Нина Гравицкая
Принцесса Больничного двора 3
Отдалившись от природы, мы постепенно стали вырождаться. Ведь мы – её часть и без неё мы теряем силы. И тогда Миранда заставила нас покинуть город…»
– Нормальные хорошие дома, – упрямо повторил мальчик.
– Нет, Эрик, – возразила ему Маня, – если бы они были такими хорошими, то люди бы отсюда не ушли, кто от хорошего откажется? Люди себе плохого не хотят.
– А что, там, где они сейчас живут – лучше? – скептически посмотрел мальчик на подругу.
– Сейчас они, бедные, живут неизвестно где, – строго заметила ему Маня. – А вот раньше… О, их дома, конечно, намного лучше, – мечтательно улыбнулась девочка. – Они похожи на оранжереи – светлые, солнечные. Люди там живут среди чудесных цветов и деревьев и непонятно, где кончается дом и начинается сад. Маня вспомнила чудесную веранду в доме Миранды, где они завтракали и вздохнула. Как бы ей хотелось сейчас оказаться там!
– А вот у меня, ну, там, где я живу, – понуро опустил голову Эрик, – дома похожи на эти, только не такие высокие и там всегда сумрачно, всегда мало света, а такого яркого – вообще не бывает.
– И не надо, – авторитетно заявила девочка. – Чем такой, – она с осуждением посмотрела вокруг себя, – лучше вообще никакого. Так и режет глаза, так и режет. И вообще, как это он мог вдруг появиться, этот свет, ни с того ни с сего? Непонятно…
– И вовсе не ни с того ни с сего, – обиделся мальчик. – Это я его включил, – ты что – не поняла?
– Но как? – продолжала недоумевать Маня.
– Элементарно, – небрежно бросил Эрик. – Коммуникации же здесь остались. Ничего сложного, у себя дома я это делаю постоянно.
– Чудно…, – покачала головой Маня.
– Чудно для невеж, для тех, кто не знает, что такое свет, – язвительно заметил Эрик. – У вас, поди, и электричества-то нет. Ведь нет же? Ты, наверняка, даже не знаешь, что это такое.
– Как раз и знаю, – гордо возразила Маня. – Об электричестве у нас знали давно, мне доктор об этом рассказывал, – строго глядя на мальчика, добавила она. – Он говорил, помимо всего прочего, – многозначительно подняла палец девочка, давая понять, что это только часть больших познаний, переданных ей Павлом Загребельным, – что все вещества, то есть всё-всё, что нас окружает, состоит из таких вот ма-а-леньких-малюсеньких частичек8, – показала она. Частички эти всё время куда-то двигаются, двигаются и когда одна частичка сталкивается с другой, то получается свет.
Об этом ещё один американский учёный9… забыла, как его зовут, говорил, что эти частички называются электронами, понял?
– Да что тут понимать, – пожал плечами Эрик. – Элементарные вещи.
– А ты говоришь, что я не знаю, – с важностью заметила Маня.
– Мне дядя Патя много чего рассказывал. Он беспокоился, что я отстану в развитии от других детей, и учил меня разным вещам. Ты же знаешь, какой он умный, – с гордостью заметила она, – он и секрет моей волшебной палочки сразу разгадал.
– Какой-какой палочки? – прищурился Эрик.
– Волшебной, – снисходительно улыбнулась Маня. – Это я так фонарик назвала. Помнишь, я тебе рассказывала, что когда я впервые попала в ваш мир, Миранда и Историк подарили мне очень красивое платье и музыкальный фонарик10. Но я тогда ещё не знала, что это за чудо такое – светится, музыка играет… Мне Гимли потом всё о нём рассказал. Ой, если бы ты только видел, какой переполох тогда был на маскараде, когда я стала с этой волшебной палочкой танцевать! – засмеялась Маня.
– И чего мы, Маня, тут стоим? – недовольно прервал её воспоминания мальчик. – Мы же не для этого сюда пришли. Давай, идём уже куда-нибудь, посмотрим, что здесь и как.
– Давай, – охотно согласилась Маня и они, взявшись за руки, побрели, спотыкаясь, по широкой улице с вывороченными от времени камнями. Собаки, без особого энтузиазма, поплелись вслед за ними.
– Если я когда-нибудь вернусь в Одессу, – пообещала Маня, – то обязательно сделаю так, чтобы у нас тоже был свет. Вот всё про это электричество узнаю – и сделаю11.
– А я тебе помогу, – с готовностью поддержал подругу Эрик. – Ведь ты возьмёшь меня с собой? Ты обещала. А лучшего помощника тебе не найти. – Я знаю, – согласно кивнула Маня. – Обязательно возьму, если ты сам захочешь. Куда я без тебя? – Захочу, не сомневайся, – заверил её мальчик.
Маня почувствовала, что от яркого, пляшущего вокруг света и гама, голова у неё совсем закружилась, и она жалобно посмотрела на Эрика.
– Свет, это, Эрик, конечно, хорошо, но когда его так много, то уже не очень. Его можно как-то выключить? – попросила она.
– Как хочешь, – пожал плечами мальчик и добавил ворчливо: – То включи, то выключи…
Неожиданно всё пропало: и светящиеся буквы, и появляющиеся и пропадающие образы, и бьющая по барабанным перепонкам музыка. Однако прежней темноты уже тоже не было: в мёртвый город неуверенно входил рассвет, безжалостно обнажая весь его неприглядный облик.
Улицы Мёртвого города заросли сорняками, окна были выбиты, со стен сыпалась штукатурка, краска облупилась. Многие дома заплел жёсткий пыльный плющ – от природы не убежишь, рано или поздно она всё равно возьмёт своё.
Дома уныло смотрели на них чёрными окнами и пустыми дверными проёмами. Как будто страшный ураган навсегда вымел из города всё живое. Вокруг, куда ни глянь, не было видно ни одной живой души, и после громко звучащей музыки наступившая тишина была такой гнетущей, что, казалось, сейчас должно произойти что-то ужасное. От города веяло сыростью и страхом.
– Эрик, – поёжившись, предложила Маня. – Давай зайдём в какой-нибудь дом, может, найдём там что-нибудь съедобное, очень кушать хочется. А пить, – уныло добавила она, – ещё больше. Собаки, будто понимая, о чём говорит девочка, понуро опустили головы. Особенно несчастный вид был у Джульки: события этого затянувшегося дня были явно не по её щенячьим силам.
Несчастные скитальцы брели по бесконечно тянущейся вдаль улице в поисках чего-то, похожего на магазин, но их всюду ждала неудача: большинство домов, мимо которых они проходили, стояли нараспашку, двери, как таковые, отсутствовали, и даже издали было видно, что внутри там ровным счётом ничего нет. Но вот дети заметили на противоположной стороне улицы дверной проём, над которым болталась ржавая вывеска на одном гвозде, и с надеждой устремились туда. Дверь была полностью затянута паутиной, а когда они её очистили и попробовали открыть, то оказалось, что та совсем сгнила и, жалобно заскрипев, рухнула прямо на них, хорошо ещё, что они вовремя успели отскочить в сторону.
Заглянув внутрь, дети разочарованно вздохнули: одного взгляда вокруг было достаточно, чтобы понять – здесь им поживиться, увы, будет нечем. Уже с порога на них повеяло холодом и запустением: на полу валялась поломанная мебель, на мраморных стенах, тускло блестевших от потёков сырости, кое-где висели почерневшие от времени картины в чудом сохранившихся облупленных рамах. Провалившиеся и рухнувшие вниз стропила перемешались с обломками сгнивших досок. Всё было пыльное, трухлявое, повсюду пахло сыростью и тленом. Вздохнув, дети повернули назад.
Еле передвигая ноги, они продолжали брести по разбитому булыжнику, искрошенному в мелкий щебень и превращённому временем в белую пыль. Пыль тускло мерцала под первыми появившимися лучами солнца и наводила ещё большее уныние. Неожиданно улица вывела их на огромную площадь и то, что они увидели перед собой, заставило их в страхе остановиться: повсюду, куда хватало глаз, лежали неподвижные тела людей.
– Ой! – испуганно вскрикнула девочка. – Я туда не пойду! Эрик остановился, а затем нерешительно двинулся вперёд. Пройдя несколько шагов, он осмотрелся и ободряюще махнул подружке рукой:
– Не бойся, Маня, это всего лишь памятники. Поколебавшись, Маня боязливо сделала вперёд пару шагов. Действительно, это были поверженные, опрокинутые, где разбитые, а где и неплохо сохранившиеся человеческие скульптуры и бюсты. Рядом с ними стояли полуразвалившиеся постаменты, с которых они были свергнуты временем.
– Зачем они здесь? – поёжилась Маня. – Это что – кладбище?
Сейчас узнаем, – наклонился Эрик над одним из памятников.
– Ну, с нетерпением окликнула его Маня, по-прежнему опасаясь подойти ближе. – Узнал что-то? Это действительно кладбище?
– Почти. – Как это – почти? Так не бывает, – рассердилась девочка.
– А вот и бывает. Это Площадь Славы. Здесь были установлены памятники известным людям, которые прославились своими делами и искусствами. Вот видишь – этот без головы – архитектор, вон тот с отбитыми руками – поэт. А это – бюст знаменитого врача. Они, конечно, все умерли, и похоронены в другом месте, а вот их памятники стоят здесь. Не понятно только – зачем? – пожал он плечами. – Пусть бы себе стояли, где захоронены, правда?
– Нет, неправда, – подумав, не согласилась Маня. – На кладбище бы их видели только родственники, и о них бы забыли. А это несправедливо, ведь они всю жизнь старались для людей. А так – увидят и вспомнят.
Эрик пожал плечами. – Вот ты увидела, и что? Даже подойти сюда не хотела.
– Так я думала, что это кладбище, они же там все лежат, как мёртвые, – оправдываясь, возразила Маня и покосилась в сторону лежащей рядом головы, слепо и скорбно смотрящей пустыми глазницами в небо.
Вдруг боковым зрением девочка заметила, как справа от неё будто большая птица взмахнула белым крылом; крыло мелькнуло и тут же пропало за углом ближайшего к ним дома. Видение ей было чем-то знакомо и что-то очень напомнило.
– Где-то я уже это видела…, – задумчиво протянула Маня. – Точно видела. Она напрягла свою память и вспомнила, как когда-то Королева представила ей маленького круглого старичка, шею которого обматывал белый шёлковый шарф, кокетливо переброшенный одним концом через плечо. Несмотря на почтенный возраст, старичок ни минуты не стоял на месте, и когда он стремительно двигался, перелетая из одного конца комнаты в другой, его шарф победоносно развевался у него за спиной12.
– Ну, конечно! Это же Свениций! – воскликнула Маня и бросилась вдогонку за белым крылом.
Глава 4
Беженец
– Господин Свениций! – что было силы, закричала Маня, – остановитесь, пожалуйста, я вас узнала! Это вы или не вы? Недолго думая, Малыш бросился вперёд и вскоре издали раздался его предупреждающий лай.
– Перестаньте травить меня своей гадкой собакой! – раздался из-за угла возмущённый голос.
– А зачем вы убегаете? – в свою очередь возмутилась Маня, задыхаясь от быстрого бега, – У меня уже нет сил за вами бегать. Из-за стены выглянула круглая голова с копной слипшихся седых волос.
– А ты кто? – требовательно спросила голова.
– Как – кто? – возмутилась девочка. – Я же Маня, вы что, меня совсем не помните? Вы ещё подарили мне фонарик.
– У меня феноменальная память, – высокомерно заметила голова. – И я прекрасно помню, что Маню Миранда отправила обратно в свой мир. А значит ты – самозванка!
– Да как вы можете так говорить, – задохнулась от возмущения Маня и решительно направилась к прятавшемуся за стенкой Историку. – А ну, посмотрите хорошенько на меня! Свениций хотел было улизнуть, но на его пути встал Малыш и многозначительно заворчал. Историк испуганно попятился и прижался к стене.
– Помогите! Бандиты! – беспомощно пискнул он. – Убивают!
– Ну, как вам не стыдно, господин Свениций, – с обидой сказала Маня, подходя к нему. – Кто вас убивает, зачем вы говорите неправду?
Свениций пристально посмотрел на девочку и ворчливо заметил:
– А что, похожа… А скажи-ка мне, девочка, за что меня ругала Миранда после выставки скульптур?
– Ну как же, я прекрасно помню, – оживилась Маня, – за Атлантиду. – Вы ещё тогда…
– Стоп! – поднял руку Историк и высморкался в свой шарфик. – Прости меня, Маня, я был неправ, – заплакал он и заключил девочку в объятья.
– Зачем же вы плачете, – гладя его по голове, спросила девочка, – когда радоваться нужно? Я ведь за вас так волновалась, вот даже Эрику всё время про вас рассказывала, – повернулась она за поддержкой к своему товарищу, но тот равнодушно отвернулся в сторону.
– А это кто? – подозрительно уставился на него Свениций.
– О-о! – с гордостью ответила за друга Маня. – Это принц Эрик и мой лучший друг.
– Принц Эрик? – прищурился Историк. – Сын Аристара и Клотильды? Так он же давно умер!
– Как видите, нет! – весело рассмеялась девочка. – Жив-здоров и даже очень хорошо себя чувствует.
– Но принц Эрик старше меня, как он может быть таким… маленьким?! – растерянно развёл руками Историк.
– Ой, и не говорите, – махнула Маня руками. – И его брат этому тоже очень удивлялся. Они все, Санибореи, какие-то не такие.
– Стоп! – опять поднял руку Историк. – Ещё раз с начала: о каком брате идёт речь? У Эрика был только один брат, принц Декортис, но он умер ещё в младенчестве, об этом у нас знает даже ребёнок, ведь это история династии Санибореев, которую все дети проходят в школе.
– А вот и нет, – довольно улыбаясь, заявила Маня. – И он тоже жив-здоров. Во всяком случае, – погрустнев, добавила она, – я на это очень надеюсь. Мы с Эриком должны здесь с ним встретиться, – пояснила она. – Ну, а вы, господин Свениций, вы как здесь оказались? Что здесь делаете и где все остальные? – в свою очередь спросила она.
– Все вопросы потом, дитя моё, – прижав палец к губам, заметил ей Историк. – Здесь очень небезопасно, поэтому оставаться на открытой местности – верх легкомыслия. Следуй за мной, девочка, – и, перекинув свой шарф, давно потерявший своё великолепие и больше похожий теперь на тряпку, старичок важно зашагал вперёд. Затем, что-то вспомнив, обернулся в сторону Эрика.
– Это предложение, молодой человек, относится и к вам равным образом, но не льстите себя надеждой, что я на веру принял вашу версию о сыне Аристара.
– А я в ней и не нуждаюсь, – с независимым видом ответил Эрик и гордо поднял подбородок. – Мне достаточно самому знать, что я сын своего отца.
Свениций хмыкнул и упрямо повторил:
– А вот у меня на этот счёт есть большие сомнения. Эрик равнодушно пожал плечами: – Это ваши проблемы, уважаемый. И меня они никоим образом не касаются.
– Господин Свениций, – поспешила вмешаться Маня. – А куда вы нас ведёте?
– В безопасное место, куда же ещё, – сердито проворчал Историк. – Хотя, если честно признаться, мне эта компания, – и он бросил недовольный взгляд в сторону Эрика и собак, – не очень подходит.
– Сударь, – придвинувшись ближе к Историку, зашептала ему на ухо Маня, – не обращайте внимания на Эрика. У всех Санибореев характер просто жуткий. Вы же помните его дядю Большая Голова? Свениций не смог сдержать улыбки: – О-о! Разве его возможно забыть?
– Так вот, Эрик ничуть не лучше, а может, ещё и хуже. Что с него возьмёшь? Сирота он и есть сирота, – с жалостью посмотрела Маня на мальчика. – Не обижайтесь на него. Пожалуйста.
– Ладно, посмотрим, – нехотя согласился Свениций и опять зашагал вперёд.
В это время Чир-чир, прятавшаяся доселе под воротником мальчика, выглянула наружу и, убедившись, что её жизни ничего не угрожает, залилась от радости божественным пением. Свениций удивлённо оглянулся и, увидев Чир-чир, смешно открыл рот.
– Так это же… – едва выдавил он, – это же…
– Ну да, – засмеялась Маня, довольная тем, какой эффект имело появление их баловницы. – Это птичка-сестричка из дворца Миранды.
– Каким же образом это несчастное создание оказалось здесь? – никак не мог прийти в себя Историк.
– И вовсе оно не несчастное, – поправила его Маня, – а даже очень счастливое создание, потому что мы её нашли и спасли. Эрик успокаивающе погладил птичку по крошечной головке.
– Господин Свениций… – с надеждой заглянула Историку в лицо девочка. – Я вот что хочу вас спросить: а в этом вашем безопасном месте… нет случайно чего-нибудь покушать?
– Есть! – гордо ответил Свениций. – И ещё как есть. Терпение, мы почти что пришли, – сказал он и, сделав несколько шагов вперёд,… вдруг исчез! Дети остановились перед грудой досок, наваленных одна на другую, и недоумённо уставились на неё. Поверх досок, почти вплотную к стене, был высыпан строительный мусор, которым было щедро покрыто и всё прилегающее к куче пространство. Маня и Эрик недоумённо переглянулись: и куда нам идти дальше? – говорил их взгляд. Первыми очнулись собаки и уверенно побежали вперёд, так что детям ничего не оставалось, как двинуться вслед за ними. Не успели они сделать и пары шагов, как неожиданно обнаружили под кучей мусора маленькую лесенку, зигзагом спускающуюся вниз. Лесенка была совершенно незаметна со стороны улицы и вела в заброшенное подвальное помещение. Там их уже поджидал хитро улыбающийся Историк.
– Что, испугались? – насмешливо спросил он детей.
– Ещё чего, – презрительно скривил губы Эрик.
– Тогда прошу за мной, – в шутливом поклоне склонился господин Свениций. Дети оказались в помещении, где царила если не полная темнота, то густой полумрак, который не позволял видеть дальше нескольких шагов. Свет в подвал просачивался через крошечное окошко с выбитым стеклом. Неожиданно раздался чей-то писк, и стая отвратительных чёрных крыс выскочила у них прямо из-под ног. Не обращая внимания на людей и животных, крысы пронеслись мимо, и вскоре исчезли в темноте. Испуганно взвизгнув, Джулька тут же юркнула под живот Малыша и замерла там, высунув наружу испуганную мордочку. У пса же от такой наглости лай будто застрял в глотке, и из неё раздалось невнятное растерянное бульканье. Свениций, между тем, продолжал уверенно передвигаться в темноте, и маленький отряд путешественников, слегка замешкавшись, поспешил вслед за ним. Под их ногами хрустела осыпавшаяся штукатурка, противно скрипело битое стекло, отовсюду пахло разложением, и было слышно, как где-то капля за каплей падает вода. Ободранные стены, покрытые плесенью, источали неприятный запах гнили.
– Как же вы здесь живёте? – догнав Историка, с ужасом спросила его Маня.
– Терпение, девочка, терпение, – хитро улыбнулся в ответ Свениций и, подойдя к стене, нажал на какую-то кнопку, совершенно незаметную с первого взгляда. Стена скрипнула и неохотно поползла в сторону. Вслед за Свеницием дети и собаки сделали шаг вперёд, и оказались в сухом и чистом коридоре, который плавно уходил вниз.
Историк тут же нажал на кнопку с внутренней стороны, и стена медленно поехала за их спиной на прежнее место.
– Ну, вот и всё, здесь уже можно не бояться, вздохнул с облегчением Историк и зажёг маленький фонарик.
– А кого вы боялись? – полюбопытствовала Маня, с интересом оглядывая помещение.
– Как кого? – удивился Свениций. – Бандитов, конечно.
– Ещё одних? – скривил губы в усмешке Эрик. – Что, кроме нас, здесь есть и другие бандиты?
– Представьте себе, есть, – свернул глазами в его сторону Свениций. – И я не буду возражать, если кое-кто с ними познакомится поближе. Может, тогда он станет более вежливым. Маня осуждающе посмотрела на мальчика. – Ну, чего ты вредничаешь, Эрик? – шепнула она ему.
– А чего он говорит, что я не сын Аристара, если я сын Аристара? – возмущённо ответил мальчик. – И вообще: что я такого сказал? Это ведь он сам назвал нас бандитами.
– Не цепляйся к словам, – оборвала его Маня. Детство, проведённое в бедной семье, сделало её дипломатом и научило сглаживать конфликтные ситуации. Историк внезапно остановился, и дети увидели плотно прилегающую к стене металлическую дверь.
– Ну, вот мы и дома, – распахивая дверь, объявил Свениций, с гордостью вводя их в просторную комнату. Маня не смогла сдержать вздоха разочарования: в комнате почти не было никакой мебели, лишь стол с несколькими стульями в центре, да ещё два шкафа вдоль стены. В углу валялась куча каких-то разбросанных на полу пакетов. Съестным здесь и не пахло.
– Это что? – убитым голосом спросила его Маня. – Вы здесь живёте?
– Так точно, – довольным голосом ответил Историк. – Мне здорово повезло, что я нашёл это убежище. В нём я в полной безопасности, кроме того, здесь удобно и много всякой еды.
– И где же эта еда? – с недоумением посмотрела на него девочка.
– Ну, не здесь же, конечно, – важно ответил Историк. – Внизу под нами множество подвалов, там находятся продовольственные склады, припасы на случай чрезвычайных ситуаций, – уточнил он.
– Так за это время припасы эти, – с сомнением покачала головой Маня, – наверное, давно уже того… испортились…
– А вот и нет, – хитро улыбнулся Свениций. Там созданы такие условия, при которых продукты могут храниться бесконечно долго, а самое главное, они не требуют сложного приготовления. – Здесь, – ткнул он пальцем в пол, – находится всё: сухое молоко и сухофрукты, орехи, сушёные грибы, все виды консервов на ваш вкус, а самое главное – варенье, которое я обожаю, а ещё компоты, огурчики, грибочки, – облизнулся он, ну, и всякая там ерунда – томатная паста, овсяные и кукурузные хлопья, макаронные изделия… но это нам не подходит, их ведь нужно готовить, а ещё тут есть растительное масло, сахар, мёд… в общем всё – что только можно пожелать, – с гордостью объявил он.
– А можно хоть что-нибудь из всего этого… попробовать? – умоляюще посмотрела на него Маня.
– И можно и нужно, но не так быстро, девочка. Поскольку лифт не работает, мне придётся долго спускаться, а на это потребуется много времени. К тому же без света с одним фонариком ничего толком и не разглядишь, поэтому я беру всё наугад, что попадётся.
– Где здесь лифт? – неожиданно вмешался в их разговор Эрик. Историк пренебрежительно посмотрел на него.
– А вам зачем? Может, вы его починить сможете? – с издёвкой спросил он.
– Он сможет, – шепнула Свеницию Маня. – Он всё может, он же Саниборей.
– Пожалуйста, – пожал плечами Историк и протянул руку в направлении незаметной двери, плотно прилегающей к стене. Эрик подошёл к ней вплотную, стал к двери лицом и, вытянув перед собой руки, застыл, закрыв глаза.
– Что он делает? – удивлённо спросил Маню Историк. Маня отвернулась.
– Колдует. Я не люблю на это смотреть.
Неожиданно в комнате зажёгся свет, а дверь гостеприимно открылась, приглашая войти в просторную кабину.
– Смотрите-ка, – ещё больше удивился Свениций. – Действительно починил, – с уважением покосился он в сторону мальчика. – И как это у него получилось?
Маня гордо улыбнулась:
– Он и не это умеет.
– Ну, ладно, – бросив пристальный взгляд на мальчика, – сказал Историк, – я поехал.
– Куда вы поехали? – заволновалась Маня.
– Как куда? – за продуктами, конечно. И Историк направился к лифту.
– А можно и мы с вами? – попросила его девочка.
– Ну, если хочешь, – согласился Историк.
– Эрик, пошли, – позвала Маня друга. Но Эрик отрицательно покачал головой. – Не хочу.
– Почему?
– Не хочу и всё. Сев на стул, мальчик демонстративно скрестил руки на груди.
– Ну и сиди себе, – обиделась Маня. Ей не хотелось оставлять друга одного, да и чувствовала она себя, по правде говоря, гораздо уверенней, когда Эрик был рядом. Надувшись, она неохотно последовала вслед за Свеницием и, войдя в кабину лифта, ещё раз окликнула мальчика дрожащим от обиды голосом:
– Последний раз тебя спрашиваю: ты идёшь или не идёшь? Мальчик неохотно поднялся. – Ладно, уже, иду. Заладила: идёшь – не идёшь, – ворчал он, заходя в лифт. Малыш, видя, что люди уходят, неохотно поднялся, но Маня милостиво махнула ему рукой: ладно, сиди уж, без тебя обойдёмся. Трусиха Чир-Чир взлетела на шкаф и затаилась там до поры до времени.
Глава 5
Продовольственные склады
– Маня, – спросил девочку Историк, когда лифт с ними мягко заскользил вниз, – может, ты мне всё-таки объяснишь, наконец, как ты здесь оказалась? И главное – зачем?
– Если коротко, господин Свениций, то мы, то есть дядя Патя, в смысле принц Декортис, Эрик и я объявили войну Пауку. Ну, это прибор такой, – увидев недоумение на лице Историка, – пояснила девочка. Нам нужно его обязательно выключить, понимаете? – серьёзно взглянула на него Маня. Мы, правда, ещё не знаем, как это сделать, но Эрик обязательно придумает, он в этих приборах очень хорошо разбирается.
– Ты имеешь в виду Головной Компьютер? – удивлённо уставился на неё Свениций. – Так это невозможно, никто не знает, где он находится, думаешь, вы одни такие умные? Его многие пытались найти – бесполезно.
– А мы найдём, – уверенно возразила девочка, вот увидите. Правда, Эрик?
– Там видно будет, – коротко бросил Эрик, глядя в сторону.
Спуск продолжался довольно продолжительное время, но вот, наконец, лифт остановился, и двери услужливо приоткрылись.
– О! – обрадовался Историк, – и здесь тоже свет появился, – довольно потёр он руки и покосился в сторону Эрика. Они находились в огромном помещении, разделённом на множество секций. Каждая секция представляла собой ряд полок с ячейками.
– А здесь холодно, – поёжилась Маня.
– Естественно, – пожал плечами Свениций. – На этой глубине формируется определённый температурный режим, создающий идеальные условия для хранения продуктов.
– Но как всё-таки они, эти продукты, могут так долго не портиться? – продолжала недоумевать девочка.
– А вот и могут, ведь предварительно они обязательно подвергаются вакуумной обработке. И, видя недоумение на лице Мани при слове вакуумной, пояснил:
– Понимаешь, если из упаковок для продуктов не выкачать воздух, то в них начнутся физико-химические изменения, то есть, если говорить по-простому, – снисходительно взглянул он на девочку, – они начнут портиться. А при откачке воздуха резко сокращается количество кислорода в емкости, и это приводит к замедлению окислительных процессов, а значит, предотвращает порчу продуктов. Ясно?
– Вообще-то не очень, – честно призналась Маня. – А ты что-то понимаешь, Эрик? – спросила она друга. – А мне это неинтересно, – безразлично ответил мальчик, по-прежнему равнодушно глядя в сторону. – Когда мы уже уйдём отсюда? – недовольно буркнул он.
– Не капризничай, – строго посмотрела на него девочка. – Мы ведь только что пришли. Мне, может, здесь тоже не очень нравится, но что поделаешь, если есть хочется, надо потерпеть.
– Сейчас возьмем, что нам нужно, и уйдём, – миролюбиво заметил Историк. – При свете это проще простого. Предлагаю взять это, вот это и ещё вот это, – сказал он, аппетитно причмокивая губами, и схватил с полки какие-то банки.
– А что вы взяли? – полюбопытствовала девочка.
– О! – закатил глаза Свениций, – это варенье из крыжовника, а вот это апельсиновый джем, я его обожаю. А вот ещё сливовое повидло, – погладил он банку внушительных размеров.
– Господин Свениций, может, мы возьмём ещё что-нибудь, кроме варенья? – жалобно попросила Маня.
– Да, действительно, – смутился Историк. – Только мы мало чего сможем унести, рук не хватит.
– А если так? – нашлась Маня и подняла подол своего платья.
– Ну…, тогда можно взять и ещё что-нибудь, – одобрил Историк.
– Не забывайте, что с нами голодные животные, они тоже есть хотят, – напомнила девочка. – Хорошо бы чего-нибудь мясного.
– Можно и мясного, почему нет, – согласился Историк и положил в подол девочки несколько банок. – Вот, мясные консервы. Раньше ведь мы употребляли мясо, вот и осталось с тех времён. А можно ещё и сухарей взять, вместо хлеба хорошо будет. Какая всё-таки красота, – прищурился он, – глядя на свет. – Совсем другое дело, нежели в потёмках рыскать. Молодец мальчик! – подмигнул он Эрику, но тот даже не посмотрел в его сторону.
– Ну, Эрик, чего ты стоишь, как истукан? Возьми хоть что-нибудь, мне же тяжело всё одной тащить, – пристыдила друга Маня.
– А я что – сказал, что не возьму? – проворчал тот в ответ. – Откуда я знаю, что брать, давай, что хочешь.
– Ну вот, возьми это и ещё вот это. Донесёшь?
– Если надо, то донесу, – сердито ответил мальчик. – Может, уже хватит? И так вон, сколько всего набрали. И кто всё это есть будет? – ворчал он.
– Можно подумать, некому, – огрызнулась Маня. – Главное, чтобы хватило. Ну, что, поехали назад? – спросила она Свениция.
– Поехали, – согласился тот и засеменил к лифту.
– Ой, – спохватилась Маня. – А вода у вас есть?
– Вода есть наверху, – успокоил её Историк, – на всё хватит: и помыться и напиться, – сказал он и довольно засмеялся: – О, стихами уже заговорил! Вот что значит компания.
Наверху у лифта, встревоженные продолжительным отсутствием людей, их уже поджидали собаки. Малыш и Джулька, как по команде, завиляли хвостами и выжидающе уставились на их поклажу. Чир-Чир опустила со шкафа вниз свою крошечную головку и, оценив обстановку, спикировала на плечо Эрика.
– Да-да, – утвердительно кивнула им Маня, – это то, что вы думаете, скоро будем есть. – Господин Свениций, а можно у вас где-нибудь помыться? – спросила она и, вздохнув, посмотрела на своё грязное, порванное во многих местах платье.
– А вон там, видишь дверь? – махнул Историк рукой в дальний угол. – Там всё и найдёшь. Открыв указанную дверь, Маня увидела знакомые уже ей умывальник и туалет. Покрутив кран, она с наслаждением подставила руки под прозрачную струю, а затем напилась вволю. В углу стоял шкаф, в котором Маня обнаружила чистые полотенца. На умывальнике были небрежно разбросаны раскисшие обмылки розового мыла и, старательно намылив ими тело и волосы, девочка тщательно умылась и заплела косы, затем сняла с себя грязное платье и, выстирав его, повесила сушиться. Взяв из шкафа чистое полотенце, она повертела его в руках, подумала и обмотала его вокруг туловища. Затем, набрав воды в одну из ёмкостей в шкафу, Маня, сияя чистотой и улыбкой, вернулась в комнату и поставила перед собаками миску с водой. Те встретили её появление радостным лаем и надолго припали к миске.
– Эрик, – строго скомандовала она мальчику, зная о его нелюбви к умыванию, – немедленно мыться! Тот неохотно поднялся и, ворча себе что-то под нос, поплёлся к умывальнику. – И не забудь выстирать свою одежду! – крикнула она ему вслед. – Полотенце в шкафу!
Окинув хозяйским взглядом комнату, Маня подошла к куче свёртков на полу.
– А это что тут у вас валяется, господин Свениций? – недовольно спросила она. – Что это за беспорядок?
– Этот беспорядок называется моя постель, – гордо заявил Свениций. – Запакованные пакеты с салфетками я использую в качестве матраца и подушки, получается очень удобно. Здорово я придумал, правда? – довольно подмигнул он. – Попробуй, какие они мягонькие. Маня нагнулась и неуверенно попробовала.
– Да, действительно мягкие. А у нас, то есть, у меня дома, в Одессе, нет таких салфеток, – призналась она. Нет, – тут же поправилась девочка, – салфетки, конечно же, у нас есть, но матерчатые, а не бумажные.
Историк, задетый тем, что его постель не произвела ожидаемого впечатления, обиженно надулся. – А я считаю, что я хорошо придумал, не на полу же спать, – проворчал он.
– Конечно, вы хорошо придумали, господин Свениций, – успокоила его девочка. – Давайте уже кушать, – решительно поднялась она с колен и по-хозяйски стала выкладывать на стол принесённые пакеты. – Вы можете открыть эти мясные… как их… консервы? – попросила она Историка, с трудом припоминая новое слово.
