Никос Белов
Судьбой приказано спастись
Кузьма теперь задумался только об одном: как быть со своим четвероногим другом – медведем Кисой. «Но ведь он зимой спит, а к весне я буду возвращаться в тайгу», – не заставил себя долго ждать разумный ответ. Но самое главное, что радовало Кузьму – это возможность поехать к себе на Родину – в Китай – и там увидеть всех своих родных.
С такими мыслями он спокойно ехал, прикрыв глаза, чтобы ничего его не отвлекало от дум. Водителю показалось даже, что парень уснул, и он прибавил скорости, чтобы на скорости тому лучше спалось. Думы Кузьмы о родных плавно переключились на раздумья о Веронике. Кузьма в очередной раз унёсся мыслями в тот момент, когда впервые встретился с ней взглядом в вагоне товарного поезда. Она ему сразу понравилась так, что он до сих пор не может не думать о ней. Погрузившись в приятные воспоминания о Веронике, Кузьма почувствовал, как от долгого сидения в одном положении затекла спина и решил поменять позу. Приоткрыв на секунду глаза, он тут же вздрогнул от неожиданности, увидев знакомый грузовик, который он сразу безошибочно узнал по различию тонов окраски кабины, и по запоминающимся цифрам номера «33-33».
– Останови, – быстро попросил он водителя. – Я вон эту машину, которая стоит, знаю.
Как только автомобиль остановился, парень выскочил из него и, оглядевшись по сторонам, узнал то самое место, где когда-то его подобрал водитель фуры.
– Вот это совпадение! – воскликнул Кузьма, почти бегом направляясь в сторону фуры. – Здравствуй, пехота! – поровнявшись с кабиной фуры, поздоровался Кузьма с сидящим в ней знакомым ему водителем. Парень не знал значения этого слова. Просто во время их первой встречи Сан Саныч назвал Кузьму именно так и это обращение тогда очень понравилось парню по своему звучанию и дружескому тону, что сейчас Кузьма лучшего слова для приветствия и не представлял.
– А – немой! – тихо проговорил в ответ Сан Саныч, держась при этом за грудь.
– Что, очень болит? – искренне сочувствуя спросил Кузьма.
– В дороге вдруг что-то сердце у меня прихватило. Ничего, надеюсь, что скоро это пройдёт, – ответил водитель.
Не дослушав его до конца, Кузьма быстро махнул рукой своему водителю, который без промедления направился к фуре. По просьбе Кузьмы он, в считанные секунды оказавшись у своей машины, быстро нашёл в аптечке нужные таблетки, и, вернувшись, протянул их Сан Санычу. Спустя уже несколько минут тому стало полегче, отчего он, подмигнув глазом, даже улыбнулся Кузьме.
– Кажется, полегчало… Ну, как дела, немой? Вижу, напугавшись за меня, заговорил.
– Да, Сан Саныч, заговорил. Я тебя увидел и, знаешь, как обрадовался тебе… – Кузьма на секунду задумался, подбирая нужное слово, – …как другу! – с нескрываемой радостью завершил он.
– Спасибо за добрые слова. Ты извини, что я тебя тогда оставил, не до конца был тебе другом.Тебя потом посадили в тюрьму. Я это по телевизору уже позже узнал. А потом узнал, что отпустили и обрадовался сразу за тебя, потому что я всегда знал – такие, как ты, не могут делать людям пакостей.
– Ну что, тебе теперь совсем лучше? – спросил Кузьма.
– Да. Ты знаешь, врачи говорят часто мне в последние годы, мол, хватит по дорогам мотаться. Найди, говорят, тихую спокойную работу, тогда и с сердцем забот станет меньше. Но как этим врачам, хорошим и добрым нашим спасителям, объяснить, что я без «баранки» тут же умру со скуки. Ведь без дороги я ни одного дня не смогу прожить. Кстати, если бы не эта дорога, я бы и тебя не встретил – такого сердечного «маньяка», – проговорил водитель с улыбкой и продолжил: – Слушай, «немой». Скажи мне по секрету, как другу, где украл такую красавицу-машину, да ещё и с приятным личным водителем?
– Эта красивая машина, как ты говоришь… папина, с его работы. Я, Сан Саныч, его, наконец, нашёл, – простодушно ответил Кузьма.
– Это того, кто в газете был напечатан?
– Нет. Это один мой папа, а сейчас я ещё одного моего папу нашёл, – радостно объяснил Кузьма.
– Ты, оказывается, теперь самый счастливый человек на всём свете. – порадовался за друга Сан Саныч. – Слушай, «немой», а куда твой водитель сейчас едет?
– Туда, где живут мои папа и мама, – с детской улыбкой ответил парень. – Я хочу, чтобы ты поехал с нами – к нам в гости, – предложил он и, не дав сказать Сан Санычу ни слова, тут же продолжил: – Очень хочу познакомить их с тобой – моим другом Сан Санычем.
– Ну, хорошо, мой дорогой «немой» друг, предложение принимается, – улыбнувшись, не стал возражать Сан Саныч. – А за своей машиной, наверное, завтра подъеду. Ребят знакомых, автослесарей, позову, они и посмотрят, что к чему с мотором. А хотя, нет. Я лучше сейчас позвоню одному моему очень хорошему знакомому, который, может, даже сегодня сможет сюда приехать и на месте во всём разобраться. Так хорошо мне ехалось, и как назло мотор вдруг заглох, а, может, к добру всё это случилось и, кстати, вовремя. Машина как будто чуяла, что тебя – своего хорошего друга – опять увижу.
Увлечённые непрерывным между собой разговором, они сели в Мерседес и плавно поехали. Их непринуждённая беседа прервалась только тогда, когда машина проезжала мимо того самого кафе, с которым Кузьму, как мы помним, связывало одно памятное событие. Заметив знакомую постройку, Кузьма улыбнулся и предложил Сан Санычу:
– Давай зайдём в этот вон домик, где разные и красивые огоньки всегда горят.
Как раз в это время в кафе, как обычно, выступали ребята из группы «Авеню». Спустя минуту они увидели среди посетителей кафе знакомого им парня, похожего на китайца, который однажды так непредвиденно, непринуждённо и плавно влился в их сплочённый коллектив, поразив их своей необычной виртуозностью игры на гитаре и завоевав сердца зрителей своим заунывным в такт мелодии медвежьим рычанием. Внимательно разглядев парня, ребята были приятно удивлены произошедшим с ним изменениям: тогда он выглядел исхудавшим и был очень просто одет; сейчас же он просто светился от радости и выглядел солидно и прилично в хорошо сидящем на нём дорогом костюме. На этот раз рядом с ним был какой-то мужчина средних лет, и они мирно и по-дружески беседовали. Встретившись взглядом с Кузьмой, Арсен и Володя, а также другие ребята из группы заулыбались. Кузьма тоже улыбнулся им в ответ и смело направился в их сторону. На ходу он вытащил из кармана своего костюма листок с номером телефона, что дал ему Арсен при первой их встрече, и протянул ему, после чего они обнялись как старые знакомые.
– Я не знал, что делать с этой бумагой и цифрами на ней, что ты дал мне тогда. Поэтому я отдаю её тебе обратно, – просто сказал Кузьма. – Ведь вы меня когда-то звали к себе? Вот я и пришёл…
– Мы тебя всегда ждали… – ответил за всех Арсен, а Володя, подмигнув Кузьме, шутливо спросил у него:
– Чтобы сыграть и спеть с нами на своём медвежьем языке?
Вместо ответа Кузьма в знак согласия с юмором покачал головой и тут же протяжно и громко зарычал по-медвежьи, отчего вначале все даже немного напряглись. Но как только Кузьма взял в руки гитару и слегка коснулся струн, все потихоньку начали приходить в себя. А когда зазвучала трогательная песня о маме под названием «Матери моей», то все и вовсе расчувствовались. Сан Саныч, сидя неподалёку за столиком в хорошем настроении и наблюдая за своим другом-попутчиком, который и здесь нашёл своё «применение», смаковал пиво и делал выводы касательно Кузьмы: «Этот парень нигде не пропадёт и везде свой будет».
Побыв ещё некоторое время в кафе и попрощавшись с музыкантами, Кузьма с Сан Санычем вернулись в машину и довольные двинулись дальше.
– Слушай, немой, ты же знаешь, что я без песен ехать не могу, поэтому… – после долгой паузы неожиданно признался Сан Саныч.
Услышав это, Кузьма понятливо кивнул головой и без промедления попросил водителя включить на радио музыкальный канал. Из радиоприёмника зазвучала песня в исполнении Винсетти, а потом в музыкальном анонсе объявили, что в Москве состоится заключительный концерт так полюбившегося российским зрителям итальянского певца Джулио Винсетти.
– А всё же какой приятный голос у этого парня… – задумчиво произнёс Сан Саныч. – Кстати, если хочешь, то можем бесплатно на его концерт попасть, – с конкретным предложением обратился к Кузьме Сан Саныч и далее пояснил: – Мой родственник на время его российских гастролей у него личным водителем работает.
– Сан Саныч, он, конечно, поёт хорошо, но я не знаю, что такое концерт, – спросил парень. – Скажешь?
– Ну… как тебе это по-простому объяснить… – протянул Сан Саныч, подбирая нужные слова. – Представь… Допустим, большой-пребольшой зал, а в нём – в этом большом зале – один стоит на виду у всех и поёт, а все смотрят на певца и слушают, как он поёт, – наконец, смог объяснить Кузьме дальнобойщик.
– А помнишь, как ты тогда пел про эскадрон? – спросил Кузьма. – Значит, ты тоже тогда для меня концерт делал? Я ведь слушал тебя и смотрел на тебя, хотя никакого большого зала не было, – наивно спросил Кузьма.
– Какой из меня артист… Тоже мне скажешь. Я ноту «ля» от ноты «до» не могу отличить, – махнул рукой Сан Саныч, – а ты говоришь «артист». – Сан Саныч вдруг повернул голову назад, заметив стоявшую невдалеке афишную доску: – Вот, кстати, мы проезжаем мимо афиши, на которой этот певец и изображён.
– А..!? – невольно вырвалось у Кузьмы, когда он услышал ещё одно новое для него слово, узнав в тоже время лицо человека на большой бумаге: – А что такое афиша? – спросил он.
– Видишь ту доску, где одно лицо крупным планом нарисовано?
– Я вижу только того человека, который мне очень помог однажды.
– Это и есть, к твоему сведению, тот самый певец из Италии, который только что хорошо пел по радио.
– Значит, выходит, что этот человек, кого я знаю, и есть певец? – неожиданно заявил с вопросом Кузьма.
– Да, выходит, он… – подтвердил, недоумевая, водитель. – Тогда у меня к тебе вопрос: откуда ты его знаешь?
– Он и его друг однажды уберегли меня от плохих людей, – признался Кузьма.
– Вон оно как, – удивлённо произнёс Сан Саныч, но не стал выпытывать у Кузьмы подробностей, решив лишь добавить: – Он, кажется, выступает сегодня, а затем вроде опять улетит к себе домой. А может, если захочет, и ещё раз выступит до того, как покинет нашу столицу. Так мне родственник объяснил.
– Как живой он на той доске нарисован, – удивлённо произнёс Кузьма.
– Это не рисунок, а фотография, – пояснил в очередной раз Сан Саныч.
– А что это такое – фотография? – опять задал по-детски свой вопрос Кузьма.
– Ну-у…Это такая цветная картинка. Её один человек делает – и он называется фотограф. Кстати, вот вдали виднеется и здание того большого концертного зала, где он будет выступать. А пока мы будем подъезжать к этому зданию, то давай поговорим о чём-нибудь другом приятном для души. Например, о любви или о погоде.
– А что такое любовь? – задал очередной свой вопрос Кузьма, наивно глядя на Сан Саныча.
– Понимаешь, друг… Любовь, это… – любовь… – мечтательно уйдя, по-видимому, в свои личные воспоминания, проговорил Сан Саныч и стал далее пояснять поподробнее: – Один раз случайно увидел и всё – потом никак не сможешь её забыть. После этого начинаешь думать о ней всегда.
– И я теперь думаю всегда только о ней, – задумавшись, тихо произнёс Кузьма.
– Ты что, выходит, влюбился, значит?
– Не знаю… Но я думаю о ней всегда и везде. Её зовут Вероника. И ещё тебе скажу, Сан Саныч, как другу, я её очень везде ищу, но не могу никак найти, – поделился сокровенным Кузьма.
– Значит, не так ищешь.
– А как надо? – спросил Кузьма в надежде получить мудрый совет.
– Очень просто. Вот, допустим, представь – сидит кто-то похожий на неё. Ты медленно и радостно подходишь и вежливо спрашиваешь: «Это ты, Вероника?». Если она отвечает: «Извините, вы ошиблись», – уходишь в сторону. Но если она хоть раз тебя видела, то заранее должна улыбнуться тебе, если ты подойдёшь. Это, как говориться, так ищут в перспективе все, когда плохо лица запоминают. А если честно сказать, «немой», то я и сам не знаю, как надо искать, – грустно вздохнул Сан Саныч. И, приуныв, оба замолчали, сидя в задумчивости и оглядываясь по сторонам.
Машина медленно проезжала мимо очередной афиши с фотографией итальянского певца, а рядом с афишей одиноко стояла ничем ни примечательная девушка и улыбалась, с нежностью глядя на его изображение. Увидев эту девушку, Кузьма вдруг встрепенулся, не поверив своим глазам:
– Это Вероника, – взволнованно сказал он и хлопнул водителя по плечу. – Останови!
Машина резко затормозила, а Кузьма, в нетерпении открыв дверцу, проворно спрыгнул из машины и с трудно скрываемым волнением быстрым шагом направился к девушке.
– Верони ка, – окликнул он её срывающимся голосом.
Девушка, оглянувшись, улыбнулась и направилась ему навстречу.
– Это ты? Я очень рада тебя видеть, – тут же произнесла она, едва приблизившись к Кузьме.
– А я очень искал тебя, – смущённо улыбнувшись, признался ей Кузьма.
– Я рада, что не забывал обо мне, – поблагодарила Вероника, незаметно смахнув слезу.
– Ты плачешь? – спросил Кузьма, посмотрев ей в глаза.
– Это получается само по себе, когда на него смотрю, – объяснила девушка, кивнув на афишу.
– Ты его знаешь?
– И даже очень хорошо.
– Если хорошо его знаешь и даже очень хорошо, значит, надо с ним увидеться и сказать это ему. Тогда сразу совсем перестанешь плакать, – уверенно сказал Кузьма, стараясь всеми силами её успокоить.
– Я всегда тихо про себя плачу, когда на него смотрю. Ему, наверное, не до меня, потому что, наверное, совсем про меня забыл. А ведь у меня с некоторых пор никого роднее его и нет теперь, хотя он мне совсем чужой… Впрочем, я думаю, что он про это совсем не знает. Мне так бы хотелось его один только раз увидеть и только об этом ему рассказать. Может быть, тогда мне стало бы легче и я спокойно поехала бы домой.
Они медленно шли вдоль дороги, а девушка рассказывала Кузьме о знакомстве с итальянцем и о том, как им однажды удалось спастись после землетрясения в Армении. Вероятно девушке просто необходимо было сейчас, как никогда, выговориться, и поэтому она говорила без остановки, а Кузьма внимательно, не перебивая, её слушал. Когда же её откровенный рассказ закончился, Кузьма с твёрдой уверенностью заявил:
– Мы его найдём!
– Как? – удивилась Вероника.
– Идём со мной, – взял её за руку вместо ответа Кузьма и повёл в сторону машины.
– Сан Саныч, Вероника хочет видеть этого певца, – обратился он к дальнобойщику, указывая на афишу.
– Ну что ж, будем искать. Уж кому-кому, но тебе, «немой», и этой твоей любимой девушке, я, конечно, ни в чём не могу отказать, а особенно в такой деликатной просьбе.
После этого Сан Саныч вышел из машины, достал мобильный телефон и, отойдя немного в сторону, некоторое время разговаривал с кем-то по телефону. Затем подошёл обратно и сказал:
– Могу вас обрадовать – уже сегодня его можно будет увидеть. Племянник это пообещал на сто процентов. Позже позвонит, чтобы уточнить время встречи. А пока, давайте к общей радости перекусим чего-нибудь и отдохнём. Дождёмся его звонка, а там – вперёд! – оптимистично сказал Сан Саныч и предложил всем присесть на удобную скамейку, расположенную под раскидистым живописным клёном, а сам направился к ближайшему киоску. Купив там мороженое, освежающие напитки и сладости, он вернулся и позволил каждому – Веронике, Кузьме и водителю – выбрать угощение по своему вкусу.
– Спасибо, Сан Саныч! Ты хороший друг, – искренне поблагодарил дальнобойщика Кузьма.
– Зови меня просто – Саныч, – по-дружески сказал мужчина.
– А я – Ку Цзыма, – улыбнулся Кузьма.
– Значит, ты действительно китаец? – решил всё-таки уточнить Сан Саныч.
Кузьма немного медлил с ответом, увлечённо рассматривая такой невиданный для него ранее продукт, как мороженое в привычной для нас упаковке, попытавшись откусить его не разворачивая.
– Он не просто китаец, а сын китайского посла, который ожидал его почти четверть века вместе со своей женой, – ответила за Кузьму Вероника и помогла ему освободить мороженое от упаковки.
– А моего папу родная мама тоже нашла, – поделился радостью Кузьма, попробовав, наконец, благодаря заботливым стараниям Вероники, мороженое.
– Когда твой папа на суде рассказывал о вашей там вместе жизни в тайге, у меня от этого даже мурашки по телу забегали, – сказала Вероника. – Жуть, как страшно мне было тогда, когда на минуту представила всё это.
– Он ещё не совсем обо всём говорил, – заметил Кузьма, с наслаждением откусывая очередную порцию холодного, сладкого лакомства, которое явно пришлось ему по вкусу.
– Хватит и того, чтобы понять, что он у тебя – святой, а ты – совсем необычный парень, – уверенно заявила девушка. – Очень прошу тебя, не бросай его никогда!
– Не брошу никогда, – серьёзно заверил Кузьма.
Подкрепившись за беседой мороженым и напитками, все четверо поднялись с приютившей их на некоторое время скамьи и не спеша направились к машине. На ходу у Сан Саныча зазвонил телефон. Поговорив коротко с адресатом на проводе, он подмигнул Кузьме.
– Ребята, пора ехать, – позвал радостно Сан Саныч. – Это звонил мой племянник, и, знаете, дал вам зелёный свет.
Они быстро сели в автомобиль и, спустя секунду, тронулись с места. По радио в это время как раз зазвучала песня, с давно известными всем жизнеутверждающими словами, приходящимися как нельзя лучше к сложившейся сейчас ситуации:
Не надо печалиться, вся жизнь впереди.
Вся жизнь впереди… Надейся и жди.
Глава 21
Свидание в телестудии
В аэропорту благополучно приземлился очередной авиалайнер. По трапу с него начали спускаться пассажиры и вот, наконец, в проёме двери лайнера появился и Джулио. Он не на шутку был чем-то озабочен. Спустившись, он остановился и оглянулся на секунду, решив подождать идущую следом за ним помощницу Луизу – сейчас только она могла помочь ему избежать очередной встречи с журналистами.
Как обычно, встречать Джулио был прислан неизменный его гастрольный спутник – лимузин, и это было единственным обязательным к исполнению требованием певца – всё остальное на усмотрение организаторов гастролей. По пути из аэропорта, водитель протянул Джулио и Луизе газету, прокомментировав:
– А у нас тут в ваше отсутствие одно событие разворачивалось как в детективе. Один заголовок чего стоит: «Освобождаю тебя, мой спаситель!», да и фото – яркое тому подтверждение. Вот, пожалуйста, знакомьтесь!
Женщина взяла в руки газету и с удивлением взглянула на фотографию.
– Узнаёшь? – спросила Луиза, передавая сразу же газету Джулио.
– Это Вероника?! – он успел увидеть только глаза девушки, чтобы сразу безошибочно понять, что это она. Этот взгляд он помнил все годы с того момента, как судьба разлучила их; и как бы долго не длилась разлука, он не смог бы забыть его никогда… В её взгляде он увидел всё то, по чему так скучал последние двадцать лет: откровенность, нежность, доброту. Джулио почувствовал, наконец, что нашёл ту, которую так долго искал и это чувство приятным волнительным и одновременно успокаивающим теплом проникло в каждую его клеточку.
Итальянец с внешней невозмутимостью и спокойствием на лице начал читать статью в газете, но по лёгкой дрожи кончиков его пальцев, держащих газету, можно было догадаться, как внутри он был сильно взволнован. В статье, помимо событий, произошедших на суде, рассказывалось и о ходе следствия. В ней говорилось также и о том, что девушка прямо в зале суда опознала настоящего преступника, так как именно она была единственной свидетельницей преступления, как непосредственная жертва злодеяний маньяков. После прочтения этой статьи у Джулио стали слегка подёргиваться губы – это говорило о том, как он переживал за Веронику, представляя как ей было в то время страшно и больно – как физически, так и морально. Но, чтобы это его состояние не было заметно для Луизы, он решил заговорить о спасителе девушки в этой истории и, показывая на фото Кузьмы, Джулио заметил вслух: «Этот парень своеобразен, как всегда, своими непредсказуемыми поступками».
– Ты что, его знаешь? – удивилась Луиза.
– Ну… Как тебе сказать… Понимаешь, Луиза, судьбы людей часто пересекаются каким-то необъяснимым и особым образом. И у каждого по-отдельности человека судьба его, вероятно, складывается так, как он того заслуживает, – деликатно попытался уйти от прямого ответа певец.
– Ты как-то по-особому вдруг начал таинственно философствовать. О чём сейчас твои мысли? Я никак не могу понять… – попросила расшифровать сказанное Луиза и по-дружески улыбнулась.
– Это я о владычице судьбе, – опять обобщённо ответил Джулио. – Знаешь, я только сейчас, как никогда, начал понимать Веронику. И вся её жизнь мне видится сейчас как на ладони. Вероятно, у неё сейчас в жизни никого нет, кто бы мог ей помочь изменить её женское отношение к своему не очень красивому, как она думает, из-за шрамов лицу. Видимо, самым близким человеком она считала меня. Она ждала, что я её найду, а я не оправдал её надежд и никак до сих пор её не смог отыскать, – с сожалением вздохнув, произнёс Джулио. – Насколько я успел узнать её тогда за то короткое время, что мы были вместе с ней, и на которое свела нас судьба, я понял, что она очень ранимая и впечатлительная. Может быть, она обиделась на свою судьбу за эти годы жизни и не может понять до конца, почему у неё в жизни так получается, что нет у неё, как у многих, близкого человека, с кем она могла бы поговорить искренне, не боясь быть такой, какая есть. Она надеялась очень, наверное, меня найти, но поняла, что безрезультатно. И я во всём этом виню только себя. Поэтому я должен теперь, во что бы это ни стало, непременно найти её и извиниться. И уже никогда не оставлять её наедине со своими переживаниями.
– Знаешь, Джулио. Я вот сейчас тебя слушаю и думаю о вас… У этих двоих людей – у вас – была долгая разлука, и эта встреча должна быть какой-то особенно необычной… И я неожиданно сейчас представила себе, как это у вас произойдёт, – с лукавой искоркой в глазах глядя на своего подопечного, загадочно произнесла Луиза. – Эта встреча произойдёт непредсказуемым совершенно способом и независимо от вас обоих, – ещё больше заинтриговав Джулио, сказала помощница. – Потому что часто в жизни бывает не так, как положено… а так, как предначертано свыше, – задумчиво добавила она.
– Как это так «как предначертано свыше»? – в нетерпении спросил Джулио.
– Мой дорогой Джулио, в жизни порой часто бывают непредвиденные людьми случайности, которые зачастую нас приходят выручать, – тщательно завуалировав интригу, начала помощница. – И я чувствую, что в твоём случае произойдёт именно так. Я это о том, хочу тебе сказать, что судьба подготовила для вас свой особый способ сближения, – всё теми же загадочными фразами продолжила она.
– Если бы я тебя, Луиза, не знал так хорошо, я бы… – не успел закончить мысль Джулио, как Луиза его опередила:
– Обозвал бы дурой за такое странное предопределение? – самокритично шутя выпалила Луиза.
– Не совсем, конечно, так, но где-то около того,– поддерживая её шутливый тон, отозвался Джулио.
Помолчав немного, Луиза уже вполне серьёзно добавила:
– И, чует моё сердце, что эта ваша встреча произойдёт совсем скоро…
Всю дорогу сидя за рулём, Всеволод старался не встревать в их разговор и не нарушать их молчание, обдумывая в какое время начать разговор о встрече Вероники и Кузьмы с Джулио. И вот, через некоторое время они приехали, наконец, на место. Луиза и Джулио поспешно вышли из лимузина и направились к дверям телецентра. Оставшись один, Всеволод быстро позвонил своему дяде – Сан Санычу. После короткого разговора он уверенно направился также к дверям телецентра. Буквально влелев за ними в фойе здания, он, догнав Луизу, обратился к ней со словами:
– Извините, но я совсем забыл вам в машине кое-что сказать, вернее, у меня к вам не совсем обычная просьба. Я бы не обратился, если бы… – немного сбивчиво начал он.
– Всеволод, у меня нет ни минуты свободного времени, – с недовольством в голосе сказала Луиза. – У Джулио вот-вот начнётся интервью, а он, как обычно, без моих наставлений не сможет чувствовать себя свободно. И не смотрите на меня так, – строго сказала она, заметив его недоумевающий взгляд. – Понимаете, мы с ним вместе работаем уже очень много лет, и я одна только знаю, как его настроить, – объяснила Луиза.
– Я понимаю, конечно, что в каждом деле свои профессиональные тайны… – согласился водитель.
– Поэтому до его интервью я не могу уделить вам ни одной даже минуты, несмотря на огромное уважение к вам,– вежливо отрезала продюсер Джулио.
– Но, поймите меня, что это особый и безотлагательный случай, – настаивал Всеволод.
– Тем более. В вашем особом случае нужно будет мне всё с вами спокойно обсудить, а значит, потребуется для этого достаточно времени, – парировала женщина.
– Нет, – настойчиво добивался её неотложного внимания Всеволод, перекрыв Луизе дорогу.
– Что вы делаете, Всеволод? Меня ждут! Имейте совесть хоть… – возмутилась женщина.
– Это необходимо в первую очередь для самого Джулио Винсетти, – догадался он произнести магическое для неё имя.
– Если это очередная фанатка, то…
– Это вовсе не поклонница, а… как вам сказать… Она… – сбивчиво объяснял Всеволод, пытаясь придать своим словам как можно больше убедительности.
– Слушайте, Всеволод, я последний раз вам говорю – не настаивайте и пропустите меня, – не поддаваясь никаким уговорам, повышенным тоном потребовала Луиза.
– Помните, в машине я дал вам с Джулио газету с материалом об освобождении китайца? – пустил в ход весомый аргумент Всеволод.
– Ну, помню, – ответила Луиза, теряя уже всякое терпение.
– Понимаете, этот китаец хочет сказать Винсетти что-то личное от имени той девушки, которую ищет Джулио. А может даже они вместе с ней вдвоём придут сюда.
– Что вы сказали? – быстро взглянула на него женщина.
– Я говорю, что с этим китайцем находится сейчас недалеко от телестудии именно та самая девушка, у которой лицо со шрамом и которую ищет Джулио, – пояснил водитель.
– Ничего больше не говорите, – оборвала она мужчину, резко поменяв отношение к ситуации. – У вас телефон включен?
– Он всегда у меня включен. Странный вопрос вы какой-то мне задаёте.
– Всеволод, не отпускайте их от себя ни на шаг. Вы поняли? – приказным тоном попросила Луиза. – Все остальное объясню потом. – Луиза направилась догонять Джулио, но потом неожиданно вернулась и, проговорив: – Вы такой молодчина у нас, Всеволод, что даже слов нет. Спасибо! – в знак благодарности обняла водителя и бросилась вслед за Джулио.
– Странная вы всё-таки женщина, – ошарашенно заметил ей вслед Всеволод.
– Все женщины странные, особенно, когда придумывают, как преподнести мужчине сюрприз, – с лукавой улыбкой успела проговорить громко Луиза, уже отдаляясь от Всеволода.
Быстро шагая по коридору и переходя иногда даже на бег, продюсер по пути решила встретиться в первую очередь с режиссёром и ведущей, непосредственно которая и будет брать интервью у Джулио. В предвкушении невероятной сенсации от предстоящей встречи, Луиза быстро рассказала им о своих планах по организации особого сюрприза для Джулио и предложила внести некоторые изменения в интервью. С интересом выслушав женщину, телевизионщики сразу же согласились с её предложением, почувствовав, как взлетит после эфира рейтинг их канала. Когда Луиза закончила свой эмоциональный рассказ, касающийся необходимых в ходе интервью изменений, все улыбнулись, довольные её задумками. Поклявшись держать всё втайне от Джулио, профессионалы телевизионного дела быстро разошлись по местам, и каждый незамедлительно приступил к своим непосредственным обязанностям.
Тем временем Джулио, абсолютно ни о чём не догадываясь, находился в гримёрной и внутренне настраивался к появлению в эфире, ожидая немного задерживающуюся Луизу. Сидя в удобном кресле, он закрыл глаза, доверчиво предоставив своё лицо и волосы рукам опытных гримёров. Его быстро подготовили к телевизионной съёмке, прозвучала команда: «Внимание, эфир!» и передача началась.
Прежде, чем начать интервью с итальянским певцом – любимцем публики, журналистка, сидевшая рядом с Джулио, с загадочной улыбкой посмотрела на него, а потом доброжелательно сказала:
– Мы снова рады видеть Вас в Москве!
– Спасибо, – немного смутившись, кратко ответил ей Джулио.
– Наши зрители, которые могли в течение нескольких вечеров слушать ваши выступления, буквально влюбились в вас. И я могу с полной уверенностью сказать, в том числе и от своего лица, что вас ценят не только как певца, но и как человека, – продолжила ведущая.
– Мне приятно это слышать, – скромно поблагодарил Джулио.
– Но что-то, глядя на вас, я замечаю, однако, что глаза у вас какие-то немного грустные, – заметила со своеобразной нотой искренней женской заинтересованности журналистка. – Отчего это может быть? Извините, пожалуйста, за, может быть, кажущийся Вам нетактичным такой вопрос.
– Скорее всего, наверное, оттого, что не выспался после перелёта из Армении, – предположил Джулио.
– Перед тем, как выступать с концертами в этом прекрасном крае, в своём прошлом интервью в России вы коснулись темы, которая продолжает быть для вас очень больной на протяжении вот уже многих лет, – продолжила ведущая телепередачи. – Тогда вы признались, что долгие годы живёте в надежде на одну трепетно ожидаемую вами встречу, – напомнила она.
– Да, я признавался тогда, и сейчас признаюсь, что с этой надеждой я живу и сейчас, – опустив голову, смущённо согласился певец.
– Значит, вы не выспались в пути в большей степени потому, что очень много думали и по-прежнему переживали, что не встретили пока ещё ту, которая вам так в жизни дорога? – прямо задала она свой вопрос.
– Да, вероятно в этом вы действительно правы, – ещё больше смутился Джулио.
– После вашего предыдущего искреннего интервью почти все женщины России стали считать вас теперь одним из благороднейших представителей эстрады и настоящим мужчиной, – продолжала испытывать его скромность журналистка.
– Вы меня так хвалите, что даже не знаю, как себя вести, – с детской наивной улыбкой ответил он.
– Джулио, можно вам задать вопрос, который, вероятно, успокоит до конца ваши сердечные переживания?
– Я полностью к вашим услугам, задавайте! Если это касается моих глубоких сердечных переживаний, я опять отвечу на этот вопрос, как на духу – без всякой утайки.
– Тогда мой вопрос следующий: что могло бы вас полностью успокоить здесь – у нас в России? – спросила она и улыбнулась, поглядывая при этом незаметно на дверь в студию.
– Что бы меня успокоило?.. – повторил Джулио медленно, задав вопрос больше самому себе, чем журналистке.