Анастасия Максимова
Верю-не-верю. Я тебя люблю
Глава 1. Ева
– Ева, может, хотите добавки?
Наша бледная домработница опустила глаза, топчась на месте. Она нервничала, как и все присутствующие. Потому что последние недели творилось что-то странное.
Мои пальцы, сжимающие тонкое, отполированное до блеска столовое серебро, дрожали. Какая досада, что я не дура, коей меня многие считали.
Ангельская внешность и красота, что подарила мне природа, стали своеобразным пропуском в большой мир. Пропуском в сердце отца. Но даже это в последние годы работало с перебоями.
Наша жизнь была идеальной, пока мы не переехали в Гродный. Отцу здесь дали большую должность. Я очень за него радовалась, ведь он самый замечательный, самый мой любимый человек на свете. Тем более что любить мне больше и некого…
Мы с ним словно вдвоём в целом мире. Ни мамы, ни бабушек или дедушек. Я одна в целом свете, а он мой верный и любящий друг. Да только эта работа стала отбирать ещё больше времени, которого и так вечно не хватало.
Все разделялось на «до» и «после». Дурацкий переезд, дурацкий странный город! И хоть все считали, что я наимилейшее создание, не способное на отрицательные эмоции, в душе у меня поселилась ненависть к Гродному. Он слишком сильно влиял на нашу жизнь, на отца…
Папа стал раздражительным, резким и злым. Видеть такие изменения в родном человеке было больно. От него шарахались работники и даже те, с кем я пыталась общаться.
Единственная подруга, и та сбежала. Папа сказал, что мне не стоит больше с ней общаться. В тот вечер он впервые орал на меня и требовал выдать адрес Адалины1. Кажется, он даже был пьян.
И вот уже который год я не понимала, что происходит. Почему наша жизнь катится в какую-то пустоту? Как быть дальше и что нужно сделать, чтобы остановить это?
Но если бы я знала, что это ещё не самое страшное, что с нами может приключиться… Подавила горькие слёзы, наворачивавшиеся на глаза. Больше всего на свете мне хотелось отмотать назад и вернуть нашу чудесную счастливую жизнь.
Папа работал и разрешал мне погружаться в помощь нуждающимся, спонсировал мои проекты, а я душу отдавала людям и животным, пострадавшим от зла. Да, мы всегда мало общались, но я чувствовала его поддержку.
Он частенько брал меня на мероприятия и с гордостью представлял как своё самое ценное приобретение. Он гордился мной! А я могла делать сотни добрых дел.
Но сейчас я сижу в каком-то странном неуютном доме под охраной, а он пропал. Вот уже который день папа словно с катушек слетел. А его лицо… Боже, да что с ним случилось?
Я резко поднялась, и работники дернулись, в ужасе отступая. Почему они так смотрят? Почему так боятся? Что я им сделала? Сдерживая рыдания, развернулась и направилась в свою комнату.
Небольшой домик располагал всего одной спальней на втором этаже. Туда-то я и пошла. Проходя мимо огромного зеркала в деревянной раме, застыла.
Оттуда на меня смотрела очень красивая девушка с ангельской внешностью. Голубые глаза яркого, насыщенного цвета, обрамлённые густыми длинными ресницами. Густые белоснежные волосы до талии, сейчас небрежно стянутые лентой.
Да даже в несвежем спортивном костюме и с этим неестественным лихорадочным румянцем, придававшим мне ещё большую бледность, я была красива. Но никто из-за этого не воспринимал меня всерьёз!
Сжала руки в кулаки и стрелой взлетела наверх. Надоело. Что они все о себе возомнили?! Я не нежный цветочек и тоже могу быть полезной. Скольким людям я помогла? А сколько фондов благодаря мне нашли поддержку?
Мне не привыкать много работать и думать. Благодаря отличному образованию, я могу организовать работу едва ли не с нуля, вовсе без ресурсов. Преподаватели всегда говорили, что у меня особый талант.
Папа не просто так гордится мной, и я помогу ему выбраться из той ситуации, в которой он оказался. Уверена, что бы ни случилось, мы справимся с этим вместе.
Полная решительности, я открыла шкаф и вытащила чемодан. Собиралась спешно, представляя, как сейчас потребую у охраны телефон, а потом позвоню папе и все ему скажу.
Он поверит мне, примет помощь, и мы вместе решим все проблемы. Я повторяла это как мантру, пока не услышала через приоткрытую дверь хлопки и сдавленные крики.
Насторожилась. Схватила какой-то странный светильник и подкралась к двери. Действовала на автомате, вообще не понимая, что творю. Руки ходили ходуном, и в этот момент стало действительно страшно. А вдруг у отца проблемы с криминалом?
Я слышала, что в этом городе столько всего творится, что даже подумать страшно о том, что это может быть правдой. Какие-то игры для взрослых, какие-то разборки… Я подошла к самой двери.
И тут она с треском распахнулась, а я отлетела на постель, больно ударившись о своё же орудие обороны. Раскрыла глаза, с ужасом уставившись на незнакомого мужчину в проёме. Хотя как незнакомого…
Мое лицо удивленно вытянулось, и я прошептала:
– Вы?
Он смотрел на меня хмуро, не отводя взгляда. Мужчина словно пожирал мое тело глазами, и от этого внутри рождался жуткий трепет. Что ему от меня нужно?
Будто отвечая на мой немой вопрос, он с сожалением сказал:
– Прости меня, Ева, но так нужно. Я обязательно объясню тебе все позже. Просто поверь, что я не сделаю тебе ничего плохого…
Он стал надвигаться, а я закричала, прося помощи. Но никто не приходил. Где все? Я швырнула в него попавшую под руку деревяшку от светильника, но мужчина оказался проворнее.
К моему носу и рту прижали что-то мокрое – и свет вокруг погас.
Глава 2. Ева
Я разлепила веки и мутными взглядом уставилась в окно. Оно было приоткрыто, и белоснежная штора колыхалась от дуновения ветра. Голова гудела, и я никак не могла вспомнить, что же произошло.
Больно, как же больно и в горле пересохло! Я закашлялась и села, хватаясь за шею. Глаза тут же сфокусировались на стоящем рядом стакане воды.
Потянулась к нему и залпом опрокинута в себя. Прохладная жидкость словно вторую жизнь мне подарила. Прижимая холодный стакан ко лбу, я осмотрелась.
Где я?
До меня не сразу дошло, что этой комнаты я раньше не видела. Потому что… Потому что вчера меня украли.
Воспоминания вспыхнули в голове словно вспышкой, и я выронила стакан. Он полетел на пол и с треском раскололся на осколки. Смотря на них, я пытаясь восстановить события вчерашнего дня…
Я была дома, после того что случилось с отцом, он выселил меня, стал странным, жестоким. Кто-то покалечил его, там произошло что-то страшное, и я решила выбраться из укрытия и помочь.
Но потом появился ОН. Я уже видела этого мужчину. Никак не могла вспомнить, где и при каких обстоятельствах. От напряжения голова едва ли не разваливалась на части, и я прижала руки к вискам.
Осторожно обошла осколки, приближаясь к огромному окну в пол. Он похитила меня. Теперь я наверняка в лапах какого-то психопата, что будет шантажировать моего отца.
Бедный папа! Мало свалилось приключений на его голову. Сначала эти проблемы с местной властью, а потом ещё и странный шрам, изуродовавший его прекрасное лицо.
Я должна помочь ему, сбежать во что бы то ни стало. Да кто же этот псих?! Я знаю его, точно знаю. Видела много раз по телевизору, но память отказывалась выдавать подробности.
Оглянулась. Лаконичная комната в светлых тонах и современный стиль. Тут было очень красиво и как-то даже необычно. Не думала, что если девушек воруют, то окружают такими удобствами.
Заточение всегда представлялось мне чём-то страшным. В подвале или погребе, в ограниченном пространстве с… Облизала снова пересохшие губы. Он же может сделать со мной что угодно?
Перед глазами встал похититель с взволнованным взглядом. Он смотрел на меня так странно. Словно боялся прикоснуться и одновременно с этим безумно желал.
Я поёжилась. Он такой большой, такой внушительный. Высокий, мускулистый, но не то чтобы прямо гора. Пожалуй, выглядел он устрашающе, но при этом интеллигентно. А что, если у него есть прислужники?
Схватилась за виски, я ступала босыми ступорами по кафелю. На мне был все тот же простой наряд. Только обуви не было, и я рисковала порезаться.
Похититель такой… Словно спортсмен. Да, точно! Я помню, как-то девочки рассказывали мне про самых крутых спортсменов нашего города. У меня не было подруг, но приятельницы имелись.
И вот они наперебой щебетали про каких-то братьев. Даже делились не совсем приличными подробностями о том, как попасть к ним в постель. Как же их звали…
Напряглась, зажмурившись. Одного точно Максим, но тот был другим. Более развязным, что ли… Девочки с ума сходили. Ещё смеялись, что в кои-то веки у меня не было шансов, ведь он помешан на маленьких шатенках.
Можно подумать, мне это вообще было интересно. Сейчас надо вспомнить, понять… Наверняка эти братья-бандиты и действуют сообща. Вспомнились рассказы девочек о том, что они иногда пускали дам по кругу, делясь друг с другом…
Меня едва не стошнило от этой мысли. Нет, ради папы я должна быть сильной, должна выбраться. Они не посмеют тронуть дочку прокурора. Ева Мендельсон не станет для них наживкой!
Я дошла до окна, больше всего на свете желая увидеть знакомые места. Любые! Хоть Гродный я знала ужасно, все равно много где успела побывать. Хотя не думаю, что такой дом можно встретить в плохом районе.
Возле окна отодвинула штору и отшатнулась. Море. Его ни с чем не спутаешь. Но как я здесь очутилась и что делаю у моря? В ужасе зажала рот и отступила дальше.
Ещё шаг – и ногу пронзила острая боль. Я вскрикнула и оступилась, падая на разлетевшиеся осколки. Вот же дура!
Алые капли крови расползались по полу, смешиваясь с остатками воды. Я полная идиотка, если решила покалечить себя ещё до того момента, как появилась возможность бежать.
Хотя… Может, он отвезёт меня в больницу?
Превозмогая боль, попробовала осторожно встать. В этот момент замок в двери щёлкнул, и она отворилась. На пороге показался ОН, и при виде мужчины я вспомнила его имя.
Игорь Сафронов. Он посмотрел на меня своими голубыми глазами, а потом резко дёрнулся навстречу, ругаясь на чем свет стоит. В ужасе я пыталась отшатнуться, но мой похититель все равно оказался сильнее.
Глава 3. Ева
Мои мысли о больнице рассыпались как те самые осколки от стакана, что теперь покоились в урне неподалёку. Он сам их собрал, но прежде оказал мне первую помощь.
Никогда не думала, что окажусь заложницей такого… Осторожного и аккуратного человека. А ещё он был молчалив. Зато не жесток, и это стало настолько очевидным, что внутри заворочалось странное чувство, которому я пока не находила названия.
В комнате он сразу же ринулся ко мне, ступая прямо по осколкам. Под его весом они рассыпались в пыль. Я же пыталась отползти, нанося себе все большие увечья.
Но от страха боль притупилась. Я вообще была к ней не особо восприимчива. Моя стоматолог иногда шутила, что мне даже анестезию делать не обязательно, настолько высок болевой порог.
Но мужчина, приблизившись, лишь осторожно тронул мои обрезанные руки, осмотрел бедра. Он не глядел мне в глаза, лишь обеспокоено изучал тело.
И не чувствовалось в этом никакого скрытого подтекста, и не было странных, смущавших или терзавших душу слов. Напротив, от похититель исходила странная уверенность и даже сила.
Его спокойствие и размеренность смущали меня, сбивали с толку, ведь я должна противостоять ему! Ненавидеть, а не вздрагивать от слишком нежных прикосновений.
Они и вправду были такими. Томительными и опытными, словно передо мной не злобный похититель, а обычный приветливый врач. Голубые глаза Сафронова были яркими. Похожими на мои…
Он ничего не говорил, больше не ругался, лишь помог мне встать. Я же, как полнейшая идиотка, шла за ним. Как загипнотизированная, не могла выполнить ни слова протеста.
Это почему-то казалось глупым, напускным. Да что вообще происходит? Злость от собственного бессилия накатывала волнами. Не помогал и тот факт, что руки саднило.
Сафронов словно изучил меня, рассмотрел под микроскопом. Понял, как надо себя вести и что с этим делать. Мужчина вывел меня из комнаты в коридор.
Дом оказался небольшим и довольно уютным. Второй свет, много стекла и бетона. Но я не могла собраться с мыслями, рассматривая обстановку… Сжалась в ожидании бури. Ведь должна же она была прийти?
Для чего он похитила меня? Зачем завладел? Чтобы стребовать с отца выкуп? Или в каких-то личных целях…
Пару лет назад, как раз когда произошло странное событие с моей подругой, отец бесновался. Он сходил с ума несколько недель после отъезда Адалины.
А потом я как-то зашла к нему, он приговаривал, что эти Сафроновы ещё пожалеют о том, что с ним связались. Они обязательно ответят за все! Как сумасшедший, он перекатывал в руках своё обручальное кольцо и бубнил под нос. Даже меня не заметил…
И сейчас я смотрела на мужчину напротив и боялась спросить. Что же такое случилось между ним и моим отцом, что я оказалась сейчас в его лапах? Приходилось одергивать себя.
Надо выждать, присмотреться. Возможно, мне удастся изучить противника, прежде чем я смогу выбраться отсюда.
Пока я рассуждала, морщась от боли, он осторожно доставал из меня осколки. Кажется, я угадала. Словно опытный врач, он пинцетом вытаскивал их из моих бёдер и наносил какую-то мазь. А потом забинтовывал.
Действовал Сафронов очень бережно, не глядя в глаза. Как истинный профессионал. Каждое касание его немного шершавых пальцев заставляло меня вздрагивать.
Я чувствовала странный трепет внутри, ведь по большому счёту ещё ни один мужчина не притрагивался ко мне ТАК и ТАМ. Становилось не по себе, ведь внутри смешивались слишком противоречивые чувства.
Молчание затягивалось. Я боялась пошевелиться, хотя периодически дергалась и прикусывала губу – скорее от напряжения, чем от боли. Он ловил эти движения и хмурился все сильнее. Но не говорил.
Лишь когда дело дошло до моей кисти, он поднял глаза. Мы уставились друг на друга, не в силах вымолвить ни слова. Я чувствовала, как на щеках проявляется румянец.
– Ты очень терпелива. Но постарайся быть аккуратнее. Я не квалифицированный врач, скорее недоучка.
Он аккуратно опустил мою ладонь на обнаженное колено. Я же снова впала в ступор. Чего я ожидала? Что он скажет мне хоть слово по делу, что заявит требования?
Но Сафронов поднялся и пошёл мыть руки на ультрасовременной кухне. Я же из-под ресниц наблюдала за ним, мечтая получить ответы на свои вопросы.
Да только, судя по всему, сперва придётся их задать. Осторожно привстала, скрипнув диваном. Его взгляд тут же с неодобрением прошёлся по мне.
– Я тебя знаю, ты Сафронов Игорь. У вас с братом бизнес спортивный.
Гордо задрала подбородок и опёрлась на стоявший рядом чёрный стол. И снова по мне прошлись неодобрительным взглядом, а мужчина негромко сказал:
– Тебе надо полежать, пока лекарство не впитается. Сядь, пожалуйста.
– Зачем ты похитила меня?
Проигнорировав его, сделала неуверенный шаг вперёд. Глаза мои наверняка горели, а мне хотелось искусать губы в кровь от волнения.
Но вместо этого я услышала лишь негромкое «Сядь» и увидела удаляющуюся спину.
Глава 4. Ева
Никто никогда не верил, что в такой маленькой мне может поместиться столько выдержки. Я всегда была максимально терпима к людям, животным. Могла часами ухаживать за ними, находя в этом успокоение.
Но сейчас меня словно испытывали на прочность. Пытались изобличить во лжи и вранье. И в кои-то веки были правы. Потому что терпение было на исходе. Впервые в жизни.
Я никогда не испытывала такого количества негативных эмоций. Всегда старалась искать в каждом моменте положительное. Что бы ни случилось, оно всегда есть, всегда находилось!
Но в данный момент мою душу заполняло раздражение. Потому что пошёл третий день пребывания в заточении, а я до сих пор не могла понять, что к чему.
Сафронов превратился в какого-то молчаливого стража. Он появлялся внезапно, кормил, помогал с бытовыми вопросами и так же скоро исчезал. Не отвечал на вопросы и игнорировал мой голос.
Сперва это озадачивало, и я, как зашуганная собачонка, пряталась от него, пыталась забиться подальше в угол, планируя побег. Пару раз даже выбиралась на улицу, но…
Он в такие моменты словно из земли вырастал. На расстоянии я видела его мощную фигуру, сменившую пиджак на чёрную футболку и джинсы. В них мужчина напоминал мне дикого ковбоя. Только шляпы не хватало и шпор.
Словно приведение, он возникал на горизонте каждый раз, когда я подходила к невидимым мне граням допустимого. Смотрел и одним взглядом ставил на место.
А если я сопротивлялась… Тогда шёл в мою сторону, угрожающе поправляя кобуру на поясе. Оружие всегда было у него с собой. Оно пугало и завораживало.
Он с оружием и пугал, и притягивал меня. Ствол до странного шёл ему, но при этом не делал грязным и мерзким, как, например, тех ребят из охраны отца. Когда папа не видел, они бросали на меня отвратительные сальные взгляды.
Сафронов тоже явно на святой нимб не претендовал. Иногда я ловила его взгляды, но они были совершенно иными. Пугавшими меня гораздо больше мерзостей отцовских приспешников.
Он смотрел так, словно у меня нет и не будет возможности вырваться. Словно я попала в силки, как птичка, и теперь навсегда его. Будто Игорь всю жизнь мечтал о том, чтобы смотреть на меня…
Это пугало почище низменных желаний, что я обычно пробуждаю в мужчинах. Мне становилось страшно, но более того… Где-то глубоко внутри просыпалось странное, новое чувство. Извращённое удовольствие.
Я гнала его от себя, приспосабливаясь. Как паразит, пыталась найти выходы из сложившейся ситуации. Не просто выжить, но понять. Что ему от меня нужно?
На третий день внутри не осталось ничего, кроме раздражения. Хотелось биться о стеклянные стены, кричать! И лишь моя природная покорность все же держала, словно железные путы.
Я зло смотрела, как он оставляет ароматный завтрак на чёрном острове посреди кухни-гостиной и удаляется. Три дня, почти без слов, без общения и понимания.
И я, самая хорошая девочка в Гродном, как любил говорить папа, взбунтовалась. Смела в сторону тарелку с моим любимым завтраком. Стеклянная посуда звякнула о пол и разлетелась на сотни кусочков.
Омлет с помидорами и базиликом некрасиво плюхнулся на пол, размазываясь по белоснежному кафелю. Сафронов резко обернулся, а мне до боли в руках захотелось броситься все собирать.
Но я сдержалась. Так не может продолжаться. Я должна действовать! А для этого надо вывести Сафронова из себя. Но он лишь вопросительно задрал бровь, не произнося ни слова.
– Я не буду есть, пока ты не скажешь, зачем я здесь.
Он усмехнулся, но усмешка вышла какой-то горькой… Словно он сожалел о том, что мог бы сказать. И поэтому молчал. Внутри внезапно вспыхнула дикая злость.
Да пошёл он к черту! Я схватила стакан с водой и запульнула в него. К удивлению, оказалось, что меткости мне не занимать. Если бы Сафронов не уклонился, снаряд бы непременно попал в цель.
Но мужчина продолжал стоять! Чертов безэмоциональный истукан! Тогда я решительно направилась у нему навстречу. Должно быть, от всего этого мозги совсем мне отказали.
Но вместо того, чтобы занять выжидательную позицию, я пошла прямо на него. Он не шевелился и лишь хмурился. Когда оказалась рядом, я замахнулась, желая ответить ему пощёчиной, но он перехватил мою руку.
В это мгновение я была воспалена настолько, что даже кожу в месте его хватки покалывала. Дыхание участилось, а сердце едва ли не выпрыгивало из груди.
Хотелось кричать, царапаться, биться. Я собиралась вырваться и… И прежде, чем успела дернуться, услышала:
– Ты здесь для меня, Ева. И чем быстрее свыкнешься с этой мыслью, тем будет лучше для нас обоих.
Глава 5. Ева
Глядя на море, я глотала горькие слёзы. Он сказал, что я здесь для него. Получается… Папа не замешан в этом деле и мой похититель – свихнувшийся безумец.
На горизонте уже собирались чёрные тучи, отражая то, что копилось в душе. Было больно и горько, воинственность испарилась. Потому что за отца бороться – это одно, а вот за себя…
Захотелось, чтобы папа узнал, что меня похитили, чтобы ворвался и спас меня, направляя дуло пистолета на Сафронова. Чтобы этого наглеца схватили и посадили на добрую сотню лет.
Развернулась и бросилась прочь от моря. Мне было плевать, что он обо мне подумает. Я не собираюсь становиться его подстилкой, или что он там себе навоображал. Папа спасёт меня!
Ворвавшись в дом, что был слишком красив, чтобы его ненавидеть, я наткнулась взглядом на ноутбук. Встала как вкопанная. Я много раз видела, как Сафронов сидел за ним.
Кажется, он был готов сутками то сидеть в ноуте, то наблюдать за мной, словно маньяк. Решительно направилась к горящему экрану.
Оглядываясь по сторонам, понимала, что скоро такими темпами сама с ума сойду. Когда твоя жизнь похожа на сказку, хоть и не самую весёлую, и вдруг все исчезает…
Села на стул и тут же открыла первый попавшийся браузер. Вкладки Сафронова даже смотреть не стала, а прямиком начала набирать сообщение. Есть в интернете такой сервис, с которого ты можешь отправить смс любому абоненту.
«Папа, я жива, на юге у моря. Странный современный дом с окнами в пол на обрыве. Спаси меня, мне страшно! Меня похитил Сафронов Игорь».
Дальше нажала «отправить» и спешно закрыла вкладку. Потом залезла в историю и подчистила ее. Не совсем я была идиоткой, и в институте, да и в школе «отлично» мне не только за красивые глазки ставила.
Потом огляделась и оставила все как было.
Руки тряслись, ведь я прекрасно понимала, что залог успеха в том, чтобы остаться незамеченной. Поэтому ринулась к лестнице на второй этаж, чтобы…
Вылетела из-за угла и с ходу врезалась в твёрдую мужскую грудь. Сильные руки обхватили меня, не давая упасть, а голубые глаза внимательно всмотрелись в мое лицо.
Я не умела врать. Никогда не могла, как многие, с честными глазами заявить, что не делала чего-то, хотя на самом деле все всё прекрасно понимали. Поэтому уже спустя мгновение опустила глаза.
Ждала, пока он меня отпустит, ведь зачем я ему? Прошло около двух недель, с тех пор как мы поселились здесь. Пребывание с ним стало до боли привычным. А ожидание спасения становилось все более безнадежным.
Но неожиданно он не отпускал. Дрожь прошлась по моему телу, потому что его пальцы сжали мою кожу, оставляя на ней белые следы. Не больно, но настойчиво. Властно.
Я сглотнула и попыталась пошевелиться. И тут все закончилось. Он отпустил меня и осторожно приподнял подбородок, заглядывая в глаза.
– Не играй со мной, Ева. Что ты делала у компьютера?
Во рту мгновенно пересохло, а на его лице появилась веселая ухмылка. Он все видел! Видел и не говорил, что наблюдает. Это он играл со мной, а не я…
От внезапно возникшей злости, что, как вспышка, сверкнула в голове, я ударила его в грудь кулаками. Закричала в лицо:
– Ненавижу! Ты чертов маньяк, отпусти меня! Почему ты не хочешь меня просто отпустить? Найди себе другую девку для любования!
Его лицо мгновенно почернело, а я осеклась. Потому что забыла главное правило, которому меня всегда учил папа: никогда не задевай мужскую гордость.
Он с детства вдалбливал в меня условности и учил быть послушной дочкой. Чтобы я не позорила его на мероприятиях и всегда была предметом гордости.
Годами я соответствовала созданному им образу и олицетворяла собой идеальную дочь: красивую, умную, отзывчивую. Он говорил, что гордится мной.
Но потребовалось совсем немного, чтобы все изменилось, а я забыла вызубренные правила. Потребовался всего лишь Сафронов с его «ты для меня».
– Для любования? Не стоит меня провоцировать. Я не святой, Ева, и никогда не претендовал на сей статус. Я всего лишь взрослый мужчина, который заперся на краю земли с самой желанной для него женщиной. Поэтому думай, что говоришь. Для твоей же безопасности.
Вопреки всякому здравому смыслу внутри вспыхнуло пламя. Обида разлилась в душе, заполняя все ее пространство.
Какой бедный и несчастный! Видите ли, заперли его в домике с девочкой. Как он жив остался?! Раздраженно процедила, вырываясь из его тисков:
– Ну так отпусти меня. Зачем себя мучать? Или ты мазохист? Для твоей же безопасности, Сафронов: верни меня отцу.
Мы столкнулись взглядами, и в его я снова прочитала то, что никак не предполагала там увидеть: жалость. Игорь невесело добавил:
– Отец не так уж и стремится найти тебя, девочка. Я не хочу быть тем человеком, который откроет тебе правду. А теперь повторю свой вопрос: что ты делала в моем ноутбуке?
