Николай Витальевич Щекотилов
Баба-яга, Ваня и Наполеон
Путь домой
Сначала невесомость, затем перегрузки – космическим путешественникам было не до сундука, прихваченного Кощеем из пещеры. Того сундука, в котором не так давно томилась Лунная Жаба, пока Лунный Кощей вынашивал свои злодейские планы.
Но вот избушка ловко самортизировала куриными ногами и расплющенные мозги «космонавтов» приняли привычную форму поднявшейся опары, а глаза вернулись в свои орбиты. Все разом загалдели, обмениваясь впечатлениями, а шкодливая рука Кощея потянулась к сундуку.
– Стоять! – Баба-яга мгновенно уловила это движение. – Оторвать бы тебе твои манипуляторы, киборг недоделанный! А вдруг там зараза какая инопланетная? Бациллы неиммунитетные? Погубишь всех людишек – кто тебе твой плеер починит?
– Какая зараза? Я в этот сундук еще в пещере заглядывал. Нет там ничего. Тряпки одни.
– Так ведь и в яйце ничего не было, а оказалось – было. Наука! Соображай извилинами.
Кощей извилины напряг, но не помогло – так ничего и не понял. Спорить не стал: Яга умная, ясное дело – права.
– С Горынычем бы посоветоваться. Он науки изучает, – отрезала бабка и огляделась по сторонам. Головы змея привычно торчали в окнах избушки.
– Надо его сжечь! – решительно заявила первая голова.
– А ну как лунные микробы выживут? Может ихним бациллам огонь, что русскому баня? – возразила другая.
– К микробиологам отнести. Они поизучают, а потом уж и обезвредят, как надо – подытожила третья.
Баба-яга даже Горынычу это дело не доверила – погрузила сундук в свою ступу и отправилась в НИИ микробиологии Министерства обороны (в интернете про него нашла). Только сундучку эта перспектива с обезвреживанием не понравилась, и когда пролетали над рекой, он потихоньку вывалился и поплыл к себе домой.
Не скоро Яга спохватилась. Где теперь искать? Три дня без толку кружила по своему маршруту, и наконец, сообразила: «Надо Лешего привлечь. Вон, какие кругом леса: городов-то средь них и не видно почти. Наверняка в его владениях катапультировался».
Баба-яга аж рот разинула: Слыханное ли дело – Леший с Водяным на берегу в бадминтон играют!
– Ты чего из воды вылез? – спрашивает. – Я ж тебя за триста лет ни разу на земле не видела.
– Так ведь у меня штанов не было, как я без штанов вылезу? Кикиморы засмеют. А теперь вот есть: непромокаемые и в темноте светятся – как луна!
– Где ж ты их добыл, касатик? Неужто с утопленика снял?
– Типун тебе на язык, старая. Я ж не мародёр какой. Сундук давеча проплывал, из него и штаны. Смотри какие баские!
– А ты случайно тот сундучок не прикарманил? Может, он у тебя в омуте, под корягой, спрятан?
– Опять обижаешь бабуся! Мне чужого не надо. А штаны эти – сами выпрыгнули и на меня наделись. Видать волшебные, как в сказке.
Бабка рукой махнула и полетела вдоль течения. «Теперь уж, поди, найду», – думает. Не прошло и получаса, видит на реке столпотворение: десятки лодок в одном месте собрались, а по всему берегу рыбаков – что в телевизоре пикселей. И только лески свистят.
– Что же это за место такое уловистое?! – удивляется Яга.
– Так ведь чудо, ей богу, – отвечают, – с утречка сундук проплывал, а из него мужики скатерть самобранку вынули! Она теперь тут на дне лежит: рыб приманивает. Со всей реки рыба собралась, такие деликатесы для неё та скатерть выставила – ум отъешь!
– Теперь, точно, найду, – обрадовалась Яга и скорости прибавила. Видит: парни вдоль берега идут. «Куда путь держите, добры молодцы?» – спрашивает. «Добры молодцы» нисколько не удивились: ну Баба-яга в ступе и что? Привыкли ж к чудесам за день. «Мы, – говорят, – в соседнюю деревню. С девчонками знакомиться. Наши-то уже как городские: лохматые-нечесаные и в рваных джинсах. А тамошним волшебный сундук волшебные ленты подарил…. Дуй бабуся и ты в ту деревню – может ленточка достанется. В молодую красотку превратишься, глядишь принцу, а то и олигарху глянешься». Яга им удачи пожелала, а сама еще скорости прибавила.
Только уже вечерело: бабка сундук махом пролетела – не заметила. Да к тому же и притаился он под нависшим ивняком: смотрел вдаль – туда, где у линии горизонта, в конце водной дороги, луна касалась речной глади.
Тем временем, далеко от этого места, одна из голов Горыныча (две другие давно уже спали), глядя в окошко на купающийся серп луны, вдруг подумала: «Может быть, не только луна волнует реки и океаны, вызывая приливы и отливы, но и вода притягивает к себе луну?» И Змей аккуратно занес эту мысль, для своей будущей диссертации, в тетрадку. Красной ручкой – как не проверенную.
Кощей и диссертант
Горыныч, после возвращения на землю, сильно прибавил в весе. Летать он теперь не мог: лунные нано частицы не давали оторваться от земли, а ходить пешком при его грузной комплекции было нелегко. Целыми днями сидел змей за тремя мониторами, поглощая информацию из всезнающего интернета. Время от времени какая-нибудь из голов восклицала: «Вот ни фига себе!», и две остальные тотчас, спеша воспользоваться моментом, чтобы расслабиться, отрывались от экранов, и начиналось бурное обсуждение какого-нибудь потрясающего открытия в области наук.
– Ишь ты! Вселенная-то вся в дырах! – делилась, к примеру, одна голова.
– Какие еще дырки! Я ни одной не видела, – возражала другая.
– А я видела. Вчера ночью, – пыталась соврать третья.
– Ври, да не завирайся! Дыры то черные. Где ж ты их в темноте разглядишь!
А та голова, что астрономией увлекалась, даже научную диссертацию в тетрадь сочиняла. Про лунное притяжение. Вот однажды тетрадка закончилась, и Горыныч понес диссертацию в академию наук. Но академики, при виде змея разбежались. Враз. Даже охранник и тот утёк. Горыныч во все двери заглядывал в поисках хоть какого-нибудь захудалого кандидата наук и набрел, наконец, на аспиранта. Тот что-то в микроскоп разглядывал.
Увидев Горыныча, аспирант даже не удивился – начал ему свои опыты на крысах показывать. Он такой аппарат из списанных приборов сделал – преобразователь материи. Испытал его пока только на лабораторных крысах. Горыныч в микроскоп заглянул, а там крысы размером чуть больше микробов! И этих самых микробов ловят и за милую душу поедают.
– Нигде в мире еще такого нет. Я все публикации по этой теме читаю, – с гордостью объявил молодой учёный. – Могу и уменьшать и наоборот. И форму существования менять тоже могу! Только ещё не пробовал. Аспирант смерил огромную фигуру змея взглядом, и глаза его вдруг загорелись от открывшейся возможности масштабного эксперимента. «Э-э, поосторожнее! У меня лапа тяжелая!» – Горыныч на всякий случай попятился к двери….
Не зря говорят: одна голова хорошо, а две лучше. Тем более – три. Именно третьей голове и пришла идея: если желудок змея уменьшить до размера яйца, то треклятые нано частицы в нем притянутся друг к другу, и змей снова сможет летать! Правда такой маленький желудок, да ещё набитый этими частицами, змея не прокормит…. «Надо запустить в него робота, чтобы тот поместил их в капсулу. А потом вернуть в прежний размер» – развил идею учёный.
Только вот с роботом заминка: его, как выяснилось, надо ещё изобрести. На это уйдёт пара лет, не больше – уверял аспирант. Но Горынычу такой срок показался немаленьким. Аспирант бы и сам рискнул уменьшиться и выполнить всю работу вместо робота, но в желудке агрессивная среда – соляная кислота, гвозди растворяет.
– Надо Кощея Бессмертного вызывать. У него прямая связь с учеными из космического центра, – вновь сработал коллективный ум….
Вся задуманная операция прошла, как по нотам, и Горыныч возвращался, рассекая воздух крыльями, с гордо восседающим героем дня – Кощеем на спине, в то время как аспирант, горя от нетерпения, уже разглядывал содержимое прозрачной капсулы в свой электронный микроскоп.
– Ты чего спозаранку-то припёрся? Я ещё и зелье на огонь поставить не успела. А ты уже звонком дребезжишь. Пугаешь старушку, – Баба-яга конечно обрадовалась Кощею, но вида не подала, будет ещё нос задирать.
