Нина Каротина
Девушка в красном платье
Агаронский отряд остановился, братья Иртини спешились. Для девушек доставлены две кареты, с собой телеги с припасами, оружием и тёплыми палатками. Они подготовились к долгому пути, спешат угодить и помочь ей в поисках брата. Есть в этом расчёт, Вилли допускала. Но Иль проявляет искренние чувства, всегда рад встрече. Возможно, он повеса и пользуется вниманием женщин, но с Вилли с самого начала крайне предупредителен и осторожен, оберегает её, готов подарить любую прихоть. Лишь бы она приняла, но она пока не принимает.
Биль чуть иначе относится к ней, Вилли это чувствует. Это нескрываемый интерес, совсем немного настороженности и чуть больше, чем нужно, умиления. Будто дни, проведённые вместе во время оцепенения, стали решающими, он сбросил с себя тяжёлый груз, излечился от боли, пока наблюдал за ее жизнью, мысленно утирая слезы смеха. Для него она немного ангел, немного боевой маг и очень много головоломок, которые он искренне желает разгадать.
– Пять мер золотом, – протянул Светоликий тяжёлый мешок.
Вилли выхватила деньги и протянула Тибелю.
– Издержки за шкаф, – пояснила она, чем запустила какой-то скрытый механизм ущемлённого мужского достоинства.
Родион выхватил мешок и в ярости бросил в приближающегося Бириара. А затем схватил девушку за локоть и поволок в дом. Гарантировано начнёт кричать и навязывать свою волю, он не умеет иначе, не слышит её, не желает меняться, пугает её с каждым днём все больше. Может он и прав, может она верит в мужчину, которого на самом деле не существует?
– Унизить меня задумала? – рычал он.
– Сам сказал возместить, – вырывалась она.
– Но не так!
– А у меня нет золота. Сам знаешь и требуешь!
– Догадываешься, как называются женщины, которые за свои услуги берут золото от мужчин? – швырнул он её в приемный зал.
– Догадываешься, как называются мужчины, которые требуют с бедных женщин золото? Меня унижать можно? И мою сестру Шиэль? И Биннет? И папу? – закричала она и отвесила ему пощёчину.
Он ответил непроизвольно, Вилли почти почувствовал звон в ушах и отчего-то боль в носу. Перстни сквозь перчатки нанесли наибольший урон. К губам вытекла полоска крови, она размазала её рукой и рассмотрела пугающий красный цвет. Он тоже испугался, изменился в лице и почти готов извиниться. Но не извинился, а просто протянул платок. И словно этот платок стал последней каплей её терпения. Слёзы брызнули из глаз и потекли потоками по щекам к шее.
– С меня довольно! – взревела она и швырнула ему платок.
В этот момент налетели братья Иртини. Они крепче Ригоронца, готовы скрутить его, чтобы наконец отбить девчонку. В одиночку ему не справиться, он завертелся, затравленным вепрем. По привычке она хотела вступиться, но то ли действие эликсира, то ли усталость от него дали о себе знать. В этот раз она больше переживала за Иля и Биля, потому что в зал ворвались близнецы, готовые защищать брата.
Ти и Яни под стать противникам, схватились намертво, почти рычали от неистовства и готовности к схватке. Родион в своей голубой шубе уже больше похож на оборванца, ему хорошенько досталось, лицо разбито, смазливая наглая улыбочка сошла, его душат собственным символом, а он вырывается и пинает ногами Биля, который противостоит сразу двум Ялаграм.
Ей все четверо дороги. С пятым иные отношения, его уже не жалко, хочется присоединиться и ударить побольнее. Она судорожно искала выход, как остановить побоище, но любое ее действия либо затронет Ти и Яни, либо накроет всех и ее в том числе, если рухнуть потолок. Вилли подняла браслет, чтобы просто высыпать на них шкаф с книгами. Но сделать ничего не смогла.
На пороге стоял незнакомец, который держал меч из кристалла. И меч он держал против неё. Высший магистрат Зельтиур, припомнила она, задыхаясь в удушающих тисках незнакомой магии. Колдун с особым тщанием удерживал её, не сводя горящего взгляда с корчащейся на стене девушки. Он буквально придавил ее, будто стеной к стене, ни поднять руку, ни вздохнуть полной грудью. Вилли почувствовала, что теряет сознание.
Родион разорвал цепь символа, вырвался из хватки, поднял попавшийся под руку стул и запустил им в колдуна. Захват ослаб, Вилли рухнула на пол и со всей дури ударила заклятием в магистрата. От грохота его тела и Светоликие, и недо-Светоликие замерли и прекратили драку.
Мужчины тяжело дышали и с трудом разбирались в происходящем. Словно ведро воды каждому на голову, тело лежало в проходе неподвижной массой, девушка громко втягивала воздух в легкие.
– Она Зельтиура завалила? – в ужасе выдохнул Иль.
И сразу всё пришло в движение. Биль подскочил к телу, одним ударом ноги откинул меч и в панике осмотрел последствия удара.
– Оцепенел. Живой, – сообщил он, подскочил с места и запер двери в зал.
Ригоронцы переводили растерянные взгляды с Вилли на колдуна, не понимая, чем грозит им выходка боевого мага. Ти первым пришёл в себя, подхватил отбитый меч и рассмотрел его рукоять и кристальные вставки на лезвии. Это что-то новенькое, незнакомое, из арсенала тяжёлого вооружения Храма первородных. Такими мечами махать только магическим воинам.
– Целителей в Храме подберете и быстро поставите на ноги, – пришёл в себя Родион. – Проблему тоже нашли. Не убила, а просто оцепенела. Все помнят, что наш боевой маг особенный. Всё поправимо.
– Что бы ты понимал! – огрызался Бириар. – Высшего магистрата и лучшего мага-защитника в Агароне! В сознании он армию остановит, а она его одним ударом свалила.
Вилли отдышалась и с трудом поднялась по стеночке.
– Он меня чуть не придушил, между прочим, – тихо возмутилась девушка. – Я защищалась.
– Я его в дом не звал, и вас тоже, – набычился Ригоронец. – Потому забирайте своё хозяйство и проваливайте вон. Мой боевой маг защищался. Скажите спасибо, что не убила заклинанием «сечение». Она в своём доме, это самооборона, удар был только в ответ.
Братья Иртини слаженно подхватили тело, молча заволокли в соседнюю комнату и прикрыли дверь. На лицах нет уныния и обиды, страха или разочарования.
– Заберёте его с собой, – по-деловому заявил Авинэль.
– С чего вдруг? У меня нет целителей, – фыркнул Родион.
– Ригоронец, – спешил к нему почти счастливый Бириар, – кто говорит о целителях? Просто забирайте и увозите.
– Подержи его у себя оцепеневшим. Меня же держал, – попросил Авинэль.
Неожиданный поворот, Родион даже головой потряс, чтобы вытряхнуть спутанные мысли.
– Я что-то не пойму, в чем подвох? – запутался Принц. – Торжествующие вы мои, поправьте меня, если вы сегодня на радостях не пойдёте и не напьётесь.
– Именно, – охотно согласился Иль. – Первый тост за прекрасную княжну Вилетту.
– Надо же, как Зельтиур подставился. Впервые в жизни дал маху, – довольно потирал руки Биль. – Так хотел девчонку прижать, что сам свалился. Даже не знаю… Вилли, золото отработано, ты нам ничего не должна.
– Без Зельтиура она всех остальных быстро положит, – согласился Бириар. – Ещё штук двадцать, и мы свободны.
Родион вытаращил глаза, начиная хотя бы что-то понимать в происходящем.
– Вы что, без шуток, нам его спихиваете? Ничего получше придумать не смогли?
Оба брата Иртини счастливо потрясли головами, как обычно делали гусеницы.
– Только каждый день заклятие обновляйте на всякий случай. И кристаллы подальше держите. А то этот гад хитрый, вывернуться может.
Родион проверил ноющую челюсть и сплюнул кровь.
– Спешу и загоняю лошадей, – зло процедил он. – Сами разбирайтесь со своим магистратом. У меня без того забот хватает. Я брата ищу, если хоть кто-то в этой комнате об этом помнит. Вилли, мы уезжаем, живо в карету.
Авинэль уже встал между Принцем и девушкой.
– Мы тоже уезжаем. В Храм смотрителей. И Зельтиур с нами. Его только боевой магией можно свалить. Без Вилли Главного мага-защитника не удержать.
– Ты думал, для чего мне боевой маг нужен? – фыркнул Бириар. – Эти магические рожи мне с детства жизни не дают. И Зельтиур из них самый опасный.
– А моего мнения спросить никто не хочет? – наконец образовалась рядом Вилли, шмыгая расквашенным носом.
– Любимая, одно твоё слово… – пропел Бириар. – У меня даже жрец языческий есть, вчера привезли. Если хочешь свадьбу по ригоронским обычаям…
– Ничего не хочу, – устало ответила девушка. – Что-то мне дурно от ваших эликсиров.
И боевой маг ухнулась в обморок.
Глава 3
Северное Царство Агарон. Пригород столицы Гаард
Вилли пришла в себя в карете ближе к вечеру. Под мерный стук колес она качалась, словно в люльке, и тихо посапывала в очередном приворотно-отворотом трансе. В прошлый раз эффект от эликсира произошел мгновенный, она проспала больше суток. Но при повторном использовании ее организм сопротивлялся чуть меньше, она не сразу потеряла сознание и очнулась уже спустя несколько часов.
Все это время девушка лежала в карете Принца на мягкой скамеечке, укутанная в его бывшую новую шубу. Диибур и знахари заверили, что повода для серьезных волнений нет, но лечение эликсирами стоит прекратить. Он выбросил все склянки, она этого еще не знает и непременно выразит возмущение. Она выразит возмущение даже без учета склянок, поэтому Родион долго всматривался в её сон и искал выход. И видел его только в одном.
Вилли почесала разбитый нос, заскулила и села, недоуменно таращась на мужчину напротив. Тот лучезарно улыбнулся в ответ и послал воздушный поцелуй.
– Доброе вечернее утро, детка, – с придыханием проговорил он.
Девушка беспомощно моргала ресницами, с трудом разбираясь в ситуации.
– А что…
– Ты так мило спала, так прекрасна, когда причмокиваешь, что я не посмел прервать твой сон. Весь день предвкушал твои пленительные потягушки. Порадуй меня, любовь моя, разомни затекшие косточки восхитительного тела.
Вилли приподняла правую бровь и оттопырила задумчивую нижнюю губу.
– Я что-то не совсем…
– Не совсем проснулась? – сложил он проникновенные брови. – Солнышко, не беспокойся. Я тебя донесу, ты легкая и воздушная, как белая зефирка.
Вилли послушно потянулась, в процессе чего озаботилась новыми вопросами.
– А я как…
– Носить тебя на руках, детка, я готов всю жизнь, – мужчина потер переносицу и настроил проникновенный взгляд синих глаз, который ни одну женщину не оставит равнодушной.
– И куда мы…
– С тобой хоть на край света, – Принц взял ее ручку и поцеловал нервный обглоданный ноготок. – Весь мир у твоих ног, любимая.
– Храм спасителей…
– Именно туда мы и направляемся. По пути остановимся в чудесном загородном поместье на берегу озера с лебедями. Для тебя лучшая спальня с видом на лебедей и по соседству со мной. Будем спать рядышком, на первый твой зов я прибегу предусмотрительно голый, как ты любишь.
– Что-то я…
– Если ты устала или болит голова, просто прибегу с цветами. Ты любишь красные, я помню.
– Родик, а…
– Можешь даже не говорить. Прихвачу тортик и винишка, будем слушать твои новинки в любовно-поэтической подборке.
– Но моя…
– Не беспокойся об этом, долгожданная моя. Я все устрою. Барон Саард на моей совести, неженатым не уйдет, мы быстро скрутим его, как вернемся в Гаард. Забудь о том, их свадьба обречена на фатальных успех.
Родион закончил целовать пальчики на одной руке и взялся за вторую. Вилли все еще не пришла в себя, но уже милостиво оттопыривала пальцы для удобства использования.
– А мой…
– Брат Норинэльт у меня в списке приоритетов. Я обязан его найти к нашей свадьбе. Как без него? Совсем не тот кураж. Куда бы не похитил его Бальзаар, достанем и вернем в лоно семьи. По твоему желанию с подружком или без.
– Родик, я даже не знаю, – терялась она. – Я белье не прихватила, как назло.
– Из моих поцелуев белье подойдет? – скорчил он обаятельную мину. – К тому же все твои вещи я проверил, удивился, что так мало прихватила, заметил, что тебе нечего носить. Нужно срочно наведаться к портным.
Вилли раздула щеки, обмахиваясь от волнения, и ущипнула себя за ухо. Но, наконец, нашла объяснение.
– Родик, а тебя сильно по голове треснули?
– Самую малость, – дрогнул его голос. – Осталось легкое головокружение, но твое здоровье дороже. Любимая.
– Ты только лечением не злоупотребляй, – искренне попросила девушка. – Хотя бы недельку потерпи. А то я попользоваться не успею.
– Эта болезнь неизлечима. Сердечная рана. Вот мы и приехали. Подожди, я подхвачу тебя на ручки.
Вилли и не думала отнекиваться. С радостью отдалась нежданно свалившемуся счастью и не сводила глаз с прекрасного Принца. Он отвечал взаимностью, смеялся и кружил ее под легким дождиком.
Загородное поместье разительно отличалось от прочих агаронских зданий. Это настоящий дворец, без крепостной стены, баз башен и бойниц, без устрашающих своим видом неприступных стен и развевающихся воинственных стягов. Здание построено с иной целью, здесь все сделано для того, чтобы радоваться жизни, чтобы гулять по прекрасным постриженным лужайками, встречать рассветы на берегу небольшого озера, где плавают прекрасные белые лебеди.
Здесь природа богаче и ярче, здесь беседки и аллеи, здесь воздух такой, что хочется затянуться его кристальной чистотой и романтической изюминкой. Близ озера располагался скотный двор для увеселения гостей, где за жизнью пернатых и копытных домашних животных могут наблюдать дети, где сельский гомон и сельский запах.
Само здание можно назвать изящным, из белого камня, со множеством окон, которые начинаются с первого этажа. Пусть зима завалит первые два этажа снегом, сейчас, в необычно теплое лето, здесь было восхитительно.
– Смотри, как красиво, – смеялась она.
– Неудивительно, – смеялся он. – Ты здесь, потому красиво.
И поцеловал ее в губы в присутствии спутников и встречающих слуг.
Родион устало развалился в кресле своей гостиной, гладил прильнувшую Скотину и в полглаза наблюдал за суетой слуг во главе с Тибелем. Тот устраивал господина на новом месте и пересчитывал вещи. В поместье Принцессы Эстерсэн путники разместились с разрешения царя Адериана, их приняли с большим уважением.
– Тибель, у меня голова разболелась и скулы. Есть не хочу, принеси отравы. Я слишком старый, чтобы войти в реку любви второй раз.
– Милорд, вы красивая пара. Вилли очень счастлива.
– Я несчастлив, – простонал он и поправил мокрую тряпку на лбу. – Надолго меня не хватит. Я даже с Неей не падал так низко. С висцийками-близняшками была своя история, но за подобное обращение каждая дала бы мне в глаз.
– Княжна Вилетта – утонченная девушка, Милорд, совсем не ровня висцийским воительницам. Вы еще успеете сравнить и почувствовать разницу.
– Уже чувствую. Нея носила меня на руках. А что теперь? Вилли вовсе не Зефирка, у меня поясница разламывается, руки дрожат. Зараза такая, проехала на мне до спальни и требовала обзорную прогулку по замку. Я пожаловался на живот, теперь формально я сижу в отхожей комнате.
– Очень может быть, Милорд, это начало большого чувства.
– Гм… Нет сомнений, что все большие чувства именно с этого и начинаются, – ворчал Принц. – Но это чувство я уже сегодня отморожу во время праздничного купания в озере. Причем голышом. Я бесстрашно шагну в воду в компании недоумков и недоумок только ради того, чтобы после Вилли сложила обо мне новую поэму под названием:
Он был у меня, но недолго.
Наплакала слез три ведерка.
– В чем удовольствие купаться промозглой агаронской ночью в озере с весьма сомнительными названием и репутацией? Здесь в летнюю ночь так холодно, как студеной зимой в Ближний Патнах. Я бы поддел меховые штаны.
– Лучше подденьте побольше вина, Милорд.
– И потратить мою отдушину на стайку перезревших подростков? Они выпьют всё до капли, и озеро станут называть Мертвым уже согласно новой легенде.
– А вы не лезьте в воду, сидите на берегу.
– Голым в одном шарфике? – представил себе картину Родион. – Вельтаар туда же собрался. Даже не знаю зачем. Искать вдохновения для своих новых шедевров? Боюсь, я столько не выпью.
Милорд осмотрел гостиную, ему понравилось. Дворец построили со вкусом, здесь красиво и уютно. И здесь вполне мог обитать его брат Ридалаг. Неплохо парочка устроилась, куда лучше, чем в посольском домике. Все отделано дорогими деревом и бархатом, красивым стеклом и вычурной позолотой, картины на каждой стене, гости спотыкаются о мраморные статуи.
– Роди, внучек, они моих собачек в дом не пустили, – засунул к нему нос Дедуля.
– Мою пустили, – безразлично пожал тот плечами. – Даже не знаю, в чем разница.
– Там дождь и ветер, они намокнут и заболеют.
– Если только мертвячным насморком. Волчицы Тенна и Кен вполне переживут эту напасть.
– Я уж и привык к ним, – ныл Аксил. – Родик, дай ключик от Гробика.
Принц оставил расслабленную позу в кресле и заметно напрягся.
– Ну-ка, удиви меня, бесстрашный мой некромант. Что взбрело на этот раз?
– Вилли сказала, что, если заперто, то есть тайна. Я на досуге подумал…
– Опасное это занятие, слушать Вилли, да к тому думать. Нашел во что вляпываться, – разозлился Родион. – Зараза такая, везде нос сунет.
– Ты дашь ключик?
– Дедуля, не сомневайся. Мне не жаль, можешь даже проспаться в гробике, но Вилли не подпускай к семейной реликвии. Я там золотишко припрятал на черный день. И для начала разберись с трупом.
– Каким трупом? – схватился за сердце некромант.
– С оцепеневшим трупом, которого нам навязали братья Иртини. Он на твоей совести, – хмурил брови внук.
– Родик, он не труп! Не в моей зоне ответственности числится.
– Всё, что нужно поднимать, в твоей зоне ответственности. Берешь на поруки, кормишь, моешь, обвязываешь в шерстяные панталоны, раз в день оздоровительные процедуры с Вилли. Пусть оцепенение обновляет.
– А могут это делать Ти и Яни? Помоложе они будут и покрепче. Здорового мужика таскать, а у меня прострел и суставы ноют, – жаловался Дедуля.
– Не могут. К лихим богам либо магистрата добьют, либо нас, когда чародея развоплотят. Ты же знаешь, какой у них бардак в голове и вещах. Также шустро они и это дело профукают.
– Так ведь…
– У них в сундуке пойло. Даже запасного белья не взяли. Просто поменяются нижними штанами, и считай, новое облачение. Я им не то что Зельтиура, я им за столом сидеть не доверю.
– А может это делать магистрат Эрсэн? Нам его тоже вручили.
Родион покачал головой и нахмурился. Иль Иртини отправил Эрсэна с ригоронской миссией. Но вовсе не для того, чтобы следить за оцепеневшим Зельтиуром. В процессе выяснения отношений после обморока Вилли всплыли неожиданные подробности. Согласно некоему кодексу отбитый в бое меч принадлежит победителю, и это правило всех храмов. Теперь Вилли принадлежит боевой меч Храма первородных. Это то самое грозное оружие, которое поначалу было недоступно магам Родиона. Отпускать меч с магом-недоучкой опасная затея, к мечу приставили соглядатая.
Следом за Дедулей в гостиную уже спешил баронт Астерон.
– Во время обыска дома и поиска улик возьми меня с собой, Ригоронец, – безапелляционно заявил тот.
– С чего вдруг мне понадобилась пятая агаронская нога? – поморщился Принц.
– Слуги не скажут, но она могла появляться здесь после так называемого похищения. Я увижу разницу, ты нет, – присел Астерон в кресло.
– Очень может быть, а может и нет. Проще запереть тебя, чтобы улики своего участия не прибрал. Напоминаю, с тебя подозрения не сняты.
– В моих интересах выжить и доказать, что Принцессу похитил не я.
– Кому доказать?
Астерон и сам удивился такому простому вопросу. Даже если виной тому сам царь Адериан, его участь от этого не изменится к лучшему. Напротив, он станет слишком мешать своим родственникам.
– Скажи, поведай, откуда взаимная неприязнь с Эстерсэн? Лара упоминала, вы терпеть друг друга не можете, а она твоя первая невеста, – поддел его Ригоронец. – Был какой-то повод?
Агаронец прямо посмотрел ему в глаза. Заметно, что ему не нравится ворошить прошлое, связанное с сестрой. Но он неожиданно решился на откровенность.
– По правилам дома я должен был жениться на сестре. У тебя есть сестры, Ригоронец?
– Есть. К сожалению. Очень докучливые. Сочувствую. Что дальше?
– Помимо прочего нас проверяли на совместимость, в некотором смысле. Если ты понимаешь, о чем я. Хорошо, если после проверки наступит беременность.
– Фу ты, паскудство какое.
– Я не испытывал от того удовольствие, но правила дома таковы, что мы женимся на родственниках. Мы все друг друга возненавидели. Лариджа сопротивлялась больше всех, ее приковывали руками к постели и били, чтобы утихла, – делился впечатлениями Астерон. – Всем нам было от тринадцать лет и больше.
– Понятно, откуда у Лары такие предпочтения, – сделал первый вывод Родион.
– Мы с Адерианом проще относились к этому, сестры сопротивлялись и мстят до сих пор. Эстерсэн меня в Башню отверженных упекла, все грехи на меня свалила, первородных против меня ополчила, а они умеют развернуть любую ситуацию себе на пользу.
– Не отрицай своей вины, ты получил по заслугам. Насчет Эстерсэн, я пока не услышал ничего противоправного.
– Лариджа стала куда опасней. У нее детская любовь случилась с Билем Иртини, он младше ее, но лазал в Государеву башню каждый день. А ее в постель к горбуну отдали, который младше Биля. Она Адериану теперь только в кошмарах и приходит.
– Детская любовь с Билем?
– Лариджа забеременеть хотела, чтобы поскорей отмучится и стать свободной. Сначала так, а потом до навязчивой идеи дошла.
– А у тебя нелюбовь с Эстерсэн, отчего та сбежала, – догадался Родион.
– Однажды она отомстила мне, публично унизила. С тех пор мы не искали повода причинить друг другу вред. Мы просто делали это. Мы были детьми и слишком рано взрослели.
– И сделали бы тоже самое со своими детьми, – понятливо кивнул Родион. – Ридалаг об этом узнал и хотел забрать дочь. Чтобы ее на совместимость никто не проверил.
Астерон потупил взгляд, не находя ответа на очевидный вопрос.
– Несмотря на разницу в возрасте их поженят. Принцессу Шали и будущего Баронта Арвиила. Племянницу ты не получишь, даже если этого захочет сам Адериан. Они станут новой царственной четой.
– Спасибо, что предупредил, – нахмурился Ригоронец. – Я им за нее глотки перегрызу. Но сначала найду Ридалага.
– Родик, ты идешь?
Вилли заглянула в дверь, Родион суетливо принял мужественную позу прекрасного Принца на фоне камина и собаки.
– Я давно готов, но Скотина закопалась, женщины обычно долго собираются, – подскочил он. – Вилли, я прихвачу тебе шубку, чтобы не замерзла? Тебе нельзя простужаться.
Девушка одета в красное платье, которое он подарил ей после истории с Храмом вершителей. Ей удивительно идет этот цвет и вышивка корсета. Ее образ скромнее здешней моды, но столь притягательный, что создатель сего образа сам замер в восхищении. У него есть вкус, он выбрал правильный крой и самые дорогие материалы. Не требуются даже украшения, лишь легкая волна светлых волос и счастливая улыбка влюбленной девушки.
Она не может отвести восхищенных глаз, в них столько света, что они почти алмазы в ночи. На улице темно, света мало, лишь небесные светила подсвечивают воду в озере. Туда и устремилась молодежь, когда к ним вышли Родион и Вилетта.
Она спешила нагнать их, он не торопился влиться в толпу. Она мельтешила в туфельках на агаронских каблуках, он шел широким уверенным шагом и держал ее под руку. От восторга она почти дрожала, он дрожал от холода, и потому охотно принял от Ти две бутылки крепкой настойки.
– Родик, я что-то не уверена, – глотнула она и закашлялась.
– Я тоже не уверен, – ворчал он. – Вода ледяная, Тибель проверял и успел «обрадовать». Пей, иначе околеешь и простынешь. Мы должны жить долго и умереть в один день. Но лучше не сегодня.
Родион закутал ее в серебристую шубку, истинно геройский поступок на грани самоотречения. К своим шубам он относится с глубокой нежной привязанностью, с ужасом обнаружил, что полы волочатся по земле, и ради спасения ценного меха подхватил девушку на руки.
– Не знала, что ты можешь быть таким, – тихо прошептала она после очередного глотка.
– Каким?
– Заботливым, романтичным.
– Вилли, это исключительно для тебя. В остальном я все тот же поганец, каким меня считают. И именно потому я не достоин тебя.
– Достоин, – улыбнулась она и поцеловала его в висок. – Я люблю тебя любого.
– Я снова ударил тебя.
– Я научусь уклоняться.
– Научись не злить меня, – хмыкнул он и поморщился от дешевого пойла. – Я зверею, когда вижу этих двух рыжиков рядом с тобой.
– Ревнуешь?
– Не знаю, что такое ревность, но эти двое всякий раз нарываются. А ты поощряешь их.
– Это и называют ревностью, – поцеловала она его губы.
– Мм… у тебя настойка вишневая. А у меня по вкусу из клопов.
Она заразительно смеется, он всегда замечал и никогда не мог удержаться от ответного смешка. Это почти магия, по части смеха у них полная взаимность с первой встречи. Родион не раз отмечал, что от ее улыбки может быстро забыть о невзгодах этого мира.
– Как красиво, – пропела она при виде озера.
Родион в сомнении завел бровь наверх. Черная вода черного озера с черными берегами. Красота такая, что стылая рябь по воде и мурашки по телу. Он столько не выпьет, чтобы, подобно близнецам, сбросить последние штаны и с воплем ужаса броситься в озеро, где по слухам разлагается гора мертвецов. Для начала он предложил оценить обстановку и дождаться возвращения тех, кто смело шагнул вслед за Ти и Яни. А уже потом взвесить свои силы.
– Роди, не будь папочкой, – допивала она бутылку. – Скидывай шубу.
– Вилли, давай просто поприжимаемся на бережке. Поверь мне, в воде нам не понравится.
– Родик, зато нам понравится с визгом покидать ее.
И в этом вся Вилетта. Препятствия и условности ее мало интересуют, когда нужно вляпаться. Более того, они и после не вызывают у нее вопросов, она просто идет дальше, махнув рукой на прошлое. Стоит наконец признать, она стала частью его жизни, той самой, которая пустится во все тяжкие, рискуя по пути заболеть и испустить дух. Принц нехотя разделся, прикрываясь шубкой. Вилли стянула юбки, долго пьяно копошилась с корсетом, плюнула, завопила от ужаса и влетела в воду прямо в туфлях.
– Боги, какой ужас, – дрожали они оба, забившись в спасительную шубу.
– А я предупреждал, – допил он клоповую настойку.
– А я еще полезу, – клацала она зубами и куталась в его плечи.
Рядом что-то вопили близнецы, Лиса пыталась разжечь костер, Биннет и Шиэль соревновались, кто непристойней чихнет. Не дрожал только Вельтаар, который многословно хвалил тепленькую водичку. Парни взяли с собой целый сундук горячительных зелий, в сундуке уже забился и дрожал замерзший Дедуля.
После второго захода началась настоящая сумятица, где каждый по-своему веселился и пытался согреться. Родион запомнил лишь самые яркие моменты.
Вилли, пляшущая с близнецами в одной юбке и шубе, с трудом прикрывающей грудь. Туфли потеряла в воде, мокрый корсет отбросила в сторону.
Биннет, которую вытаскивали из воды с шоком от переохлаждения. Ти и Яни спешили сделать ей массаж сердца и искусственное вливание настойки в горло.
Шиэль, которая спьяну устроила показательные незамужние рыдания.
Лиса, которая голышом залезла на загривок Яни.
Дедуля, которого таки попросили поднять мертвецов, упавший в обморок прямо в костер, когда из воды вышел рычащий Ти.
Вельтаар, загорающий под тихий шепот волн и треск костра.
Эрсэн, стоящий на страже и наблюдающий пляски сумасшедших со стороны.
А затем они с Вилли сами собой уже оказались в сарае с сеном близ птичьего двора, зарылись поглубже и пытались согреться. Родиона колотила такая дрожь, что он не мог даже вернуться к поместью. Вилли пьяно смеялась и горячими губами шелестела у его виска. Ее тело доступно, для согрева он задрал юбку и ощупал прелестный зад.
– Вилли, стоит признать, в этом тебе нет равных. Здесь ты прекрасна, давно мечтал схватить тебя за мягкое местечко.
– Угу, – пьяно икнула она.
Она так горяча, что он не может удержаться. У нее гладкая кожа, он своими мурашками почти царапает нежный шелк. Грудь обострилась, он с наслаждением проводит ладонями по упругим холмикам. Она стонет, затем затихает, будто проваливается в сон, и снова стонет, когда он опустил руку к ее бедрам. И только едва вскрикнула, когда он вошел в нее, убаюканная рваными толчками мужской страсти.
