Николай Степанов
Алтарных дел мастер. По чужим правилам
Пролог
По пустынной улице вечернего города, постоянно оглядываясь по сторонам, спешно шагал молодой человек азиатской внешности. На лице позднего одинокого пешехода читался неприкрытый страх. Он явно от кого-то убегал, хотя ни одного преследователя поблизости не наблюдалось.
На Городен уже опустились сумерки, до появления костяных монстров оставалось совсем немного времени, но, похоже, беглец опасался не их. Свернув за угол трехэтажного дома, он оказался на центральной улице. Прижавшись спиной к стене здания, быстро осмотрелся, выискивая место для укрытия.
Клумба!
Выбрав самое, казалось бы, неподходящее местечко, парень сжал один из висящих на шее амулетов, и неведомая сила сразу приподняла беглеца над мостовой. Преодолев по воздуху два десятка шагов, летун опустился прямо в центр цветника.
Надо теперь пустить их по ложному следу.
Молодой человек достал из кармана булыжник и закинул его на крышу ближайшего двухэтажного дома. Затем, активировав еще один амулет, стал невидимым.
Вовремя. Буквально через десять секунд возле клумбы проявились двое. Высокие, худые, с пепельными волосами и бугристыми лбами, из-за которых местные называли их «шишколобыми». За глаза, конечно. Скажи кто-нибудь такое эльфу в глаза – не проживет и секунды.
– Линг, если не желаешь лютой смерти, выходи, – громко произнес один из них по-польски. – Мы тебя все равно поймаем, но тогда умирать ты будешь долго и мучительно.
В ответ – тишина.
– Куда мог подеваться этот вонючий коротышка? – на своем языке спросил второй эльф и нервно стиснул рукоять висевшего на поясе узкого меча. – Подключай уже магию, надоело за ним бегать.
Чародей опустился на корточки и принялся ощупывать руками камни, которыми была вымощена улица.
– Я не чувствую его присутствия.
– Хочешь сказать, ночные монстры успели сожрать человечишку еще до того, как сами появились здесь?
Городен трое суток не был защищен от ночных тварей, поскольку кто-то вывел из строя сразу четыре алтарных камня на западной окраине. Гномы обещали их заменить, но не спешили, ожидая уплаты долга от городской управы. Среди обывателей ходили упорные слухи, что авария на защитном периметре не обошлась без участия чужаков.
– Хочу сказать, что его нет на мостовой. Наверняка задействовал свои амулеты, – раздраженно ответил маг.
– Опять прыгает кузнечиком по крышам? – предположил воин.
– Здесь крыши черепичные, мы бы точно услышали.
– Надо было прикончить гаденыша сразу, как только он сумел скопировать наш артефакт! Все равно амулет получился одноразовым.
– Дурак ты, Фенииган! – Чародея напарник явно раздражал. – Если бы каждый наш воин имел хоть один такой, наш вождь уже возглавлял бы совет родов. Этого артефактора следует поймать, засадить в клетку и заставить работать на нас, пока не сдохнет.
– А сдохнет он очень быстро, – заметил воин. – Сразу, как только шпионы из других родов пронюхают о наших новых амулетах.
– Поэтому и приказано скорее его изловить и выжать по максимуму.
– А если все-таки сбежит?
– Куда? В Речи Посполитой ему не скрыться – сами людишки поймают и к нам приведут. Главное, чтобы он к Смоленску не прорвался, там работать сложнее.
– Все из-за какого-то мальчишки-боярина? – пренебрежительно обронил воин.
– Нельзя недооценивать врага. Особенно такого, как Данила.
– Ладно, сейчас не до него, давай лучше побыстрее этого китайца найдем.
– Да, пойдем, попробую узнать, в каком доме он мог скрыться.
В это время на той крыше, куда беглец забросил камень, возникла тень и раздался легкий шорох, сразу привлекший внимание эльфов.
– Вон он, – прошептал один из них. – На другую улицу по крышам уходит…
Шишколобые спешно бросились вдогонку.
Линг, как звали разыскиваемого эльфами молодого человека, действительно имел китайские корни. Его прапрадед почти век назад покинул Поднебесную, осев в Городене на улице ремесленников. Он являлся родоначальником семьи артефакторов и эмигрировал как раз из-за своей магической специальности – слишком много вельмож хотели иметь мастера амулетов в подчинении. А другие представители знати попросту стремились уничтожить талантливого артефактора, чьи изделия усиливали мощь конкурентов в борьбе за власть.
В Европе семья жила скромно, изготавливая простенькие амулеты на продажу. Имели достаток чуть выше среднего и собственный домик на окраине. До недавнего времени никто китайцев не трогал.
Беда пришла, когда в их лавку ворвались три молодчика, требуя поделиться заработком. Линг, стоявший в это время за прилавком, указал наглым визитерам на дверь. В ответ один из грабителей бросил огненный шар на полки, где лежал товар. С помощью далеко не слабеньких амулетов Линг погасил магию вымогателей и вышвырнул их из лавки вместе с дверью.
Кто же мог знать, что бандит окажется мстительным отпрыском местного барона. В результате Лингу по приказу отца пришлось срочно отправляться подыскивать временное пристанище для всей семьи, а вернулся он на пепелище родного дома.
Соседи рассказали, что ночью на их дом напала целая банда с тремя чародеями. Волшебники проломили защиту, подожгли здание и собирались захватить в плен выскочивших оттуда домочадцев. Отец и дед дали бой, уничтожили почти всех бандитов, однако самые хитрые, как оказалось, сидели в засаде и нанесли удар в спину, когда схватка почти закончилась. Одного убийцу Линг опознал по описанию – им оказался тот самый чародей, который пытался сжечь товар накануне.
Из девяти членов семьи выжил лишь Линг. Он перебрался на другую улицу, где тоже проживали соплеменники, и начал копить деньги, берясь за самые сложные заказы. Парень так страстно хотел отомстить баронскому сынку, что забыл про осторожность. И если бы не узнал в принесенном для копирования амулете изделие эльфов, наверняка бы угодил к ним в руки.
Язык шишколобых волшебник научился понимать благодаря давней прадедовской поделке. Этот амулет Лингу пока не удалось повторить, но артефактор чувствовал – он буквально в полушаге от решения сложнейшей задачи.
Гораздо проще оказалось создать копию артефакта эльфов, позволяющего его обладателю стать невидимым. Такой амулет одновременно устранял запах невидимки, глушил все его звуки и пропускал сквозь себя поисковую магию, не вызывая тревоги…
Созданная по заказу копия была одноразовой – она могла работать всего пару минут, а затем сама разрушалась. Зато другая, висевшая сейчас на шее беглеца, могла скрывать владельца целых десять минут.
«Боярин Данила? – размышлял Линг, стоя в центре клумбы и по-прежнему оставаясь невидимым. – Не тот ли это человек, что уничтожил стагаза и щелкнул по носу напавшего на Смоленск короля Швеции? А еще, помнится, после нескольких стычек шляхтичей с крашенским боярином набеги даже самых наглых поляков на Смоленщину прекратились. Выходит, придется топать на восток… И чем быстрее окажусь в Крашене, тем скорее накоплю денег для мести ненавистному барончику!»
Артефактор стиснул челюсти до зубного скрежета.
Копия эльфийского артефакта была хороша еще и тем, что, в отличие от оригинала, скрывала своего обладателя от ночных монстров. Правда, только в дуэте с прадедовским амулетом для понимания чужих языков.
Глава 1
Нападение в лесу
«Здрав будь, боярин Данила. Надеюсь, письмо это читаешь ты, а не мой венценосный ученик, возомнивший, что ныне стал умнее учителя. Свой смертный приговор я прочитал в его глазах сразу после провала королевской затеи с душекривом супротив твоей невесты. Меня планировали убить еще там, но потом, видимо, решили не спешить и обставить спектакль с моей кончиной получше. Конечно, можно было бы сбежать и надежно укрыться, но жизнь крота в норе мне не по нутру, а потому я выбрал другой путь, который, убежден, заставит Карла задергаться, а затем и прямиком последовать за мной. Я не верю в загробный мир, но ежели все же ошибаюсь, то подготовлю там Карлуше достойную встречу.
Можешь задать резонный вопрос – почему для столь изощренной мести я выбрал именно тебя? Все просто: крашенского боярина нельзя купить, и перед власть имущими он спину не гнет, а значит, обязательно даст ход бумагам. Опять же, Карл не остановится ни перед чем, чтобы сжить ненавистного врага со свету – слишком ощутимо этот юнец щелкнул его по носу. Монархи таких оплеух не прощают никому, тем более – обидчику некоролевских кровей, уж я-то хорошо знаю. Вот и выходит: либо ты, либо он. В этой партии я поставил на тебя, потому и направил документы в Крашен.
Передать бумаги тебе должна моя дочь Мия. Она понятия не имеет, кто на самом деле ее отец. Думаю, тебе не составит большого труда о ней позаботиться. Воспитывай ее в строгости – мир жесток, и девчонка должна быть готова ко всему. Обо мне расскажешь, что сочтешь нужным.
Теперь о самих бумагах. Там много интересных документов, я перевел на русский главный из них. Ежели передашь его в руки начальника Тагура, Карл не протянет и недели. При этом смерть преступника уж точно легкой не будет.
Краткое знакомство с тобой, Данила, доставило мне немало хлопот и заставило не раз удивиться. Постарайся не потерять эту важную особенность – изумлять врагов. Я вот тоже решил попробовать удивить тебя после своей смерти. Надеюсь, у меня получилось.
Засим прощаюсь.
Твой недруг,барон Альбрехт».
Боярин Данила, он же Еремеев Сан Саныч, задумчиво сложил прочитанное письмо, осознавая, что получил против короля Швеции бомбу замедленного действия, которой теперь нужно суметь правильно воспользоваться.
Так вот почему Карл так фанатично преследовал эту девушку! Но каков Альбрехт… Прямо уважать его начинаешь – даже после смерти сумел сплести сложнейшую интригу! И ведь наверняка о существовании его дочери никто не знал.
Еремеев принялся изучать бумаги только после того, как разместил Мию у себя в доме и принес ей поесть.
Стараниями лешего и его слуг Александр благополучно нашел девушку в лесу. Когда она поверила, что добралась до нужного человека, эмоции накрыли беглянку с головой. Минут десять Мия просто рыдала, отпустив наконец сжатую до предела пружину, державшую ее в напряжении весь долгий путь до Крашена. Пока она успокаивалась, Еремеев быстро прикидывал в голове свои ближайшие шаги. Пока он счел лучшим оставить прибытие гостьи в тайне.
По дороге из леса девушка пересказала подслушанный на хуторе разговор двух странных собеседников, один из которых был куницей, а второй – кем угодно, поскольку умел менять облик. У Александра отпали последние сомнения – она видела метаморфа и его источник.
Метаморф являлся самым опасным наемным убийцей, которому король Швеции «заказал» боярина Данилу, превратив жизнь Еремеева в непрерывную игру со смертью. Впрочем, с первого дня в этом мире он только и делал, что сражался либо за свою жизнь, либо за жизни друзей и близких.
По словам Мии, метаморф планировал вскорости появиться в Крашене. К сожалению, уже без метки, которой его наградили шишколобые и которую мог выявлять эльфийский амулет, имевшийся у Александра.
«Девушка сказала, что метаморф намеревается пересадить метку на какого-то направляющегося в Крашен волшебника, чтобы мы «клюнули» на него и отвлеклись от главной угрозы. А сам тем временем в образе беглянки появится в городе и попытается отравить меня каким-то ядом из двух безвредных частей. Я должен разузнать о хитром снадобье».
На каждой листовке с объявленной властями Речи Посполитой наградой за поимку юной воровки имелся ее словесный портрет. Метаморф собирался преобразиться в соответствии с этим описанием. Обладая способностью легко менять облик и имея на счету сотни убийств могучих волшебников, он действительно являлся опасным противником. Как уничтожить такого врага, Еремеев не знал.
Из всего арсенала подручных средств у боярина имелась лишь оброненная болотным источником подсказка – дескать, надо сначала лишить метаморфа магии, и только после этого получится оборвать его жизнь. Оставалось всего ничего – как-то отделить волшебника от его чар. Правда, никто не сказал – как?
«Когда Мия поест и немного отдохнет, надо будет подробнее расспросить о путешествии. Это сколько же верст ей пришлось прошагать, чтобы из Бреслау добраться к Крашену? Наверняка король Швеции не жалел ни сил, ни средств, чтобы поймать девчонку. В последнем объявлении я видел цену в тридцать монет золотом, для сельского жителя это несметное богатство. А в том же Витебске уже фигурировала сумма в триста злотых. И беглянка смогла проскочить?» – мысленно восхитился Еремеев.
Документ, который Альбрехт предлагал передать начальнику Тагура, оказался контрактом на убийство руководителя крупного представительства гномов в Копенгагене. Барон на полях дописал, что во время покушения погиб не только гном, но и его супруга, о чем в официальных источниках не сообщалось. Подозрение в убийстве пало на родного брата датского короля, и наказать следовало всю династию. Сразу после этого инцидента Карл, кипя «благородным негодованием», напал на Данию.
Как правило, после выполнения заказа и его полной оплаты подобные контракты сразу самовозгорались, однако Альбрехту удалось обойти сложное заклятие и сохранить пергамент, с переводом которого сейчас ознакомился Еремеев.
Убийство даже рядового чужака всегда каралось жестоко, а уж родовитого – и подавно. Если же убивали чужачку, которых в этом мире было втрое меньше, то… За гибель высокопоставленного гнома Карл покарал целую страну – захватив ее, сменил власть и заточил выживших дальних родственников королевской династии в темницу.
«Одно непонятно – почему Альбрехт хотел, чтобы бумаги попали в руки начальства Тагура? Я вообще об этом гноме мало знаю, только имя слышал – Горум. Мург уверял: на нем лишь банковские операции и продажа алтарей. Что он может сделать Карлу? Спросить разве у Мурга?»
Мургом звали гнома, который вроде бы завербовал Еремеева. Правда, чужак и сам в это не слишком верил. Гном в последнее время буквально ходил по краю: его начальник собирался все свои многочисленные промахи списать на подчиненного и услать того куда-нибудь подальше. Под таким прессингом Мург впервые решил воспротивиться начальству, намекнув Александру, что не откажется от помощи.
Еремеев сидел за письменным столом, перед ним лежали бумаги, переданные Мией. Он снова и снова перечитывал переводы и не мог понять, что же ему не нравится.
«Неужели я ошибался в отношении барона? Что произошло сразу после его освобождения из плена? Почему мастер интриг и заговоров удалился в имение и позволил себя убить – надоело жить под тяжестью грехов? Говорят, каждый способен на покаяние? Только не этот прожженный интриган! Неужели нельзя было отомстить Карлу другим способом? Вон в его же письме про короля четко написано: «…ученик, возомнивший, что ныне стал умнее учителя». Если барон действительно был круче Карлуши, то уж наверняка сумел бы найти менее трагичный способ поквитаться с врагом. Или я чего-то не понимаю, или король Швеции все-таки оказался хитрее, чем считал барон… – Александр откинулся на спинку стула. – И опять неувязочка выходит! Мия сумела выполнить задание отца – документы у меня. Теперь Альбрехт прямо из могилы буквально подталкивает к следующему шагу – отнести их гномам. А почему я должен действовать по указке своего недруга? Даже после смерти он не перестал быть врагом, а слушать врага – самому идти в ловушку. Так что же делать с этим подарком?»
Сан Саныч Еремеев, ставший в новом мире боярином Данилой и энергомагом высочайшего уровня, каких раньше не встречалось, пребывал в глубоком замешательстве. Владея компроматом на своего главного врага, он получал возможность раздавить негодяя за считаные дни. И ведь было за что: Карл неоднократно покушался на жизнь Зарины, любимой девушки, а теперь и жены Александра. Пошел войной на смоленские земли, нанял метаморфа, чтобы отправить к праотцам самого боярина…
«Что сделают гномы – убьют? А этого ли хотел для своего ученика барон? Да и зачем чужакам убивать того, кто на них пусть и со скрипом, но работает? Нет, здесь что-то другое… – размышлял Еремеев. – Мне нужно обязательно переговорить с Мургом. Ни о бумагах, ни о доставившей их девушке пока никто знать не должен».
– Жучка! – позвал он собачку.
Зверушка, которая не так давно подросла до размеров небольшого теленка, спрыгнула с диванчика и подошла к хозяину, в голове которого прозвучала ее мысль: «Вот она я. Хочешь меня погладить?»
– Конечно, хочу, – ответил Еремеев. – Но сначала пойдем, покажу тебе объект охраны.
Александр легонько постучал и, не дождавшись ответа, чуть приоткрыл дверь в гостевую комнату.
Гостья спала, опустив голову на стол.
– Умаялась, бедная.
Он подошел, поднял девочку на руки и отнес на кровать.
Мия вздрогнула и резко открыла глаза:
– А… что… где я?
– Ты в безопасности. Спи.
Она улыбнулась уголками губ и, свернувшись калачиком, снова провалилась в сон.
«Во сказанул, «в безопасности»! Находиться рядом со мной – уже риск, а ежели и при тех документах… – покачал головой Александр. – Надо скорее с ними разобраться. Гномам у меня веры нет, так же как и Альбрехту, поэтому придется поискать кого-то еще. Думаю, король Швеции многих настроил против себя, осталось лишь донести до них секретную информацию. Желательно до всех сразу».
Еремеев накрыл девушку одеялом и покинул гостевую комнату.
Поход в четыреста верст оказался гораздо труднее, чем представлял Линг. В дороге он постарался обезопасить себя амулетами от чародеев и воинов, но совершенно забыл о самом тривиальном воровстве. А всего-то и нужно было – зарядить один из амулетов против краж.
«Ведь осталось всего день пройти, и я – на месте. Не повезло! Завтра же украденные поделки попадут на базар, и шишколобые быстро сообразят, где меня искать. И ведь обязательно найдут, ежели дать им время, – размышлял Линг, проклиная себя за беспечность. – Теперь о ночлеге в городе придется забыть, надо сегодня же покинуть Оршу. До наступления ночи мне к охраняемому алтарными камнями жилищу не добраться… В конце концов, можно и на дереве заночевать. Зато буду иметь немалую фору, ежели кто возьмет след».
У артефактора оставался всего один неиспользованный накопитель, остальные полностью разрядились. Наполнить их энергией можно было в любой магической лавке, но именно там его и могли поджидать ищейки шишколобых. У Линга практически не осталось амулетов, за исключением тех, что висели на шее, а из денег – лишь несколько серебрушек.
Беглец еще в Городене изучил карту пути следования и знал, что после Орши он должен добраться до деревушки, расположенной чуть южнее его маршрута. И успеть засветло покинуть город, чтобы его выход не показался подозрительным. Тратить энергию накопителя на невидимость Лингу не хотелось – мало ли что могло произойти в пути.
Судя по карте, чтобы скорее попасть в Крашен, идти следовало строго на восток, но уже через пару миль лесная дорога сворачивала к югу. Путник двинулся прямо, активировав амулет, отпугивавший хищников. Путь указывали длинные тени деревьев. Филины и совы, просыпаясь, издавали пугающие звуки, вокруг непрерывно жужжали комары…
«И почему я не взял с собой амулет от насекомых? Эти гнусы скоро всю кровь выпьют».
Когда Линг дошел до хвойного участка леса, комары отстали. К этому времени уже стемнело, потому требовалось срочно отыскать место ночевки, но ели и сосны были малопригодны для убежища. Артефактор долго не мог найти подходящий схрон. Когда выбрался на просторную поляну, практически лишенную растительности, в ее центре на невысоком взгорке заметил раскидистое лиственное дерево.
«То, что надо! – обрадовался усталый путник. – Хвойные никак не годятся. Только исколешься весь, пока будешь взбираться».
Линг вскарабкался повыше и осмотрелся:
«Идеальное место для ночлега! Меня среди листвы не разглядеть, зато отличный обзор сверху. Сразу увижу преследователей».
Полная луна прекрасно освещала поляну.
Привязав себя к ветке, артефактор перекусил, сделал пару глотков из фляги и уже начал устраиваться поудобнее, готовясь уснуть, когда заметил на краю поляны сгорбленную человеческую фигуру. Затем вторую, третью… Линг сообразил, что добрые люди в такую пору по лесу не шастают, и активировал амулет скрыта от нечисти.
Вскоре под деревом собрались шесть уродливых старух.
– И чего ты нас созвала, злыдня? – каркающим голосом спросила одна из страхолюдин. – Ежели по делу пустяшному, то без хорошей взбучки отсюда не уйдешь.
– Да разве ж я могу попусту тревожить покой степенных кикимор… – напыщенно принялась отвечать та.
– Не тряси зубами, карга, по делу говори, – визгливо огрызнулась еще одна.
– Кхе-кхе, – прокашлялась старуха, которую назвали злыдней. – Все мы, хозяйки болот, испокон веков чтим устои кикимор. Топи свои от лесных тварей храним, за нечистью болотной приглядываем да волшбу творим, дабы ворогов отвадить…
– Злыдня, ты нам зубы не заговаривай, гнилая твоя душонка! Порядки тут каждая знает. Говори, что стряслось, или проваливай!
– Знать и сполнять – не одно и то же! – возразила злыдня. – Я не про тех, кхе-кхе, кои тут собрались, хочу сказать, а про сестрицу свою младшую. Она совсем от рук отбилась. О долге забыла, лешего среди болот принимает, дозволяет ему топи осушать, со зверьем лесным якшается. Разве сие годно для порядочной кикиморы?
– А ты никак глаз на ее лешака положила? – прокряхтела одна из старух, вызвав смех остальных.
– Нужен он мне больно, кхе-кхе! Да, согласна с вами, подруги, то небольшой грех – водиться с нечистью лесной. Так ведь моя сестрица совсем честь потеряла – она с людьми дружбу водит! За прошедший месяц ни одного не утопила, а когда я девку поганую русалкой обратить хотела, эта предательница меня едва не убила. Где сие видано?
Новость поразила собравшихся, и некоторое время под деревом стояла звенящая тишина.
– А вот это серьезное обвинение, злыдня. Ежели хоть слово из сказанного окажется поклепом…
– Клянусь своими угодьями, подруги! Я сперва сама хотела образумить сестрицу непутевую, собиралась Данилу, дружка ейного, со свету сжить. Дык она за него заступилась, карами мне страшными грозила!
– И что ты предлагаешь, злыдня?
– Сестрицу мою надобно на сходку вызвать, пущай повинится за свои преступления и покается, а там и порешим, как ее наказать за содеянное.
Скрывающий от нечисти амулет с одной подзарядки работал не более получаса, затем требовалось выждать полдня, зарядить и только потом снова задействовать. Линг начал волноваться: уж больно долго кикиморы определялись с датой созыва. Выбрали пятый день и лишь после того начали расходиться.
– Кхе-кхе, – под деревом осталась лишь злыдня. – А пока другие тебя будут хаять, сестрица, я наведаюсь в гости. Глядишь – и Данилу твоего изничтожу.
Она выудила из лохмотьев прозрачный кристалл, загоревшийся бледно-зеленым светом. Подняла его выше, и свет стал ярче.
– И кто это там у нас притаился, кхе-кхе?
Линг испугался и быстро заухал совой. Кикиморе этого оказалось достаточно:
– Твое счастье, башка с крыльями, что мне нынче недосуг, иначе бы сей камушек из тебя всю жизнь выпил. Друид хоть и был сумасшедшим, но в таких делах кумекал. Вот мы его поделку на Даниле и испробуем, кхе-кхе.
Кикимора спрятала кристалл обратно и двинулась в путь. Лишь когда она покинула поляну, беглец позволил себе вздохнуть полной грудью.
Лада выезжала из Москвы в сильной тревоге за подругу: в огромном городе, почти одна, та оставалась в такой опасности, страшнее которой и представить трудно. Самое паршивое, что практически никому рассказать о ней Зарина не могла. Под большим секретом боярыня только Ладе поведала об охранном заклятии, наложенном на царя Московии.
«Ситуация – хуже некуда, – рассуждала Лада. – Враги царя знают, что убить правителя удастся лишь после гибели последней из рода Ружинских. А сама она никому об этом сказать не может, иначе запрут в золотую клетку и будут держать под присмотром круглосуточно. И кто в таких условиях выживет?!»
Зарина принадлежала к роду князей Ружинских. Ее отца и мать убили на лесной дороге, когда она была еще ребенком. Сама княжна уцелела чудом, оставшись дома из-за недомогания. На какое-то время про нее как будто забыли, и вот теперь…
Услыхав об этом, Лада сначала наотрез отказалась оставлять подругу одну, но та привела железный довод: кому еще она может доверить тайну, о которой надо срочно рассказать Даниле? Пришлось прекращать спор и собираться в обратную дорогу. Чем быстрее все узнает супруг, тем больше шансов решить проблему Зарины. Подруги были уверены, что именно Данила способен найти выход.
«Лучше бы она сама вернулась в Крашен и все рассказала мужу, – продолжала мысленно негодовать Лада. – Хотя с Зариной сложно не согласиться: ежели в Крашен еще и злодеев из Московии за собой притащить, дома совсем жарко станет. Дай бог, чтобы Данила хотя бы часть из них одолел».
Жену с подругой, возглавлявшей в боярской дружине разведку, Данила отослал в Московию, стараясь уберечь от козней короля Швеции. Увы, проблемы догнали женщин и за пределами Смоленской республики. Зарине очень не хотелось привозить их за собой домой, поэтому она и осталась в Москве. Боярыня поселилась в особняке, доставшемся ей в наследство от старой гадалки, а отряд направился в Вязьму.
Можно было выбрать и другую дорогу до Смоленска, но по пути им требовалось кое-что передать Далемиру Черкасскому, возглавлявшему Тайный приказ Московии. Далемир, ожидавший новых происков шведского короля, находился на западной границе смоленских земель.
До замужества Зарина работала на Черкасского, но даже ему она не могла раскрыть тайну, понимая, что ради безопасности царя он первый запрет ее в самой глухой дыре. И не исключено, что под замком.
Из Москвы выехали вшестером: Лада, ее брат, сотник особого отряда Творимир и три его помощника. Горан остался с Зариной, чтобы обеспечить охрану особняка. Дом на окраине Москвы раньше принадлежал гадалке, которая на площади перед Кремлем попыталась подчинить своей власти прибывших из Смоленщины. Благодаря вмешательству Яхмана планы старухи сорвались. Именно за это ее и убили. Похоже, убийца забыл, с кем имеет дело, и с первого раза не довел его до конца. Гадалка (на то она и гадалка) предвидела и такой исход из трех возможных вариантов развития событий, поэтому подготовила достойное отмщение за свою гибель: перед смертью она успела шепнуть Зарине о защитном заклятии на крови рода Ружинских.
В особняке слуги старухи передали новой хозяйке еще одну бумагу. Гадалка предупреждала: враги теперь не остановятся, пока не убьют Зарину или не помрут сами. Жаль, в своем последнем письме она не дала ни одной зацепки, как изобличить злодеев, но указала день, когда надо ждать первое покушение. Об этом письме Зарина подруге не сказала, иначе та точно задержалась бы в Москве до назначенного дня. А так уже через две ночи заметно сократившийся отряд отправился в дорогу.
На сей раз особых неприятностей путники не ждали, ведь главный злодей, организовавший охоту на смолян, был найден убитым. Опять же, его целью являлась оставшаяся в Москве Зарина. И все же смоляне нацепили дополнительные защитные амулеты, зарядили пистоли, которые имел при себе каждый, и бдительно смотрели во все глаза, выискивая подозрительных. Пока не доехали до леса, таковых не заметили.
Дорога по открытой местности закончилась, дальше начинался ельник. На этот раз отряд выбрал самый короткий путь до Вязьмы, а то, что он проходил среди лесов и болот, никого особо не волновало.
На опушке Творимир остановился и обратился к соратникам:
– Судя по карте, этот лесок можно преодолеть за полчаса скорой езды. Предлагаю так и сделать.
– А вдруг нарвемся на засаду? – Лада и сама бы выбрала этот путь, но решила невольно выказать опасение.
– Из Москвы мы выехали рано, скакали резво. Не думаю, что кто-то сумел нас опередить. Да и какой к нам нынче может быть интерес? Разве на обычную банду наткнемся, так им же хуже будет.
Разбойники при нападении на отряд убивали только всадников, лошадей всегда старались сохранить и уводили с собой. На этом Творимир собирался построить предполагаемую защиту: в случае появления преграды бойцы должны свернуть с дороги, спешиться и действовать парами. В отряде состояли два сильных воина и маг, которые возглавляли двойки. В первой двойке значились Лада с братом, во второй – Творимир и один из его помощников, в третьей – рыкарь и второй воин из особистов.
– Наверное, ты прав, – согласилась Лада.
Отряд помчался по дороге сквозь лес.
Странным такое решение показалось только Яхману, который хорошо помнил, что Зарина советовала не спешить в начале пути, поскольку люди Пожарского собирались присмотреть за их отрядом. Правда, чуть позже Лада уединилась с подругой, и они вдвоем о чем-то долго шушукались. После разговора сестра выглядела очень задумчивой и наотрез отказалась отвечать на любые вопросы о нем. Только поэтому ее брат не стал сейчас выказывать сомнений.
Пока в Москве Творимир покупал перед отъездом самые дорогие защитные амулеты, Яхман искал у оружейников легкую и прочную кольчугу. Защитить сестру от чар он мог и сам, а вот от стрел и пуль, когда придется отключать магию… Костюмчик удалось найти с трудом, да и стоил он невероятных денег. Если бы не подарок Зарины, которая в доме гадалки нашла несколько сотен золотом, своих накоплений ему бы точно не хватило.
Еще сложнее оказалось заставить сестру надеть обновку. Пришлось пойти на крайние меры и поведать Ладе о своем антимагическом даре. Так молодая женщина узнала еще одну опасную тайну, о которой никому не следовало рассказывать.
А еще Яхман, зная о клятве сестры не убивать, приобрел очень полезное оружие. Собирался преподнести его на первой же стоянке.
Отряд действительно довольно прытко преодолел несколько верст по лесистой местности и выехал в степь, где слегка сбавил ход.
– Вроде проскочили, – произнес Творимир. – Ежели из Москвы за нами кто-то увязался, не догонит.
– Так, может, сменим маршрут? – предложил Яхман.
– Опять круги наматывать? – покачал головой сотник особого отряда. – Нет. Толку, что мы из Вязьмы в Москву окружным путем ехали – приключений все равно насыпалось по самое «не могу».
– Едем прямой дорогой, – поддержала особиста Лада.
Вес кольчуги давал о себе знать, и женщина уже сожалела, что позволила уговорить себя облачиться в броню.
– Как скажете, господа, – пожал плечами Яхман. Сестру словно подменили, да и Творимир вел себя странновато.
Степной участок дороги закончился быстро. Отряд снова оказался среди деревьев, но на этот раз вокруг преобладали лиственные породы.
