно отстаёт ещё наша провинция от центральных городов в плане культуры. Взять хотя бы места досуга. В столице можно и в «Гоголь-Центр» зайти, и к «Барвиха LV» подъехать, и «Крокус Сити Холл» посетить. И в Северной Пальмире есть, где развернуться. К вашим услугам: и «Шляпа», и «Терминал», и «Скотный двор», и «Палкинъ». Названия-то какие! Как музыка. И везде вас ждут, и везде приветят. В блогосфере знающие люди пишут, что атмосфера там вполне демократичная и цены приемлемые. Похоже, что любой среднестатистический гражданин, сделав непростой выбор, может там и отобедать, и отужинать, и от души повеселиться.
В этом смысле засарайская общественность чувствует себя обделённой. Что может ей предложить город? Ну, с десяток кафушек и пивных залов, шашлычные на рынке и автовокзале, да ещё два ресторана, уже известное читателю заведение «Сытый Повар» и подвальчик «Бухарин», что у городского драмтеатра. И всё! Нет в Засарайске клубов по интересам. Приличным людям, и особенно золотой молодёжи, нечем заполнить досуговое время. Да и кухни в заведениях ресторанного типа оставляют желать лучшего. Ну разве может повар-гастарбайтер приготовить что-нибудь путное, кроме шаурмы, плова или гречневой каши? Нет, не может. Даже если его выдавать за баска, как это делают в «Сытом Поваре». Знающие люди также говорят, что в «Бухарине» просто покупают просрочку в ближайшем минимаркете. Вот до 2009-го года, когда в Засарайске процветали три казино, было гораздо веселее и комфортнее проводить выходные дни, да и вообще коротать вечера. Но, как не сопротивлялся предыдущий мэр закрытию игорных заведений, казино всё-таки были ликвидированы, а сам глава Засарайска убыл в места, не столь отдалённые за организацию преступного сообщества, да так там и сгинул. С тех пор и исчезла высокая кухня из городских предприятий общепита.
Ну и с демократией в столицах вроде бы всё в порядке. Если подписаться на блог любого из столичных селебрити, то можно узнать, что на каждодневных вечеринках в элитных клубах можно повстречать не только знаменитых артистов, высших менеджеров госкорпораций и частных добывающих компаний, но и откровенное быдло. А так как быдла всегда больше, чем приличных людей, то, стало быть, и у нас есть шанс без проблем попасть на светский раут в столицах. Но это – в столицах, а в Засарайске дела обстоят похуже. Не пойдут приличные люди города ни в «Бухарин», ни к «Сытому Повару», вот и собираются они от случая к случаю либо на корпоративах, либо на квартирниках, либо в Академгородке. Если, конечно, получат персональное приглашение от временных хозяев коттеджей.
Не всем, даже очень достойным жителям города, присылают заветные приглашения, и лишь один человек не нуждается в цветастом глянцевом прямоугольнике, это Савелий Сергеевич Селиванов, который сейчас едет в служебной машине с секретарём своей приёмной по направлению к Академгородку.
Мотор тихо урчал, убаюкивая пассажиров и привнося умиротворение в душу слегка хмельного Савелия Сергеевича. «В конце концов, могу я иногда расслабиться? Тем более после такого напряжённого дня, – думал мэр, ощущая тепло Элиной щеки на своём плече, – всё равно Янка с дочками в Коста-Брава отдыхают. А я завтра в баньку, попарюсь, высплюсь, а с понедельника займусь спортом и делами. Жирок надо согнать, мышцы накачать, а то скоро буду как Мулерман, поперёк себя толще! Да и подумать надо, как утопить идею присоединения. Может, после выходных всё уже и забудется?». Селиванов знал, что ничего не забудется, слишком уж яркое впечатление произвела его речь на подчинённых. Особенно на Генриха Ивановича. «Ничего, Остерман что-нибудь придумает. Не впервой!». Эля тихо вздохнула, выпрямилась и поцеловала мужчину в щёку:
– Где мы? Скоро уже приедем? – девушка посмотрела в окно автомобиля. – Ты как, Савчик? Не передумал?
Мэр почувствовал, как бешенство кровью заколотилось в висках, и уже собрался выплеснуть гнев на подругу за «Савчика» и за неуместную «подколку», но не успел, его опередил водитель:
– Уже подъезжаем, Элеонора Филипповна, – Андрей чуть повернул голову, как бы оглядывая сидящую позади пару, – ещё три поворота, и будем на месте.
– Езжай уже… Шумахер, – Селиванов немного успокоился, – сколько раз тебе говорить: не влезай в разговор, пока не спросят. Усёк?
– Усёк, Савелий Сергеевич! – весело и совершенно не обидевшись на реплику шефа, ответил водитель. – Да вон уже и огни Академгородка!
Мэр откинулся на спинку кожаного сиденья и постарался вернуть себе благодушное настроение. Получилось не очень хорошо. Осадок от «Савчика» всё-таки остался. «Ничего, пройдёт… Сколько раз ей говорить, что терпеть не могу это «погоняло». Всё бесполезно!». Автомобиль не стал притормаживать перед шлагбаумом, тот был заблаговременно поднят.
– Молодцы! Знают, как надо встречать руководство! – мэр довольно посмотрел в затылок водителя.
– Молодцы… Как же! Спят, скорее всего. А шлагбаум подняли, чтобы мажоры не доставали, – Андрей говорил со знанием дела, – надо будет Великолукскому настучать, а то нюх совсем потеряют.
Селиванов тихо крякнул от досады, но промолчал. Прав ведь, водила! Надо в понедельник «накачать» начальника отдела контроля, а то и он… нюх потеряет!
Автомобиль плавно остановился у второго коттеджа, у машины мгновенно возникла фигура пожилого, но довольно бравого секьюрити. Одной рукой он открыл дверцу «персоналки», другую приложил к головному убору, приветствуя руководство:
– Здравия желаем, Савелий Сергеевич! – охранник поддержал мэра под локоть. – А мы и не знали, что вы прибудете.
Селиванов почувствовал, как к нему возвращается хорошее настроение: «Нет! Не прав Андрюха, вышколил Вован свою «бригаду», надо будет сказать, чтобы поощрил этого бойца».
– Тебя как зовут? – спросил глава города, оглядывая парковку у коттеджа. – Много народу-то?
– Селиванов я, господин мэр, Савелий, только Иванович по отчеству, – секьюрити явно наслаждался эффектом, – а народу много понаехало. Вот только Анфиса Анатольевна про вас не сказала, да и директор ЧОП тоже не проинформировал. Может, забыл?
– Я ему забуду! – скорее для порядка сказал мэр. – Элеонора Филипповна! Вы скоро?
– Я здесь, – секретарша стояла рядом и поправляла причёску, – народу-то много?
– Пошли уже, – Савелий Сергеевич, не оборачиваясь, и не предлагая руку девушке, направился ко входу, – а ты, Савелий Иванович, звони… если что!
– Есть! – мэровский тёзка вытянулся как на параде. – Премного благодарен, господин мэр!
Сотрудник охраны повернулся и вошёл в темноту деревьев: «И чего меня так пробрало? Ну, прямо как в прислугу записался! – на душе у пожилого Селиванова стало гадко, как при тяжёлом похмелье. – Хорошо ещё ребята не видели! То-то бы повеселились».
Народу и впрямь было много. И не просто народу. В зале собрался весь цвет Засарайска. По большей части золотая молодёжь города. И в самом деле, зачем Анфисе проводить время в обществе «старпёров»? Скучно! Но, к чести светской львицы, она не сторонник геронтофобии, и поэтому в числе приглашённых есть люди, искренне считающие себя молодыми или пытающиеся бороться со старением. Получился некий возрастной микс, но хозяйка чувствовала себя довольно комфортно, тем более что в социальном плане всё было в полном порядке. Лишних людей здесь не было. То есть они, конечно, были, но где-то вне мира элиты. Ну и ладно. Надо же кому-то их обслуживать? Охранять, подметать, подстригать, водить машины? Да мало ли дел на белом свете?! В конце концов, «суум куиквэ», не нами придумано.
Несмотря на многочисленность, гостям было уютно и спокойно в банкетном зале коттеджа. Вечеринка только набирала обороты и диджей XL Pistolero DJ, что называется, выпрыгивал из штанов, пытаясь завести публику. Алкоголь пока не согрел души гостей, и они просто общались друг с другом, не обращая внимания на потуги мастера диджеинга. Хозяйка была абсолютно спокойна, она не сомневалась, что раут удастся на славу, и гости будут ещё долго обсуждать его подробности.
